Хитсугая и Кусака

      Уже стемнело, а Капитан Хитсугая до сих пор в своем кабинете. Суставы ломит от долгого сидения. Еще пару листов и все. Но она себе так уже говорила два часа назад. И конечно, ее «любимого лейтенанта» давно нет на месте. Время уже за полночь.       Неожиданно сзади ее обхватывают две руки, ладони скрепляются в замок на ее талии. Знакомый мужской голос шепчет ей на ухо, обдавая теплым дыханием. — Тоширо.       Она закидывает голову, встречаясь с фиалковыми глазами. — Соджиро.       Тот не теряет возможности и мягко целует ее. — Пора закругляться. — Но… — Давай я помогу тебе, но взамен…       Подхватывает ее на руки. — Что ты делаешь, отпусти меня. — Освобождаю тебя от работы. — Немедленно отпусти.       Соджиро кивает. — Хорошо.       Отпускает, но отнюдь не на стул, а на стол, разворачивая к себе. Хитсугая для удобства раздвигает ноги шире, и Кусака оказывается на шаг ближе к ней. — Как, отсюда вид лучше?       Целует ее в шею, прямо за ухом. Поправляет выбившуюся прядь. Тоширо хмурит белоснежные брови. — Прекрати, с ума сошел? — Тоширо, — вкрадчивый голос. — Прекрати. Я знаю, ты же хочешь этого. Перед своим отрядом ты невозмутимая, очень серьезная. И я это ценю. Понимаю, капитан — эта большая ответственность, но я знаю какая ты. — Кусака, может тебя наказать? Какое отношение к своему-то капитану. — пытается быть строгой, но получается не очень. — Я приму любое ваше наказание, мой Капитан.       Теперь в глазах Тоширо играют озорные огоньки. — Вот как?       Хитсугая целует его, второй поцелуй с укусом нижней губы. Кусака проводит левой ладонью по ее шее, правой задирает подолы хакама, проводя по обнажённому бедру, ее светлую кожу опаляет жаром. Тоширо распахивает его кимоно на груди, резким движением дергает оби и кидает в сторону. Пальцы скользят по бокам, по груди. Хаори спадает с плеч, пока и вовсе не исчезает. Часть косоде девушки сползает, оголяя ее тонкое плечо. Кусака губами проводит по шее, по линии скул к уху, пробегая пальцами по ее животу. Хитсугая закидывает руки ему за шею, приближая к себе еще ближе, сильнее прижимается к его бедрам своими. Кусает за ухо, проводит носом по шее. Целует родинки на подбородке. Ладонями проводит по его плечам, выступающим лопаткам, периодически впиваясь в кожу ногтями. И в этих движениях столько жадности, отчаяния, словно он сейчас исчезнет, растворится. И он понимает почему. Однажды такое уже было.       Прикосновение к покрытым изморозью губам, быстро таящиеся как и появляющееся. Ее аромат ментола и пряностей. Ресницы, запорошенные снегом. Целует хрупкую ключицу, переходя от яремной ямки к плечу, развязывает ее оби, следом летит рубашка, проводя пальцами по груди, целуя сосок, слегка кусая, купаясь пальцами в ее белоснежных волосах. Девушка запрокидывает голову, отчасти от того, что Соджиро безболезненно тянет корни волос вниз. Вырывается стон наслаждения, пальцы сжимают ткань его ситаги на спине. Кусака подхватывает ее под бедра. Кожа один оголенный провод, отнюдь не холодная, как многие думают, о нет. Не разрывает поцелуй, направляется к футону, предусмотрительно приготовленный. Как и заженые свечи. Нежно опускает ее вниз, нависая сверху. Бирюзовые глаза смотрят гипнотическим соблазнительным взглядом. И припухшие губы зовут снова поцеловать ее.       Хьеринмару выдыхает воздух. Опять во внутреннем мире тают ледники и озеро оживает. Теплеет, выходит морозное солнце. Подставляет морду теплым лучам. Кажется, теперь это будет частым явлением. Возможно, когда-нибудь тут появятся маленькие дракончики.       Рангику ждет штрафная. Ее наказали в выходной. И она уныло ждет ворчание своего капитана. — Тайчо, я… — И замолкает, не ожидая увидеть ее такой, спящей в объятиях Соджиро. Рядом валяется вся ее одежда. Ее капитан шевельнулась, и Мацумото с ужасом думает, что разбудила ее. Но нет, та лишь перевернулась на бок, Ее пугает хриплый шепот. — Рангику, сегодня у нее выходной. Пусть никто не заходит. И не распространяться об этом, я сделаю твою бумажную работу. И прикрою с саке. Ну же, что стоишь, кыш кыш отсюда.        Махает кистями рук в сторону двери. Она смотрит в фиолетовые заговорщические глаза. Рангику лишь кивает, а когда уходит, хихикает, слишком милое лицо у капитана. Исчезла вся ее строгость и складка между бровей. Словно пропала вечная ответственность за отряд. Теперь она знает, как можно шантажировать Кусаку.