***
Нью-Йорк. Больница им. Девы Марии. Понедельник. 13:45.
Кэйа зашивает ногу очередному своему пациенту и думает:«Какое же это всё говно.»
Подобные мысли посещали его всякий раз, как в отделение скорой помощи привозили какого-нибудь придурка, умудрившегося оттяпать себе палец бензопилой. (А таких на его памяти, будь здоров, хватало) Ну или юную леди, что грохнулась в обморок посреди рабочего для, потому что, цитата: — Забыла поесть. Совсем замоталась с этими отчётами и как-то из головы вылетело. Однако, судя по состоянию организма, необходимость приёма пищи из головы у подобных пациенток «вылетала» на добрых дня три, если не больше. — Ох и добавляют же врачам работы эти ваши нереалистичные стандарты красоты. — Причитал Альберих, выцарапывая жизни молодых девушек из лап «дамы с косой». И уж кому-кому, а врачам-психиатрам, направление к которым он выписывал чаще, чем можно себе представить, Кэйа точно не завидовал. Сам он, по специальности являлся хирургом-травматологом, однако в операционной работал редко, предпочитая ошиваться где-то в районе отделения скорой помощи. Там всегда было полно людей с переломами, производственными травмами и прочими мелкими повреждениями. Медики из отделения хирургии отзывались о нём не самым лестным образом: Кэйа часто косячил, отлынивал от работы в операционной и язык у него был совершенно без костей. (Это если говорить образно) Из всего персонала больницы, тесно общались с ним только Розария — местный кардиохирург и Бэй Доу — венеролог, повидавшая за свою жизнь такое колличество половых органов, каким не могла похвастать даже матёрая проститутка. Словом, компания, что надо. В больнице их прозвали «синей троицей». Ведь колличество текилы, выпиваемое ими за один вечер, было пропорционально тому, что другие врачи выпивали, дай Бог, за месяц. — И почему этого раздолбая до сих пор не выперли из клиники? Этим вопросом задавался каждый, кому выпадала счастливая (а может и не очень) возможность, познакомиться с Альберихом. Что, по сути своей — не удивительно. Кэйа славился тем, что постоянно отпускал язвительные коментарии в сторону своих коллег, часто грубил пациентам и плевать хотел на медицинскую этику. Однако, вопреки сложившемуся о нём неутешительному мнению, мизантропом тот никогда не был. Кэйа любил людей, но ненавидел человеческую тупость и неосторожность. А работа травматолога подразумевает под собой регулярный контакт с индивидумами, игнорирующими правила банальной безопасности. — Почему я должен уважать тех, кто не потрудился проявить заботу и уважение к самому себе? Он часто задавал этот вопрос тем, кто имел наглость осуждать его поведение и действия. Однако, пока что, никто так и не нашёлся с ответом. — Я закончил. Кэйа обрезал хирургическую нитку и, осмотрев готовый шов на предмет косяков, с чувством выполненного долга собирался было отправиться в кафетерий, как вдруг… — У нас пулевое ранение. Койка номер пятьдесят восемь. Нужен хирург.«Плакал мой обеденный перерыв.
Потому что я тут за троих, сука, хирургов корячусь.»
— Альберих, где ты шляешься? Живо сюда!***
«Тихо, как в морге».
Чжун Ли, представься ему такая возможность, самолично открутил бы голову автору этой метафоры. Потому что уж где-где, а в морге суматохи хватало всем, без исключения. Особенно по понедельникам. Тут вам и сумасшедшее колличество работы, накопившееся за выходные, и куча мельтешащих по больнице лаборантов, ищущих, куда бы им приткнуться, дабы не болтаться под ногами. (Хотя, по иронии судьбы, именно этим они и занимаются, бесконечно шатаясь по отделению) Весьма занятным был и факт расположения морга. Обычно, судебная медицина мало в чём пересекается со своей «клинической» родственницей, предпочитая тусить рядом с крутым парнем, по имени «Полицейский участок». Однако застройщики Мид-тауна, по всей видимости, решили собрать всех троих воедино, отгрохав новенькую больницу имени Девы Марии прямо напротив правоохранительного отделения. А потому врачам, что работают с, пока что, живыми пациентами, приходится ютиться в одном сдании со специалистами по уже мёртвым. И пусть Чжун Ли подобное соседство радовало мало, в нём всё же были и некоторые плюсы. — Ты бы видела, как у него руки тряслись. Будто покойника увидел, ей Богу. Сплетни. Разумеется, Ли предпочитал называть это «обсуждением рабочих моментов», но суть, как ни крути, оставалась прежней. — Ну, почему «будто»? Вы, всё-таки, в морге, а не в Дисней-ленде работаете. Прочавкала Ху Тао, уплетавшая уже третий по счёту пудинг за день. — В который раз убеждаюсь, что метафор в этой шаражкиной конторе не понимают, от слова совсем. — Устало выдохнул мужчина, подперев челюсть кулаком. — Будь проще и люди к тебе потянутся. — Нравоучительно изрекла Тао и, прицелившись, метко запустила пустой стаканчик в урну для пищевых отходов. — И вообще, он же вчерашний студент. Чего ты ещё ождал? Чжун Ли скривился. — Никто не ждал, никто не просил, но вот те здрасьте — практикант. Прошу любить и жаловать. — В твоём случае, скорее: прошу любить и жаловаться. — Хохотнула брюнетка, распаковывая очередной десерт. — Деточка, а ты не лопнешь? — Саркастично поинтересовался Ли, так и не притронувшийся к еде. — А ты не усохнешь, дядь? Покушай, говорят, полезно для здоровья.***
Кэйа, с хирургическим набором наперевес, влетел за ширму, где, по словам дежурной отделения, валялся очередной подстреленный бедолага, истекающий кровью, потом и прочими телесными жидкостями. — Приветик. Альберих от удивления аж воздухом подавился. — Вам плохо? На койке, закинув ногу на ногу, полусидел-полулежал молодой парень. Вид у него был, явно, скучающий и уж точно не безсознательный. — Всё нормально. Я, похоже, пациентом ошибся. — Пробормотал Кэйа, откашлявшись, и собирался было уйти, как незнакомец вдруг рассмеялся. — Ну, с кем не бывает. Удачи в поисках нужного, надеюсь, к тому времени не откинется. Врач весело хмыкнул, про себя отмечая, что где-то уже видел этого парня раньше. И, за неимением лучшего, поспешно скрылся из виду, отсалютовав новоявленному юмористу на прощание. — Альберих, ты в своём уме? Там человек умирает, а ты лыбу давишь?! Не успел Кэйа вынырнуть из-под ширмы, как его сцапала злая, как тысяча чертей, дежурная. — Прошу прощения, немного перепутал койки. Думал, у меня пятьдесят восьмая. Женщина вздёрнула бровь. — Так и есть. Чего стоишь, давай, бегом! И не успел он словом обмолвить, как дамочка уже волокла его обратно. Ох и не задался же у Кэйи сегодняшний рабочий день.