Голодная кицуне

Многие сейчас не верят в сказки про ёкаев и прочих. Большинство думают, что в двадцать первом веке не может быть нечисти, но все, кто так считают, глубоко заблуждаются. Современный мир — лучшее пристанище для таких как Санзу, а преступный мир чуть ли не утопия для тех, кто питается человеческой плотью и душой. Кицуне всегда были наделены красотой для соблазнения своих жертв, Харучиё не стал исключением, только ему эта способность уже не нужна, еды и так больше, чем даже нужно. Есть только одно правило: никто не должен знать о твоём происхождении, мужчина успешно ему следует. Звуки выстрелов сотрясли помещение. Три трупа пали лбами в пол. Тошнотворный запах крови начал заполнять округу, хотя здесь всегда стоит жуткая смесь из кровяной ржавчины и сладкой гнили. Стены этого помещения жаждут чужих страданий, они готовы раздавить жертв Бонтена и впитать в себя их кровь. А Санзу здесь нравилось. Казнь предателей всегда была любимым мероприятием Харучиё. То, как щёлкает предохранитель пистолета, готовясь к выстрелу; крики людей в предсмертной агонии, лужи крови, что были похожи на разлитый томатный сок и последующий ужин — всё это приводит мужчину в восторг. Санзу разминает шею и обращает взгляд на своего короля. Манджиро Сано — единственный, кого Харучиё уважает и слушает. Мужчина готов на всё ради своего Короля, он с удовольствием выполнит любой приказ, даже самый отвратительный и кровавый в его жизни, не посмотрит ни на что. Санзу чувствует связь между ним и Майки, эта связь аморальная, грязная, но самая лучшая для Харучиё. К сожалению, с каждым днем Санзу всё труднее сдерживать порывы попробовать на вкус мясо своего Короля. Помещение медленно опустошается. Верхушки не хотят впитывать в себя ни грамма здешней вони, иначе овцы быстро приметят волков в своих рядах, разве кому-то это надо? Когда никого, кроме трупов и двух мужчин не осталось, Манджиро поднимается с ящика, на котором сидел всё время, и разворачивается к выходу. От тел обычно избавляется именно Харучиё, никто не знает как, но пока никого не нашли — это никого и не волнует. — Босс, — уверенно говорит оставшийся Харучиё, медленно шагая к собеседнику. С Сано всегда надо говорить коротко и по делу, Санзу уже давно это усвоил, ведь он с Королём дольше всех в этой группировке. Манджиро оборачивается и окидывает подчинённого тяжёлым взглядом. На месте Санзу любой бы уже стушевался и замолчал, но он то знает, что эта грубая ошибка может иметь ужасные последствия — Майки похож на волка, одно неверное действие и, возможно, от тебя останутся лишь кости. Харучиё обожает эту черту Сано, ведь она ещё больше показывает схожесть между ними. — Под нас снова начали копать полицейские шавки, — с особым презрением Санзу выделяет «полицейские шавки». Сколько раз полиция пыталась их поймать? Сотни раз, и всегда ноль результата. Бонтен тщательно избавляется от улик и свидетелей. Майки снова смерил подчинённого своими глазами-безднами и кивком приказал продолжить. — Их уже вычислили и в четверг привезут сюда, — непринуждённо сказал Харучиё, будто они обсуждают прогноз погоды на вечер. — Отлично, — безразлично отчеканил Манджиро, снова поворачиваясь к выходу. — Пойдём. ••• Машина быстро рассекает трассу, оставляя после себя жуткий гул. Майки пожелал заехать в кофейню, разве Харучие мог ослушаться? До места назначения осталось примерно минут пять или меньше. Вот поворот налево, затем направо, и кафе встречает их светом. Здание выглядело не лучшим образом. Обычно Майки выбирал кофейни сначала именно по внешнему виду, но, видимо, здесь продают очень вкусную выпечку — лучше бы так и было, иначе мужчина просто разорвёт весь здешний персонал за такое неуважение к своему боссу. — Купи лимонад и тайяки, — сказал Сано и отвернулся от подчинённого. Санзу вышел из автомобиля и направился в кофейню. Внутри, на удивление Харучиё, было намного приятнее, чем снаружи. «Неужто денег на ремонт не хватило?» подумал мужчина, но не стал заострять на этом своего внимания и вернулся к более значимым вещам. Харучиё внезапно пронзило дикое чувство голода, он совершенно забыл о том, что нужно поесть. Мужчина быстро направился в туалет, не обращая внимания на взгляд молодой блондинки за кассой. Уборная выглядела так же отвратительно, как и наружная часть здания. Изрисованные кабины, грязные стены, отвратительный запах. Санзу опять не обращает ни на что внимание. Харучиё пытается совладать с собой. Мужчина потянулся к пакету с наркотой в кармане брюк. Препараты никак не действуют на Санзу — это лишь усмиряет чувство голода, хотя бы на время. На губы натянулась ухмылка, с которой старые, белые шрамы выглядели ещё страшнее. Любой свой голод Санзу проживал с мыслями о том, как же прекрасно было бы утолить свой безмерный аппетит плотью своего Короля. Эти мысли стали появляться год назад и с каждым приступом эта идея была всё привлекательнее и привлекательнее. Любое другое мясо было отвратительным на вкус, запах их крови не разжигал желание вцепиться в кусок плоти. Санзу больше не может наесться другими людьми, кроме Манджиро. Сейчас Харучиё больше не может сдержать себя. Мужчина так долго ждал и, наконец, сорвался. Шаткой походкой он покинул туалет и подошёл к кассе. Молодая девушка странно на него посмотрела и вежливо, но немного нервно, спросила: — Здравствуйте, что будете заказывать? — Девушка, чтобы успокоить себя, теребила золотой браслет на руке. Она пыталась скрыть лёгкий испуг, но Харучиё чует малейший страх, девушке крайне повезло, что Санзу сейчас зациклен на своих мыслях, ведь для мужчины вкуснее всего те, кто больше боится. — Лимонад и тайяки, с собой. — Санзу всё также безумно улыбается и смотрит стеклянными глазами сквозь продавщицу. В голове у него водоворотом крутятся мысли и план действий. Девушка быстро сделала свою работу. Через три минуты, уже забирая товар, мужчина приметил бейджик с именем молодой продавщицы. «Изуми Ямада» — чёрными иероглифами было выведено на белоснежной бумаге, неважная информация, просто зацепила взгляд. Санзу направился к самому дальнему столу в кофейне, повернулся спиной к девушке и достал зип-пакет с уже другим препаратом. В голове Харучиё возникают красочные, омерзительные картинки того, что он собирается делать. Ситуация будоражит мужчину лучше, чем жестокие пытки предателей или очередная трапеза. Он спиной чувствовал короткие взгляды из-за кассы. Более не медля, Санзу начинает действовать — в стакан попадает таблетка снотворного вещества, мужчина покорно ждёт, пока она растворится. Через пять минут от таблетки не осталось и следа. Последний раз осмотрев помещение, Санзу уходит, оставляя после себя невидимый аромат смерти. Машина встречает хозяина тяжёлым воздухом и невыносимой атмосферой. Автомобиль был пропитан холодом и гневом. На миг Харучиё показалось, что чёрный импульс овладел его Королём, но потом глаза Майки прояснились, перестали походить на глаза мёртвой рыбы, выброшенной на сушу. Спустя секунду Сано произнес до жути мрачным тоном: — Ты долго. — Манджиро сверлил глазами лобовое стекло. Если присмотреться, то можно заметить, как жевалки играют под кожей от напряжения. — Извините босс, — тихо, несвойственно своему характеру, прошелестел Санзу. Он всё это время пожирал взглядом Манджиро, не мог оторвать глаз от него. Майки протянул подчинённому руки в знак того, чтобы он отдал долгожданную еду. Без промедлений Акаши вложил в холодные руки пакет и стакан. — Куда сейчас? — Наконец, обратив взгляд перед собой, Санзу всмотрелся в тьму улицы. По этой тьме он ежедневно слоняется в поисках жертв и крови, как рыбы удильщики приманивают к себе всех недалёких самоубийц для жестокой расправы — ведь ему, как никому другому нужно держать своих демонов в узде. — Домой. — Манджиро так и не изменил направление своих глаз, может он и Харучиё сейчас думают об одном и том же, или он ищет в этой темноте ответы на свои вопросы. Если они, конечно, есть — один Бог знает, что у главы «Бонтен» на уме. Уже на трассе Акаши с придыханием смотрит на то, как Сано опустошает свой стакан и через считанные секунды пакет с тайяки выпал из его рук, а сознание отключилось. Машина сворачивает со своего изначального пути.