Госпожа Камисато

      Прогулка с Аякой — словно прогулка с маленьким восторженным ребёнком, который привык вести себя тихо и не показывать радость родителям. Вдруг те отругают? Айле стало её даже немного жалко — девушка, определённо, страдала из-за завышенных ожиданий к самой себе, невозможности получить родительское внимание и общаться со сверстниками на равных. Это приводило её к попыткам добрать «нормальную» жизнь при каждой удобной возможности, но воспитание, манеры и положение в обществе не позволяли ей забыться и демонстрировать свои настоящие чувства, расслабиться и делать, что хочется, не заботясь о том, что подумают окружающие.              Камисато Аяка была заложницей своего происхождения, характера и… идолопоклонничества. Аято был вознесён ею на пьедестал идеального брата, главы, и просто мужчины, она сама придумала себе, что должна соответствовать ему, и очень, очень, очень старалась. Так сильно старалась, что слушать об этом было почти больно.              Пользуясь случаем и человеком, который попал под категорию «свободные уши», и не демонстрировал отторжения и негатива, Аяка очень осторожно и, вместе с тем, охотно и довольно быстро, расчирикалась, как птицы по весне. Ничего особо личного она, естественно, не упоминала, но по общим фразам — и количеству упоминаний брата и долга — можно было с лёгкостью достроить общую картину.              —…он так много работает, — вздыхала Аяка, пока они неспешно прогуливались по мощёным камнем улицам. — Иногда мне кажется, что я совсем ничего не могу сделать, но Тома всегда говорит, что я хорошо справляюсь с обязанностями, которые мне достались.              — Кажется, люди очень любят Сирасаги Химэгими, — заметила Айла.              Инадзума была чистым городом, всё вокруг отделано камнем, вычищено почти до блеска, и имело такой прилизанный вид, что казалось почти сказочным и нереальным. Сказывалась, похоже, близость к сёгуну Райден, которая, по словам людей, не так уж часто выходила наружу. За состоянием дорог и фасадов домов, растений и статуй, однако, следили так, словно сёгун каждый день лично проверяла наличие пыли в труднодоступных местах своим холёным пальчиком.              Возможно, так было не во всех районах города, а только лишь в самых ближайших и, так сказать, «приличных», однако увиденное Айле, несомненно, нравилось. Властям, отвечающим за благоустройство города, в котором она жила в прошлом мире, стоило взять у местных пару уроков.              — Не уверена, что заслуживаю подобного почитания: за свою жизнь я не совершила ничего выдающегося, — скромно ответила Аяка, потупив взгляд. — Ах, не подумайте, что я напрашиваюсь на похвалу, — тут же встрепенулась она. — Просто… Просто мне кажется, я делаю недостаточно.              — Если делаешь всё, что можешь на данный момент, разве этого недостаточно? — поинтересовалась Айла, не представляя, как ещё можно поддержать разговор. Она не представляла, как можно успокоить или ободрить человека, которого едва знаешь. Не хотелось бы случайно обидеть Аяку, но и не поддерживать разговор она не могла, и оттого начинала чувствовать себя не в своей тарелке.              «Если я соглашусь выйти замуж за Аято, мне придётся часто испытывать это чувство», — мрачно подумала Айла, разглядывая фигурно подстриженный куст у какой-то лавки. Зелёная лисица выглядела забавно. — «С другой стороны, я избавлюсь от кучи бытовых проблем…»              — Наверное… — неуверенно отозвалась Аяка, останавливаясь рядом с лисицей. — Ах… здесь продают чудесные сладости, не хотите зайти? Я хотела бы купить немного…              — Почему бы нет? Мы же гуляем, — Айла пожала плечами, Аяка толкнула дверь, и вошла внутрь под мягкий перезвон колокольчика.              В лавке было светло и просторно, и на прилавке красовались разные японские сладости. Аяка взяла несколько розовых моти, кажется, сакура-моти, Айла выбрала рисовые пирожные в виде трубочек, с бобовой начинкой, поскольку Аяка настаивала, и засмотрелась на нечто довольно странное на вид, и даже пожалела о том, что денег у неё почти нет. Можно было бы купить эту клубнику в чём-то зелёном и подсунуть Аято. Он, кажется, любил странную еду, если верить Томе — сошло бы, вероятно, хотя бы за минимальное выражение благодарности за гостеприимство…              — Хотите клубники в чае матча? — тут же поинтересовался продавец, полный усатый мужчина.              Айла вздрогнула, покачала головой и поспешила на выход. Она и так чувствовала себя бесконечно обязанной за помощь, и принимать даже сладости сверх того, что она уже получила, было очень неловко. В конце концов, они были друг для друга никем. То, что ей поступило занятное предложение, ничего не меняло, пока она его не приняла.              Вышедшая из лавки Аяка протянула ей коробочку.              — Вот, я подумала, раз клубника Вас заинтересовала…              Айла смутилась.              — Не стоило, я вовсе не хотела пробовать… Тома говорил, Аято любит странную еду, когда я увидела эту клубнику, я просто подумала о нём.              Щёки Аяки порозовели.              — Тогда… — пробормотала она.              — Раз так вышло, наверное, стоит передать клубнику ему?.. — предложила Айла, кашлянув.              Облегчённо вздохнув, Аяка кивнула и улыбнулась.              — Я… редко приношу что-то из еды брату, ведь он часто выходит по делам, и пробует множество всяких вещей в городе, и других странах, когда выезжает на дипломатические миссии… — поделилась она. — Мне кажется, его совсем ничем не удивишь, а приносить что-то заурядное кажется глупостью… Ох, я вовсе не имела в виду, что клубника — глупость… Я… — Аяка окончательно смутилась, запутавшись в собственных словах и не представляя, похоже, как оправдаться. — Я… — повторила она, нервно сжимая коробку. — Со мной такое бывает, когда мне кажется, что я могу расслабиться в чьей-то компании, начинаю говорить глупости и путаться в словах…              — Всё в порядке, я поняла, — вздохнув, поспешила успокоить Айла. — Ты хотела сказать, что редко приносишь что-то брату, потому что боишься, что то, что ты принесёшь, не сможет его порадовать, если это что-то будет недостаточно странным.              — Да, так и есть, — просияла Аяка.              — Но в таких вещах главное внимание, разве нет? — поинтересовалась Айла. — Какая разница, пробовал он это или нет? Суть ведь в том, что ты подумала о нём и сделала что-то для него. Новизна странной еды в этом случае, как по мне, вторична.              — А… Об этом я… не задумывалась, — пробормотала Аяка.              — Тогда передай ему клубнику, — улыбнулась Айла. — Больше, чем уверена, что он будет рад.              За эту прогулку узнать что-либо о Камисато Аято не удалось. Предполагать, что от Аяки ускользнуть ненадолго проще, чем от Томы, было ошибкой. Айла была разочарована, но успокаивала себя тем, что общение с сестрой своего возможно будущего мужа нельзя назвать пустой тратой времени. Во всяком случае, по тому, что Аяка не говорила, и тому, как себя вела, можно было сделать несколько предположений.              Камисато Аято, определённо, позаботился о том, чтобы его сестра жила, словно в хрустальной оранжерее. Если она согласится выйти за него замуж, вполне вероятно, что и она сама пополнит собой клумбу под прозрачным куполом. То, какая информация будет к ней поступать, вероятно, будет чётко контролироваться. Иначе эта девочка… девушка, была бы куда искушеннее в жизни. Аяка же вела себя так, словно никогда не сталкивалась с подлостью… да хотя бы в высшем обществе. Среди подобных людей никогда нельзя расслабляться. Даже в её прошлом мире, где аристократия давно канула в историю почти полностью… Что уж говорить о мире, где, по сути, было нечто вроде… средневековья?              Люди, имеющие власть, довольно жестоки, а их дети, как правило, жестоки вдвойне. Если Камисато Аяка ведёт себя так… Это может означать только одно: любимый старший брат позаботился о том, чтобы грязь высшего общества не смогла запятнать даже край её юбки.              Это значит, что местные аристократы должны бояться его до дрожи в коленях, а сам он не просто запачкал руки в интригах, а нырнул в них с головой.              Попытка жениться на первой попавшейся девушке, худо-бедно соответствующей минимальным стандартам для жены главы клана, также очень показательна.              Что происходит в политике Инадзумы, что такой человек, как глава целой комиссии, хватается за такую, как она?              На самом деле Айла не была уверена в том, что хочет знать.              Город был красив, словно сошёл со страниц сказки, но она ещё помнила то, какую разруху видела, пока до него добиралась. Места, до которых не дотягивались руки комиссии или сёгуната, пребывали в таком запустении, что жить там было опасно.              Насколько тяжелее будет жить в месте, где опасность прячется за фальшивым фасадом мира и спокойствия?              …Или, спрятавшись за спиной Аято, можно будет не беспокоиться ни о чём?