─── ℘ ───
Когда спешишь, время идет то слишком медленно, то чересчур быстро и никогда так, как нужно. Людей на заправке оказалось слишком много для этого времени суток. Пришлось ждать сначала места у терминала, а затем внутри. Рядом с кассами обслуживания были стойки с открытками Денвера и журналами с другой стороны. Взгляд машинально остановился на газетах в самом низу и выхватил строчку, которую Кларк предпочёл бы не видеть: "Новый убийца в Денвере. Кто он?" Вопреки ожиданиям, статья оказалась небольшой. Одна смерть и два человека похищены. Предположения журналистов и скудные комментарии полиции. Слишком зыбко и явно сырой материал с фактами, почти притянутыми за уши. Почти... так как одна девушка была все же найдена мертвой, и почерк слишком походил на деяния Роя. Неприятный холодок пробежал при этой мысли по спине. Кларк купил эту бульварную газету вместе с молочным шоколадом для Дарлы. Однажды мужчина случайно открыл верхний ящик ее стола в поисках ножниц. Там, поверх пустых конвертов и бумаги для писем, среди оплаченных счетов за дом лежал по меньшей мере десяток ореховых батончиков. Он привозил ей что-то из магазина, она на автомате складывала это в стол. Дарла многие вещи делала так, неосознанно, повторяя свою жизнь там. Привычки хранить еду про запас, экономить воду, стоящую на ее ночном столике в бутылке для занятий спортом и всюду включать свет, преследовали ее. Кларк попытался поговорить с ней об этом. Дарла отнеслась к его словам холодно. Словно в полусне, она блуждала взглядом по своему столу. Затем тяжело вздохнула и произнесла только одну фразу: - Еще и это... Девушка дала обещание проработать сложившуюся ситуацию с психотерапевтом. Спустя время все ушло. Часть проблем сошла на нет, но были вещи, которые Кларк не мог сам увидеть. Он не знал почти ничего о том, как она жила в доме за глухими сейфовыми дверями. Ему отчего-то казалось, что Дарла была там одна, а Рой спускался к ней время от времени. Настоящим потрясением для него было узнать, что они жили вместе. Почти все то время, что ее искали, в том подвале Дамьян Саммерс и Дарла Линделл были вдвоем. Кларк считал тот подвал попыткой ограничения свободы, чтобы похищенный человек не мог сбежать. Но добровольно закрывать себя с ней, проводить внизу все ночи и считать то место домом, казалось ему еще большей патологией. Дарла объяснила это попыткой спрятаться от окружающего мира и создать свой собственный, так как ему в детстве была нанесена серьезная психическая травма. Увидев то, какой взгляд стал у Кларка в момент ее размышлений, Дарла больше никогда ничего не рассказывала ни о Рое, ни об их жизни в том заброшенном доме после похищения. Первое время Кларк и сам сдерживал себя и не спрашивал. Его ужасал Рой, он испытывал к нему ненависть и почти каждый день ожидал новостей, что срок пересмотрят и все-таки поджарят этого ублюдка. Со временем стало понятно, что апелляцию родственников отклонят, так как вынесен адекватный по меркам законов штата приговор. Ненависть, как и злость, не могут пылать вечно. Рано или поздно огонь затихает, жизнь берет свое, появляется множество других проблем и радостей. Но теперь, когда ему уже почти начало казаться, что их с Дарлой жизнь налажена, возникла эта газетная статья про новые убийства. Даже если все это трагическое совпадение и бездарные попытки журналистов привлечь внимание к тому, чего нет. Все это означало, что имя Роя вновь появится на страницах газет, так как якобы объявился подражатель. И очень скоро чернушные издания вспомнят про "подружку маньяка", все еще живущую в этом штате. Одному Богу известно, сколько еще психов-сталкеров появится вокруг их дома, пока шумиха вновь утихнет. Ему нужно было подумать. Составить четкий план, самым важным пунктом в котором оставалась необходимость убедить Дарлу уехать отсюда. Он собирался предложить ей улететь с ним в Вашингтон. У Кларка была возможность перевестись в головной офис, ему давно предлагали. Мужчина планировал взять Дарлу с собой под предлогом встречи с ее первым психотерапевтом, работавшим в ФБР. Эта дама передала Дарлу местному аккредитованному специалисту, но продолжала курировать ведение терапии. Девушка время от времени созванивалась с ней для подведения итогов и корректировки лечения. Вашингтон казался теперь ему самой хорошей идеей в тот момент. Уже сидя в машине, он просмотрел всю газету до спортивной колонки, но больше похожих статей о нападении на кого-то не нашел. Выезжая с заправки, Кларк притормозил и уже опустил руку из открытого окна, чтобы избавиться от приобретенной им улики, когда мобильный телефон ожил в его кармане. Звонил один из партнеров с новостью о переносе переговоров на текущую неделю. Это означало, что в ближайшие дни Дарла снова будет одна, а он начнет жить на работе. Слишком крупный контракт предстояло заключить. Домой Кларк приехал с головной болью и в еще более отвратительном расположении духа. Дарла будто радар чувствовала любые изменения настроения и, появившись на пороге, молча ушла в свою комнату, хотя обычно он всегда обнимал ее. Не раздеваясь, еще добрых сорок минут Кларк сидел за своим компьютером и отдавал указания подчиненным, прижав плечом мобильник к уху. Вместе с осознанием, насколько поджимают сроки, пришло ощущение усталости, когда последний звонок был сделан. В памяти неприятным грузом всплыла газетная статья. Чувство опустошения заполнило его изнутри. Он даже нормально не поздоровался с Дарлой, несмотря на то, что в последний раз они виделись только с утра. В гостиной работал телевизор, Кларк медленно побрел туда, на ходу стягивая свитер. Дарла подняла глаза всего на пару секунд, но даже этого было достаточно для нее. Он стоит, замерев, с локтями все еще обтянутыми не до конца снятой одеждой. Его губы приоткрыты, волосы на затылке взъерошены, но теперь он не замечает ничего вокруг. Дарла смотрит на него снова, будто не понимая, почему Кларк не идет к ней, ведь ее жест красноречивее некуда. Она поднимает ладони чуть выше и тянется к нему. Кларк будто бы приходит в себя, одним рывком освобождается от злосчастного свитера и наклоняется к ней. У него холодные руки, и он все еще боится уколоть ее бородой. Кларк пытается отстраниться, как обычно, стараясь запомнить вкус ее губ. Так, словно это было в последний раз. Но Дарла останавливает его и притягивает к себе обратно. Он сдается слишком быстро для того, кто еще пару минут назад не хотел навредить. Его обветренные губы царапают ее кожу, он трогает ими шею и вздохнув зарывается носом за ухо. Раньше, в прошлой жизни, когда он, засыпая, случайно делал так, его трясло от запаха ее духов. Кларк знал, что она ничего не замечала, хотя именно в эти моменты Дарла обнимала его крепче. Как сейчас. Кларк не пытается поднять голову или оставить ее. Маленькая ладонь гладит его шею, затем скользит вниз. Он слышит ее тихий голос: - Нужно их смягчить, - она трогает его губы подушечкой большого пальца. Едва заметно поглаживает, затем наклоняется и коротко целует Кларка в лоб. - Если оставить все как есть, кожа может лопнуть от сильного холода в самый неподходящий момент... будет кровь... у меня постоянно так, если я забываю. - Пусть думают, что я хожу в бойцовский клуб... - он отвечает едва слышно. - Нет, я позже принесу из куртки свою гигиеническую помаду, и мы все исправим, - она снова гладит его затылок, как делает всегда, если хочет, чтобы он уснул. - Может быть сразу завяжешь мне бантики? - на этот раз с явной усмешкой. Он замолкает и снова касается губами ее шеи, вздохнув. - Я делаю тебе больно? - Нет, - еще один короткий поцелуй в висок. Дарла наклоняется вперед и захватив кончиками пальцев плед, тянет его к себе. - Я тебя укрою, и ты поспишь... проворочался всю ночь, я знаю. Она замолкает и молча расправив плед на его плечах, снова притягивает к себе. - Скажи мне, что тебя тревожит? Почему все еще есть все эти тяжелые сны? Он хранит молчание в ответ, будто бы решая, стоит ли посвящать ее в свои тревоги. Дарла произносит тихо: - Все плохое ушло, поспи, - ее ладонь гладит его волосы. Мужчина выдыхает: - Я все еще не могу поверить, что ты со мной, - голос звучит приглушенно, он снова зарывается губами и носом в ее шею. - Пока тебя искали, ты снилась мне каждую ночь. Мы говорили с тобой, ты пыталась мне рассказать о том месте, где он тебя держит и просила, чтобы я тебя нашел... Каждую ночь... Услышав это, она судорожно обнимает его плечи. Дарла прижимается губами к медным волосам, пахнущим горькой полынью: - Прости меня... я чуть не свела тебя с ума. И сейчас тебе нет покоя. Он снова вздыхает, крепче обняв ее рукой: - Мне так не хватало тебя такой... Дарла, которая заботится, нежная, какой была раньше... больше не смотришь вглубь своих мыслей... и видишь меня... видишь, если мне плохо... - Это называется прийти в себя, Кларк... я стараюсь... но все еще не до конца... Он удобнее устраивается головой и, поцеловав ее в шею, задает свой вопрос: - Ты вспоминала там обо мне? Хотя бы раз? Мне казалось, да... поэтому ты постоянно мне снилась. Он застывает, когда слышит ее резкое: - Нет, - она чувствует его реакцию и наклоняется, губами касаясь его лба. Брови в ответ немного разглаживаются, но плечи все еще напряжены под ее ладонями. - Я запретила себе вспоминать о ком-то, кого любила... запретила скучать. Нельзя было расстраиваться или плакать. Для меня был только он... И он это чувствовал... Наверное, потому я там и выжила. - Как ты смогла существовать в этом постоянном страхе перед ним? - брови все еще нахмурены, Кларк произносит это не открывая глаз. - Страх был только в начале, - ее голос звучит более спокойно, она снова гладит его по волосам. - Он почти все свое свободное время проводил внизу, спускался в подвал, когда возвращался в дом, запирал нас на замок и оставался до утра. Слово "нас" неприятно бьет по нервам, но Кларк хранит молчание, лишь крепче ее обняв. Он снова слушает ее голос: - Мне кажется так было даже легче... когда Он был рядом... когда не нужно было ждать его возвращения. Ждать было тяжелее всего. - Как от присутствия такого, как Рой, может быть легче? - он старается, чтобы его голос прозвучал мягче, но не выходит. - Создавалась иллюзия контроля. Я думала, что пока Он там со мной, ничего плохого ни с кем больше вне этих стен не могло произойти. Рой казался более спокойным в такие моменты... Он часто говорил, что ему лучше, когда я рядом, - она произносит это задумчиво. - Вот тварь... Что он делал с тобой в такие минуты... затишья? - в голосе Кларка звучит неприкрытая ненависть, которую Дарла замечает не сразу, занятая своими мыслями. Она отвечает машинально: - Ничего... когда был спокоен, просто обнимал. Перед его глазами всплывает фото из материалов дела: Дарла, спящая у Роя на руках, как ребенок, с ладонью на шее этого ублюдка. - И как долго длился такой период? - его скулы оживают. - Долго... - она вздыхает, пальцы поглаживают его щеку, напряженные мышцы под ними почти сразу расслабляются. - Иногда несколько суток. - Ты засыпала почти сразу? Стоило ему только обнять? - этот вопрос звучит неожиданно для нее. Кларку теперь стал более понятен этот не дававший ему покоя момент. "Как она могла спать в его объятиях?" Дарла отвечает слегка удивленно, рука в его волосах замирает: - Да... - Понятно... это стресс. Оказавшись в безопасных, по мнению твоей психики, условиях, ты уходила в сон, чтобы восстановиться и защитить себя. - Не знаю, Кларк... наверное. Но когда Он вот так обнимал - это означало, что не должно случиться больше ничего плохого, - она поворачивает голову и прижимает щеку к его волосам. - И как часто... он это делал? - Кларк тяжело сглатывает, он хочет задать другой вопрос и не может себе позволить знать правду. "Как часто он трогал тебя? Пользовался тем, что ты была перед ним беззащитна? Что он с тобой делал?" Эти вопросы пульсируют словно яд змеи под кожей. Когда все отдашь, чтобы не знать и не можешь не пытаться услышать правду при этом. Кларк испытывал почти физическую боль, когда они с Дарлой говорили об этой стороне ее пребывания там. Точнее, говорила она, а он делал все, чтобы не сорваться, превратив ее доверие в допрос со своей стороны. - Мы много времени проводили вот так вместе... - ее голос звучит задумчиво и немного отстраненно, пока она плавает в своих мыслях. Кларк тяжело вздыхает и медленно поднимается. Движение его плеч, низко наклоненная голова и руки, под которыми она погребена. Дарла вздрагивает, это происходит непроизвольно и поднимает на него глаза. Он замирает, хотя собирался уйти. Вместо этого Кларк ложится обратно и сгребает ее в объятия. - Я просто подумал, что тебе тяжело так держать.... прости меня... я все время забываю... Она молча обнимает его за шею и прижимается губами к виску. У него горячая кожа, он будто горит изнутри. - Не уходи, - ее голос звучит совсем тихо, но он слышит каждое слово. - Тебе нужно поспать. Его вопрос, заданный холодным тоном, заставляет ее перестать дышать: - Ты боишься меня, Дарла? Я напоминаю тебе его? Дарла хранит молчание, затем произносит, отрывисто вздохнув: - Иногда ты напоминаешь мне его. Каким-то жестом или схожестью ситуации... все происходит непроизвольно. Но это не повод не обнимать тебя. - Я был так счастлив, когда ты позвала меня в отель. Меня, а не кого-то другого. Раньше мы всегда были друг у друга, что бы ни происходило. Я мог приехать к тебе и рассказать про то, как мне паршиво после расставания или сорванной сделки... И ты всегда находила нужные слова... дотрагивалась и всё проходило. Но потом я увидел тебя и понял, что моей Дарлы уже нет. Есть чужая, отстраненная, полная страхов, очень похожая на нее девушка. Которая не видит ничего вокруг себя и все ждет какого-то Роя... Он смотрит ей в глаза, его брови нахмурены. Кларк поправляет ее выбившийся локон, убирает его за ухо и снова переводит свой взгляд: - Я так ждал, что ты снова станешь прежней... той Дарлой, которую я любил всегда. С первого дня, как увидел. - Той Дарлы нет. Я выросла. Съездила в увлекательное путешествие в ад, вернулась и пытаюсь научиться быть нормальной снова, - в ее карих глазах, обычно потухших, неожиданно мелькает улыбка. Мужчина замирает. - Я всегда была такой занудной, вечно не давала тебе разгуляться, Кларк Уотсон. Тебе даже приходилось ехать домой ночевать после походов в клуб с друзьями. Зато теперь у меня, что не рассказ, то настоящий хоррор и некогда тебя изводить своими советами и нравоучениями. Она обнимает его за шею и медленно притягивает к себе. Кларк отвечает с усмешкой: - Да, только я сейчас вообще никуда не могу уехать, нужно охранять тебя. Какой уж там клуб. - Просто мы постарели с тобой, - в ее голосе звучит улыбка. - Ты хотела утром о чем-то со мной поговорить? - он снова закрывает глаза, расслабляясь в ее объятиях. - Это подождет, - Дарла вновь укрывает его по плечи. - Поспи, я побуду с тобой. - Тебе незачем ждать... расскажи, пока я засыпаю. Потом ты убаюкаешь меня, - он дважды целует ее в шею и тут же отступает. - Я хотела спросить... ты не будешь против, если Шерил на каникулах приедет к нам на неделю? - последнее она произносит глядя ему в глаза, так как Кларк приподнимается на локте. - Что-то случилось... о чем я не знаю? - Нет... я скучаю по ней. Тень проходит по его лицу после ее слов, но он отвечает четко и предельно ясно: - Хорошо. Когда нужно будет ее забрать? Обычно каникулы длятся не меньше недели, он знает насколько Дарла любит сестру и это означает, что она будет все время заниматься только ей. Укол ревности переходит в чувство разочарования, Дарла только начала оттаивать и возвращаться к себе прежней. Кларк так долго ждал этого. Мужчина произносит задумчиво, с видом человека, начавшего решать проблему: - Нужно будет подумать, что делать с твоей спальней. Заказать вторую кровать, чтобы ей было удобно... - его брови нахмурены. Она тянет его к себе обратно. - Ты же знаешь, что когда Шерил со мной, мир замирает, я занимаюсь только ей и ее делами... - она снова касается щекой его волос. Кларк под ней молча кивает, ее тяжесть и дыхание успокаивают. Он вновь закрывает глаза. Дарла продолжает говорить с ним, понизив голос: - Не нужно второй кровати, пусть спит в моей. Ей там будет хорошо. А я перееду к тебе в спальню, если ты не возражаешь... будем вместе хотя бы по ночам. Не хочу, чтобы было ощущение, что тебя бросили. В этом была вся она. Только его Дарла, стоя над пропастью, могла волноваться о ком-то, кроме себя. Он, кажется, понимал в чем-то сейчас Роя с его маниакальной одержимостью ей. От ее присутствия рядом Кларку тоже становилось легче. - А чего ты сама хочешь? Как было бы лучше для тебя? Я не малыш, не умру неделю без повышенного внимания, - примирительным тоном. Ему становится тошно от собственного эгоизма до этого. - Забрать Шерил из дома отца, хочу поговорить с ней... мне нужно знать, что там действительно все в порядке, а не только с ее слов, - Дарла замолкает. Она наклоняется и коротко целует его в губы. Кларк смотрит ей в глаза. - Помоги мне справиться со всем этим. Ты мне нужен. Он молча кивает и тянет ее к себе. - Ничего не бойся. Мы пройдем через все вместе. Если нужно, я поговорю с твоим отцом сам. Не оставлю тебя с ним наедине. - Он всегда относился к ней иначе, на многое закрывал глаза. Но Шерил стала старше... мне нужно убедиться, что он не трогает ее ни словом, ни делом. Она замолкает, затем смотрит ему в глаза. - Прости, что снова втягиваю тебя в очередной свой кошмар. - Когда-то давно я пообещал тебе, что буду защищать тебя от всего. - Это было сто лет назад и, кажется, я поняла тебя слишком буквально, - ее голос звучит расстроено. - Не волнуйся, помни о том, что ты пообещала переехать в мою спальню. Именно так ты отдашь свой долг. Она улыбается, шмыгнув носом, слезы отступают. Дарла произносит с усмешкой: - Во всем и всегда старайся увидеть свой профит, не так ли, мистер Уотсон? Он кивает, укрыв ее плечо пледом. - Вот именно. Представляешь, как мне будет хорошо с тобой всю неделю в одной спальне? Вызвав ее смех, он успокаивается и ложится обратно. - Нужно поспать, ты права, - он зарывается носом в ее шею. - Постарайся сделать то же самое.─── ℘ ──
Когда она жила с ним во времена колледжа, у него, как и у любого нормального молодого человека, бывали периоды ухода в отрыв. Пресвятой Кларк отправлялся в свободное плавание, обычно длиной в одну ночь. Ночь, когда все желания находили свой выход. Но даже в такие моменты он был рационален и помнил о том, что кто его ждет дома. Кларк знакомился с девушками в клубе, точнее они знакомились с ним. В такие вечера он отделялся от своей компании и оставался у барной стойки. Обычно ждать не приходилось особенно долго. Сначала это был безобидный флирт. Легкий разговор на нейтральные темы о происходящем вокруг. Кларк всегда был щедр и ненастойчив. Даже в студенческие годы благодаря работе он заказывал своей пассии дорогой коктейль. Его спокойная уверенность и довольно привлекательная внешность располагали, и очень скоро разговор переходил в легкие касания с ее стороны. Отсутствие алкоголя в крови позволяло сохранить ясность мысли и быть интересным до конца. Вплоть до совместного входа в кабинку WC или открытия двери, ведущей в его автомобиль. Зачастую секс случался либо в самом клубе, либо на заднем сиденье "Ауди", предусмотрительно припаркованного у черного входа. Страсть на один вечер. Иногда встречи повторялись в каком-нибудь отеле, но только с девушками, похожими на ту, что сидела у него в гостиной в этот самый момент. Кларк никогда не целовал их в губы, сразу начинал с шеи. У него было мало времени. Его ждали дома. Если все складывалось в его пользу и девушка решалась узнать, каков в действии этот высокий парень, явный ирландец, с хорошими манерами и немного надменным взглядом, то все случалось довольно быстро. Он был опытен и даже внимателен, хотя и думал в такие моменты исключительно о себе. Девушки, разгоряченные алкоголем и внезапно нахлынувшей страстью, иллюзией возникшей влюбленности со стороны мужчины, все это опьяняло еще больше, и они отпускали контроль. "Не дать оппоненту шанса на попытку..." Кларк однажды прочел эту фразу в каком-то историческом романе. Только в данном случае скорее было бы: "Не дать шанса передумать..." Они все оставляли ему свой телефон в конце. Некоторые номера он сохранял, какие-то уничтожал в тот же вечер. Только одна подобная встреча имела для него последствия и поразила его. Хотя Кларк не очень любил вспоминать об этом, так как расставание в итоге было тяжелым. Он не испытывал чувства вины. В конце концов, какие сожаления могут быть в молодости, если Она сама плывет к тебе в руки? Когда с ним стала жить Дарла в его маленькой квартире, таких "выходов в свет" стало больше. Кларк не мог себе позволить в отношении нее и половины того, что творилось между ним и этими девицами в клубе. Он чувствовал свою ответственность перед Дарлой. Напугать или обидеть ее было недопустимо. С этим посылом он садился за руль и возвращался домой. Обычно в его окнах свет был включен только в гостиной. Остальная часть оставалась погруженной в темноту. Он шел туда, где перед экраном сидела, обняв подушку, Дарла. Кларк останавливался на пороге и спрашивал максимально тихо, чтобы не испугать ее: 《- Три часа ночи, а ты все еще не спишь, - он рассматривает ее сцепленные пальцы, прижимающие к груди подушку. На столе перед ней стоит недоеденный кусок торта. - У них неделя фильмов Хичкока... я не могла это пропустить, - Дарла произносит это, не отрывая взгляд от экрана. Ее волосы, собранные в хвост, лежат на плече, она удобнее перехватывает подушку. - У нас пир? - Кларк невольно улыбается, воспользовавшись тем, что она сейчас его не видит. Она медленно кивает: - Да... я купила вечером по дороге домой, естественно, тебя тоже ждет твой кусок торта, - она все еще следит безотрывно за происходящим на экране. - Всего один? - его улыбка становится шире. - Больше, чем один, - она впервые поворачивает голову и поднимает на него глаза. Ее брови нахмурены: - Ты какой-то бледный... и твоя шея в чем-то испачкана. Ты поранился? Резкий вскрик женщины по ту сторону черно-белого экрана заставляет ее перевести взгляд. - "Психо"? - Кларк впервые обращает внимание на фильм. - Нет, "Головокружение"... "Психо" я могу смотреть только с тобой... там слишком напряженно и страшно... мне нравится только самое начало, когда героиня с полным чемоданом денег едет в машине... дальше начинается полный ад. - Да... убийца там свирепый... и тотально больной... - Кларк снова рассматривает ее профиль, пока плечом упирается в дверь. Дарла снова хмурится и поворачивается к нему: - И все же... дай мне свой лоб. Кларк качает головой и бросает через плечо, уходя в сторону ванной: - Все игры в доктора только после того, как я схожу в душ, дорогая. Девушка улыбается в ответ, тревога отступает, она решает досмотреть фильм. Было что-то необъяснимо притягательное, сокровенное и отдающее легким уколом боли в этом черно-белом мире нуара, созданным рукой мастера. Атмосфера, где ты не хочешь быть, но чувствуешь себя как дома и поэтому всякий раз остаешься. Дарла притягивает к себе лежащий рядом с ней раскрытый журнал, чтобы посмотреть какой фильм будет следующий. Завтра не нужно вставать, и девушка всерьез раздумывает, не остаться ли ей еще на один сеанс. Она видит название и мысленно замирает: "Психо" История о маньяке, переодевавшимся в собственную покойную мать, который убивает главную героиню в душе множественными ударами ножа. Но в присутствии Кларка Дарла чувствует себя на удивление уверенно. Так было всегда между ними. Она решает смотреть. Кларк возвращается в тот момент, когда на экране всплывает заставка с названием фильма. - Ну нет, никаких больше ужасов на ночь, юная леди. Все, пора спать. Четвертый час утра. У него влажные волосы, на нем чистая черная футболка и тонкие темно-синие брюки. Он наклоняется к ней, чтобы забрать пульт, Дарла касается кончиками пальцев его шеи в этот момент. - Где-то был порез? Ты просто смыл кровь? Он поворачивает голову, их взгляды встречаются. - Это была не кровь, - он продолжает смотреть на нее. Осознание того, что причина могла быть намного банальнее и она увидела тогда след от помады, медленно проходит сквозь нее. Дарла опускает глаза. Ее голос звучит тихо, к концу фразы она снова переключает внимание на экран: - Хорошо, что это не кровь, остальное меня не должно касаться. Он всегда был максимально осторожен. Ему не хотелось втягивать ее в эту сторону своей жизни. Для Дарлы он должен быть надежным, уверенным, знающим причину всего и готовым оставаться рядом. Кларк хотел, чтобы она нуждалась в нем и каждый раз, находя подтверждение этому, еще тогда, много лет назад, чувствовал себя удовлетворенным. Так, словно в этот момент он был на своем месте. Именно поэтому оставаться для нее непогрешимым было так важно для него. Всякий раз, когда Кларк возвращался после своих встреч, он первым делом сдирал с себя всю одежду. Начинал со свитера, еще в коридоре. Если он приезжал в клуб после работы, то это был пиджак. Затем, стоя на пороге во время беседы с Дарлой, он одной рукой отстегивал запонки. Из клерка он очень скоро стал младшим аналитиком в конторе своего дяди. Но причиной тому была не протекция родственников, а его способности. Пока Кларк расстегивал рубашку, то узнавал все последние новости, обо всем случившемся с Дарлой за день. После этого он уходил в ванную, где проводил вдвое больше времени, чем обычно. Ему было нужно уничтожить улики. Он выливал на себя литры геля для душа, всегда мыл голову и приходил к ней чисто выбритым. Но иногда система давала сбой, как было в этот вечер. Он продолжает смотреть на нее и произносит четко: - Наверное, случайно испачкался, мы танцевали. По ту сторону экрана главная героиня знакомится с тем, кто убьет ее спустя несколько часов. - Кларк... ты собирался спать, - голос Дарлы звучит тихо и кажется спокойным. - Без тебя не пойду. Она поднимает на него глаза. Его брови нахмурены, скулы на несколько мгновений оживают. Кларк выглядит куда более серьезным, чем обычно, и видно, что он вряд ли отступит. - Я собиралась досмотреть фильм... - теперь она не переводит взгляд с него. - Ты и так ляжешь под утро и будешь постоянно хотеть спать, - затем его тон смягчается, появляется улыбка во взгляде: - Но если ты придешь досыпать днем ко мне на диван, то ладно. - Вы хитрец, Кларк Уотсон, - Дарла улыбается и отворачивается к экрану. - Иди на кровать, я сейчас уберу тарелку и приду. - Какая честь для меня, - он произносит более чем довольным тоном. - Иди молча. Она слышит лишь усмешку в ответ. Ее рука тянется к пульту, экран гаснет в тот момент, когда главная героиня истошно кричит в ванной. Эта сцена с занесенным в руке ножом, черно-белая, но, несомненно, одна из самых кровавых у Хичкока, еще долго будет стоять у нее перед глазами. Кларк сразу дает ей руку, как только она ложится на свою сторону. Он расправляет на ней одеяло и закрывает глаза. Он устал, перенасытился эмоциями этой долгой ночи и теперь медленно погружался в ощущение тепла от ее маленькой ладони, зажатой в его руке. Она рассматривает потолок, по которому плавали всполохи от фар проезжающих автомобилей. Так продолжалось бы довольно долго, но голос Кларка раздался в темноте: - Плохая идея смотреть такие фильмы перед сном. Давай обниму. Она молча отпускает его руку и поворачивается на бок. Когда его грудь касается ее спины, девушка вздыхает. Он считывает это как сигнал и прижимает Дарлу к себе крепче. - Почему он переодевался в собственную умершую мать и сидел, как силуэт в окне? - она устраивается удобнее на подушке. - Потому что он был больным на всю голову, - его голос звучит сонно. Тема разговора неожиданно меняется, Дарла спрашивает тихо: - Почему ты вернулся домой этой ночью? - Вот для этого... - он зарывается губами в ее волосы, затем поднимает голову и прижимается к ней подбородком. Объятия становятся крепче. Кларк вздыхает. - Я волновалась за тебя, хотя это и неправильно... - Оставлять тебя здесь одну и шляться по барам неправильно, а это как раз таки нормально, - сон отступает, его голос снова звучит более жестко. - Ты имеешь право делать, что хочешь, как и любой свободный человек... - Мне не нужны такие права, - его рука снова поправляет на ней одеяло. Она произносит совсем тихо, сонным голосом: - Хорошо, что ты приехал... Он молча в ответ меняет позу и прижимается губами к ее виску, после чего засыпает.》─── ℘ ───
Я открываю глаза под будильник, поставленный в соответствии с графиком Скалли. Она встает в 06:30 - это даже раньше, чем в Вашингтоне. Увидев мой все еще сонный, полный непонимания взгляд, она с легкой улыбкой поцеловала меня в губы. Я откинулся на подушку и пока приходил в себя, электронная дверь мягко закрылась. Вслушиваться в темноту было странно, но ощущение ее губ давало уверенность в том, что все шло правильно. Кажется, она сначала шла утром за результатами, собранными в течении ночи датчиками, эмоциональной шкалой на основе проведенной сессии и прочими физиологическими данными. Вся эта паутина из мелко напечатанных цифр и графиков, больше напоминающих кардиограмму, закрывала собой ее письменный стол. На выходе из ванной я в последний момент решил не возвращаться в спальню. У нас с ней были на сегодня абсолютно разные графики, которые соприкасались только в одном моменте - Рой. По сравнению со Скалли мой день заполняли лишь малозначимые осмотры исследовательского корпуса и выдача копий предыдущей сессии, за последним нужно было ехать на автомобиле. В то время как график Скалли перевалил за двадцать пунктов и напротив половины стояла пометка - пациент R01. Прочитав это еще вчера, я произнес вслух: "Мальчик, мальчик.... повсюду мальчик..." Так в знаменитом романе "Сияние" призраки, живущие в отеле говорили о главном герое. Впечатление о том, что все вертелось вокруг Роя, крепло с каждым проведенным здесь часом. Я все еще рассматриваю ее заваленный документами письменный стол, пока плаваю в своих уже менее сонных мыслях. Долгие ленты энцефалограммы, кардиограммы, показания всплесков эмоций и полного затишья - реакции, полученные на заданные в ходе сессий вопросы, а также стандартные документы. Все это теперь лежало в единой массе, отодвинутое на край. И они были убраны ради одного распечатанного листка бумаги. Одного единственного, заставившего сердце биться чаще. Мой несостоявшийся билет на самолет, с восклицательным знаком, поставленным красным маркером напротив времени приземления. Она ждала меня вот так. Я все еще не могу привыкнуть. Решение, наконец, разобрать сумку приходит само собой. Благо, у меня в запасе есть порядка трех часов, прежде чем я стану частью Casa de Paz. Однажды я уже делал нечто подобное в нашей с ней жизни. Ощущение дежавю не покидает меня, пока я открываю шкаф за шкафом в ее номере. Скалли сама объявила после нашего возвращения из Денвера, что в ее квартире есть место, где бы она хотела видеть мои вещи. К тому времени у нее уже было несколько полок в моем шкафу, ее медицинские справочники лежали вперемешку с книгами по уфологии рядом с черным кожаным диваном. Она кормила моих рыбок, когда первая заходила в квартиру. Ее крем для лица стоял рядом с тем местом, куда я кладу свои наручные часы. Это было также естественно, как и находиться вместе на работе, иногда 24/7 и даже останавливаться в одном номере. Как это было в Денвере. Совместное проживание, ставшее последней каплей. Слишком хорошо, чтобы расставаться и слишком больно, когда все же пришлось это сделать. Я сам не заметил, как все произошло между нами. Но однажды, придя домой, мне самому стало понятно, насколько заметно, что в моем доме появилась женщина. Скалли никогда не вносила никаких, даже малейших изменений в интерьер. Не появилось ни одного предмета, которые бы могла купить только девушка. Я все сделал сам. После поимки Дамьяна Саммерса наступило относительное затишье. Мы не брали новых дел, все время уходило на присутствие в суде и передачу материалов на рассмотрение стороне обвинения. Скалли периодически привлекали в качестве эксперта в похожем расследовании уже на территории Вашингтона. Но сделанные ее рукой вскрытия опровергли характер серийности, затем были пойманы оба убийцы. В один из таких вечеров, пока Скалли была в городском морге, объезжая пробки, я оказался возле торгового центра. Решение переждать, когда трафик позволит двигаться по улицам относительно свободно, пришло ко мне само собой. Не пришлось даже придумывать отговорки для собственного оправдания. Мне было теперь неуютно и скучно дома одному. Человек, который проводил почти все свободное время в одиночестве и прекрасно справлялся с ним, как мне казалось, неожиданно перестал это делать. Сидеть в ожидании, когда Скалли вернется домой, было тоскливо. Я так быстро привык к тому, что теперь она всегда со мной, что выходить из этого состояния оказалось сложно. Честно говоря, я сам себя удивлял. Но факт оставался фактом, быть в шумном торговом центре вечером в пятницу казалось мне лучшей идеей из всех. Я бродил по павильонам с готовыми интерьерами в легкой задумчивости. В конце концов сам не заметил, как начал рассматривать весь этот искусственно-показательный мир вокруг. Иллюзия благополучия и тихого уютного дома, комнаты, сошедшие с обложек каталогов, гостиные с большими сервированными столами или уголками для чтения. Где плед случайно сползает с подлокотника кресла и на темном дубовом столе лежит забытая книга. Однажды я наблюдал за тем, как дизайнеры минут десять укладывали похожее покрывало на диван, оно все время падало, словно не желая быть частью инсталляции, изображающей иллюзию счастья. Я ждал Скалли тогда, не помню, какой это был город. Она вернулась ко мне с двумя стаканами кофе и рассмеялась, когда я поделился с ней своими наблюдениями. Тогда между нами ничего не было. Пожалуй, впервые за долгое время я вышел из подобного заведения далеко не с пустыми руками. В моей корзине были покупки для дома. Если бы кто-то сказал об этом еще несколько месяцев назад, я бы решил, что меня с кем-то спутали. Мобильный хранил молчание, далее на моем пути возник совершенно другой магазин. Время было еще не таким поздним, стоять в пробке не хотелось, и я снова вошел бродить между стеллажами. У меня было желание позаботиться о ней, сделать так, чтобы она не спешила уезжать к себе домой даже спустя три дня, проведенных в моей квартире. Так или иначе, ей в итоге не хватало каких-то своих вещей. Мужчины смотрят на это все проще, женщины создают себе уют, и им явно нужно больше всяких мелочей для комфорта. Когда она остается у тебя дома первую ночь, твоя рубашка, надетая на ее голое тело, или футболка, заменяющая платье, выглядят сексуально... и хочется еще. Но рано или поздно ты сталкиваешься с необходимостью топать в магазин либо отпустить ее домой на время. После нескольких ее подобных отъездов и одной ночи в полном одиночестве, я предпочел сам решать возникшие проблемы обеспечения потребностей дражайшего напарника. Поначалу Скалли смотрела на меня с интересом, примерно так же, как и женщина-кассир, когда я раскладывал по бумажным пакетам вещи, прямо намекающие на мою нетрадиционную ориентацию. Дело спас женский шампунь, выглядывающий из середины обтянутой полиэтиленом декоративной корзинки. Он и мыло с грейпфрутом исправили положение. Все это благополучно было привезено домой. Я не ждал, что мои покупки произведут фурор и найдут у нее хоть какой-то отклик. Хотя нет, ложь, конечно же подсознательно я ожидал ее реакции на подобные мои поступки. Тогда мы еще только начинали быть по-настоящему вместе, и я не был ни в чем уверен. Скалли вернулась раньше обычного, я не успел все доделать. В тот момент, когда она появилась на пороге ванной, в моих руках все еще была разобранная металлическая полка. 《- А зачем так много? - от ее голоса за моей спиной хочется вздрогнуть, но я сдерживаюсь. Я так увлекся поиском недостающего крепления, что не услышал, как она вернулась. - О чем именно идет речь? Там несколько пакетов, - все еще не поднимая головы. Потерянная деталь все же находится на дне коробки. - Вот об этом... Мне приходится обернуться, я вижу подарочную корзинку в ее руке. В глазах читается легкое недоумение. - Мне казалось, у тебя заканчивается шампунь. Он стоял перевернутый. - Да, но... - Мне не хотелось, чтобы ты снова уезжала, поэтому столько пакетов, - я снова возвращаюсь к прерванным занятиям, посчитав, что разговор окончен. Ее руки на моих плечах не дают мне этого сделать. 》 Не помню, чтобы Скалли меня так целовала когда-то до этого. Но тот поцелуй я порой ощущаю до сих пор. Именно тогда мне стало понятно, что все мои сомнения напрасны, даже если она уедет к себе, то обязательно вернется. Больше мы не расставались надолго и все ночи проводили вместе. Пока не пришел запрос из Casa de Paz. После моего возвращения из торгового центра у нее появилась вельветовая темно-зеленая подушка, на которой Скалли много раз засыпала на диване, прижавшись к моей спине, пока я печатал рапорты для суда о ходе проведенного расследования. Всего слушаний было два. На втором против Роя был коллективный иск родственников погибших, они требовали смертной казни вместо пожизненного. Только Дарла Линделл не участвовала в этом, чем, собственно, и спасла Рою жизнь. Хотя для меня подобное ее решение было понятно и ожидаемо. Согласно ее психологическому типажу и их "жизни" там, другого сценария быть не могло. И дело не в желании поскорее забыть весь этот кошмар, увы, все глубже и сложнее. Настолько, что ее действия спасли ему жизнь и весьма осложнили нашу. Та полка в моей квартире, установленная так, чтобы специальному агенту ФБР Дане Скалли было как можно удобнее нарушать устав и пользоваться ей, принимая ванну, теперь была триггером для меня. Каждый раз после бессонной ночи, стоя перед зеркалом, я смотрел на ее оставленные вещи, в то время как сама Скалли была за тысячи километров от меня и все благодаря Рою. Дана еще сохраняла оптимизм и ждала, что проект в скором времени даст свои плоды. И ее участие станет не столь нужным, как и присутствие там самого Роя. Но я видел, к чему все идет, еще до того, как узнал всю правду от Скиннера. Все это очень быстро стало частью нашей с ней жизни, и теперь нам предстояло пройти через этот этап снова. Знакомые ей предметы один за одним появляются на полках рядом с ее вещами из другого мира. На каждой из которых я вижу маркировку - "проверено службой безопасности" и далее аббревиатура Casa de Paz. Даже на прозрачном запечатанном пакете со средствами женской гигиены стоял подобный штамп. В тот шкаф я вторгся случайно в поисках створки, за которой висела ее одежда. Вся мебель была белая и тошнотворно безликая, будто сейфы с медикаментами в больнице. Никакой персонификации, ни намека хоть на какой-то стиль. Лишь функциональность и минимализм. В одном из таких шкафов я обнаружил стоящую среди книг нашу с ней фотографию. Она исчезла из рабочего кабинета не сразу. Спустя пару месяцев после очередного отъезда Скалли, я боковым зрением увидел, что на стене над столом произошли изменения. Совместное фото, на котором мы запечатлены во время работы, было заменено на черно-белый снимок НЛО, висевший намного ниже. И теперь, найдя его здесь, в закрытом шкафу с книгами, злость, которая, как мне казалось, утихла после встречи со Скалли здесь, новой волной накрыла меня с ног до головы. Было стойкое ощущение, что она хочет скрыть свою привязанность даже от самой себя. Несмотря на наши многочасовые ежевечерние разговоры, ее приезды в Вашингтон и то, что я здесь теперь, ей все еще больно смотреть на то наше фото из прошлой жизни. Я с шумом захлопываю створку, затем подхожу к нужному шкафу и продолжаю делать то, что задумал. Монотонно, шаг за шагом возвращаю нам нашу с ней жизнь. Спустя час я получаю вызов на свой коммутатор. Мы не увидимся со Скалли вплоть до самого вечера. Casa de Paz никого не оставит без дела.─── ℘ ───
Находить его спящим на диване так странно. Как и целовать по утрам в губы. Мне кажется, что все прекратится, стоит мне услышать будильник, и я снова окажусь в постели одна. Иррациональный страх потери. В Вашингтоне с ним было проще бороться, здесь из- за изоляции все чувства обострены до предела. Сказывается отсутствие нормального для обычной жизни переключения между работой и личным временем. Ты просто меняешь этаж и место, где тебе предстоит провести ночь, сложно назвать домом. Как бы не были обустроены номера в Casa de Paz, обмануть сознание не получается. Сейчас рядом с ним я забываю, где мы как-только за мной закрывается дверь. Замок заблокирован системой. Я смотрю на Малдера, он сидит ко мне спиной за рабочим столом, еще больше заваленным бумагами. Они дали ему схемы расположения объектов на территории, интервью Роя и, судя по всему, что-то еще. "Сделали все, чтобы отвлечь его." Эта мысль проносится в голове, когда я снимаю туфли. Малдер не слышит мои шаги, слишком увлечен. Я вижу руку, делающую отметки в блокноте. Он ставит восклицательный знак напротив последнего предложения и полуоборачивается. Прежде чем он успевает насторожиться, что кто-то появился в комнате без его ведома, я наклоняюсь и прижимаюсь к его спине. Моя голова теперь лежит на его плече в светло-голубой рубашке. Малдер сегодня впервые встречался с доктором Роджерсом и сделает это снова. Видимость работы. Иллюзия сотрудничества с их стороны. Casa слишком хорошо охраняет свои секреты, я не верю им. Мое молчаливое приветствие слишком красноречиво. Малдер знает, что я так делаю, когда расстроена или устала, как сейчас. Его голос звучит спокойно, он никогда не тревожится, в отличие от меня, в похожие моменты. - Если ты на секунду отпустишь меня, я тоже смогу тебя обнять. Я лишь молча качаю головой, мои объятия становятся крепче. Губы касаются его шеи, затем я нехотя отстраняюсь. Малдер тянет меня обратно, усаживает к себе на колени, свободной рукой расстегивая мой пиджак. - Хочешь рассказать Санте о том, что тебя печалит? - я слышу в голосе едва заметную улыбку. Даю снять с себя пиджак и снова прижимаюсь, на этот раз к его груди, обняв Малдера за шею. Мой неизменный белый халат остался в коридоре вместе с мыслями о прошедшем дне. - Совсем устала, - его ладонь касается моих волос, но почти сразу отступает. Он не знает, нужно ли мне снова сегодня выходить куда-то и не хочет испортить прическу. Обе ладони скользят по его спине, Малдер обнимает меня в ответ и медленно вздыхает. - На сегодня все, я останусь дома, - я заставляю себя внести ясность в то, что происходит. Но больше ни о чем говорить не хочется. Я молюсь, чтобы он не начал расспрашивать сейчас о работе и опосредованно о Рое. Но это Малдер, он иногда чувствует меня даже лучше, чем я сама. И тогда я сдаюсь и рассказываю ему обо всем. Так было еще до того, как мы стали жить вместе. Говорят, напарники должны слышать друг друга на расстоянии и считывать настроения, чтобы царил мир. Мы умеем находить друг друга в толпе, двигаясь в правильном направлении, и зачастую думаем одинаково. Нет, это никак не связано с нашим мировоззрением и способами вести расследование. Способность чувствовать настроение близкого человека, увидеть момент, когда нужно просто обнять и не спрашивать ни о чем больше, быть услышанным в нужный момент. Все это в одинаковой степени присуще ему и мне, нашу пару можно было бы считать идеальной, мы даже спорим, не создавая конфликт. Но теперь есть Casa с ее цифровыми кодами, и я не знаю, как долго все это продлится и насколько нас хватит, прежде чем случится нечто по-настоящему плохое. Я уверена в нас и в том, что мы не расстанемся. Только не теперь, когда мы есть друг у друга. Но ощущение плавно надвигающейся катастрофы не покидает меня. Мое желание оставить Малдера в Casa de Paz и работать над проектом вместе крепнет с каждой минутой. Но я знаю его, он здесь не за этим. Ему нужно докопаться до правды, разгадать тайну Роя и особого отношения к этому неоднозначному человеку. Пока я пытаюсь найти механизмы управления такими людьми, как Рой, и сделать их прогнозируемыми и безопасными для общества. Я собираюсь встать с его колен и слышу шепот над ухом: - Зачем? - Малдер не отпускает, его губы касаются моего лица. - Тебе плохо со мной? Я снова обнимаю его за шею после этих слов и вдыхаю запах средства после бритья. Его кожа теплая и мне так его не хватало. - Хотела переодеться... нельзя же так сидеть весь вечер, - пальцы зарываются в его волосы на затылке, поглаживают и замирают. - Кто сказал? - я слышу улыбку в голосе. Мне не хочется отпускать его. Ни сейчас, никогда. - Ты меня портишь собой. И как потом мне возвращаться сюда, когда... - я замолкаю, долгий вздох, мои глаза закрыты. Становится тоскливо. Но все, как обычно, исправляет его голос. Малдер говорит со мной так, как сотни раз до этого, когда казалось, будто все разваливается на части: - Тебе не придется привыкать к такому. Ты не будешь здесь одна, спасать мир и искать вакцину от безумия. Я не отдам тебя им. Мне хочется возразить ему, как я это делала всегда. Напомнить о возможности выявления таких людей, как Рой, еще на ранней стадии и важности создания безопасного социума. Но его губы не дают мне этого сделать. Наши поцелуи снова стали страстными после вынужденного расставания. В Casa время ощущается иначе, будто его нет и вокруг один нескончаемо долгий день. Но только не когда Малдер на проводе, он и его голос. Чувства обостряются до предела, каждая минута превращается в ожидание. Он еще раз целует меня в губы и отступает. Я смотрю ему в глаза. Можно бесконечно рассуждать о глубочайшей важности этого проекта и нахождения здесь. Но все заканчивается, когда он смотрит на меня так, как сейчас. - Придется подавать в отставку, - я произношу это, затем рассматриваю его губы на которых мелькает едва заметная улыбка. - Не придется. Мы еще поборемся, - он прижимает меня к себе и вздыхает, губами касаясь волос. Спустя минуту я снова слышу: - Нужно отпустить тебя, иначе так и уснешь сидя здесь. Я киваю и медленно поднимаюсь с его колен, Малдер смотрит на меня снизу вверх. Улыбка снова появляется на его губах, когда я прикрыв рукой лицо едва заметно зеваю. - Совсем сонная. Я думал впереди ужин... нам доставили. - Поешь без меня, я осилю только душ. Осознание того, что приходить в ванну с пустыми руками, без каких-либо вещей не следует, вяло перетекает в сознании тяжелым шаром. Мне хочется спать, но я возвращаюсь обратно в ту часть гостиной, где хранятся все нужные вещи, так как в ванну было желание попасть тоже. "Слушай себя и свои желания..." Не помню, где я прочла эту фразу. Кажется, это обрывки терапии, пройденной после первого нападения Фастера, когда мы еще только начинали работать. Но больше похоже на рекламный слоган, завуалированное побуждение что-то купить. Я вяло усмехаюсь и открываю шкаф с полученными из доставки пакетами. Здесь нет магазинов, как и любой альтернативы покупок. Все потребности сотрудникам в виде списка необходимо направлять через портативный коммутатор один раз в четыре дня. В экстренном случае можно обратиться к дежурному оператору. Система обеспечения работает бесперебойно. Одна из сотрудниц лаборатории как-то поделилась тем фактом, кто доставка к ней приходила в два часа ночи. Женские гигиенические средства и упаковка обезболивающего, заказанные на утро, были принесены сразу. Видимо, Casa сочла обращение экстренным. Подобная иллюзия заботы не избавляет от налета фобии - остаться в закрытом корпусе, без возможности выехать куда-то в любой момент. Все это рождает списки длинной с Бруклинский мост. Но никто не хочет признаваться, что у него проблемы или какие-то специфические потребности, поэтому пакеты с лично сделанными покупками - это, пожалуй, самое частое явление, которое можно увидеть на досмотре в Casa de Paz. Любая приватность иллюзорна, все предметы проходят сканирование и спецпроверку. Среди психиатров женщин давно ходят байки о том, что здесь даже вибратор, купленный одной из вновь прибывших дам, со всеми сопутствующими сертификатами соответствия и предоставленным чеком, был в итоге отдельно упакован в защитный полиэтилен с маркировкой о дате и времени пройденного досмотра. Отчего-то мне кажется, что эта история была отнюдь не выдумкой. Я смотрю на схожие штрих коды, перебираю ладонью стоящие упаковки, пытаясь рассмотреть гель для душа взамен того, что закончился еще вчера. Моя рука замирает. Справа, на средней полке такого же закрытого шкафа, как и все остальные в моем номере, я вижу статуэтку игрока в бейсбол. Силуэт мужчины в форме с шлемом на голове, который сгруппировался и принял в перчатку мяч. Это одна из двенадцати наград, полученная любимой командой Малдера. Раритет, выкупленный за безумные деньги, его реликвия, перекочевавшая в мой шкаф. Я трогаю кончиками пальцев очертание спины игрока, все тревоги разом отступают. Малдер хотел, чтобы я видела его поддержку в этом. Нас никто не сможет сломить. Просто потому, что мы есть друг у друга. Когда я возвращаюсь из душа, свет везде выключен. Единственный источник освещения - лампа у кровати в спальне. Она создает ощущение, будто мы снова дома, скоро Рождество и не нужно никуда выходить как минимум несколько дней. - Я нашла статуэтку... похоже, раньше времени, не после твоего отъезда. Его кожа на шее теплая и пахнет лосьоном после бритья и остатками парфюма. - Не собираюсь никуда уезжать, - он наклоняется, губы касаются моего плеча, я улыбаюсь на это, мои глаза закрыты. Объятия неожиданно ослабевают, его ладони появляются на моей спине, он поднимает шелк ночной рубашки вверх, теперь она снята одним рывком. Его полушепот и руки, по которым я скучала так сильно, все это возвращается: - Я знаю, что ты не любишь спать раздетая... но мне нужно сделать вот так... Он прижимает меня к своей обнаженной груди. - Малдер... ты горячий, - мои глаза снова закрыты. - Звучит как комплимент, - я слышу усмешку и приподнимаюсь на локте, затем трогаю его лоб. - Вернись на место, я всегда такой... просто ты начинаешь забывать. - Как я могу забыть... - я прижимаюсь к нему так, словно завтра у него последний день здесь. - Малдер... мне кажется не самая лучшая идея хранить такую ценную вещь, как эта статуэтка, здесь... - мы оба лежим на боку, я тону в ощущении нашей близости. - Пусть будет у тебя... - он снова трогает губами мое плечо, рука за моей спиной поправляет одеяло. - Я видела твой свитер у меня в шкафу и футболку тоже... спасибо, - я несколько раз целую его кожу на груди, не дождавшись, когда он снова ляжет. - Мне нравится мысль о том, что ты будешь ходить здесь в моих вещах. Там ты так делала... - его голова появляется на подушке. - Я люблю тебя, - слова сами собой появляются на моих губах и тают от его поцелуя. - Малдер... - Хорошо, я знаю, что сейчас ты устала, поэтому наброшусь на тебя утром. Его деловой тон вызывает мой смех, я получаю еще пару влажных поцелуев в шею, прежде чем он окончательно отступает и снова обнимает также крепко, как раньше. - Я не смогу тебя отпустить... - мой голос теряется в его объятиях. - Постарайся на сессиях с Роем, пусть они тебя оставят. - Ты этого хочешь? - Малдер наклоняется ко мне, я чувствую дыхание на своем лице. - Сейчас да, - я зарываюсь губами в его шею и чувствую, что засыпаю. - Спи... и ни о чем не волнуйся. Мы им не по зубам.