* * *
Остаточные ощущения власти пьянили сильнее тройного абсента, смешанного с лучшим французским шампанским. Они были на вкус как пережженная карамель, горечь которой стекала по гортани, обжигая глотку. Их хотелось пить снова и снова, чтобы наесться до тошноты, заполнить желудок, пропустить по каждому сосуду и сгустить почерневшую кровь. Кэли сидела на земле, обняв колени, и, как оголодавшее дикое животное, жадно принюхивалась к запаху смерти. Она глубоко втягивала носом аромат тьмы, вглядываясь в окруживший ее туман. Ей хотелось еще. На окровавленные пальцы оседали комья пепла, создающие впечатление первого настоящего снегопада. Мелкие хлопья снежинок остатков амоков кружили воронками, опадая на землю и забивая глубокие вспоротые черной силой трещины. Голоса практически утихли, отвлеченные ранами и борьбой с магией Ноа, сдерживающей их в клетке солнечного сплетения, но все равно казалось, что тьма обволакивает, обнимает грязно-черными ладонями и не дает утихнуть страшному желанию. Сквозь вонь горелых камней, вспоротых разрядами молний, все еще просачивался слабый запах, который Кэли уловила в момент потери контроля. Манящий аромат до сих пор не давал до конца сконцентрироваться, но постепенно слабел, исчезая вместе с могуществом. Кэли посмотрела в сторону спрятавшегося за зданиями леса. — Меня что-то отвлекало, — едва различимо пробормотала она. — Двэйн? — настороженно произнесла сидящая напротив нее Ноа, и Кэли кивнула. — С такого расстояния? — Либо он не остался сидеть на месте, либо да — с такого расстояния, — Кэли сопроводила реплику очередным кивком. — Но даже если он за нами следил, я не чувствовала, как он вышел из леса, а до барьера слишком далеко, чтобы перебить аурой угрозу непосредственно в бою. Такого не было… Она закашлялась и сплюнула на мостовую. Брызнули багровые капли, на языке осел металлический привкус. — Эй, ты как? — мягко спросила Ноа и приподняла ее лицо выше. Проведя ребром ладони под ее носом, она продемонстрировала темные разводы, и Кэли запрокинула голову, останавливая кровь. — Нормально, — прогнусавила она, зажав переносицу. — Какого черта? Кто он такой? Кэли не сомневалась, что реакция обусловлена исключительно присутствием сильного меченого. Чаще всего ее организм отвечал на применение темной магии похожим образом, но, как правило, ей удавалось обойтись несколькими каплями крови и ломотой в суставах, когда дело не касалось амоков второго класса. Зло Кэли в этот раз выплеснуло намного больше энергии, чем выдерживал организм без последствий. Кэли нахмурилась, мысленно возвращаясь к тому, как все происходило в этот раз, но, как и всегда, ее воспоминания скрылись за туманом. Живыми были только ощущения — их она все еще легко воскрешала в памяти, — очень давно безграничная власть не казалась такой мучительно сладкой, а туман не становился настолько темным. Цвет изменился, сгустившись и превратившись из темно-серого в грязный, практически черный. — В последний раз чувствовала такую жажду в Склепе, — пробормотала Кэли, глотая стекающую по пищеводу кровавую слюну. — А с такими повреждениями организма сталкивалась в Нью-Йорке. Мы должны удержать Двэйна. С ним что-то не так. Она внимательно посмотрела на сохраняющую молчание Ноа и, заметив, насколько та ослабла, обхватила ее ладонь, успокаивая. Девушка едва находила силы для моргания после того, как ей пришлось отдать огромную часть магии, чтобы вытянуть Кэли из всепоглощающего желания уничтожить все вокруг. Это беспокоило гораздо больше, чем то, что им пришлось опять отобрать чью-то жизнь, чем собственная боль и даже больше, чем угрызения совести. Обычно Ноа легко справлялась со своей задачей, несмотря на то, что голоса с каждым днем становились все громче, требуя жертв для успокоения, но сегодня что-то изменилось. Они постоянно использовали эту часть души Кэли — чем чаще она выпускала зло наружу добровольно, тем реже оно стремилось сломать стены клетки и вырваться вопреки ограничениям, — но в этот раз она слишком далеко зашла в реку безумия и Ноа оказалось чрезвычайно сложно дотянуться до ее разумной части и вытащить обратно на берег. Гораздо тяжелее, чем раньше. Могло ли близкое присутствие Двэйна сделать ее амока менее сговорчивым? Ноа притворялась, что все отлично и она не ступила на грань возможностей, но Кэли прекрасно понимала: если произошедшее сегодня войдет в традицию, в один ужасный момент та не справится и мир перестанет быть значимым. Останется единственное желание. Безграничная власть. Кэли перевела взгляд на сидящего на мостовой чуть поодаль от них Кея и нахмурилась, заметив, как он раскачивается, запустив ладони в волосы. Он тихо хрипел, и вид собственной тьмы, заключенной в теле хоть и привыкшего к этому, но все же почти непричастного человека, резанул ржавым скальпелем. — Как он? — обеспокоенно спросила Кэли, сглотнув собравшуюся во рту кровь. — Переживет, — устало ответила Ноа. — Так сложно не было со времен Склепа. — Это точно Двэйн, — Кэли вытерла под носом и обнаружила, что кровь, наконец, сворачивается. — Не нравится он мне, — фыркнула Ноа. — Нужно быть осторожными. Твое состояние ослабит эффект кристалла. Ставлю жизнь на то, что сегодня мы узнаем о нем больше. — Что там? — перевела тему Кэли, повернувшись к подруге спиной. — Черт, — ругнулась та, приблизившись. Кэли поморщилась, когда Ноа коснулась ткани. — Куртку порвала, да? — с сожалением спросила она. Она смутно помнила, как ранилась. Кажется, ее отбросило отдачей тумана к стене и она вспорола кожу торчащей арматурой. Если бы не сконцентрировалась на амоках, ей удалось бы избежать дилетантского ранения, но в бою приоритеты зла всегда менялись. Незначительные повреждения никогда не отвлекали тьму от истинной цели. — Только ты можешь переживать о вещах, а не о себе, — приглушенно усмехнулась Ноа, и когда спины коснулось прохладное дыхание, Кэли поняла, что рана гораздо серьезнее, чем она предполагала. — Придется зашивать. Слишком глубоко, чтобы рассчитывать на твою тьму. Я ее хорошо приложила, ты ослаблена минимум на неделю. — Ноа, — позвала Кэли, и та перегнулась через ее плечо. — Спасибо за папу. И за Люси. Она вымученно улыбнулась, вспоминая смутные образы, которые Ноа использовала, чтобы напомнить ей о том, что она и ее зло — не одно и то же. — Они всегда помогают, — печально произнесла Ноа и прижалась щекой к ее щеке. — Мне жаль, ты же знаешь? — Не надо, — прикрыв глаза, пробормотала Кэли. — Все хорошо. — Конечно, — мягко проговорила Ноа. — Я в курсе. Кэли передернуло от всепонимающего тона. Ей так и не удалось привыкнуть к тому, что Ноа очень просто просматривала ее воспоминания, словно записывала их на пленку и, проматывая, транслировала в мозг через специальный проектор кинофильмом. Вряд ли к такому в принципе можно адаптироваться. Кэли жалела о том, что Ноа тонет в ее самых печальных воспоминаниях. Она с радостью почаще делилась бы с подругой счастливыми фрагментами своей судьбы, которых в ее жизни было гораздо больше, чем у самой Ноа, но… это всегда становилось наркотиком для обеих. Улыбки из прошлого капали на горящие угли их очерствевших душ и латали рваные раны потерянного прошлого и утраченных близких. Пару лет назад они обе увлеклись «прогулками» по счастливому детству Кэли и теплым годам во Франции и чуть не остались в воспоминаниях навсегда. Когда тебя постоянно окружает посеревший мир, в котором не осталось ничего прекрасного, сложно не позволить себе пропасть в событиях, все еще греющих покрытое сотнями шрамов сердце. Они почти заблудились. Кей вытащил их только благодаря счастливой случайности. — Рука, — настояла Ноа. — Это необычная рана. Кэли подняла израненное запястье. Порез лезвием, покрытым слабой концентрацией магии Ноа, был глубоким — даже в помутившемся сознании она вонзила клинок четко между косточками, практически проткнув насквозь. Ноа протянула ей выуженный из рюкзака бинт и, когда Кэли не среагировала, завороженно наблюдая за тем, как стекает кровь, забираясь под ткань куртки, легко толкнула ее плечом. — Перестаралась, — цокнула Ноа языком, притянув к себе ладонь Кэли, когда та забрала передаваемое. — Может загноиться. — Переживу, — Кэли подцепила зубами кончик бинта и, вырвавшись, начала заматывать рассечение плотным кольцом. — Жаль, что после моей магии зашивать нельзя, — вздохнула та, но Кэли прервала дальнейшие сожаления строгим взглядом. — Я в порядке, — настойчиво рявкнула она. — Это необходимая мера. Я не сахарная и не помру. В моей жизни были порезы и пострашнее. — Ты пособие по разным видам шрамов, — раздался хриплый голос Кея, приближение которого они не заметили, и следом за сказанной репликой рядом бухнулось и лишенное почти всех сил тело. — Порой я думаю, что ты мазохистка. На тебе живые места-то остались? — Еще на пару таких вылазок хватит, — пожала плечами Кэли, обеспокоенно рассматривая гибкий силуэт. — Ты как? — Расскажи Лексу, — Кей подался вперед, оказавшись к Кэли лицом к лицу на расстоянии дыхания. — Если хочешь его удержать и добиться его доверия, расскажи ему всю правду о ваших родителях. — Нет, — бескомпромиссно отрезала она, отпрянув. — Ты поклялся. Она сказала это просто по инерции, застигнутая врасплох сменой темы. Она не думала всерьез о том, что Кей когда-либо попробует обойти навязанное ему обещание, но его все равно задела озвученная фраза — болезненное недовольство искривило его все еще подверженные чужим эмоциям черты. — Я никогда не предам твое доверие, — процедил Кей. — Сколько еще тебе нужно доказательств? — Не смей ее обвинять! — взвилась Ноа, влезая. — Не надо, — остановила ее Кэли взмахом руки. — Он имеет право злиться. — Имею, — кивнул Кей. — Нельзя жить, ожидая от каждого ножа в спину! Тем более от меня! Сколько еще раз мне нужно пожертвовать собой, чтобы ты поняла, что это по-настоящему? — Я тебе доверяю, — пробормотала Кэли. — Но ты должен меня понять. Он твой друг. Это конфликт интересов. — Он был моим другом, — Кей сделал акцент на слове «был». — А ты неоднократно спасала мою гребаную жизнь. Чувствуешь разницу? Почему я должен выбрать его? — Потому что я не выбрала бы себя, — с фальшивым равнодушием ответила она — Угомонись, Кей, — попыталась в очередной раз вмешаться Ноа, стоило Кею открыть рот для новой уничижительной реплики. — Ты никогда не поймешь ее состояние. У тебя своего-то нет. — Удар ниже пояса, — процедил он. Через мгновение его ожесточенные черты расслабились, засвидетельствовав конец борьбы организма со злом. Он прикрыл веки и, несколько раз глубоко вдохнув, опять посмотрел ей в глаза. Кэли придвинулась к нему, сев на колени, и обхватила его ладонь своими. — Я доверяю тебе не только свою жизнь и жизнь Ноа, но и судьбы всех остальных. Сколько еще тебе нужно доказательств? — Кэли постаралась сказать это максимально мягко. — Но то, о чем ты просишь, — слишком. Это только мое. Не требуй от меня невозможного. — Но… — вновь начал Кей. — На его месте ты хотел бы знать? — перебила она очередную нотацию. Ответ отразился в его чертах, и она кивнула. — Именно. Он замер, а следом его губы растянулись в злорадной улыбке. Кей высвободил запястье, повалился спиной на землю и раскинул руки, смотря на россыпь звезд на небе. — Он умер бы от счастья, прознай о том, как упорно ты о нем заботишься, — это прозвучало максимально провокационно. Прежний Кей вернулся. — Что я пропустила? — спросила Ноа, уловив раздражение Кэли. — Наш Кей окончательно тронулся, решив, что я была влюблена в Двэйна, — фыркнула она и аккуратно расстегнула молнию куртки. Скривившись от резкой боли чуть ниже лопатки, она начала стягивать рукав с плеча и позволила подорвавшейся Ноа себе помочь. Положив материал на колени, она пропустила придирчиво оценила сквозную дыру и тяжело вздохнула, с сожалением смотря на испорченную вещь. Магия способна сделать прореху полностью незаметной, однако волшебство надолго осядет на ткани и может сыграть злую шутку, окажись рядом амоки в те дни, пока колдовство не успеет развеяться. Или, может, рискнуть? Ее волосы, в конце концов, они замечали только с расстояния трех шагов, когда избежать прямой конфронтации и так уже невозможно. — Ты? В Двэйна? — Ноа уселась рядом с Кеем и, уподобившись парню, развалилась на мостовой, уставившись на танец облаков над их головами. — Ты вообще любила кого-то, кроме своих родителей и девчонок? — Вас, — вымученно улыбнулась Кэли. — Я люблю вас. — Какие признания, — язвительно протянул Кей. — Тебя надо почаще спускать с цепи. Ты добреешь. — Захлопнись, — беззлобно огрызнулась она, пнув его по голени, но следом поморщилась, ощущая, как слабость, тесно сплетенная с болью, растекается по всему телу. — Настоящая любовь, чистая и светлая, — хохотнул он, обхватив сигарету губами. — Ты на меня злишься? — Злился бы, если бы мог, — хмыкнул Кей, щелкая крышкой зажигалки. — Радуйся, что я смертельно устал и мне просто лень. — Надо возвращаться, — пробубнила Кэли. — Пять минут, — взмолилась Ноа. — Пять минут иллюзии того, что наша жизнь не кошмар. — Ладно, — Кэли напустила магию на куртку, скрывая за миражом разрыв. Поежившись от пробирающего до позвоночника холода, она стерла засыхающую кровь с подбородка и посмотрела на небо, выискивая то, что видели ее друзья. Звезды были прекрасны. Желание власти, наконец, испарилось. Мир показался Кэли не таким уж и отвратительным. И она позволила и себе на несколько минут забыть о том, как все вокруг ужасно.* * *
— Отлично сработано, — Кэли ободряюще погладила Чейза по ладони, сжимающей переброшенную через плечо снайперскую винтовку. — Ты как? — обеспокоенно спросил мужчина, стоило им замереть перед защищающим лагерь барьером. — Нормально, — пожала плечами Кэли, следя за тем, как Ноа касается замерцавшей золотом границы. — Рана серьезная, — настоял Чейз. Кэли скривилась от пропитанного заботой тона. Она надеялась, что он не заметит. Последнюю милю по лесу она шла, едва переставляя ноги, а Чейз хорошо успел ее изучить за последние два года. — Им понадобится слишком много времени на лечение, так что Кей наложит швы, — она старалась говорить мягко. — Через пару дней буду как новенькая. — Я шью лучше, — предложил Чейз, пропустив остальных вперед в лагерь, и, дождавшись, пока они останутся вдвоем, размеренно пошел вперед. — Для тебя это опасно. К Кею они лояльнее, — Кэли окинула поляну беспокойным взглядом. Люди насторожились, когда они пересекли границу, но, обнаружив, что они в полном составе и отсутствуют серьезно раненые, вернулись к делам. Постепенно те, кто участвовал в сегодняшней вылазке, разбились на группы, присоединяясь к семьям и друзьям, и только Кей стоял чуть поодаль, дожидаясь Кэли, и Ноа за ее спиной возвращала защиту на место. — Сегодня ты была сильнее, — Чейз поправил съезжающее с плеча оружие. — Я чуть не упустил двоих — настолько их напугало, когда земля начала ходуном ходить. Бежали на грани человеческих возможностей. — Возьму этот способ на вооружение, может, убивать никого не придется, — пробормотала Кэли, пытаясь ослабить атмосферу настороженности. Но Чейз не повелся. Он, как и она, хорошо понимал, что такая динамика точно не к лучшему. Чем больше темноты она демонстрировала, тем меньше в ней оставалось света. — Я никогда не причиню вам вреда. Когда мое время закончится, я уйду. — Я прекрасно знаю, на что ты способна, — Чейз удивленно вскинул брови. — Я видел, как ты контролировала себя на грани смерти. Я не боюсь тебя. Я боюсь за тебя. Как и все, кого ты собрала за эти годы. Он осмотрел людей, которые оживленно разговаривали, то и дело громко смеясь. Если хоть кто-то счастлив — это стоило всего. — Ты спасла всех этих людей, ты позволила нам прожить так долго, ты создала это место, ты дала нам подобие нормальной жизни. — Я убила почти всех твоих людей, — возразила Кэли, и Чейз, недовольно поморщившись, подошел ближе. Коснувшись ее щеки, он выдавил намек на улыбку. — Если бы не Ноа, я убила бы и тебя. — Не ты, — мягко возразил Чейз, ласкающе поглаживая кожу. — И, если бы в тот день меня настигла смерть, это стало бы заслуженной карой. — Ты искупил свои грехи. Правда, зря. — Не говори так, — он надавил на ее на подбородок, заставляя вновь посмотреть на него, стоило ей опустить взгляд. — Если бы мы тогда не вмешались, Лукас никогда бы не остановился. Я боюсь представить, насколько далеко он бы зашел. — Он никогда бы не смог меня контролировать. — И что случилось бы, зайди он дальше? — он вскинул брови, но Кэли не нашла верного ответа. — Он не смог бы удерживать тебя бесконечно, и рано или поздно мир сгорел бы в огне его одержимости. Мы оттянули судный день на два года, и я сделаю все, чтобы продлить твою жизнь любым способом. Я всегда буду перед тобой в долгу за то, что позволил ему все это с вами сотворить. С каждым словом его тон звучал все серьезнее, на последних став бескомпромиссным, и Кэли хотелось верить. Она мечтала убедить себя, что ее освобождение из клетки не стало причиной начала конца. Вот только она знала правду. Однако в том, что сейчас происходило в мире, не только ее вина. Кэли подняла голову к звездам, наблюдающим за выжившими сквозь высохшие, но еще не опавшие листья уставших от сезона цветения деревьев. — Думаешь, он еще где-то там? — отрывистым шепотом спросила Кэли. — Надеюсь, он уже давно мертв, — жестко рявкнул Чейз. — Нет монстра хуже человека. Она кивнула, соглашаясь. Лукас был самым худшим монстром, с которым она когда-либо встречалась. Больше всего Кэли жалела о том, что делала, когда практически полностью утрачивала контроль, но лишь немногим меньше она жалела, что не могла с точностью сказать, свершилась ли справедливость по отношению к ее создателю. Как и о том, что так и не погасила жизнь в его глазах тогда, когда выпал шанс. — Ты пообещал, что сохранишь то, что мы создали, — прошелестела Кэли едва ли громче ветра. — Не прощайся раньше времени. Ты будешь с нами еще долгие годы. — Конечно, — соврала она. — Мне нужно разобраться с этим. Кэли махнула рукой себе за спину, стараясь не морщиться. Отойдя от мужчины, она приблизилась к ожидающим ее Кею и Ноа, и вместе они отправились к дому, приютившему гостей из прошлого. — Двэйн? — на грани слышимости промямлила Ноа, склонившись к ее уху. — Не знаю, — так же тихо ответила Кэли. — Я не уверена, что они в принципе сейчас способны его обнаружить — мы слишком ослаблены. Либо его нет в лагере, либо я просто не чувствую. Она повертела головой, но не заметила ни Двэйна, ни Майлза с Гленис. В полном молчании они дошли до своего дома, и Кэли очень постаралась, чтобы ее состояние не отразилось на лице, пока она поднималась по ступеням, из-за слабости ставшим для нее практически покорением Эвереста. — Putain de merde, — ругнулась она, стоило двери за их спинами захлопнуться. Она осела, не свалившись на пол только потому, что Кей подхватил ее за талию. Спину вновь прошило огнем, но на фоне слабости, превращающей кости в желе, даже это перестало иметь значение. Кэли добралась до лагеря на голом энтузиазме, прикладывая огромное количество сил, чтобы никто не догадался. Люди всегда шли за ней, потому что считали ее непобедимой. Это было правдой лишь частично, и чтобы поддерживать уверенность в завтрашнем дне в тех, кому постоянно грозила смерть, нельзя позволять сомневаться. Если они увидят слабость в ней, они неизбежно найдут ее и в себе. В их мире слабые не выживают. — Хорошо держалась, — Кей потянул ее вперед по направлению к кухне, где хранились средства первой необходимости для обработки ран тогда, когда лечиться магией не получается. В случае Кэли целебное волшебство — чистое, светлое, бескорыстное — с рождения находилось за нерушимым табу. Оно ей не помогало. Впрочем, ее отношения с колдовством всегда были натянутыми. Ее организм всегда сопротивлялся магии. Ее обучение отличалось от общепринятого, потому что для нее палочка так и не стала продолжением руки. Для нее речь всегда шла о борьбе и преодолении. Магия легко давалась только в том случае, когда ее эмоциональное состояние четко соответствовало намерению, но для Кэли перманентным почти всегда становился негатив. Лучше всего получались темные намерения, к которым она и так имела предрасположенность благодаря предкам по женской линии. После того как на ее коже осели метки, еще одним исключением стало волшебство Ноа, которому ни зло, ни ее организм не могли сопротивляться. Все остальное тело стало отвергать еще усерднее, не позволяя решать проблемы, подобные ранениям, без участия темной магии. Зло, циркулирующее на уровне солнечного сплетения, при необходимости затягивало раны, в большинстве случаев оставляя уродливые шрамы как вечное напоминание. Оно легко устраняло любые повреждения в моменты полного могущества, но сейчас голоса внутри нее ослаблены магией Ноа. Сейчас рассчитывать можно только на потенциал хрупкого организма и медицинские достижения лишенных. Самое сильное существо на планете, вынужденное зашивать раны. До чего же смешно. Кэли ненавидела прибегать к подобному. Амок относился к ее жизни очень фанатично и не позволил бы умереть своему носителю. В таком слабом состоянии он разрушил бы ее защиту за мгновение в случае настоящей угрозы. Ей очень везло, что, пока она в безопасности, тьма не пользуется ее уязвимостями, выполняя требования заключенного договора. — Чейз все равно заметил, — прошептала Кэли. На кухне она без сил рухнула на повернутый Ноа спинкой вперед стул. Едва сдержавшись, чтобы не застонать, она дрожащими пальцами расстегнула куртку и отбросила ее на пол, прислушиваясь к тому, как Кей достает из ящиков средства оказания первой помощи. Кэли позволила Ноа расстегнуть молнию водолазки на спине, смирившись с тем, что без поддержки сейчас просто не справится, и стянула плотную ткань, оставшись в коротком спортивном топе. Кей поставил на стол бутылку очень крепкого отвратительного алкоголя — единственного, что она позволяла держать в лагере. — Кэл, — осторожно позвала Ноа и потерла плечи. Опустив взгляд, Кэли поморщилась от вида своих грязно-серых рук и беспокойно посмотрела на выход с кухни, инстинктивно коснувшись шрамов на левой ключице. — Я не смогу поддерживать стабильную иллюзию, — выдохнула она, обессиленно положив предплечья на спинку стула и уронив на них голову. Почувствовав инородную магию, Кэли выдохнула благодарность. Голоса насторожились, но, не унюхав никакой опасности от магии Кея, позволили волшебству обнять открывшиеся метки и бесчисленные рваные рубцы. Ноа занялась обеззараживанием иглы, пока Кей ставил другой стул Кэли за спину. Кончики его пальцев прошлись по позвоночнику правее полыхающей адским пламенем раны, и о стены ударился несдержанный стон. — Готова? — спросил Кей и потянул на себя, заставляя Кэли выпрямиться. — Думаешь, дадут очистить? — Они все равно уничтожат любую заразу. Но попробуй, — пробормотала она. Он сдвинул ткань топа с ее лопатки, по спине вновь прошлась магия, и, судя по ощущению и одобрительному хмыку Кея, голоса позволили очистить рану посторонним вмешательством. Поток волшебства впитался бесследно в кожу. — Двадцать пять лет не работало, а сегодня вдруг как возьмет да как вылечит, — прокомментировала Кэли попытку облегчить мучения при помощи магии. Схватив бутылку, она пригубила из горла, тут же скривившись. — Надо было забрать твое любимое пойло из бара. Она отставила алкоголь обратно и коснулась обнаженной ладони Ноа, тут же опустившей веки. — А я говорил, что твой запрет ни к чему хорошему не приведет, — поучительно хмыкнул Кей, сжимая края раны. Кэли дернулась, вцепившись в запястье Ноа крепче, и боль отступила. Бросив взгляд на девушку, забирающую больше, чем следует, она открыла рот, чтобы ее остановить, но та рявкнула, чтобы ее не отвлекали по пустякам. — Не дергайся, если тебе не нужен уродский шрам, — сказал Кей, стоило ей вздрогнуть от первого стежка. — Одним больше, одним меньше. Кэли зажмурилась, борясь с рвущимися наружу стонами. С каждым стежком она все крепче сжимала челюсти, стараясь не нарушать тишину всхлипами. Ноа запела, и Кэли сконцентрировалась на мелодичном звуке, абстрагируясь. Пробормотав себе под нос, что нужно все же выбраться в располагающийся в полусотне миль от них крупный город и найти обезболивающее, она облегченно выдохнула, когда Кей завязал последний узел. Ей практически удалось убедить себя, что все самое ужасное позади и бешеный день закончился, но через секунду голоса в ее сознании ощетинились. Она объяснила себе то, что не обнаружила Двэйна в лагере дезориентацией и слабостью, но сейчас амок моментально перешел к враждебности, ощутив угрозу. Почему вы не почувствовали его приближение? Ее воображение легко нарисовало изучающий прищур синих глаз, несмотря на то, что его обладатель спрятался в сгустившейся за пределами кухни тьме. И мурашками по позвоночнику резануло что-то еще… Кэли была очень слаба, чтобы разложить намерения чужого амока на понятные составляющие, но обозлившиеся голоса, обнажившие клыки даже тогда, когда их причесали против шерсти, заталкивая обратно в воображаемую клетку, не значили ничего хорошего. Инстинкты Двэйна проснулись. Ноа не ошиблась: очень плохая идея показываться рядом с ним в настолько разбитом состоянии. — Он там, — Кэли дрожащей рукой указала в сторону выхода. — Я держу иллюзию, — успокаивающе прошептал Кей ей на ухо. Он провел пропитанным алкоголем бинтом вокруг зашитой раны, вырвав из горла Кэли предательское шипение. Отбросив окровавленный материал на стол и отправив следом иглу с багровыми остатками медицинской нити, Кей ласково зафиксировал повязку и прижал ту тканью топа. — Мама не учила тебя, что любопытных детишек убивают? — отпустив Кэли, презрительно рявкнула Ноа. — Ты помечена, — раздался уверенный, глухой голос, а следом появился и сам Двэйн, ступив в линию освещения, созданного наколдованными Кеем сразу по их приходу ярко-желтыми огнями. — Тебе вручить звездочку за догадливость? — процедила Кэли. Двэйн медленно прошел в помещение и, опустившись на стул напротив нее, внимательно ощупал взглядом открытые участки ее тела, отчего иллюзия, легкой щекоткой обволакивающая плечи, стала ощущаться сильнее, мелкими иголками проникая в поры. Он остановился на обтянутой бинтом ладони, возможно чувствуя и магию Ноа, которая все еще разъедала плоть, причиняя адскую боль. — Ты слишком слаб, чтобы так просто раскрыть мои секреты, — дала понять Кэли, что его попытка определить степень ее мутации и магического потенциала не осталась незамеченной. Но его вскинутые брови намекнули, что сам Двэйн не осознавал свои действия. Он использует способности амока по наитию? — Сколько тебе осталось? — скрестив руки на груди, спросил Двэйн. — Больше, чем тебе, — ответила Кэли. — Что, если я скажу, что есть возможность предотвратить обращение? — Бред, — в унисон произнесли Кей и Ноа. Двэйн достал из кармана тонкую книжку и, положив ее на стол, толкнул в их сторону. Ноа перехватила то, что оказалось блокнотом, и раскрыла на первой попавшейся странице. Кэли услышала пораженный выдох и нахмурилась, заметив, что та задрожала. — Откуда у тебя это? — ошарашенно спросила Ноа. — Встретил пару недель назад забавных лишенных, — настороженно ответил Двэйн, явно не ожидая подобной реакции. Придвинув к себе блокнот и поморщившись от очередной волны боли, Кэли увидела корявые буквы, нацарапанные знакомым почерком. Слишком знакомым. Не может быть. — Женщина, составившая эти записи, была среди тех лишенных? — Кэли сглотнула, увлажняя моментально пересохшее горло, слова по которому прошлись раскаленной лавой вместе с горячим шепотом, эхом шипящим в голове. Живучая тварь. Кэли перелистнула страницы, находя на них свое прошлое. Перед глазами расплывались знакомые завитки, повествующие ее историю: «сила амока определяется исходными данными?», «близкие по силе объекты тянутся друг к другу. Вертикальная иерархия?», «первый класс?», «это может оказаться она». Реплики бросали ее в пропасть. Режущим песком по зрачкам полоснула жуткая улыбка, с которой ее прошлое фиксировало не вошедшие в блокнот наблюдения несколько лет назад, пока Кэли затыкала уши, пытаясь заглушить сверлящие мозг звуки наказания за то, что опять отказалась подчиняться. Ее худшие дни вскрывали заштопанную шелковой нитью душу воспоминаниями о безумных зеленых радужках, следящих через покрытое золотыми разводами стекло за кружащими вокруг Кэли амоками, пока она забивалась в угол, надеясь спрятаться. Ее страхи воскресали снисходительным голосом, сообщающим, что, если она не согласится продемонстрировать навыки, ей переломают все кости, и холодным безэмоциональным лицом ее надзирателя, стоящего по другую сторону «клетки» и слушающего надрывные мольбы о пощаде, когда эти угрозы выполнялись. — Маркиза, Мелисса, Марсельеза… — перечислил Двэйн наборы букв, чертовски похожие на те, что Кэли надеялась никогда не услышать. — Мариса… — безнадежно произнесла Ноа. Она положила обнаженную ладонь на руку Кэли, и, когда та дернулась, Ноа посмотрела на нее с мольбой. Кэли перевернула запястье и крепче обхватила девушку, которой сейчас требовался чужой страх, чтобы забыть о собственном, не менее сильном. Возможно, гораздо-гораздо более тяжелом, потому что Ноа страдала от Марисы намного дольше остальных. — Быть не может, — скептически прокомментировал их диалог Кей, подойдя к столу. — Считаешь? — истерически спросила Ноа. Тот опустил взгляд и шумно выдохнул сквозь зубы, моментально узнав почерк женщины. — Эта тварь должна была сдохнуть, — прошептала Ноа. — Видимо, затерялась в паникующей толпе, — прошипела Кэли, едва сдерживая нарастающую злобу, подстегиваемую шепотом. Слабость уходила. Боль отодвинулась на второй план. Присутствие Двэйна и фонящая от него угроза стали несущественны, скрывшись за эмоциями, заинтересовавшими амока больше, чем его собственная жажда крови сильнейшего соперника. Все замкнулось в воскресшем желании отомстить и отобрать у Марисы то, что однажды она забрала без права возврата у них. Посмотрев на Двэйна, Кэли понадеялась, что ее радужки не почернели, и рявкнула: — Что с ней стало? — Не в твоих интересах разговаривать со мной таким тоном, — презрительно процедил он. Кэли подорвалась и ступней отодвинула стул, отчего тот с противным скрежетом проехался по дереву пола. Подойдя вплотную к столу и уперев в него ладони, она попыталась контролировать вырывающуюся наружу магию, но стекла все равно задребезжали, а двери шкафчиков заскрипели заржавевшими петлями. — Что с ней стало, Двэйн? — надавила Кэли. Он проследил, как мебель в помещении дрожит, и вновь посмотрел на нее с искренним интересом. Точно так на нее смотрели исследователи, оценивая, во что ее удалось превратить. Как на забавную зверушку. — Я ее отпустил. Вы встречались? — Встречались… — язвительно протянул Кей, продолжая перелистывать блокнот. Кэли взмахнула рукой, не находя веских причин прятаться от Двэйна за палочкой — все равно сейчас он уже в полной мере осознает, что живет внутри нее, — и один из ящиков, запертых крайне сложной магией, вырвался, разворотив боковые стенки в мелкие щепки. Из него поднялись кристаллы и пустые оболочки и, быстро подлетев к столу, опустились на поверхность с глухим стуком. Она едва не расхохоталась в голос от его шокированного взгляда. Что с тобой будет, когда ты осознаешь, на что способны меченые? — Ты знаешь, где их создали? — заметив, как жадно Двэйн, кивнув, посмотрел на единственное, что, по его мнению, спасало от обращения, она усмехнулась. То, что он знал о проводимых лишенными исследованиях, не стало неожиданностью и облегчало дальнейший разговор, но вряд ли он представлял, что случилось в Склепе. — Как ты думаешь, как им удалось создать что-то, что может сдержать амока? Ты же не считаешь, что они не превратили при этом сотни магов в подопытных крыс? Кэли крутанула запястьем, и самый крупный пустой кристалл поднялся в воздух и приблизился к Ноа. Посмотрев на девушку, она кивнула, призывая ее продемонстрировать, что на самом деле спасало Двэйна от обращения. Ноа приблизила освобожденную от перчатки ладонь к кристаллу. Сосуд медленно завертелся, а следом в него просочилось волшебство, которое использовали такие, как она, в обыденной жизни. — Ты… — произнес Двэйн, наблюдая за тем, как золотистая сфера превращается в легкий туман, постепенно всасывающийся в кристалл, и он не показался Кэли удивленным. Уже догадывался? — Какой сообразительный, — язвительно протянула Ноа, поднимаясь. Она проигнорировала мелькнувшую палочку и, подойдя вплотную, дотронулась до метки на его шее. Двэйн затравлено смотрел на нависшую над ним Ноа и глубоко дышал, падая, по опыту Кэли, в такую эйфорию, которую она не могла сравнить ни с чем в этой жизни. Прямое очищение никогда не приносило такие же мучения, как использование синтезированного из магии рода Ноа суррогата, потому что воздействовало не на волшебника, как кристалл, а, помиловав магический потенциал носителя, сразу добиралось до амока. Когда Ноа прикасалась к Кэли, ей казалось, что она одна в своей голове. Что она снова свободна. И, если бы этот процесс не был губителен для самой девушки, отдающей часть магии и взамен забирающей часть тьмы, Кэли позволила бы себе подсесть на это, как на чистейший тяжелый наркотик. Она завороженно наблюдала за тем, как метка на шее Двэйна чернеет, а следом почти сразу светлеет, становясь практически незаметной. И ее отпускало. Ее зло отпрянуло от «решеток клетки». Оно позволило себе осесть на пол и вернуться к зализыванию ран, отвлекаясь лишь на то, чтобы негромким рыком не дать забыть о том, что до конца расслабляться нельзя. Двэйна отпускали эмоции амока, и вместе с этим и она успокаивалась. Лукас — гениальный ублюдок. — Поздравляю, — Ноа отстранилась и потерла указательный и средний пальцы большим, задумчиво рассматривая Двэйна. — Ну и вечеринку она закатила. Как ты мозг себе вскрыть не попытался с такими криками-то? Кэли нахмурилась. Что она увидела, пока бродила в его воспоминаниях, передавая энергию? — Наслаждайся кратким мигом тишины, — опомнившись, Ноа отпрянула. — Возможно, получится еще раз, если ты все же начнешь бороться со своей подружкой. Забавно, как просто ты самообманываешься, убеждая себя, что это все еще она. В глазах Двэйна отразилось столько направлений мыслительного процесса, что Кэли невольно восхитилась его контролем. Ей требовалось не меньше десятка минут, чтобы прийти в себя после очищения, а он словно вовсе не почувствовал, как вся его внутренняя магия перестраивается, ослабляя темноту до практически полной тишины. Просто поразительно, как он уравновешивает себя и амока, совершенно не понимая, что его умения аномальны по сравнению со всеми остальными. — Как давно тебя пометили? — придя к каким-то выводам, Двэйн вновь кинул на Кэли изучающий взгляд. — Без малого три года, — честно ответила она. — Почему Мариса отдала тебе это? Она вытащила из-под ладони Кея блокнот и качнула им. — Обменяла его на свою жизнь. Кэли не поверила. Мариса не из тех, кто боится смерти. Могла она увидеть в Двэйне те же странности? Но почему тогда отпустила? Кэли не сомневалась, что у Марисы припрятано множество козырей в рукаве. Если она все еще жива, она продолжила исследования Лукаса, и, если она оценила истинный потенциал Двэйна, точно постаралась бы оставить его при себе. Сколько всего изменилось за два года? — Вот где вы были после первого пришествия… — озвучил Двэйн. — Мариса Симмонс была моим самым любимым мучителем. Главный специалист по изучению связи физиологии и магии, — Кей сел на стоящий рядом с Ноа стул и, откинувшись на спинку, забросил ноги на стол. — Она собственноручно вырезала мне глаз, чтобы проверить, все ли волшебники способны лечить себя без палочки, или эта привилегия доступна только меченым. Он провел кончиками пальцев по повязке, прикрывающей зияющую дыру в глазнице. — Что с вами делали? — Это очень долгая и совсем неинтересная история, — Кэли опустила голову и уставилась на свои ногти, царапающие поверхность стола так сильно, что под ними оставались кусочки сдираемого лака. — Как хорошо, что мы никуда не опаздываем, — настоял Двэйн. — Ваша Мариса много чего мне рассказала. Кажется, того, кто нашел способ предотвратить обращение, зовут Лукас. Кэли резко посмотрела на него и поморщилась, заметив, как в синих радужках разливается торжество, когда она выдала реакцией, что он дернул за нужную нить. Она полгода искала хоть что-то о человеке, не оказавшемся в стенах исследовательского центра в день ее освобождения, но, так ничего и не обнаружив, отпустила все мысли о мести. Ей оставалось надеяться на то, что, потеряв приют и волшебников, обеспечивающих его защиту, он получил свое, бесславно погибнув где-то на кишащих чудовищами улицах. Но если Лукас все еще жив… — Он жив? — прищурившись, спросила Кэли. Получив в ответ кивок, она продолжила: — Ты знаешь, где он? Двэйн вальяжно откинулся на спинку стула. — Я знаю, где сейчас и ваша Мариса, и этот загадочный Лукас, — он скучающе потер ногти большим пальцем и издевательски улыбнулся. — Как насчет информации в обмен на информацию? — Тебе лучше в это не лезть, — предостерегающе произнес Кей. — Прости, сегодня обойдусь без твоих советов. — Лекс, — осадил его Кей, но Кэли подняла руку, призывая его помолчать. — С Марисой были другие меченые? — задала она самый важный вопрос. Если Симмонс удалось вытащить и тех, кто поддерживал исследования, а не сопротивлялся им, то их с Лукасом работа могла продвинуться дальше. Если у них остался материал для продолжения экспериментов, Кэли боялась представить, чего они добились. — Не знаю, — не обрадовал ее хоть какой-то определенностью Двэйн. — Как я понял, у них достаточно большая группа, но, когда мы столкнулись, вместе с ней были только лишенные. Не могу гарантировать, что там, где они скрываются, нет волшебников. Судя по вашей практике, не все ступили на тропу бескомпромиссной войны. — Ты же не думаешь… — осторожно начала Ноа. — Думаю, — перебила ее Кэли, нахмурившись. Что-то не складывалось. Лукас никогда не искал лекарство по-настоящему, они с Марисой были одержимы амоками. Они приравняли этих тварей к новому виду, который пытались досконально изучить. Они хотели понять, как их можно уничтожить или подчинить. Поиск лекарства от обращения никогда не становился первоцелью. И, даже если бы они нашли какой-то способ, они не стали бы его выкладывать просто так первому попавшемуся меченому. Мариса специально направила Двэйна в лапы к Лукасу? — Мне нужно точное местоположение Лукаса, Марисы и все, что ты можешь сказать о ее людях, — потребовала Кэли. — Посмотрим, удовлетворит ли меня то, что расскажешь ты, — растянулся Двэйн в ухмылке, беспрекословно выиграв этот раунд. Кэли обессиленно опустилась на стул и, зажмурившись, позволила себе погрузиться в воспоминания, что всей своей израненной душой мечтала забыть. Она собственноручно стерла бы себе память, если бы это было возможно, чтобы никогда не падать в кошмары о том, что ей пришлось пережить в месте, которое никак иначе, кроме как вратами в преисподнюю, назвать не могла. — Триста пятьдесят восемь, — хрипло озвучила она число, оцарапавшее словами пересушенное горло. Открыв глаза, Кэли посмотрела на Двэйна и сжала руки в кулаки, впиваясь ногтями в кожу. — Мы ежедневно проходили через ад на протяжении трехсот пятидесяти восьми дней.