***
Айсун, неимоверно счастливая и ликующая от своей победы, с несвойственной для нее радостью принимала Шах в главных дворцовых покоях. Сестра султана выглядела задумчиво, хотя должна была тоже радоваться тому, что ее план был наконец-то осуществлен. — Султан мертв, соперники Мурада тоже, скоро он станет новым правителем, что же может быть лучше? — яркая улыбка тронула губы Айсун, и та на радостях вышла на террасу, дабы полюбоваться прекраснейшим видом Босфора, держа в руках бокал с вином и активно выпивая из него жгучую бордовую жидкость. В гареме алкоголь был запрещен, но женщина давно плевала на правила, поэтому все-таки смогла купить его, в обход всем уставам. Шах последовала на балкон вслед за гречанкой. Айсун встала к самому краю, держась одной рукой за колонну и вдыхая полной грудью свежий воздух. — Радуйся, ты ведь тоже победила. — она обернулась в сторону сестры султана, на что та удивлено вскинула брови от такого к ней обращения. — Что-то не так? Разве забыла, я теперь валиде султан. — Шах не моргая смотрела на девушку и до чего же ей было омерзительно наблюдать за ее скрючившейся от честолюбия физиономией. — Ты ниже меня по статусу, но не переживай, я сделаю тебя своей правой рукой, будешь иметь такую власть, о кторой даже и не мечтала. Шах медленно приблизилась к девушке. — Мурад еще пока не стал султаном, но власть уже ослепила тебя. Айсун недовольно нахмурилась. — Знаешь, с самого начала ты мне мешала, постоянно создавала одни проблемы и портила планы. — Что это значит? — сухо спросила Айсун, допив вино из своего бокала. — Это значит, что ты мне больше не нужна. — усмехнулась сестра падишаха. — Да как ты смеешь! Не успела Айсун что-либо сделать, как Шах выхватила из ее руки пустой бокал и разбила его об голову гречанки, создав эффект неожиданности. Это не заставило женщину потерять сознание, но сбило ее координацию. Она прижалась к колонне, держась рукой за голову, пока с ее лба начала стекать небольшая струйка крови. Не мешкая, Шах схватила Айсун за ворот платья и опрокинула ее тело за перила, сбросив с балкона. Сестра падишаха с упоением наблюдала, как бывшая соратница разбилась насмерть. Бездонная пара глаз смотрела в небо, шея ее была свёрнута, а само тело скрутилось в неправильную позу, в некоторых местах немного виднелись торчащие наружу кости. Слуги быстро подбежали к уже мертвой султанше, пытаясь хоть что-то предпринять, но было слишком поздно. Им оставалось только накрыть труп тканью и убрать его с глаз остальных обитателей дворца.***
Махидевран и Афифе уже со всех ног мчались к детской. Хасеки приказала Ханзаде отыскать Эфсун и помочь той тоже сбежать из Топкапы. Потом они должны были встретиться на рынке и оттуда отправиться во дворец к Айшель, в котором они бы смогли укрыться на несколько дней. Добежав до нужной комнаты, черкешенка попыталась открыть дверь, но та была заперта. — Фидан, слышишь меня? Ты там? — женщина начала стучать в двери, приэтом стараясь докричаться до служанки, которая сейчас должна была быть внутри и следить за детьми Через некоторое время из комнаты послышался шорох, после чего замок на дверях шелкнул, и их открыла верная служанка. Она перепугано осматривала поочерёдно обеих султанш, а затем отошла в сторону, дабы те смогли войти внутрь. — Я как только услышала эти страшные вести, то сразу заперла дверь, чтобы шехзаде не смогли забрать до вашего прихода. Афифе кинулась к Мехмеду и Белгин, крепко прижимая к себе детей и целуя их в макушки. Искандера в это время держала Фидан-хатун. — А кто тебе их сообщил? — Махидевран повернулась к служанке и взяла на руки маленького шехзаде. — Мы вместе с Лале-хатун следили за детьми. Белгин султан проголодалась и я отправила ее на кухню, дабы принести госпоже фруктов. Она быстро вернулась и рассказала обо всем, что творится в гареме, наказала мне внимательно следить за детьми, а после куда-то убежала. Афифе оглянулась на сестру, напряженно кусая губу. — Нам нужно торопиться, я уверена, Айсун уже отправила слуг за шехзаде. — вымолвила русинка, попутно беря на руки дочь. — Фидан, возьми Мехмеда, так будет легче идти. — служанка повиновалась и мигом ухватила племянника, правда, держать его удавалось ей с большим трудом. Из комнаты первая выглянула Хасеки, убедившись, что в коридоре никого нет, она подала сигнал остальным и женщины тихо выскользнули из покоев. Дети, на удивление, вели себя тихо, не задавали вопросов и просто встревженно переглядывались друг с другом. Искандер сладко спал на руках бабушки, которая как могла, пыталась его случайно не разбудить. Все шло гладко, пока женщины не услышали быстрые шаги, которые с каждой секундой все больше приближались к ним. В попыхах, султанши влетели в первые попавшиеся на пути комнаты, которые раньше принадлежали покойной Хюррем. Поначалу Махидевран даже и не обратила внимание на этот факт, так как была полностью сосредоточена на замочной скважине, через которую внимательно следила за происходящим в коридоре. Женщина видела два силуэта, которые обеспокоено обменивались короткими фразами. Как только неизвестные подошли ближе, султанша узнала в них Сюмбюля-агу и служанку Афифе. Женщина облегчено выдохнула и слегка отворила дверь, дабы привлечь их внимание. — Госпожа! — охнул евнух и вбежал в покои, вместе с Лале-хатун. — Султанша, какое же горе, как нам теперь быть! — Молиться, Сюмбюль, дабы мы смогли выбраться живыми из дворца. — серьезным тоном произнесла Хасеки и повернулась к служанке своей невестки, которая что-то наравилась ей сказать. — Госпожа, я успела связаться с конюхом, он подготовит карету и мы сможем уехать. — на одном дыхании проговорила девушка. — Хорошо, нужно покинуть Топкапы немедленно. — Но султанша, снаружи стражники уже повсюду ищут вас и шехзаде. — влез в разговор евнух. — Проклятье. — Махидевран оглянулась, пытаясь придумать хоть какой-то выход из этой ситуации. — Это ведь, бывшие покои Хюррем, я права? — Неуверен, хотя , нет, я только что вспомнил, это точно они! — Сюмбюль последовал примеру Хасеки и тоже нача оглядываться по сторонам. — Я постоянно путаю, раньше ее покои были в другой половине дворца, только в последние годы своей жизни она пересилилась сюда. В эту секунду Махидевран осенила гениальная мысль. Женщина вспомнила, что Михримах рассказывала про тайный проход из покоев ее матери, который вел в дворцовый сад. Через него можно легко пробраться мимо стражриков и не попасться, только вот, оставалось его еще отыскать. Хасеки прошла вдоль стен внимательно их осматривая, но ничего, чтобы зацепило ее зоркий взгляд, она не обнаружила. — Что вы делаете? — поинтересовалась Агафья и приблизилась к черкешенке. — Михримах однажды мне поведала, что в бывших покоях Хюррем есть тайный проход, если его найти, то можно будет легко выбраться отсюда. — ответила ей весенняя роза, начав ощупывать стену в тех местах, где больше всего выступали каменные плиты. — Слышали? Обыщите покои, нам нужно сбежать, как можно скорее. — обратилась Афифе к слугам, и те быстро принялись за работу. Так прошло какое-то время и с каждой минутой надежда все-таки отыскать проход все уменьшалась и уменьшалась. Махидевран уже начала думать о новом плане, как вдруг случилось чудо и Лале-хатун наткнулась на небольшой рычаг, который открыл тот самый тайный проход. Радости всех не было предела. Слуги быстро подняли на руки детей и вместе с госпожами вошли в темный коридор. Поначалу в нем было настолько темно, что шли они исключительно интуитивно и наощупь, но позже в стенах появились небольшие окна, через которые проходил блеклый солнечный свет, это помогло им ускорить шаг и быстро очутиться у выхода. Но открыв дверь они застыли, увидя перед собой Шах султан, чей стан гордо возвышался над ними то ли из-за ступеней, на которых та стояла, то ли из-за их плачевного положения. Рядом с сестрой султана было несколько стражников. — Вот вы и попались, беглецы. — усмехнулась женщина и дала знак страже, дабы те забрали детей. Сюмбюль пытался сопротивляться, не желая отдавать им Мехмеда, а вот Лале спокойно передала маленького Искандера в лапы Шах. В этот момент Афифе все осознала — ее самая преданная служанка и близкая подруга оказалась предательницей. Она с отврашением взглянула на Лале, которая с милой улыбкой поднялась к Шах и встала рядом с ней. — Неожидала, Афифе, что твоя верная служанка так легко предаст тебя? — обратилась сестра падишаха к русинке, пока стражники скрутили обеих султанш и вывели на улицу. — Я пообещала ей, что она станет наложницей Мурада, как только он взойдет на трон, вот чего стоила ваша дружба. — прошептала Шах на ухо Мелек, не отводя от нее своего пристального взгляда. Женщина наслаждалась бурной реакцией на лице девушки. — Ха, она же бесплодна, какой толк в том, что она станет его фавориткой? — вскипела Агафья, переводя взгляд на бывшую служанку. — Я наврала в тот день, чтобы ты не видела во мне угрозы. Наложница неспособная родить — это бесполезная наложница, на нее не будут тратить время, так ведь ты думала? Мелек злилась, очень злилась, и вперву очередь на себя. Она была молодой и глупой, поверила, будто во дворце и вправду можно кому-то довериться. Ей стоило больше уделять внимание покойной Фюлане, которая никогда не лезла в интриги, правда, кто знает, может и та бы предала ее за шанс стать наложницей будущего султана. — Уведите Афифе и Белгин в комнаты и представьте к ним стражу, шехзаде также заприте, а Махидевран приведите в главные покои, нам есть о чем с ней побеседовать. — ехидно приказала Шах, после чего шурша подолом платья, отправилась обратно во дворец.***
Стражники поставили Махидевран на колени перед сестрой султана. Она бы чувствовала себя униженой, если бы в этот момент ее мысли не заполнились пережеваниями о судьбе сыновей. Неужели они и вправду погибли? Это конец? Она опять проиграла? — Ты проиграла. — раздался властный голос Шах, который быстро вывел Хасеки из своих мыслей. — Прежде чем отправить тебя в вечное изгнание, я дам тебе возможность узнать о том, что же случилось с султаном и твоими шехзаде. — Это ты их убила? — удивилась черкешенка. — Я не верю, ты бы- — Не смогла убить собственного брата? — закончила ее фразу Шах. — Ты слишком мало обо мне знаешь. Я ненавидела Сулеймана! — Но что он тебе сделал? Что тебе сделали мои дети? — ком подкатил к горлу весенней розы, после чего слезы брызнули из ее глаз. — Не то, чтобы кто-то из них сильно виноват в моей судьбе, скорее, я желала власти. Знаешь, я всю жизнь была в тени, для матери Хатидже и Сулейман были милее остальных ее детей, но если на других сестер она еще обращала хоть каплю своего внимания, то меня будто забыли. Я первая вышла замуж, хотя была самой младшей. — спокойно говорила Шах и голос ее даже не дрогнул, эта старая обида настолько въелась к ней в душу, что уже стала неотъемлемой ее частью. — Собственно, поэтому я и приехала сюда. В душе я радовалась, что у Хатидже судьба тоже не сложилась. Она так и не смогла найти счастья с Ибрагимом, а я да. — на секунду небольшая улыбка тронула губы султанши, но она быстро взяла себя в руки, вновь надевая на лицо маску безразличия. — Впрочем, это уже не важно. — она встала с тахты и приблизилась к весенней розе, которая продолжала сидеть на полу. — После ее смерти я поняла, что не хочу закончить как она. Ибрагим тоже начал сходить сума из-за горя и ненависти, поэтому стоило его убрать с пути, пока он не погубил меня, но к счастью Хюррем сама разобралась с ним. В планах у меня было сделать Мехмеда султаном, женить на нем Эсмахан и быть у власти до конца жизни, но эта рыжая ведьма оказалась наивной дурой. Пришлось быстро менять ориентиры и вот так я встала на сторону Мурада. — Кстати, а где Айсун? Я думала она самая первая придет поиздеваться надо мной. — поинтересовалась Махидевран. — Она слишком долго мне мешалась, я с таким наслаждением выкинула ее с этого балкона пару часов назад. — женщина указала в сторону терассы, двери которой были сейчас открыты. Хасеки невольно задрожала, представляя себе картину, которая случилась в главных покоях совсем недавно. — Теперь никто больше не помешает моей власти, Мурад станет султаном, а я займу место валиде. — Ты хоть знаешь, что он даже не член династии! — резко выпалила Махидевран. — Я то думала ты спросишь про то, как я уничтожила падишаха и всех его сыновей, а ты ведуешь мне о таких банальных вещах. Внутри Хасеки вновь все замерло, она не хотела слышать о смерти детей, не хотела знать правда это или наглая ложь, лучше было бы просто жить в полном неведении и питать глупую надежду на их спасение. — Конечно я знала. — продолжила Шах. — Но мне плевать, Эсмахан станет его женой и османская династия все равно продолжится. Думаешь, почему у Мурада родился только один наследник за все эти годы? Об этом я тоже позаботилась, но пришлось дать родить Арифе, чтобы молва о его бесплодии исчезла среди народа. Кстати, это она придумала запустить оспу во дворец под риском наших жизней, а я дала ей добро на то, чтобы заразить твоих внуков и убрать ненужных шехзаде, правда, они у тебя такие живучие, даже болезнь некоторых не берет. Тело черекешенки загорелось от пламени ненависти, которое она испытала к Шах. Весенней розе хотелось прямо сейчас вырваться из рук стражи и сомкнуть руки вокруг горла султанши, сдавиливая его так, чтобы позвонки звонко захрустели под ее пальцами. — Давай, продолжай смотреть на меня так, будто готова убить на этом же месте. — усмехнулась султанша. — А теперь перейдем к самому интересному, как же я спланировала нападение на султанский лагерь. Сделать это было не так просто, но с деньгами покойного Ибрагима — вполне возможно. Стоило только найти хороших наемников, которые у Айсун имелись, и заплатить им немалую сумму. Армия сейчас ослаблена, падишаха охраняло не так много людей, да и сам он не молод. Хасеки поникла, она не могла и не хотела ничего отвечать Шах, которая продолжала безмолвно наблюдать за страданиями бывшей жены султана. — Ты проживешь в этом дворце до церемонии восхождения Мурада на престол. — сменила тему султанша, присев обратно на тахту. — После отправишься во дворец «плача», как и подобает традициям. Новый султан уже сам будет решать судьбу твоих внуков, но не надейся, что он смилуется над детьми. — Я думала, ты меня казнишь или навсегда оставишь гнить в темнице. — бесчувственно проговорила Махидевран, превозмогая ту боль, которая сейчас разрывала ее сердце в клочья. — А ты этого хочешь? — усмехнулась женщина. — Ты не представляешь никакой опасности, ведь твои сыновья мертвы, а внуки слишком малы для управления государством, так зачем мне тебя убивать? Куда приятней будет наблюдать за твоими страданиями, которые не закончатся до самой смерти. — Ты жестока...Очень жестока. — Не тебе меня в этом обвинять, в гареме выживают сильнейшие. — Шах еще раз посмотрела на Хасеки, после чего отвернулась к страже. — Увидите Махидевран-хатун в временные покои. Мужчины исполнили приказ и незамедлительно вывели женщину за переделы комнаты. Весь гарем наблюдал за тем, как несчастная и полностью разбитая Хасеки, кое-как плетется по коридору, сдерживая подступающую истерику. Ее гордость и стальной характер в миг испарились, она готова была хоть в эту же минуты свалиться на пол и зарыдать что есть мочи, но остатки разума, которые еще не были заполнены болью и горем, не давали этого сделать. Махидевран не помнила как очутилась в каких-то покоях, да и ей было все равно. Как только дверь за ее спинной закрылась, все эмоции в ту же секунду вышли наружу. Она рыдала беспрерывно, до того момента, пока у нее еще текли слезы, а когда и они закончились, то женщина просто продолжила жалобно всхлипывать.***
В беспамятстве проходили целые часы, дни, а может даже и недели. Весенняя роза не знала сколько времени прошло, с того самого момента, когда весь мир для нее рухнул. К ней иногда приходила неизвестная хатун и приносила еду с водой, но Хасеки к ней не притрагивалась. Усталая и замученая, женщина все время смотрела в окно на водную гладь Босфора. В мыслях постоянно крутились одни и те же воспоминания. Вот, маленький Мустафа бежит к ней навстречу во дворцовом саду, в руках его сабля и он говорит, что будет ее защищать, пока она радостно сжимает его в своих объятьях. Вернуться бы обратно и снова приласкать своих сыновей... Неожиданно для нее самой в голове всплывает воспоминание из прошлой жизни, когда она, будучи уже немощной старухой, повстречала на свое счастье Афифе, которая с помощью часов принесла ее обратно в прошлое... Точно часы! Как же она могла забыть про них. Черкешенка впервые встала на ноги за несколько прошедших дней. Мысль о спасении детей хоть как-то оживила ее. Подойдя к зеркалу, бывшая султанша совсем себя не узнала: волосы скомканы и все в колтунах, глаза впалые, красные от слез, безжизненные, а под ними красуются глубокие отечные мешки. Сморщившись, она повернула голову в сторону двери, которая в этот момент открылась. На пороге показалась Гюльшах, выглядела она не лучше чем сама Махидевран, правда, все же поухоженней. — Госпожа. — губы ее дрогнули, а после сжались в прямую линию. — Я так рада, что вы живы. — служанка подлетела к бывшей султанше и крепко обняла ее. — Я тоже рада видеть тебя, Гюльшах. — Хасеки не сопротивлялась от такой близости с служанкой, наоборот, Махидевран даже сделалось легче от ее присутствия. — Простите меня. — Гюльшах отодвинулась, вытирая слезы с глаз. — Мне приказала сюда прийти Шах султан и привести вас к ней в покои. Сегодня шехзаде Мурад станет султаном. — Тела моих сыновей еще не доставили в столицу? — Пока что нет, госпожа, мы все надеямся, что они еще живы. — Это бесполезно. — Хасеки покачала головой, переводя свой взгляд на дверь. — Ты пришла одна? — Да, но Шах султан все равно расставила стражу по всему дворцу, дабы не случилось никакой смуты. — Слушай меня внимательно, мне нужно попасть к Афифе, ты ведь знаешь, где она сейчас находится? — Конечно, она в своих покоях, шехзаде у нее забрали, сейчас с ней рядом только Белгин султан, но зачем вам к ней? — Это неважно, просто отвлеки стражников, которые стоят недалеко от покоев, с остальным я справлюсь сама. Гюльшах не стала перечить весенней розе и умело привлекла внимание стражи к своей персоне, напугав тех, что на первом этаже пожар и им нужно немедленно спуститься вниз, дабы помочь его устранить. Проход был открыт, и Махидевран быстро, как могла из-за истощенного состояния, побежала в сторону покоев Афифе, правда, обходным путем, чтобы не наткнуться на других стражников. Адреналин бушевал в теле женщины, от того она довольно скоро добралась до заветной двери. На удивление, стражи тут тоже не было, видимо, весть о «пожаре», распространилась по всему гарему с неимоверной скоростью. Хасеки не думая дернула за ручку и открыла дверь, бегло входя внутрь комнаты. Агафья сидела на тахте, прижимая к себе Белгин. Обе они одновременно обернулись в сторону Махидевран, как только уловили посторонний звук. — Бабушка! — вскричала девочка и побежала к Хасеки. — Госпожа. — Мелек тоже подорвалась со своего места и в глазах ее блестнули добрые искры. — Я рада вас видеть, но нам нужно поторопиться, пока за мной не пришли. Афифе, часы, я надеюсь, все еще у тебя? — Конечно, но разве вы забыли, они же не работают. — она достала из кармана платья бережно спрятанный предмет и протянула его Махидевран. — Может, они не работаю потому, что ты одна ими пользовалась. — Но раньше я спокойно путешествовала во времени, когда искала вас. — В этом наверняка и была причина, теперь без меня они не работают. — весенняя роза приняла из рук Агафьи часы, под пристальный взгляд голубых глаз маленькой Белгин, которая молча наблюдала за происходящим, не смея вмешиваться. — Хорошо, попробуйте, только вот, они почти сломаны, стекло на них треснуло, к ним даже опасно лишний раз прикасаться. Могу предположить, что они разваляться, как только мы вернемся в прошлое. — русинка в нетерпении смотрела на часы, которые Хасеки аккуратно держала в руках. Махидевран глубоко вздохнула, мелкая дрожь прошлась по ее телу. В мыслях она молилась, чтобы все получилось. Прикрыв глаза, она медленно начала высказывать свое намерение часам. — Я хочу вернуться в прошлое на один год назад. Произнеся это, женщина начала слегка надавливать на кнопку, которая находилась сверху самих часов. Стрелки на них застыли в этот момент, и яркий свет начал потихоньку озарять все помощение. Но двери позади черкешенки настолько резко распахнулись,что она неожиданно для себя дернулась и расжала пальцы. Часы полетели на пол и разбились вдребезги, стекло вылетело, а стрелки погнулись. — Госпожа! Аллах милостив к нам, султан Сулейман только что вернулся! — плача и одновременно задыхаясь от радости, Гюльшах упала в дверях, держась рукой за сердце, которое было готово выпругнуть у нее из груди.