***
Их встретили оружием. Внедорожник остановился перед решетчатыми воротами, и к нему приблизились четверо мужчин, держащих на изготовке штурмовые винтовки. Фил вышел из машины и оставил дверь открытой, что позволило услышать ожесточенный говор до каждого высказанного слова. — Маяки сработали, Фил, — громко рявкнул один из мужчин — самый старший. Хотя, возможно, такое впечатление создавалось исключительно потому, что половину его лица скрывала густая борода, из-за отсутствия ухода выглядящая крайне потаскано. Лекс поразился бы тому, с каким цинизмом озвучили информацию о все еще живых людях, пусть и проклятых, если бы последние годы практически полностью не отбили у него способность удивляться. — Джек предупрежден, — ответил Фил и обменялся с мужчиной рукопожатием. — Кристаллы? — вновь заговорил бородатый, сдобрив реплику вопросительной интонацией. — Обижаешь. — Всем выйти из машины, — приказал мужчина. Тяжело вздохнув, Лекс вылез первым, щурясь от ярко палящего солнца — осень внезапно решила стереть унылое настроение и порадовала их редкой в такое время года погодой. Он сразу приспустил ворот толстовки, чтобы обнажить метку. Мужчина тут же выцепил его среди остальной компании и приманил пальцем к себе. Лекс спрятал ладони в карманы штанов и вальяжно подошел, не спуская с того пристального взгляда. Все оружие направилось в его сторону, игнорируя других волшебников. Мужчина задрал голову, и он повторил за ним, демонстрируя отпечаток во всей «красе». — Отлично, — процедил тот с налетом нездорового интереса; тут же захотелось приложить его чем-нибудь тяжелым. — Теперь глаза. Лекс посмотрел прямо ему в лицо и вызывающе вздернул брови, но мужчина лишь тщательно изучил его радужки, видимо, выискивая намеки на тьму. — Видишь? — подал голос Фил. — Никакой опасности. — Судя по цвету, помечен не дольше двух месяцев, — пробормотал мужчина. Лекс кивнул, наученный отвечать «правильно». Благодаря Ноа, о возможностях которой селяне не имели никакого представления, его отпечаток посветлел. Сразу стало понятно, почему Фил помимо того, что дрожал, как осенний лист на зимнем ветру, когда речь шла о жизни Арман, настолько сильно не хочет, чтобы она что-то о себе рассказывала. Такое неведение делало группу селян уязвимыми, а Лекс уже давно просек, что лесные жители постоянно готовы к войне. — Кристаллы? — повторил уже заданный ранее вопрос мужчина. К ним подошла Арман и достала из рюкзака упомянутое, ярко замерцавшее в солнечных лучах. Она выдавила доброжелательную улыбку, не став прикрывать лицо маской, как практически каждый день на открытой местности до этого. — Удовлетворен? — спросил Фил. Лекс отследил, как бородатый отходит на несколько шагов, достает крупную рацию из импровизированной будки пропускного пункта, сооруженной из видавших виды досок, и что-то говорит, скорее всего оповещая о том, что «маяки» почуяли не амоков. Через несколько мгновений раздался скрежет ответа, но расслышать его не удалось. — Проезжай, — убрав рацию, мужчина махнул рукой. — Как прошла ваша вылазка? — задал очередной вопрос Фил, указав на стоящий за воротами бензовоз. — Детройт полностью выкачали, Джек рвет и мечет, — вновь подойдя ближе, ответил тот сокрушенно и небрежным движением прошелся по короткому ежику на голове. — Придется в следующий раз гнать до Чикаго, будь он проклят. — Там вроде амоки лежбище устроили? — поинтересовалась Арман крайне вежливо. Лекс едва сдержался от едкого смешка. — Ходят слухи, — бородатый ответил ласковой улыбкой, обнажив несколько золотых зубов, сверкающих между остальными — потемневшими. — Тебе там точно нечего делать, красавица, можешь остаться с нами, и такие вопросы перестанут тебя волновать, — не дождавшись от девушки, хладнокровно рассматривающей пейзаж за забором, никакой реакции, он вновь удостоил взглядом Фила. — В сторону Индианы не совались? — Мы предпочитаем не разоряться на такие расстояния, — покачал головой тот и дернул подбородком в сторону автомобиля, призывая всех вновь рассесться по выделенным местам. Даже сквозь неплохую звукоизоляцию во внедорожнике удалось расслышать скрип открытия ворот. — Сколько их? — тихо спросил Лекс, наблюдая через стекло за тем, как мужчины расслабляются и смеются, обмениваясь репликами. Один из них кивнул в сторону автомобиля в тот момент, когда они преодолевали проем высокого решетчатого забора, и красноречиво дернул бедрами, отчего к горлу подступил тошнотворный ком. Животные. — Точно не знаю, не меньше двух сотен, — ответил Фил, выруливая на узкую дорогу, щедро усыпанную гравием. — Неплохо, — присвистнул Лекс. — Среди всех северных штатов эта группа самая крупная и у них лучшие условия, — отрешенно пробормотала Арман. — Если не считать нас, именно они в большей безопасности. Люди легко продаются за спокойную жизнь. — До чего же цинично, — вздохнула Ноа. — Цинизм сейчас синоним выживания, — едко прокомментировал Кей, и они с Арман совершенно идентично хмыкнули. Дальше сидящих в машине накрыла тяжелая тишина. Густая. Можно было представить, что тонешь в тягучей раскаленной карамели, стоит только опустить веки. Лекс наблюдал из окна за обстановкой, то и дело цепляясь взглядом за людей. Они встречались крайне редко — видимо, остальные отсиживались в бункере из-за сработавших «маяков». Несколько групп по два-три человека бродили по высохшим крохотным полям, за которыми раскинулся забор. Решетки ограждения окружали автомобиль, но увидеть, где они замыкаются, не удавалось. Территория селян оказалась не слишком крупной, однако хорошо организованной. У забора виднелись готовящиеся к зимней спячке плодоносные деревья, тропами гравия земля делилась на идеально квадратные участки, которые, судя по всему, отводились под другие культуры. Буквально через несколько минут внедорожник остановился у невысокого холма, одна сторона которого была абсолютно плоской, словно ее срезали гигантским свежезаточенным лезвием. В середине темнел проем с открытыми настежь толстыми металлическими стенами. На звук движка опять высыпались мужчины с оружием, но теперь только двое. Фил первым подошел к ним, когда все покинули автомобиль, и обменялся несколькими идиотскими шутками. Махнув назад, он коротко представил компанию фразой: «Это со мной, Джек знает», и их завели в помещение, в которое практически не проникали солнечные лучи. Освещение оказалось крайне тусклым — настолько, что после яркости дня практически ничего невозможно было рассмотреть. Их провели вглубь по коридору, который уходил вниз с небольшим уклоном, и попросили остановиться на площадке с еще несколькими дверьми — в этот раз закрытыми и менее габаритными. — Оружие, — бросил один из мужчин, отходя к металлическому стеллажу, стоящему вдоль одной из стен, на котором уже располагалось несколько стволов и с десяток ножей. Лекс передал светлую палочку, тщательно следя за тем, чтобы никто не коснулся древка кожей, но селяне явно знали о законе волшебников — мужчина надел перчатку. Арман и Кей следом отдали свое оружие: заостренную черную и темно-коричневую с четко параллельными изумрудными штрихами. Фил избавился от пистолетов, трех ножей и пары гранат, которые непонятно где до этого прятал. Лекс вслед за Арман отдал клинок с запястья и вшитые в рукав лезвия, ради чего пришлось распотрошить небольшую прореху до крупной дыры. Когда очередь дошла до Ноа, оба мужчины восхищенно присвистнули, стоило ей выложить два длинных ножа, четыре метательных, еще два кривых лезвия, спрятанных в ножнах, зафиксированных на спине под тканью верхней одежды, и несколько длинных тонких игл из горловины сапог, назначение которых Лекс не знал. — Снимай плащ, цыпа, — обнажив полусгнившие зубы, заявил один из мужчин, сально рассматривая девушку. — У тебя там можно спрятать целый арсенал. Лекс мог поклясться, что слышит, как скрипят ее зубы, пока Ноа не позволяет себе огрызнуться. Она прошила сохраняющего молчание Фила, скрестившего руки на груди, взглядом, обещающим ему скорейшее хождение по всем кругам ада, который она обязательно ему устроит ровно в тот момент, как они покинут территорию селян. Тот нахмурился, без слов призывая ее себя контролировать. Второй молча прошелся по ногам Кея, ощупывая, жестом заставил скинуть куртку и проверил остальное. Посмотрев на Фила, он покачал головой, когда тот приглашающе развел руки, и, удостоив вниманием Арман, растянулся в такой же улыбке, как и его друг. Та не высказала никакого сопротивления, сняла куртку и замерла, ожидая обыска. Лекс на мгновение отвлекся на Ноа, которая кривилась, пока по ее груди скользили ладони, явно выискивающие там далеко не оружие, но затем его практически вывернуло, стоило вокруг распространиться тошнотворной брезгливости. Когда он вновь посмотрел на Арман, ему пришлось практически с мясом выдирать из себя желание перерезать глотку стоящему за ее спиной мужчине. Девушка задрала голову к потолку и зажмурилась, точно едва сдерживая себя от агрессии, пока ее ноги сжимали чужие ладони. Ее грудь дергалась рваными вдохами сильнее с каждым новым движением, а когда мужчина перешел на живот и поднялся выше, Лексу натурально показалось, что он чувствует аромат крови, — так сильно она прикусила губу. Он следил за каждым малейшим сдвигом пальцев по плотной водолазке, они вжимались в тело девушки так сильно, что могли оставить за собой отпечатки гематом. Лекс все сильнее сжимал зубы, сдерживаяся. Тьма заворочалась, нашептывая о том, что уж эти два ублюдка точно заслуживают смерти. Он почти услышал призыв и тут же окунулся в карие радужки. Арман смотрела в упор, и за адской злостью, которая сталкивалась со стенами и оставляла на них налет, который мог разъесть их, будто кислота, скрывался страх, который тут же начал испаряться, стоило установиться прямому контакту взглядов. Он, как прочный канат, соединял и словно вытаскивал девушку из чувства, которое Лексу не удавалось до конца мог распознать, но оно все равно мог сказать, что оно крайне отвратительное. Разрушающее не окружающих. Жрущее Арман изнутри. Он смог отвести взгляд только тогда, когда мужчина всласть насладился телосложением хрупкой девчонки и перестал провоцировать их обоих на то, чтобы выкосить все население бункера без единого сожаления. Когда тот двинулся к Лексу, он скрежетнул зубами. — Меня тоже облапаешь? — ему не удалось скрыть звенящий тон, насквозь пропитанный бешенством. Замерев, мужчина задержался взглядом на метке и тяжело сглотнул, все же отступив. Палочка во внутреннем кармане, которую могли все же обнаружить, не стушуйся «охранник», согрела. Мотнув головой, второй мужчина, оставивший Ноа в покое, нажал на алую кнопку, расположенную на крупной металлической коробке, висящей рядом с ним на толстом проводе. Раздался металлический скрежет, несколько стуков, и двери отъехали наверх, обнажая взору большую кабину — лифт. Забрав вещи, они всей группой направились в предложенном направлении. Вслед за ними в помещение зашел только один из мужчин, который встал прямо у дверей спиной ко всей компании. Стоило кабине закрыться, и Ноа исподтишка показала мужчине средний палец. Они ехали вниз недолго, но этого хватило для того, чтобы немного успокоиться. Когда двери открылись, взору предстал длинный коридор с тусклым красным освещением расположенных у потолка фонарей и несколько в ряд расположенных дверей. Подойдя к третьей по счету, мужчина остановился. — Придется подождать, Джек сегодня нарасхват, — он приглашающе указал в сторону двери. — Повезло, что он нужен тебе сейчас, они в Детройте три недели тусили. Оставь друзей здесь, сам к нему. — Слушаюсь, командир, — язвительно фыркнул Фил, на что мужчина пригрозил ему кулаком и удалился. — Разделитесь, в баре безопасно, но лучше контролировать и со стороны выхода, и у стойки. — Двэйн со мной, — отозвалась Арман и на вопросительный взгляд ехидно усмехнулась. — Тебя нужно контролировать. — Кого тут еще нужно контролировать, — парировал Лекс тем же тоном. — Заткнитесь оба, — прошипел Фил, беспокойно посмотрев на дверь, когда та открылась, выпуская мужчину, на котором висела молодая девчонка навскидку лет шестнадцати. Пропустив их, он кивнул в сторону входа. — Делитесь, как хотите, и ведите себя адекватно, я вас умоляю. Хотя бы попытайся, Кэл. — Я дала тебе слово, угомонись, — она отвернулась и первой вошла. Стоило им пересечь порог, и Лекс удивленно заозирался, рассматривая обстановку. В импровизированном баре, расположившемся в достаточно крупном помещении, металлические стены мерцали фиолетовым освещением, которое исходило из развешенных тут и там ярких гирлянд — светодиодных, скорее всего. На каждом столике, коих насчитывалось не меньше пятнадцати, стояли крупные свечи, озаряя лица встречающихся тут и там парочек и небольших компаний. В целом походило на существующие в прошлом питейные заведения, разве что сам контингент посетителей, освобожденных на время от обязанностей — видимо, у селян существовало что-то вроде выходных, — выглядел не лучшим образом. У самой дальней стены напротив двери находилась барная стойка, походящая на настоящую — столешница оказалась лакированной и вычищенной до такой степени, что от поверхности отражались огоньки гирлянды. За стойкой располагался длинный зеркальный шкаф, на полках которого умастился разномастный алкоголь. Руководила всей этой феерией полная сутулая женщина с короткострижеными волосами, которая, если бы не внушительная грудь, больше напомнила бы мужчину. — Мы к стойке, — заявила Арман и двинулась по выбранному маршруту, игнорируя направленные в сторону их компании любопытные взгляды. — Кей, Ноа, держите выход в поле зрения, — распорядился Фил, указав им на крайний столик, а сам толкнул Лекса несильно в спину, призывая пойти за девушкой. Однако до того, как они приблизились к занявшей положение ровно посередине стойки Арман, за рукав утянул его к правому краю. — Твое лучшее пойло, красавица. Фил сладко улыбнулся женщине-бармену, когда та удостоила их своим обществом, прервав разговор с сидящим поодаль пьяным стариком. — Не лебези, засранец, я все равно не рада тебя видеть, — пробасила та, создав еще более мужеподобный образ. — Лайза, — ласково протянул тот. — Ублюдок, — отразив его интонации, женщина криво улыбнулась. — Шелли все еще на нижних уровнях? — спросил Фил. Лайза вытащила из-под стойки пухлую бутылку без каких-либо опознавательных этикеток и выставила два бокала — кристально чистых, на удивление. Мужчина тут же показал ей три пальца, и она добавила еще один. — Отвали от Шелли, — хмыкнула та, наливая алкоголь. Щедро плеснув в каждый стакан, она придвинула их к Филу. — Ходят слухи, что ваш талантливый снайпер ублажает тебя в постели и стреляет любую, к кому ты яйца подкатываешь. — Врут, — мартовским котом промурлыкал Фил, сдвигая два бокала к Лексу. — У нас с Эхо свободные отношения. — А она об этом знает? — хохотнула та и, услышав, как ее зовут с одного из столиков, покачала головой. — Джек заинтересовался Шелли. Забудь. — Всегда отхватывает самое лучшее, — пробормотал Фил себе под нос. Женщина скрылась, и, когда мужчина посмотрел на него, Лекс вздернул бровь. — Что? Нужно соответствовать контингенту. Первое правило хорошего разведчика: убедить людей, что ты свой. — Мне похер, кого ты трахаешь, чтобы сойти за своего, — хмыкнул Лекс. — Чем обязан? — Точно, — будто только вспомнив о том, зачем позвал, Фил кивнул, переходя к серьезному тону. — Ты вроде адекватный, — задумчиво проговорил, скользя по его силуэту изучающим взглядом. — По крайней мере, точно адекватнее принцессы. — Да ну? — мрачно спросил Лекс. — Может, к делу? Это его «принцесса» бесило почти так же, как в целом его существование. Очень занимательный экспонат, однако появился в совершенно ненужное время в ненужном месте и слишком много себе позволял. В отношение Арман, в частности. — Видишь ли, она может болтать о том, что будет солнышком… — многозначительно начал Фил, посмотрев ему за спину на разместившуюся чуть далее за барной стойкой девушку. — Но с ее везением ей попадется самый чокнутый сексист на этой скотобойне, и тогда проблем мы не оберемся. Мне нужно, чтобы ты ее проконтролировал, пока я отлучусь. Ноа ее только поддержит, а Кей может увидеть в этом очередную возможность получить хоть какое-то эмоциональное удовлетворение. Ты в этой компашке единственное здравое зерно. — И что она может сделать? — Лекс едва не поперхнулся удивлением от высказанных фраз и очень постарался, чтобы тон остался спокойным, немного угрожающим. Так удавалось чувствовать себя хотя бы на границе зоны комфорта. — Сломать кому-то нос в лучшем случае, — хохотнул Фил и размял собственную перегородку, которая, судя по всему, уже неоднократно встречалась с кулаком Арман. — Я могу оставить ее на тебя? — За это она может сломать нос тебе. — Сломанный нос лучше, чем застрять тут с сотней вооруженных до зубов ублюдков, желающих нас прикончить, — Фил посмотрел ему за спину и тут же скривился. — Я же говорил. Обернувшись через плечо, Лекс нашел взглядом девушку. Та сидела на барном стуле, с которого не могла дотянуться ступнями до пола, и смотрела на крупного мужчину, вальяжно развалившегося локтем на стойке рядом с ней и сально улыбающегося. Судя по эмоциональному фону, Арман достаточно спокойна, но сквозь уравновешенность пробивались ноты брезгливости. Лекс не заметил их сразу исключительно потому, что вокруг было очень много меченых — не меньше восьми, судя по ощущениям, — и пусть они не отличались хоть сколько-нибудь значимой силой, все равно рассеивали внимание, вынуждая прислушиваться к их боли, тихо воющей где-то на границах территории селян. Но через мгновение мужчина что-то сказал, приблизившись к Арман вплотную, и по воздуху хлестнула кнутом моментально раскалившаяся злость. Лекс инстинктивно дернулся к ним, напрягшись; его кулаки сжались до онемения. Зная Арман, уже пора паниковать. — Не будь она настолько слепой, заметила бы, насколько ты очевиден, — хохотнул Фил и, когда Лекс резко к нему обернулся, демонстративно опрокинул пойло, не отводя проницательного взгляда. Сглотнув и ни на секунду не скривившись, он растянулся в ухмылке. Дернув бровями, отвернулся и напоследок махнул ладонью. — Удачи. Буду минут через пятнадцать. Лекс тяжело вздохнул, когда в спину вновь прицельно ударила чужая злость, концентрацией перебившая любые эмоции других меченых. Твою ж мать. Когда он успел так накосячить, что судьба теперь заставляла его решать проблемы психованной девчонки?***
Кэли уже открыла рот, чтобы «ласково» послать зарвавшегося ублюдка, который подошел к ней слишком близко и чрезвычайно много себе позволял, завлекая к своему столику. Она собиралась быть крайне вежливой, дабы не нарушить данное Филу слово, но за секунду до сорвавшихся с губ слов прямо перед ней вырос Двэйн. Она почувствовала коленом заднюю поверхность его бедра и задохнулась возмущением, уставившись ему в спину. Отвлеклась на секунду, когда он со стуком поставил два бокала на стойку рядом с ней, и вновь посмотрела на него, прислушиваясь к тихому угрожающему тону. Уперев ступни в перекладину барного стула, она приподнялась, чтобы заглянуть ему через плечо, и едва удержала гаденькую улыбку, когда заметила искаженные в страхе черты обезображенного мужлана. Ей не удалось разобрать, что говорил Двэйн, приблизившись к уху мужчины и практически прижавшись к нему вплотную, но с каждым мгновением тот становился все напуганнее, то и дело косясь на отпечаток на шее парня. Селяне измывались над мечеными, видимо, самыми изощренными средствами, и видели их в бою непосредственно перед обращением, раз уж одного из их представителей заставлял нервничать проклятый, который по внешнему виду даже отдаленно не напоминал приблизившегося к концу. Спустя еще несколько реплик мужчина отшатнулся и неловко засеменил прочь, оставил их с Двэйном наедине. — Ты снова включил джентльмена, — хохотнула Кэли, усаживаясь обратно. — Больно надо, — хмыкнул тот, разворачиваясь. Уперевшись локтем в барную стойку, он ненавязчивым, легким движением подтолкнул один из бокалов к ней, и тот со скрежетом прокатился по лакированной поверхности. — Просто предупредил его о том, какая ты дрянь. Как видишь, я весьма убедителен. — О, ну конечно, — язвительно произнесла она и ухватила стакан. Приблизив тот к носу, она вдохнула. В нем плескалось что-то незнакомое. Судя по резкому аромату довольно крепкое, но не походящее на весь тот алкоголь, с которым ей приходилось иметь дело при работе барменом. Жидкость была прозрачной, кристально чистой, но в оттенки острого запаха вмешивались фруктово-ягодные ноты. Двэйн повторил за ней и поморщился. — Ну и что это? — Без понятия. Предполагаю, что разбавленный самогон из чего-то, что там они у себя выращивают, — Кэли указала на потолок, где над их головами развернулись крохотные поля фруктов и овощей. — Боишься? Она гаденько ухмыльнулась, наблюдая за тем, с какой настороженностью Двэйн смотрит на плещущееся в бокале пойло. Он метнул в нее взгляд, и на дне его зрачков успели промелькнуть по-мальчишески задорные смешинки, которые тут же стерлись, стоило ему напустить на себя маревом показательное спокойствие. Но тепло, напоминающее отношения старых друзей, спрятать за иллюзией не удалось. — Ты вечно пытаешься взять меня на слабо, — обвинил Двэйн и, подняв руку с бокалом, отставил указательный палец в ее сторону. — Больно надо, — фыркнула Кэли, дублируя сказанную им реплику. — Просто люди могут заметить, что мы сидим в баре и не пьем. — Так дело в людях, — издевательски парировал Двэйн, протянув последнее слово максимально саркастично. Подошел с душой, ничего не скажешь. — А как же ты, мисс «Я не пью, потому что боюсь свихнуться»? Она задохнулась от возмущения, вообще не замечая, что это возмущение ни разу не враждебное. Демонстративно коснувшись губами стекла, она сконцентрировалась на намерении. Запрокинув голову, позволила жидкости на мгновение коснуться языка обжигающим клеймом, но в горло не попало ни единой капли. Отставив бокал с глухим стуком, Кэли растянулась в улыбке и скользнула языком по нижней губе, слизывая одну единственную каплю, которой позволила впитаться в слизистую. По вкусу было отвратительно. Не так, когда пьешь крепкий алкоголь низкого качества. Гораздо хуже. — Неплохо, — одобрительно заявил Двэйн, точно почувствовав применение магии. Похвала застучала в учащенном сердцебиении, но Кэли опять проигнорировала странное поведение организма. — Снова выглядит, как вызов. Вызов, в котором ты жульничаешь. — Сильнейший боевой маг, а простенькое намерение для него читерство, — поддела она. — Помешанная на контроле, которая боится одного глотка алкоголя, — ответил колкостью Двэйн. Кэли нахмурилась, когда речь зашла о ее слабостях. Она уже хотела высказаться, но остановилась. Зачем доказывать придурку, что в ее перестраховке есть смысл? Он же не видел, что она может натворить, если позволит себе хотя бы на секунду упустить нити контроля ситуации. Двэйн снова принюхался и пригубил. Едва-едва. Кэли сомневалась, что ему в рот попала и пара капель. Он тут же скривился и отставил бокал. — Лучшее пойло, — уничижительно пробормотал он и огляделся. — А атмосферка ничего. С энергией у них явно все отлично. Кэли тоже осмотрелась, отмечая, что в чем-то Двэйн прав. Насколько она была осведомлена, бункер насчитывал пятнадцать этажей, и каждый из них освещался достаточно — пусть энергосберегающими лампами и лентами гирлянд, но все же. Где-то на нижних этажах, судя по трепу Фила, строители даже предусмотрели системы для разведения рыб и роста органических овощей, но, насколько они знали, люди Джека этим не пользовались, освоив территорию наверху. На счастье выживших, их загнала под землю не ядерная война, которая на долгие десятилетия перекрыла бы доступ на поверхность. — В таких местах оборудовали автономные системы энергоснабжения, — пробормотала Кэли. — Этот бункер строили силами богачей и предусмотрели возможность постоянного проживания после ядерной войны: запас непортящихся продуктов и топлива для генераторов на десятилетия, системы очистки воздуха, выработки воды и канализации. О таких бункерах ходило много слухов, но я думала, что только в Канзасе настолько оснащенный. Этот Кремниевая долина скрывала, но Джек как-то просек. Говорят, когда они его отвоевывали, многие полегли. — Ты на самом деле считаешь, что вот так выглядели будни свободных? — прервал ее монолог Двэйн, покручивая бокал против часовой стрелки. На ее непонимание он склонил голову чуть набок и стрельнул глазами в сторону дальнего угла. Она проследила и, натолкнувшись на сокрытый сумраком столик, поморщилась. На потертом диванчике восседал отвратительного вида мужчина лет под пятьдесят. Типичный представитель самого неприятного для нее контингента населения в прошлом — она часто встречалась с подобными людьми, посещая различные заведения Нью-Йорка. «Короли жизни», смотрящие на всех свысока. Предлагающие бешеные деньги за пару часов скрашенного досуга и даже не скрывающие, за что готовы платить. Этот человек выглядел иначе, но Кэли безошибочно могла сказать, что именно таким он и был раньше, в лучшие времена — это сквозило в выражении лица и сальной улыбке, которой он одаривал окружающих, пока худая молодая блондинка облизывала его шею. На девушке висело что-то, что раньше, скорее всего, выглядело как шикарное коктейльное платье, но если в прошлом такие вещи блестели в свете софитов, привлекая к себе внимание, то сейчас в тусклом приглушенном мерцании энергосберегающих ламп и свечей тряпка казалась такой же потрепанной, как и ее обладательница. Волосы блондинки спутались, можно было заметить свалявшиеся колтуны, даже в сумраке кожа казалась мертвенно бледной, сквозь нее проглядывали посиневшие вены. Ее тонкие руки обнимали мужчину за шею, она ластилась к нему кошкой в самом расцвете гона, и Кэли брезгливо хмыкнула, представив, за что ей приходится платить такой ценой и почему у нее совершенно нет времени на себя. Чейз как-то говорил, что у селян есть особая категория населения, которую можно приравнять к рабам. Ими становились те, кто не мог принести никакой практической пользы. Каждый, у кого не было способностей к охране бункера, исследованиям, разведке, сельской деятельности и прочим стратегически важным занятиям, платил тем, что мог потянуть. Чаще всего этот слой населения формировался из новичков, которые позарились на перспективы безопасности и возможность стать членом какого-никакого «общества». Позже, по мере адаптации, они получали новые обязанности, но в первые несколько месяцев вынуждены были выгрызать себе путь в социум, ползая в ногах у сильных этого циничного ограниченного мирка. Новенькие женщины чаще всего платили скудным бытом и сексом. У важнейших селян насчитывались целые гаремы молодых беззащитных девчонок, которые раздвигали ноги для того, чтобы одно животное бункера защитило от остальных. Кэли затошнило, когда мужчина опустил руку под стол. Девушка усерднее расстаралась, оттягивая ворот темной футболки и сползая губами к ключицам. Захотелось вывернуть желудок прямо себе под ноги, когда воображение подкинуло живую картинку того, что происходит за скрывающей от случайных наблюдателей вид преградой. — А что, ваши развлечения чем-то отличались? — Кэли постаралась отвлечься наблюдением за другими людьми, но не то чтобы хоть кто-то из них выглядел не тошнотворно. — Мы были цивилизованным обществом, Арман, — Двэйн цокнул языком. — Устаревшим? Возможно. Но все же цивилизованным. — Именно поэтому мою бабку казнили за то, что мой дед решил, что она спит с кем-то на стороне, — мрачно хохотнула Кэли, вперив в него хлесткий взгляд. — Ни одного доказательства. Ни одного повода. Он просто придумал, что она как-то смогла обойти клятву верности, и ее сожгли. Даже лишенные ушли от идей святой инквизиции, но свободные пронесли худшие годы жизни нашего народа сквозь века, постоянно отдавая безумную дань. Цивилизованное общество. — Даже в цивилизованном обществе есть свои исключительные экспонаты, которые однажды добрались до власти, поработили слабые слои населения и превратили все в застаревший сюр, — ввинтил Двэйн ремарку, пройдясь не только по своей, но и по ее фамилии ушатом горькой правды. — Тушé, — процедила Кэли сквозь зубы. Она уставилась на стеллаж за спиной мужеподобной женщины-бармена, на котором расположились бутылки с различным пойлом. Этикетки были знакомы, но Кэли предполагала, что это — декоративное решение. Либо элитный алкоголь предназначался исключительно самой верхушке правязещего бункером класса, а остальным разливали то, что все еще увлажняло стенки стакана Двэйна, — низкосортный алкоголь, производить который селяне как-то научились. Фиолетовые ленты, свет которых отражался в зеркалах за бутылками, завораживал. Напоминал дни в Марселе, в которые Кэли стояла за похожей стойкой и почти ежедневно насиловала глаза примерно таким же приглушенным освещением. Разве что тогда она еще постоянно сталкивалась с мельтешащими софитами, которые могли довести до эпилепсии, а тут темноту дополнительно разгоняли по углам стоящие на столиках крупные свечи. Запах расплавленного парафина практически не ощущался, и она объяснила это достаточно мощной вентиляцией. Если бы контингент казался поприличнее, это место можно было бы даже назвать уютным. — Оу, — привлек ее внимание Двэйн удивленным тоном. — А их вечеринка становится интереснее. Кэли вновь посмотрела на развратный столик, из-под которого вылезла вторая девушка и разместилась по другую сторону от мужчины, выглядящего весьма удовлетворенным. Вторая оказалась точной копией первой — выглядела идентично, одета была так же, — и Кэли закатила глаза на банальность ситуации. Близняшки. Мужчина, скорее всего, очень постарался, чтобы заполучить их себе. Тот с нажимом провел пальцем по губе девушки, которая минуту назад ублажала его этим самым ртом, — догадаться не стоило особого труда, — и та вымученно улыбнулась, позволяя следом прижать себя ближе вместе с сестрой. — Какая же мерзость, — пробубнила Кэли. — Не верю, что говорю это, но согласен, — оттенок голоса не соответствовал высказанному — прозвучал как-то непривычно. А затем произошло что-то совсем неправильное. Кэли успела услышать глухой стук бокала по стойке прежде, чем к ней прижалось чужое тело, а волосы всколыхнуло горячим дыханием. — Ты что делаешь? — ошарашенно спросила она; сердцебиение моментально ускорилось. Руки дрогнули, где-то под ребрами заныла тревога, смешанная с восторгом во взрывоопасный коктейль. Кэли хотела посмотреть на Двэйна, но побоялась шевелиться. Опасалась случайно коснуться кожа к коже — слишком близко он находился. — Я без понятия, — тон прозвучал пересушенным. Хриплым. — Странное чувство. Оно нарастало слишком непонятно, чтобы отследить, а сейчас накрыло очень резко. В голове полный туман. Есть только ты. — Ты же не мог напиться с одного глотка. Горло свело паникой, и Кэли лихорадочно заозиралась. Вновь натолкнувшись взглядом на занимающуюся за дальним столиком непотребствами троицу, она сдвинула брови, прислушиваясь к себе. По телу почти ненавязчиво разливалось эйфорическое тепло, которое напомнило что-то очень далекое. Продолжив изучать людей, она все больше мрачнела, то и дело замечая, что с момента их появления в импровизированном «баре» люди стали раскрепощеннее. Смех звучал громче. Липкие ладони проникали под юбки становящимися откровеннее касаниями. Лица искажала эйфория. Подняв голову, Кэли пошарила взглядом по потолку и нашла систему вентиляции. Она принюхалась, но не уловила запаха, однако догадка ярким маяком ударилась о подкорку знакомыми ощущениями, растекающимися из глубин солнечного сплетения не только потому, что Двэйн стоял преступно близко и громко дышал ей в макушку. Кэли знала, что это. Концентрация вещества в воздухе была слишком слабой, позволяющей всего лишь немного расслабить людей. Ненавязчиво воздействовала на нервную систему, срубала рубильники контроля и дарила шанс ненадолго забыть о реальности и насладиться отдыхом. Совершенно безвредная, если не злоупотреблять. Но в их с Двэйном случае… — Et ta soeur . Кэли попыталась отшатнуться, но настойчивая ладонь удержала ее за талию. — Не шевелись, — голос Двэйна прозвучал грубо. — Я не представляю, что могу сделать. Совершенно, Арман. — Можешь себя контролировать? — Нет, — вышло очень похоже на полустон. — Я ничего не контролирую. Кэли все же рискнула окунуться в полностью черные глаза. Темные настолько, словно в помещении испарились все источники света. Грудная клетка Двэйна заметно дергалась от глубоких вдохов. Пальцы вцепились в куртку на ее спине, а на его лице застыло такое решительное выражение, словно он готов был вгрызться ей в глотку за любую попытку отстраниться. — Твои глаза, — прошептала она, панически озираясь по сторонам. На их счастье, в их сторону никто в данный момент не смотрел настолько пристально, чтобы заметить резкие перемены. Кэли сползла со стула, проехавшись грудью по торсу Двэйна, отчего тот еще сильнее сжал ткань ее куртки — до скрежета грубой ткани. Он проследил ее движение хищником, вот-вот готовым броситься на добычу. — Закрой глаза, — прошипела она и, перехватив обнимающую ее руку, настойчиво вцепилась в ладонь. — И пусти. — Он не пошевелился, продолжая прижимать ее к себе так тесно, будто хотел слиться с ней в единое целое. — Я никуда не денусь. Мы просто отойдем подальше. Двэйн подчинился механически. Словно робот, следующий за прописанным в программе алгоритмом. Кэли обвила его запястье пальцами и потянула за собой в самый дальний угол барной стойки — туда, где можно было хоть как-то скрыться. Спрятавшись от любопытных взглядов, она нерешительно замешкалась, вообще не понимая, как действовать, но все сделали за нее. Она не сообразила, как оказалась на стоящем рядом со стеной барном стуле, — настолько ненавязчиво и быстро Двэйн ее на него усадил. Широко раздвинув ее ноги, он встал между ними и уткнулся лбом ей в плечо, скрывая почерневшие радужки от окружающих. Она понадеялась, что именно для этого. — Что за херня? — прошипел он таким тоном, словно прямо сейчас его подвешивали на дыбу, вывернув руки. Замученным. — В вентиляции распылен психотроп. Очень маленькая доза, на людей влияет почти ненавязчиво, просто помогает расслабиться, но амоком может использоваться для снижения контроля носителя, — очень тихо пояснила Кэли, наблюдая за тем, как Двэйн с силой вцепляется в край барного стула. Большой палец проскользнул по ее бедру, и она тяжело сглотнула, не в силах оторваться от обтянутой перчаткой ладони. — Его применяли на нас в Склепе в последние месяцы. Или что-то похожее. Усовершенствовали простые наркотические составы. Снижали таким образом наш самоконтроль тогда, когда мы отказывались выходить на арену. — Арену? — спросил Двэйн, и она просто кивнула. Но он не стал уточнять подробности про помещение, пол которого все время был красным из-за океанов крови меченых. — Успешно? — Почти всегда да, — прошептала Кэли, кривясь от воскресающих воспоминаний о совершенно потерянных волшебниках, которые под кайфом творили жестокие вещи. — Но иногда удавалось с собой совладать. — Ты вся такая талантливая... — в тоне послышался восторг. — Замолчи, — перебила она. — Твой гребаный друг нас подставил. — Вряд ли он в курсе, — едва слышно пробормотала она. — Фил постоянно травой балуется, такое слабенькое внушение точно мимо него пройдет. — Как работает эта хрень? — Похоже на мет: возбуждает нервную систему, повышает дофамин до запредельного уровня, — Кэли вновь тяжело сглотнула, когда кончики пальцев опять коснулись бедра, и инстинктивно сдвинула ноги, тут же одернув себя, когда слишком сильно сжала тело парня. — Обостряет сексуальное влечение. — Ты сейчас как шведский стол, — он нес что-то вообще нереальное, потеряв связь со всеми отделами мозга. Она лихорадочно размышляла, как поступить. Пересекшись взглядом с Ноа, которая смотрела в их сторону, широко распахнув веки, она лишь едва заметно покачала головой, призывая их с Кеем оставаться на месте. Не только потому, что, привлеки они сейчас лишнее внимание и увидь кто, насколько черными стали глаза Двэйна, скорее всего, в их сторону обнажится куча оружия. Провоцировать поплывшего меченого человеком, который его и в обычном состоянии раздражает… — Тебе не идет этот цвет. Это будто не ты, — продолжил Двэйн, накручивая прядь ее ставших ненадолго рыжими волос на палец. — Тебя не кроет. — Меня держали на этом веществе в более концентрированной форме, для моего организма это не шок, — последнее прозвучало немного отчаянно. — Да и опыта с метамфетамином у меня достаточно, — пробормотала Кэли на автомате, обдумывая ворох крутящихся водоворотом мыслей. — Мне нужно отвлечься, — его голос стал немного серьезнее, не таким возбужденным и сладким. — Что за опыт? — Увлекалась в четырнадцать, — пошла Кэли на поводу вопроса, рассчитывая, что отстраненный разговор действительно поможет отвлечься. — Зачем? — Связалась с плохим парнем. Он лазил ко мне в окно по ночам, мы накачивались и изучали все прелести прихода. Высказанное отозвалось едва слышным рыком рядом с ее плечом. Кэли мысленно обругала себя всеми клятыми словами: рассказывать слетающему с опоры меченому, плывущему за вполне определенными желаниями, об опыте прошлых таких желаний: просто гениальная идея. Она скосила взгляд, когда на ее бедро легла ладонь. Пальцы сжались, не причиняя боли, но все же такой хваткой, от которой брюки поползли складками. Аромат животной похоти стал концентрированнее, пришлось немного отклониться, когда Двэйн прижался еще ближе — так, что она могла почувствовать промежностью насущные проблемы. Кэли во все глаза смотрела на удерживающие бедро тонкие пальцы и пыталась предсказать, как обернется попытка убрать с себя прикосновения, которые постепенно пробивали дыры и в ее здравомыслии. В мозгу щелкало, пока она перебирала варианты — одна идея сменялось другой и тут же отметалась под гнетом внешних факторов. Либо борьбой они привлекут лишнее внимание, либо Двэйн сорвется. — Родители Майлза тебя не остановили? — заговорил он, снова вернувшись к мурлыкающему тону. Ладонь на бедре немного расслабилась, Двэйн повернул голову, умащиваясь на ее плече, и Кэли ощутила его дыхание рядом с ухом. — Они никогда не обращали на меня внимания, я нужна была лишь на случай столкновения со свободными, — честно ответила она, потеряв все ограничители за нарастающей паникой. — Адаптанты меня не любили. Я хоть и носила другую фамилию, все знали, что я Арман. — Ты тоже ненавидишь меня за мфамилию, — тихо пробормотал Двэйн как-то сожалеюще. Кэли широко распахнула веки, не ожидая услышать это, высказанное таким тоном. — Ты самая упрямая женщина на свете. Все время будто бьешься лбом о стену. — Прекрати, — отрывисто взмолилась она. Она почувствовала вздох в дрогнувшей груди, прижимающейся к ней практически вплотную, и на одно почти незаметное мгновение похоть разбавилась горечью, тут же испарившейся за новым витком жгучих низменных желаний. — А как же Майлз? — перевел тему Двэйн, поглаживая ее бедро кончиками пальцев. — Ему ты нравилась. — Гуманный идиот. — Или прозорливый счастливчик, — прозвучало на грани шепота. — Из-за этого ты ненавидишь наркотики? — В том числе. — А еще? — Кэли сильнее напряглась, когда после отсутствия ответа ладонь сжалась, грозя оставить синяки под ее брюками. — Пожалуйста, Арман, это отвлекает. — Сестра Жана была наркоманкой, — все же сдалась она. И снова попыталась хоть немного отодвинуться, но Двэйн дернул ее обратно, вжимаясь пахом меж ее бедер. Так тесно, что она могла бы нарисовать очертания спрятанного под его одеждой во всех подробностях, если бы задалась целью. — Лягушатник, — злобно выдохнул он. — Рассказывай, пока я не надумал себе чего-то, что окончательно сорвет мне крышу. Все выходило из-под контроля. Абсолютно. Кэли впервые за долгое время оказалась в ситуации, в которой даже примерно не понимала, что делать. И хуже всего было то, что вещество в воздухе догоняло и ее. Сознание постепенно путалось, а тьма в солнечном сплетении просыпалась, потягивалась и радостно улыбалась, наслаждаясь вниманием от того, кого жаждала всей своей черной душой. — Они с сестрой не общались долгое время, а потом ее друзья-наркоманы сообщили, что она скончалась от передоза, — заговорила Кэли, поймав себя на мысли, что перестает отвечать и за свои слова. Сквозь туманную негу она попыталась прислушаться к себе и заметила призрачное ощущение, напомнившее момент, когда Двэйн, сам того не осознавая, вынудил ее внутренним приказом дать ответ на интересующий вопрос. Только этого сейчас не хватало. — Мы пришли туда, где она жила в последние пять лет, в которые они не виделись, — промямлила она. — А там ребенок. Жан даже не знал, что она родила. Мальчишке было три с половиной, а он сидел в полной антисанитарии среди обдолбышей. Не могу его забыть, сколько бы ни пыталась. Навсегда изломанная жизнь. — Ты так трогательно любишь детей, — настолько ласково похвалил Двэйн, словно говорил с кем-то очень важным в своей жизни. Он всегда был таким с Мэриэл? — Почему перестала принимать? Кэли почти выпалила ответ, но разум немного прояснился от поднятой темы, так что она успела захлопнуть рот, не позволив словам сорваться с губ. Двэйн был совершенно неадекватен, а возбуждение, по ее опыту, могло резко трансформироваться в агрессию. Скажи она, что оборвала все связи со случайным мальчиком, показавшим ей все прелести разгульной жизни, потому, что неожиданно лицом к лицу столкнулась с Аластором, Двэйн может отреагировать совершенно непредсказуемо. Расскажи она дальнейшую историю… Увидев свой ночной кошмар через пять лет после первого знакомства, посмотрев ему в глаза и заметив там призрак узнавания, она сбежала, мысленно благодаря Манхэттен за толпы людей, в которых легко было затеряться. А после, немного успокоившись, погрязла в желании узнать о мужчине все. Справившись с потрясением, она вернулась и ежедневно на протяжении месяца сидела на месте случайной встречи каждый свободный час, надеясь вновь его подкараулить. Когда увидела, проследила, выстроив первую схему посещений в своей памяти. Потом еще долго одержимо наблюдала, используя потенциал аппаратуры лучшего друга своего отца, собственные знания и огромное количество упорства, и под конец могла, не задумываясь, рассказать почти всю подноготную Аластора. Для свободного он слишком сильно интересовался женщинами лишенных, и вычислить всех его пассий, к которым он наведывался между встречами с политиками лишенных, не составило огромного труда. Выведать имя, под которым он «записывался» на рандеву с сильными мира обычных людей, оказалось еще проще. Аластор следил за исполнением договора и стабильно раз в несколько недель мотался в Вашингтон, Чикаго, Лос-Анджелес, Хьюстон… Больше всего времени провел в Нью-Йорке, словно судьба точно знала, где разместить интересующих его людей, чтобы Кэли могла постоянно контролировать его местоположение. Пару раз она провожала Аластора до порога замка круга, когда ей удавалось вырваться из штата и не вызвать подозрений у семейства Майлза. Она преодолевала защиту Сферы бесследно потому, что когда-то давно Эстер прописала ее магический фон на самом глубоком уровне безопасности. Кэли даже себе не могла объяснить, зачем продолжала вновь и вновь бросать все дела и срываться с места, когда очередная секретарша вносила нужное имя в базу данных, и старенький компьютер об этом тут же сигнализировал. Но позже эта информация ей очень сильно пригодилась. — Раньше ты так потрясающе пахла, — раздалось шепотом на ухо, и Кэли вздрогнула. Двэйн снова забыл о неполученном ответе и перешел к интересующему его больше словоблудию. — Я скучаю по этому запаху. Тебя можно было учуять за несколько десятков шагов. Он глубже зарылся носом в ее волосы и провел рукой по бедру выше с нажимом. Ладонь сползла к внутренней стороне, большой палец нырнул под плотно затянутый ремень ножен, оглаживая. Горячий выдох прошелся по коже над воротом водолазки. Кэли едва не застонала, борясь с собственным организмом. Маленькая обиженная жизнью девочка внутри восторженно урчала, восхищаясь. Разумный человек паниковал, пытаясь найти выход. — Сконцентрируйся на том, что это не твое, — надломленно воззвала Кэли к разуму Двэйна. — Кто тебе сказал такую глупость? Он звучал, как пьяный. Накаченный несколькими галлонами чего-то очень градусного и концентрированного — вот-вот потеряет сознание от передозировки. — Вспомни о Мэриэл, — настояла она. — Не работает. — Она почувствовала неслышный смешок колебаниями воздуха на шее. Стало горячее. — Теперь я знаю, зачем ты это делаешь. Я слишком много всего знаю, чтобы игнорировать то, что это… — Двэйн коснулся ее шеи носом, и, на их счастье, между ними все еще была преграда ткани, не позволяющей окончательно слететь с катушек всем, принимающим участие в этом похотливом цирке, — мое. Причем очень и очень давно. — Заткнись, ты не в себе, — оборвала его внезапную исповедь Кэли, стараясь не прислушиваться к лишнему. К тому, о чем потом Двэйн обязательно пожалеет и, возможно, начнет наказывать ее за то, что стала вынужденным свидетелем вырвавшихся слов. — У меня есть идея, — очень хрипло выдал он. — Пообещай, что не убьешь меня потом. — С каких пор тебе нужно мое обещание. — С этих. Сейчас мне очень хочется жить. В таком положении, желательно. Ладонь скользнула выше, собирая складками брюки, и Двэйн отпустил, издав при этом едва слышный разочарованный стон. Все еще зарываясь носом в ее пряди, он обнял ее обеими ладонями, заставив замереть. Выполнив какие-то манипуляции за ее спиной, он чуть отстранился, не глядя нащупал ее руку и, с нажимом проведя по предплечью, задел кончиками пальцев края перчатки. Стоило ему сдвинуться ниже, проникая под плотную ткань, и Кэли едва не задохнулась от тишины. На несколько мгновений ей показалось, что вокруг нее сконцентрировался полный вакуум — уши будто заложило. Она втянула носом щедрое количество кислорода, задыхаясь от того, как слабые намеки на возбуждение, с которыми могла бороться, усиливаются, собираются в низу живота и кипятят кровь. — Двэйн, — прошептала она мольбой. — Прекрати. — Видимо, мне на роду написано постоянно ходить по грани и добровольно позволять тебе издеваться, — он стянул перчатку еще ниже. Когда та сползла до середины пальцев, он обхватил запястье, увеличивая площадь соприкосновения. — Давай, Арман. Боль помогает сконцентрироваться. — Ты сбрендил? — осознав, чего он хочет, выпалила Кэли. — Давай, никто не обратит внимания, — продолжил он убеждать ее совершить чудовищную глупость. — Они не замечают даже отсоса под столом, а нас слишком много одежды. Блядь, ты бы потрясающе смотрелась под столом. — Двэйн, — прозвучало очередным предупреждением. — Пожалуйста, Арман, пока я не разложил тебя прямо здесь, — сквозь возбуждение пробилось чистое, кристально прозрачное отчаяние. Кэли облизала пересохшие губы и позволила без сопротивления снять перчатку окончательно. Двэйн переплел их пальцы и снова пробормотал горькую просьбу. Прикрыв глаза, она дала волю туману и сцепила зубы, когда услышала болезненный стон. Пропустила по сцепленным фалангам несколько разрядов слабого тона. — Все же мазохист, — он прижался еще ближе, сделав короткий толчок бедрами, который шарахнул перегрузом по всем ее рубильникам контроля. — Сильнее? Она приложила больше усилий, закусив губу до выступивших капель крови. Зло заершилось, молотя воображаемыми кулаками по клетке солнечного сплетения и требуя прекратить. Совершенно не отдавая себе отчет, Кэли повернулась, и, стоило Двэйну совсем немного отстраниться и приподнять голову, замерла в дюйме от его приоткрытых губ. Кожу обожгло горячими тяжелыми выдохами. Тьма умасливала, подталкивала, туман обволакивал сцепленные запястья, обостряя ощущения и внося во все это безумие ту боль, которую хотелось делить на двоих — причинять и наслаждаться ответной. Двэйн распахнул веки, демонстрируя непроницаемую тьму. Отпустил ее руку и обхватил подбородок, приподнимая. Погладил кончиками пальцев по щеке. Сквозь черную склеру практически не улавливалось движения зрачков, но Кэли все равно заметила бегающий взгляд. Хотелось окончательно спустить себя с поводка. И Кэли почти это сделала, но все резко изменилось — ударило по голове тяжестью, соизмеримой с весом небосвода. Она не поверила, когда это произошло. В один момент все вокруг тонуло в густой похоти, которая погребала под собой, требовала выхода самым примитивным способом в мире, а в следующий в ставший знакомым фон просочился новый. Не менее знакомый. Двэйн резко задрал голову к потолку. Ладонь на ее щеках сжалась сильнее. Не знай Кэли, что именно им двигает, скорее всего восприняла это как какое-то психическое отклонение. Выглядело так, будто он буквально вынюхивает угрозу, ведя носом подобно ищейке. Но ей самой хотелось сделать то же самое, и она не стала себе запрещать, подняла голову, шаря взглядом по пыльным плитам и определяя точное местоположение. Меченый. Не один из огромного списка тех, кого Джек держал на привязи, как прирученных бездомных псов, и использовал для охраны своего дома. Это был кто-то другой. Очень сильный. Размеренно вышагивающий по земле над бункером не больше, чем в полумиле от Кэли. Она узнала человека почти моментально. — Очухался? — рвано дыша, спросила она, опустив голову. Сбросив с себя чужую ладонь, она настойчиво потянула Двэйна за рукав куртки, призывая прекратить привлекать внимание. Он тут же осекся и, вцепившись ладонями в край барной стойки, уставился на мелкие трещины, по краям которых отражалось мерцание гирлянд. — Не до конца, — он потряс головой, будто пытался таким образом вернуть извилины на предназначенные для них места. Сделав несколько глубоких глотков кислорода, он посмотрел на Кэли, и она облегченно выдохнула, заметив, что чернота рассосалась, открывая вид на синие радужки. — Но больше набрасываться не собираюсь. По крайней мере, на тебя. Она не стала ничего говорить, просто покачав головой. Поглубже окунулась в свои ощущения, мысленно крича восторженную оду тому, что под гнетом чужих эмоций похоть, наконец, отступала, вновь прячась по закоулкам сознания. Посмотрев украдкой на Двэйна, Кэли сдвинула брови, пытаясь почувствовать за приближающимся страхом то, что медленно росло в парне, закручиваясь на уровне солнечного сплетения удушающей петлей. Кэли почти слышала клокотание ярости, которая позволила ему совладать с собой, но которая могла нести в себе что-то еще — более разрушительное. — Приближается, — тихо произнесла она, не сомневаясь в том, что меченый двигается в бункер. Сопоставить все не составило труда. Джек знаком с Марисой, раз уж в его доме применяется субстанция, разработанная в Склепе. Меченый, который точно уже чувствует их с Двэйном и с каждой секундой все больше боится, идет вперед вопреки тревоге инстинктов. Судьба оказалась благосклонной, подкинув шанс пообщаться со старыми знакомыми гораздо раньше, чем ожидалось, и подарила того собеседника, который из всего перечня пленников Склепа полезнее всего. — Мне нужно, чтобы ты себя контролировал, — продолжила Кэли. — Условия изменились. Придется импровизировать. Мне нужен этот меченый. — Я в норме, — немного хрипло ответил Двэйн, несколько раз сжав ладони в кулаки, разминая пальцы. Скользнув по ней косым взглядом, он скривился. — Извини. — Это не твои желания, — отстраненно пробубнила Кэли, отвернувшись. Но все равно успела заметить горькую улыбку, исказившую его сконцентрированное лицо. Она силой отогнала от себя все, что он сказал. Все, что до сих пор набатом звучало в голове, вибрируя по вискам. Она подумает об этом позже. Никогда, желательно. Двэйн снова поднял подбородок выше, втягивая аромат страха глубже в легкие. — Это кто-то из Склепа? — он немного повернул голову к той части потолка, за которой маячил новый меченый. — Отличается от всего, что я когда-либо чувствовал. Очень похоже на тебя, но… — Слабее? — спросила Кэли. — Пугливее, — уточнил тот. — Знаешь, кто? — За год в Склепе я выучила это раболепство наизусть, — кивнула Кэли, пропуская смешанный с восхищением страх глубже внутрь себя. Ощущение почти не изменилось. Этот меченый точно так же видел в ней кого-то особенного, очень важного. Все так же готов был пасть перед ней на колени, выполнить любую просьбу, лишь бы заслужить одобрение. Одновременно радовался неожиданной встрече и боялся до судорог тонких коленок и хрупких пальцев рук. До дрожи искусанных в кровь губ и восхищения на дне светло-серых глаз. Зло внутри торжествовало, протягивая воображаемые ладони к силуэту молодой девчонки. Кэли посмотрела в мутные от злобного предвкушения глаза Двэйна и с каждым шагом третьего меченого все больше веселела, растягиваясь в улыбке. Добро пожаловать, маленькая дрянь. Давно не виделись.