Наркотики

Разноцветные таблетки запивать энергетиком не стоило – эффект оказался феерическим. Перед глазами яркими пятнами и радугой разошлись привычные предметы и некогда обыкновенный шкаф преобразовался: обрёл три, четыре, шесть пар крыльев и два с половиной изогнутых глаза с разного размера зрачками. Питер шатнулся. Схватился за голову, впился в пушистую чёлку и крепко зажмурился, отгоняя наркотические видения. Ноги подкосились, он упёрся мокрой спиной в холодную бетонную стену, отчего по телу лёгким током прошла новая волна наслаждения, эпическим концентратом которой оказался пропаленный таблетками мозг. Опиатам в приторно-сладких пилюлях требовалось время на прочное связывание с рецепторами, и все те минуты Паркер чувствовал всеохватывающую эйфорию так сильно, что в глазах двоилось и он мокнул от одной только мягкой ткани пижамных штанов и тонкой извилистой мысли о всём-всём хорошем и ничём одновременно. За всю жизнь Питер впервые испытывал такое полное и неподдельное умиротворение. Внутри стало тепло, даже жарко, душно, а в квартире как-то… Тесно. Предметы расплывались и как облака расходились паром то тут, то там. Попробуй ухватиться и они лёгким дымом разойдутся на молекулы, пролетят мимо, не заметив. Питер почувствовал жжение внутри желудка. Так реагировал пустой орган на наличие химозной жидкости вкупе с таблеткой. Он икнул и, почти не моргая, продолжил наблюдать за комнатой. Лёгкое ощущение то ли полёта, то ли парения заставило его посмотреть на пол. Доски сменились глубокой непроглядной пропастью, откуда шёл холод и приятный запах сырости. Он наклонился и прикоснулся к яме. Та пошла рябью, осталась на пальцах чёрной кислой жидкостью – Питер даже поднёс её ко рту, чтобы попробовать – и тут же захватила внутрь. Он еле успел задержать дыхание – изо рта вышло пару пузырей воздуха – и кубарем повалился по невообразимым туннелям. Один за другим длинные норы сменялись красочными картинами. Счёт времени потерялся и не факт, что здесь даже было такое растяжимое понятие. Это казалось бредом и староверской рамкой трёхмерного мира. Здесь же, вдыхая струю дофаминового релакса, можно было не париться над чем-то столь сложным и неинтересным. Стая трёхкрылых бабочек роем охватила его тело, словно несла невесть куда вдаль. Питер коротко выдохнул, и изо рта пошёл пар. Наркотик тормозил условные рефлексы, отчего он лишь бездумно пялился и озирался по сторонам. Не от страха, нет – страха не было вовсе, как и других негативных мыслей – от любопытства. Он потянулся рукой к одному из мотыльков и тот тут же сменился в окраске, крылья стали больше, чаще, очертания их напоминали человеческие глаза, но Питер не испугался. Вся эта цветная вакханалия казалась такой родной и нормальной, что он просто ступил в пустоту и, не моргнув, повалился на яркое цветочное поле. А над головой, простираясь в мелкой крошке, кружились зелёные звёзды на фиолетовом небе и плыли пиковидные жёлтые облака. Питер широко открыл рот и набрал полную грудь воздуха. Голубые цветы ромашек блестели каплями росы и бегали от места к месту на маленьких муравьиных лапках. То туда, то сюда, мелкое копошение единой стройной колонии смешило и интересовало Паркера. Внутри стало так тепло, что он уткнулся лицом в мягкую влажную красную землю и вдохнул её запах. Пахло свежей ежевикой. Он тупо улыбнулся и зажмурился, пальцами продавил маленькие ямочки в земле и не остановился. Руки вошли в землю глубже, по локоть, он словно толкнул пол и очутился в новом пространстве, не хуже прежнего. Перед глазами яркими полосками прошли мыши. Они оставили за собой тонкие следы, как от крохотных лыж, а их длинные хвосты, сплетённые в одну косу, на кончике несли за собой сани с маленькими ягодками. Питер выхватил одну, положил на язык и долго-долго пытался нащупать вкус, но ягода оказалась пресной, как вода безвкусной и неинтересной. Он открыл глаза. Реальность была скучной, серой и до ужаса пугающей. Питер сидел, прижавшись потным телом к стене, и тупо пялился на предметы комнаты, выявляя всё новые детали окружения. Слишком скудное количество цветов нарушало привычное строение мира в его голове. Сколько он сидел так? Час? Два? Секундная стрелка дошла до двенадцати и щёлкнула застыв. Острые углы предметов грозились и кусали глаза, приглушённые цвета давили. До боли хотелось вернуться в былое место, где всё яркое, весёлое, доброе и приятное. Это был эффект одной таблетки, и ему не есть как хотелось попробовать больше. Дрожащими руками Паркер потянулся к алюминиевой упаковке пилюль и выдавил себе на ладонь ещё одну. Не дал и секунды на раздумья, закинул её в рот и, резко запрокинув голову назад, уверенно запил таблетку "флешем". Перед глазами ударили краски, Питер прислонился затылком к стене и быстро-быстро дышал ртом. Пальцы сжались, впились в доски пола, пока очередная порция опиума разрушала сознание. Зрачки расширились, он сделал глубокий вдох, широко распахнул глаза и рот. Болевой порог стал на предел выше и теперь не тревожила ни физическая боль, ни душевная. Все проблемы отголосками ушли сначала на фон, а потом и вовсе разводами сошли с тела вместе с испариной. Со рта, мешаясь в многодневной щетине, потекла слюна. Кайф конкретно крыл. Питер сощурился и глупо вытянул рот в аутистической улыбке, обнажая сточённые клыки и желтоватые от сигарет коренные зубы. Паркер, довольный, хмыкнул чему-то из видений. Там, в собственных мыслях, он уже ушёл в наркотические фантазии. В реальности же подкосил ноги и прижал их к телу, руками упираясь в пол, словно пытался найти себе так опору. Мягкие штаны шуршали от каждого подёргивания тела, Питер задрал просторную футболку от нестерпимого жара и принт с пиццей на ней зажевался в складках. Он прижал голову к плечам и наслаждённо простонал, откидываясь назад. Секундная стрелка снова щёлкнула, дрогнула и завелась. Быстро наверстала упущенные минуты и кругами пошла по циферблату. Один круг, второй, третий. Питер прикоснулся пальцами к чужому лицу в отчаянной попытке поцелуя, но даже так понимал, что размытый образ Майлза здесь не тот. Десятый, двадцатый, тридцатый. Споткнувшись о минутную стрелку, секундная замерла и что-то в часах треснуло. Питер вскочил. Эффект прошёл быстрее, чем в прошлый раз, и теперь ему совсем не хотелось покидать пределы видений. Там внутри было что-то, что заставляло принимать таблетки снова, тем более со второго раза ломота в костях и усталость стали больше. Питер неуверенно сглотнул. Принимать две таблетки сразу было равносильно добровольной подписи на самоубийство, но Паркер старался не думать об этом. Шатаясь, перебрался на жёсткий матрац без простыни и ногой отодвинул одеяло. Перед глазами волнами как на старом тв заплясали мелкие крупицы единой картины. Он не переносился в другое пространство сейчас. Теперь же, собираясь из разных частиц покорёженного сознания, в одно целое и единое возвышалась стройная галлюцинация. Питер вытянул руку к ней, желал соприкоснуться, но она дёрнулась и отошла на формирующихся ногах. До боли знакомый образ Питер рассматривал с остервенением и был готов поклясться, что Майлз бы никогда не надел такую вычурную одежду. Моралес осуждающе скрестил руки на груди и бросил недовольный взгляд на Пита сверху вниз. Паркер возбуждённо выдохнул. Майлз посмотрел сначала на его лицо, после на чуть вздымающиеся штаны. Недоумённо вскинул бровь и мотнул головой вниз. – Не стыдно тебе? Питер пожал плечами. – Немного, но не то, чтобы я это контролирую. Эйфория захлестнула сознание. Галлюцинация дёрнулась, стала ярче, реалистичней. Майлз осуждающе покачал головой. – Ты больной. Питер расплылся в улыбке. – Есть такое. Опиум ударил в голову. Паркер уткнулся лицом в подушку, пытаясь скрыть безудержные стоны, но лишь измазал ткань в собственной слюне, не контролируя тело. Дрожащие руки медленно стягивали влажные пижамы с бельём до бёдер, и он был не в праве себя остановить, тем более под влиянием наркотиков. Питер коротко прикоснулся к головке и дрогнул. – Эй, не хочешь остановить меня? – он уставился на Майлза. – Я вообще-то собираюсь дрочить на тебя, в курсе? Майлз устало выдохнул, словно ему предстояло объясняться перед тостером. – Во-первых, я в такие дела не вмешиваюсь, а во-вторых, ты же и сам прекрасно понимаешь, что я не настоящий. Питер отвернулся. – Ну, как знаешь.

***

Что-то в груди у Майлза кольнуло, а над головой прошлось множеством тонких кривых. Что-то не так, и дело даже не в преступлениях на улице. Что-то не так с знакомым пауком, отчего Моралес тревожно покрутил на руке перемещающий браслет. Номер вселенных каждого он запомнил наизусть и теперь стоило лишь ввести каждый поочерёдно, дабы убедиться лично что, с кем и где не так, но некое странное, щемящее чувство останавливало. Будто это не его дело. Но нет, беспокойство за друзей взяло верх и Майлз первым же делом ввёл номер вселенной Гвен, быстро прокрутил кнопку на корпусе и тело пошло помехами. Напоследок он быстро натянул паучью маску на голову, пока не окунулся в туннель меж сплетённой паутины мультивселенной. Дело было не в Гвен.

***

Питер залился в полувздохах, толкаясь в собственную ладонь, и неумолимо не сводил взгляда с галлюцинации исподлобья. Та лишь цокала недовольно и закатывала глаза, но не вмешивалась, всё по канонам видений. Питер дрожал. Медленно, озноб и тремор доходили до кончиков пальцев и тогда он сильнее сжимал руку на основании, другой упирался в матрац, двигаясь быстрее и резче. – Не выдохся ещё, – Майлз осуждающе задрал голову, отчего Питер восторженно простонал. Тонкая грациозность чужого тела и нравов возбуждала. Он хотел прикоснуться к нему, хотел поцеловать, хотел царапать спину, принимать чужое нутро, но не мог. Галлюцинация шла рябью или и вовсе уходила от прикосновений. Он проглотил ещё одну таблетку, желая продлить результат. Тяжесть тела давила, Питер зажмурился, представляя перед собой утончённый образ Майлза, и даже позволил себе поверить, что изливается в его руки. Пара неуверенных коротких толчков оборвали идиллию. Питер вымазал ладонь и грубо вытерся об одеяло. Майлз разочарованно вздохнул и прикрыл лицо рукой. – Совсем ничего не смущает, да? Питер поднял усталый взгляд наверх. – А должно? Он неровно, грубо вдохнул, не заполняя грудь воздухом и наполовину. Майлз перекинул ногу на ногу и горделиво уставился на собственные ногти. – Ты вытерся об одеяло. – И? – Ведёшь себя как дикарь. – Ты не похож на моего Майлза. Моралес закатал глаза так, словно Питер сказал что-то такое, что обычно говорят, когда их часто роняли в детстве. – С чего ты взял, что я буду похож? Я вообще не он. Я – лишь картинка, собраная из образов в твоей пресловутой башке. Своеобразный показатель того, что всё, о чём ты думаешь, это он. То, что я выгляжу как он, не означает, что я буду подчиняться законам его поведения. Захочу – уйду, но не делаю этого, потому что ты просишь. Питер скомканно простонал, впечатавшись лицом в матрац. Дрожащие ноги, выпяченный зад и изогнутая в неестественно остром для его возраста угле спина – Питер походил на элитную проститутку, если бы не по-детскому смешные розовые штаны с котами. Задраная футболка прикрывала часть живота, вздымающегося от быстрого дыхания. Разгорячённое тело требовало разрядки, так и не полученной после окончания. Питер опёрся на руки, но те предательски согнулись в локтях и он не смог подняться и на сантиметр. Майлз коротко посмеялся. – У-у, ну и что ты пытаешься сделать? Может, до тебя пока и не доходит, но если ты не испытываешь боли это не значит, что её нет. Просто та хрень, которую ты так активно принимаешь, подавляет передачу импульсов боли. Оттого и кажется, будто ничего нет, но это не так. Он обвёл Питера оценивающим взглядом. – Помог бы, да не буду. – А можешь? Паркер воодушевлённо поднял голову, стараясь уловить каждое движение галлюцинации. Майлз устало выдохнул. – Примешь ещё одну таблетку и голову накроет настолько, что я потенциально смогу прикасаться к тебе. Питер пропустил пару ударов сердца от шока. – И ты молчал всё это время? Я мог сделать это в разы раньше! Он притянул к себе упаковку таблеток и с щелчком из неё выпали две. Ещё одна осталась внутри. – Мог, однако, вопрос: для чего тебе это? – Я просто, – Питер осёкся, – Я, э-э- – Да ладно, не стесняйся. Я – плод твоего больного воображения, сделаю всё, что только пожелаешь. Глотай уже быстрее, ну. Не хочу тратить время зря, – Майлз приблизился к нему и ткнул в ладонь с пилюлями. Палец разошёлся на полупрозрачные составляющие и чуть побледнел. Питер прикосновения не почувствовал. – А ты особенно деловой, знаешь. – Давай уже, мне надоело наблюдать как тебя штырит в одиночку. Тем более, я прекрасно знаю что именно ты хочешь, так чего ждать? Питер запрокинул таблетку и тут же проглотил насухую. Майлз хмыкнул и выждал пару мгновений. Питер вдруг почувствовал такой прилив наркотического вещества, что на секунду засомневался в невозможности собственной гибели, но тут же продукт распада опиатов заглушил все подобные мысли и он лишь икнул снова, пока искусственная доля гормонов счастья проникала в голову тараном. Моралес не то злорадно, не то с издёвкой улыбнулся. Медленно поднёс руку к чужому лицу и провёл пятернёй по щеке. Тёплые, мягкие ладони Питер ощущал прекрасно, отчего задышал чаще. Майлз приблизился. – Ну-с, с чего начнём?

***

– Выходит, ты тоже в порядке? Моралес непонимающе уставился на Пенни – девчушку-паука из будущей Японии. – Ага! Мы с паучком в порядке, чего не скажешь о тебе. – Она указательным пальцем ткнула в его грудь. – Ты какой-то дёрганный и беспокойный. Чего случилось? – Не знаю, может и не случилось ничего, а я как идиот ношусь тут по вселенным. Мне просто почувствовалось, будто с кем-то из вас что-то стряслось и я не удержал себя от проверки всех на всякий случай. Но все вроде в порядке: Гвен, Ноир, Поркер, ты и твой робот, – Майлз на пальцах посчитал пауков, всех, что помнил, и цифры сошлись. – Нас было пятеро и все пять пауков в порядке. Значит, я ошибся. Майлз спокойно выдохнул, а вот Пенни наоборот напряглась. – Майлз, ты правда ошибся. Нас было пятеро без учёта тебя и моего робота тоже, но ты его посчитал. Ты кого-то забыл, по-моему. – В смысле, а кто ещё? Я, ты, Ноир, Гвен, Питер, Поркер – выходит ше– Майлз вдруг запнулся, – Выходит шесть. Хм… Питер! Я забыл про Питера! Питер всегда был эпицентром проблем, как я мог не проверить его первым же? – он схватился за голову. Пенни хмыкнула. – Ну вот и нашли потеряшку. Что, пойдёшь теперь к нему, да? Майлз быстро кивнул и ввёл необходимые цифры, почти уже прокрутил кнопку, но потом остановился. – Э, спасибо, наверно, ладно? Пенни улыбнулась. – Иди уже. Она прокрутила за него и Майлз тут же исчез переместившись. – А я думала они встречаются, – огорчённо бросила она в пустоту, пока Майлз летел по туннелю. Её робот издал недовольный механический писк соглашаясь.

***

Питер покраснел и отвернулся. Майлз же, придерживая его голову, укусил за мочку уха и провёл мокрую полосу по шее. Паркер дрогнул, чужие руки залезли под футболку и пальцами вывели узоры по телу. Совсем близко к сердцу и очень далеко от паха. Майлз потянулся к его губам, и Питер быстро выдохнул, прежде чем ответить на долгожданный поцелуй. Он придерживал Моралеса в чаше ладоней и по-детскому мягкие щёки идеально в неё ложились. Последние фаланги вошли в упругие кудри и он подался вперёд, толкаясь в поцелуй. Зажмурил глаза, пока Майлз приподнял его футболку до груди и нагло сжал рукой живот. «Дерзишь» – мелькает в голове. «Абсолютно верно» – не говоря вслух, парирует Моралес. Питер провёл языком по зубам, легонько прошёл вперёд, сплетаясь, и простонал от наслаждения. Майлз же убрал чужие руки и медленно расторг поцелуй. Питер неровно вдохнул и уставился ему прямо в глаза. Майлз быстро снял его футболку и откинул её назад. После с упором толкнул Паркера в грудь и осел сверху. – Ты- – Я в курсе твоих планов, не дёргайся, – Майлз говорил спокойно, но повелительно. Он наклонился и томно поцеловал того в шею, отчего по телу прошли мурашки. Моралес с напором поёрзал бёдрами, специально потираясь там, непозволительно близко. Питер закусил губу. Сжал рукой одеяло, второй же попытался прикоснуться к видению, но Майлз тут же пресёк его и надавил другой ладонью на ногу. – А а, здесь командую я. Он наскоро пересел. Питер чувствал себя нелепо, когда Майлз преспокойно раздвигал его ноги, но не останавил. Тот же уже окончательно стянул чужие пижамы, после расстегнул ширинку. – Смущайся сколько хочешь, всё равно все мы знаем о чём ты мечтаешь на самом деле, – он коленом надавил на промежность и Питер не сдержал протяжного стона, перетекающего в жалобный скулёж. Майлз самодовольно улыбнулся. – О чём я, собственно, и говорю.

***

Всё случилось слишком быстро. Мгновение назад Моралес стоял внутри навороченной мини-лаборатории Пенни Паркер, а вот уже впечатался лицом в рекламный билборд другого Нью-Йорка, не успев скоординироваться. Майлз напряг чутьё. Если Питер не попал в очередное путешествие по мирам, то, по логике, он обязан почувствовать его наличие здесь. Моралес сосредоточился, сжал виски пальцами. На обрывках сознания он чувствовал, что Питер здесь, но где? Майлз прибавил чуть больше усилий. Где-то на севере, или северо-западе. Да, определённо где-то в той стороне. Он щёлкнул пальцем по твёрдому корпусу веб-шутера. Запас паутины пополнялся ещё полчаса назад, осталось только прикинуть куда выстрелить для большей скорости и точности. Он вытянул руку вперёд. Тонкая, но прочная белая нить паутины молнией выплеснула из маленького отверстия и зацепилась вдали. Майлз обхватил её и потянул. «Ладно, Питер, дело времени, но уже скоро мы снова увидимся. Надеюсь, с тобой всё в порядке» Он поправил маску и сделал уверенный шаг вперёд. Паутина натянулась и он дугой полетел сначала вниз, а потом резко вверх. Прижимая ноги к корпусу, не медля, тут же выстрелил другим шутером и отпустил прошлую нить. Ветер острыми иглами обдувал тело. Майлз старался не думать о плохом, стрельнул снова и полетел в сторону, куда указывало чутьё. Ну не мог Питер без присмотра не попасть в передрягу, просто не мог.

***

Питер закатил глаза и охнул в ладонь. Майлз толкался уверенно, знающе. Вместо стонов издавал помесь вдохов и сжатого рычания, тихо и очень сдержанно. Удерживал чужие ноги под коленями и крепко фиксировал их, сам же откидывался назад и преследовал собственный ритм. Чёткий, правильный, как счёт часов. Питер двигался ему навстречу, скидывая пушистую чёлку с глаз. Второй рукой сжимал матрац сбоку. Опиум нехило пудрил мозги, но это не мешало ему сосредоточиться на процессе, отвлечься от такого невозможно. Моралес толкнулся снова и стал быстрее, приближая собственную разрядку. Вдруг Майлз на секунду замер, после толкнулся вновь, грубо и резко, отчего Питер зажмурился и с глаз стекла слеза. От этого Майлз надменно хмыкнул. Питер всхлипнул и вновь запрокинул голову в наслаждении. С таким ритмом он и пальцем не повёл, когда внутри зародилось то странное чувство, возникающее при виде "такого же". Не будь он под наркотой, давно бы заметил, что настоящий Моралес в его измерении и очень даже рядом. Но сейчас же, находясь под контролем галлюцинации, он лишь промычал несвязно его имя и забылся, отдаваясь процессу. Настоящий Майлз уже находился в его районе, ничего не подозревая.

***

Майлз ощущал всю тягость чутья, оттого прекрасно понимал, где Питер располагался, но всё равно странное чувство останавливало его. Ну, допустим, как он зайдёт к нему? Номер квартиры Моралес не знает, а вот так нагло врываться в чужое личное пространство через окно – он же не вандал какой-нибудь? Даже наоборот, как раз таки борется с подобными. Но и тупо стоять в чужом районе, выжидая, когда Питер, например, выйдет в магазин, он тоже не мог. А если он потерял сознание или нуждается в срочной помощи, а Майлз вот так просто ошивается по его двору, очерчивая круги вокруг детских качелей? Нет, так нельзя. Выбор между совестью и окном выиграло окно, потому Майлз незамедлительно метнулся к стене нужного дома и цепкими липкими пальцами въелся в строение, буквально как паук взбираясь вверх. «Конечно, будет обидно, если с Питером ничего не стряслось. Но, с другой стороны, так будет даже лучше» – рассуждал он, пока, запыхиваясь, взбирался на нужный этаж, – «Питер, ты что, не мог купить квартиру пониже? Как ты сам туда залезаешь, с твоей-то комплекцией» – подумав пару секунд, до него вдруг дошло, что Питер делает это как все нормальные люди по лестнице или в лифте. Моралес добрался до окна и только сейчас услышал как кто-то протяжно и грязно стонет. Майлз не поверил своим ушам. Помедлил, подумал и всё же не поверил. Стонал Питер, так же громко протягивая чужое имя. Майлз заметно перехотел залазить в чужое пространство. Чёрт его знает, чем там Паркер занимается, но помощь ему точно не нужна, тем более от него. Майлз сглотнул. «Нет, так, нель-зя» – твердил внутренний голос уже по слогам. Раз уж начал, то доделывай дело до конца, так говорил его отец, и он старался не нарушать его учительских слов. Просто из уважения. Майлз выдохнул. Была не была, что бы Питер там не делал, это не важно если чутьё всё ещё вопит об наличии для него опасности. Он, не заглядывая внутрь, протянул руку к окну и медленно поднял его вверх, чтобы после молниеносно влететь внутрь.

***

Майлз толкнулся снова, приближаясь к пику, и, уже не сдерживаясь, рычал при каждом движении. Питер быстро двигался и подстраивался под его ритм снова и снова, так и не сумев привыкнуть. Он надрывался в стонах, мычал, выкрикивал чужое имя. Удовольствие переполняло его до такой степени, что, когда Майлз резко вошёл и остановился, он, как по команде, громко похабно простонал, запрокинул голову и кончил вместе с ним, заливаясь охами и вздохами. – Майлз, – как заведённая шкатулка повторял он, – Майлз, Майлз, Майлз. – Чего? – Моралес быстро прервал его. – Начинаешь надоедать со всем этим. – Господи, – Питер медленно приходил в себя. Как после акта, так и после наркотиков, которые медленно прекращали своё действо, отчего галлюцинация бледнела и видоизменялась. Видение встало и отсело в угол. – Достаточно с тебя, тем более посмотри, у тебя гости, – Моралес мотнул головой в сторону окна, и только сейчас Паркер заметил, как оно медленно приоткрывается под воздействием ладошки на ней. У Питера над головой прошлись мелкие кривые. Он тут же накинул на себя одеяло, быстро укутался и настоящий Майлз влетел в его квартиру. – Питер! – крикнул он, вставая в боевую позицию, – С тобой всё хорошо? Моё чутьё привело меня сюда, мне показалось, будто что-то стряслось и… Что с тобой. – Моралес застыл как истукан и уставился на Паркера. Тот, взъерошенный, дрожал, нелепо накрывшись одеялом, и сжимался от каждого чужого движения. Майлз насторожился пуще прежнего. Что-то в нём было не так. Бледная кожа, изменившийся вялый взгляд, широкие зрачки с нездоровым блеском в них, неопрятная внешность, дрожащие конечности – Майлз попытался связать всё это в одно целое и сильно ужаснулся, когда причина сама напросилась к нему в голову. Он медленно, осторожно опустился рядом с Питером и вытянул руки, стараясь не выводить его из себя. – Питер, ответь мне на один простой вопрос: что с тобой. – Звучало не как вопрос, а как утверждение, и очень странное. Он взглядом быстро окинул комнату на поиск новых предметов, подходящих под гипотезу. Внутри похолодело, когда он наткнулся на упаковку явно не лекарств. – Питер, что это? Он пальцем указал на неё и мысленно молился, чтобы Питер ляпнул что-нибудь – да пускай даже неуместное – про болезнь горла или тому подобное, где разноцветные пилюли бы оказались всего лишь леденцами от кашля. Но Питер не соображал до конца, отчего преспокойно выпалил: – Это наркотики. И так же спокойно посмотрел на него снова. Майлз вдруг почувствовал к Питеру дикую жалость и сострадание, а ещё ему захотелось его задушить.

***

Майлз злился, кричал, ругался, но Питер, укутанный в одеяло, смотрел на него как побитая шавка: жалобно и абсолютно непонимающе. Он устало выдохнул и присел рядом. – Сколько. Не как вопрос, как утверждение. Питер недоуменно смотрел в его глаза, а зрачки всё ещё неестественно большие. Майлз повторил как для малолетки. – Сколько ты принял? Питер отвёл взгляд в сторону, где всё ещё виднелся расплывчатый образ вальяжно раскинувшейся фигуры. Питер покосился, вспоминая мокрые поцелуи и разгорячённое нутро. – Всю пачку. Галлюцинация Майлза коротко посмеялась, ехидно улыбаясь, и помахала напоследок исчезая. – Ты в любом случае знаешь что делать, если хочешь, чтоб я вернулся. В животе заурчало и потянуло сладкое чувство удовлетворения вкупе с расстройством от потери. Питер подумал, взвесил все "за" и "против" и сглотнул. Майлз, пока ругался, не заметил как Питер быстро закинул пилюлю в рот. И так же ничего не заметил, когда говорил с Паркером, но это не меняло одного: таблетка с языка попала в пищевод.