Целуй меня в губы, никто не узнает, Чем мы заплатили за нашу свободу, За тонкие крылья Над головами.
Кусака смотрит на эту девчонку, танцующую на широком подоконнике окна. В простом платье, растрёпанные волосы, уже прикрывающие плечи. В ее движениях живость, игривость, но вот выражение ее лица серьезное, задумчивое. То ли что-то решает, то ли просчитывает следующее движение тела, то ли что-то беспокоит. И не понять. Солнце бликами играет по лицу, отчего она порой жмурит глаза, то остаётся в волосах, то прыгает как солнечный зайчик по ее одеждам, кожа переливается от бликов и теней. И это завораживает, хочется любоваться, бесконечно наслаждаться. А потом сгибается пополам, хватаясь левой рукой за живот. Кашляет, правую руку подносит ко рту. Кровь. Взгляд отсутствующий. Опять. Кусака подхватывает ее и нежно прижимает к себе, баюкает и прямо на руках идёт с ней к морозилке. Дает лёд. Она какое-то время держит во рту, а потом начинает грызть его. Кусака тоже чувствует как подкатывает тошнота. Но это ничего, главная сейчас Тоширо. Достает лекарство, отмеряет нужное количество и наливает в стакан. Мешает сахар ложкой. Даёт его Хитсугаи. — Пей. — Не хочу, оно слишком горькое. — Я добавил сахар. — Все равно горькое. Не поможет никакая сладость. Соджиро знает, что она просто капризничает. Она устала, они оба устали если честно. В конце концов она каждый раз его выпивает. А ещё от него тянет спать. Цена была слишком большой. Но больше оставлять так, как было, просто не имело смысла. Они бы перегорели гораздо раньше. Кусака хочется курить. Да, лёгкие ни к черту и так. Но от пагубной привычки не может избавиться. Будет конечно потом хреново, ну и пусть. Итак несладко. Спустя время он опять жалеет о своем решении. Но зависимость так просто не побороть. У него пятна перед глазами, все кружится. Моргает, пытаясь сфокусироваться, но становится только хуже. Тошнит. Отстой. Голова раскалывается, желчь подкатывает к горлу. Пот стекает по лицу. Черт. Еле добирается до туалета и его рвет. Живот скручивает от спазмов, когда он избавляется от последнего. Собственно и нечем конечно, больше воды, он особо и не ел. Славу богу, что Хитсугая этого не видит. Ему надо принять лекарство, но он сейчас не в состоянии. А потом он упускает момент, когда над ним нависает Хитсугая. Злая как черт! Интересно, сколько времени прошло. — Какого хрена, Кусака Соджиро! Или ты забыл свое обещание? — Не забыл. — Повтори. Кусака мотает головой. Тоширо бьет ладонь об кулак. — Быстро! — Я буду держать тебя за руку даже через тысячу лет. Мы будем сидеть на веранде и пить изумительный кофе. И я каждый день буду говорить как люблю тебя. — Вот именно. Так что не смей мне тут помирать. Ясно? Кусака кивает. Хитсугая щурит глаза. — Предельно ясно? — Да. Тоширо кивает сама себе. — Открывай рот. Боже, в ее голосе столько злорадства. Кусака ухмыляется и покорно открывает рот. А потом они заворачиваются в плед, слушают музыку. Закрывает глаза. Как хорошо. Они живы. Сейчас. А что будет потом и сколько им отведено-это неважно, Сейчас они тут, вместе, а остальное не важно.Я держу твою руку, Дыханье твоё собираю по каплям, Вдыхаю твой запах И каждый стук сердца запомню на долгие-долгие годы.