Госпожа Камисато

      — Вы не любите моего брата, верно?              Вопрос Аяки настиг Айлу за столом с цветами и горшками в саду как гром среди ясного неба.              Воткнув в икебану изогнутую веточку с белыми цветами, Айла медленно провела по лепесткам пальцами прежде, чем поднять голову и встретиться взглядом с сестрой своего будущего мужа. Та замерла у раздвинутых сёдзи, хмурилась и поджимала губы.              — Верно, — спокойно подтвердила Айла, беря в руки розовый цветок с острыми лепестками. Названий здешней флоры она выучить ещё не успела, но для того, чтобы сделать из цветов что-нибудь красивое, вовсе не обязательно было знать их названия. Икебаной она увлекалась недолго, но основы помнила, и, за не имением других хобби, подходящих благородной госпоже, занялась составлением композиций, когда от чтения начало тошнить. Шить, вышивать, рисовать, писать стихи и играть на музыкальных инструментах она не умела, и пением похвастаться тоже не могла, поэтому пришлось выбирать из того, что осталось.              — Тогда… почему Вы согласились?              — Он просил, — Айла пожала плечами, прикидывая, как выгоднее пристроить цветок. — Сказал, что жизнь без меня потеряет смысл, — продолжила она, вспомнив строчку из одного любовного романа. — Поскольку он достаточно приятный мужчина, не вижу причин для отказа.              Самая искусная ложь — ложь, смешанная с правдой или правда, сказанная так, чтобы собеседник услышал лишь то, что желает. Когда-то Айла слышала, что можно было лгать, лгать и лгать, и не сказать ни слова неправды. Похоже, ей предстояло освоить искусство говорить подобным образом — очевидно, этот навык пригодится ей в будущем.              — Он богат, красив и обладает властью — это главные причины?              — Не только, но было бы ложью сказать, что я не думала об этом, когда соглашалась на предложение, — ответила Айла, разглядывая веточку кипариса: использовать или нет?.. — Думаю, он очень одинок, и ему нужно, чтобы кто-то заботился о нём, — добавила она. — А мне нужен дом. Раз уж ему нужна жена, и он хочет, чтобы я стала ею, почему нет?              — Я надеялась, мой брат сможет жениться по любви… — пробормотала Аяка.              — Так он ведь и женится по любви, разве нет? — Айла вскинула брови, и поправила шпильку в волосах: хотя те заметно отросли, в причёски их собирать было сложно. Особенно в причёски, в которые можно было бы воткнуть шпильки, но простенький пучок получался. Аято выглядел довольным, когда она надела подаренную шпильку, так что она решила, что раз в несколько дней можно потерпеть некоторые неудобства пару месяцев, пока волосы будут отрастать.              — Разве любовь не должна быть взаимной?              — Не обязательно, — Айла взяла крупный белый цветок и воткнула его вместо ветки кипариса. — К тому же, если его всё устраивает, имеет ли значение, люблю я его или нет?              Аяка поджала губы, происходящее ей, очевидно, всё ещё не нравилось.              — Хорошо, что ты пришла сначала ко мне. Если любишь своего брата, уважай его решение, не веди себя как обиженный ребёнок и не устраивай лишних проблем, — предостерегла Айла. — Уверена, ему и без того будет непросто взаимодействовать с обществом в ближайшие три недели. Если ещё и любимая сестра отвернётся от него, потому что посчитает, что лучше знает, что ему нужно для счастья, думаю, он будет разбит.              У подростков шестнадцати лет обычно всё было плохо с определением уместности для поступков или претензий, и максимализм зашкаливал так сильно, что оставалось только удивляться, как такое в голову вообще могло прийти. И Айле очень не хотелось с этим сталкиваться.              — Я вовсе не собиралась… — начала было Аяка, но оборвала саму себя. Айла предположила, что она, как хорошая девочка, не смогла покривить душой после высказанных претензий, глядя при этом ей прямо в глаза.              — Так ли это? — Айла приподняла брови, очень надеясь, что это выглядит как вопрос, а не как насмешка.              Вздохнув, Аяка молча развернулась и ушла, вероятно, обдумывать ситуацию ещё раз. Айла проводила её понимающим взглядом и воткнула в икебану последний цветок.              Пока она шла в сторону кабинета Аято, слуги смотрели на неё, как на восьмое чудо света. Очень хотелось закатить глаза и задать какой-нибудь провокационный вопрос, но она сдерживалась изо всех сил. Люди просто в шоке. Не каждый день глава семьи женится на девушке, которую притащил домой без сознания.              Постучавшись, она вошла в кабинет и, обойдя ширму, пристроила горшок с икебаной на одной из полупустых полок в сквозном шкафчике, который лично она назвала бы нестандартным стеллажом.              — Аяка недовольна, верно? — поинтересовался сидящий за столом Аято, едва горшок коснулся полки.              — Не слишком. Возможно, она просто думает, что её брат заслуживает большего, чем женщина, которая даже не отрицает того, что согласилась из-за симпатичной мордашки, денег и власти?              — Сочту за комплимент, — фыркнул Аято. — Так моя внешность пришлась тебе по вкусу, раз ты назвала эту черту прежде всех остальных?              — О, разумеется, — Айла развернулась и, приблизившись, нагнулась и потрепала его по волосам. — Думая о наших будущих детях, могу лишь надеяться, что они унаследуют всё самое лучшее.              — Детях?.. Я не ослышался, ты вновь использовала множественное число?              — Кто знает, сын у нас будет или дочь? А, быть может, двойня? — Айла скользнула пальцами по его виску, затем по щеке и, наконец, щёлкнула по носу. — Господину Камисато стоит поменьше цепляться к моим словам.              — Теперь ты так непосредственна. Не могу определиться, хорошо ли это.              — А что, полагаешь, стоит ввести лимит на простые прикосновения?              — Каков предел?              — А? — Айла недоумевала.              Усмехнувшись, Аято воспользовался тем, что стояла она близко, и, обхватив её за талию, уткнулся носом в живот.              — Неужели и подобное с рук спустишь?              «А… Точно… Япония…» — заторможенно подумала она. — «Даже грустно немного, раньше я каждый день родителей обнимала, а тут…»              Она обняла его голову в ответ и провела ладонью по волосам.              — Если хочешь, могу обнимать тебя каждый день, — легко предложила она.              Аято замер, некоторое время Айла продолжала неспешно гладить его по голове, размышляя о том, что с такими заморочками и впрямь стоит начать привыкать к друг другу до того, как придётся лечь вместе в одну кровать.              — Пожалуй… не откажусь, — произнёс он, и девушка ощутила, что хватка его стала… мягче. — Мне нравятся твои пальцы в волосах.              — По голове тоже могу гладить, — Айла не сдержала смешка. Дыхание Аято было тёплым и размеренным.              — Мы… можем постоять так ещё немного?              — Сколько пожелаешь.              — Какая щедрость.              Он чуть развернул голову и прижался к её животу щекой, прикрывая глаза. Айла пропустила его волосы между пальцами — мягкие и шелковистые, приятный цвет… Обнимая его, она и сама ощутила, как сильно ей не хватало простых человеческих объятий с того момента, как она оказалась в этом мире.              Прикосновение затягивалось. Отстраняться не хотелось.              — Брат, я… Ой…              Айла вздрогнула — шагов Аяки она совершенно не слышала. Та же застыла в проходе между стеной и ширмой, рассматривая их широко раскрытыми глазами. Лицо её медленно становилось красным.              Брат выглядел довольным и расслабленным, и, когда он лениво приоткрыл один глаз, Аяке показалось, что она застала нечто слишком… личное. Ей стало невыносимо стыдно. Развернувшись, она выбежала из кабинета, не оглядываясь. Все заготовленные вопросы вылетели из головы.