Ночь, кухня, темнота… В темноте встретились две полуночные жрушки, освещённые белым светом холодильника. Я удержалась от комментариев в сторону Лихта, Лихт удержался от комментариев в мою сторону. Мы молча взяли то, что собирались съесть, и уселись за стол напротив друг друга. Теперь освещением служила тусклая лампочка на вытяжке. Полезно. Особенно полезно, когда она светит в глаза Лихту, потому что я сижу спиной к плите.
— Ты действительно так любишь фасоль? — спросил пианист.
— А ты любишь дыни, — констатировала я.
Он посмотрел на свою консервную банку, Я взглянула на свою.
— Я слышал, что японцы любят завтракать натто, но ты ни разу при мне его не ела.
— Как по мне, натто не обладают нужным вкусом, — ну не говорить же мне ему, что ни разу не пробовала этот популярный десерт из бобов? Вообще, я сначала думала, что моя фасоль — это натто, а потом наткнулась на бобы в магазине и похвалила себя за то, что никому не рассказывала, чем именно завтракаю и не ошибалась с названием. — А я люблю фасоль. Почему ты так любишь дыни?
Тодороки зыркнул на меня подозрительным взглядом, но ответил.
— Потому что они вкусные.
Ну конечно, как же иначе. Хотя я тоже дыню любила больше чем арбуз, но там скорее из-за косточек и удобства поедания. Да и дыню можно было донести в одиночку и даже сильно не напрягаясь, в то время как для транспортировки домой арбуза требовался или помощник, или немалая доля упорства.
А вообще, давно я дыню не ела, всё ни как не получалось, случая не было или денег. А потом ещё и эти вампирские проблемы.
— Дашь попробовать?
— У тебя была амнезия, так ведь?
Мы произнесли это одновременно и одновременно подняли друг на друга глаза. Тодороки наколол на вилку кусочек дыни и протянул мне.
— Да, амнезия, — я благодарно кивнула, забирая вилку. Забавный факт: Лихт, так же как и я, совершено не смущался таких вот обменов столовыми приборами, да и не то чтобы он вообще когда-нибудь смущался. — А вчера вот, память решила вернуться.
Мы снова помолчали. Я жевала дыню, Лихт переваривал информацию. Вообще, если так подумать, то это наш второй личный разговор, когда никто не вмешивается и не переводит внимание на себя.
— Если что, я не собирался подслушивать, просто ангельский слух…
— Ага, просто мы с Широтой слишком громко разговаривали. В любом случае, вы с Хайдом точно как-нибудь узнали бы о содержании нашей занимательной беседы. Ваше отсутствие носило чисто психологический характер, видимость приватности разговора.
— Как много умных слов.
И снова тишина. Если так подумать, она не была уютной или напряжённой. Тишина была неловкой. Мы с Лихтом практически не взаимодействовали, так что теперь не знали, о чём можно поговорить.
— Если что, я бинт тебе верну, завтра, постирал его только сегодня, — в третий раз попытался начать разговор Тодороки. Кажется, ему было так же неловко как и мне.
— Угу, — я посмотрела на опустевшую консервную банку. Всё съела, эх.
В четвёртый раз разговор решила начать я.
— Почему ты называешь себя ангелом? — если не знаешь о чем говорить, можно начать говорить о том, что точно будет интересно собеседнику.
— Просто потому что я ангел, — пожал плечами Лихт. — Знаешь, ты тоже можешь стать ангелом.
— Стать ангелом? — это предложение меня поразило. — Почему?
— Потому что после вчерашних событий… У тебя изменился взгляд.
Чего?
— Подробнее? — попросила я.
— У тебя появился взгляд пострадавшего человека. Конечно, Архангелом тебе не стать, но ты точно можешь стать ангелом Хранителем, — убеждённо заявил Тодороки.
— Не думаю, — я покачала головой. — Я слишком низко пала, чтобы стать ангелом. Ты видел? Я вся в ранах, а на душе столько грехов, что меня даже в Аду отправят на нижние круги.
— Ты можешь очиститься.
Я хмыкнула и откинулась на спинку стула. М-да, разговор об ангелах и духовных вещах. Эх, сигаретку бы сейчас… Коюки. Вот кто точно мог бы стать ангелом, даже несмотря на все его прегрешения в виде плохих привычек. Пошарив в карманах в поисках карамелек, которые точно должны были остаться, ведь я недавно покупала, я только нашла в общем кармане кофты пачку дешёвых сигарет. Вытащив её на свет, уставилась на вытащенную с пачкой записку:
«Учти, если Коё-сан запалит тебя с сигаретами, это не я. Лучше всего будет свалить всё на кого-то, кому уже продают.»
— На Чую что ли? — пробормотала я, убирая записку от одноклассника обратно в карман и разглядывая теперь пачку.
Ничего необычного, просто дешёвые сигареты, которые мог себе позволить ученик старших классов с учётом своих карманных денег и того, что сигареты в любой момент могут отобрать, а потому не стоит тратиться на что-то особенное, если нет большой уверенности, что не запалят.
— Ты куришь? — удивился Лихт.
— Ну, видимо теперь придётся, — я хмыкнула и убрала пачку обратно в карман. — Не лежать же им, а то ещё тётя спалит.
— И чьи они, если не твои? — какой понятливый.
— Моего знакомого, — вздохнула я, поднимаясь на ноги. Теперь осталось приобрести зажигалку или хотя бы найти спички. — Как думаешь, я сильно замёрзну, если выйду на балкон так?
— Одень куртку.
Я вздрогнула. Возле холодильника стоял Куро. И когда он только успел подойти? И почему я не слышала? Ах да, вампирские способности.
— И-и… Как долго ты тут стоишь? — решила узнать я, как много он видел и слышал.
— С того момента, когда ты достала пачку, — сервамп Лени открыл холодильник и всмотрелся в его содержимое так, будто ожидал найти там минимум торт на день рождения и тазик оливьешки на новый год, но не нашёл. — Не переживай, я ничего не видел.
Я вздохнула и поднялась на ноги, после чего направилась в коридор, за курткой. Раз меня попросили, так почему бы и не послушаться. Тем более, что в этот раз вроде бы двойного дна нет. Но Цуруги я обязательно всё выскажу, да, обязательно.
Вообще, курить в этот раз я не собиралась, просто хотела постоять в гордом одиночестве и подумать, что делать дальше. В любом случае, развития дальнейших событий я не знаю, потому что аниме закончилось, а события фильма по канону манги, как говорила сестра, были ещё раньше. Так что теперь меня ожидала полная приключений, опасностей и настоящих неожиданностей жизнь. Пи…
Додумать свою мысль я не успела, так как на бортик балкона рядом со мной опустился коробок спичек, а ругающийся на холод Куро нахохлившимся воробъём встал рядом. Хотя нет, он был больше похож на большого сизого голубя. Тоже нахохлившегося.
— Ну и чего ты сюда выполз, раз тебе холодно? — спросила я.
— Спички принёс.
Я посмотрела на коробок.
— Я курить не буду, не хочется, — убирая спички в карман куртки обозначила я. — Но спасибо за заботу.
— Боишься, что Махиру увидит?
Я фыркнула. Ну да, это тоже. Не хотелось бы, чтобы меня отчитывали ещё и по этому поводу.
— Знаешь, ты очень точно подобрала ему определение, — я повернула голову к сервампу, ожидая продолжение или пояснение. Куро пояснил. — Ну, ты назвала его неуёмным комком энергии. Очень точно.
Я довольно улыбнулась и вновь повернулась к небу. Синее из-за облаков, роняющее на город хлопья снега. Снег, кстати, довольно быстро таял, не оставляя после себя даже лужи. Это из-за того, что в осадках замешаны Дзины?
Балконная дверь в очередной раз открылась и слева от меня появился укутавшийся в плед Лихт. И чего ему в тёплой квартире не сиделось?
В голову пришла новая мысль и я достала телефон. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я упёрлась спиной в бортик и застрочила сообщение.
— Кому пишешь? — спросил Куро.
— Рюсею, мне нужен номер его младшей сестры.
— Той девчонки, которая наорала на тебя?
Я поморщилась. Вот и надо было ему именно это о Рико сказать?
— Да, она.
— Зачем?
Я не ответила, потому что очень быстро набирала сообщение, пока Рюсей, появившийся в сети сразу же после моего короткого «привет», призванного привлечь внимание, выдавал вопросы касающиеся моего состояния со скоростью пулемёта. Да, всё хорошо. Нет, у меня дома не холодно, есть обогреватель (это он спрашивал, как я отнеслась к внезапному похолоданию). Нет, навещать меня тоже не нужно, я очень занята. Чем занята? Это секрет.
Я поморщилась. Кажется, Рюсей искренне за меня переживал, но я не могла рассказывать ему о вампирах. Мне хватило и того, что о них знал Коюки. Коюки, с которым Рюсей поссорился.
Следующий вопрос меня удивил. Рюсей спрашивал, не появлялся ли у меня Коюки. Он говорил, что они немного повздорили, а потом его друг перестал отвечать на звонки.
Прикусив губу, я ответила, что-то невразумительное и что я вообще ничего не знаю. В ответ мне прилетел задумчивый смайлик, а потом я перевела тему разговора на него самого, расспрашивая о его собственном мнении насчёт снегопада, похолодания и вообще последних событий. И теракта на крыше отеля, да. Скрыть все разрушения, в отличии от огроменного чёрного льва, не получилось, так что С3 очень оперативно превратило сражение с подклассами Цубаки в теракт. Общественность поверила. И Рюсей не стал исключением. О снеге и холоде он отозвался негативно, пожаловавшись, что ему пришлось очень долго искать тёплую одежду.
А потом я наконец спросила номер его сестры.
«Нам надо поговорить,» — ответила я на его вопрос о том, зачем мне понадобилась Рико.
«Ну, ладно,» — прилетело мне в ответ, а следующим сообщением были цифры номера.
Поблагодарив Рюсея и выйдя из переписки, я вздохнула.
— И почему нельзя было сразу спросить номер? — спросил Куро, всё это время пялившийся в мой телефон.
— Потому что нужно было поддержать разговор, чтобы он не обиделся ещё и на меня, — ответила я, вбивая номер Рико и открывая переписку уже с ней.
— Раздражает…
Над сообщением младшей сестре Рюсея я думала очень долго. Настолько долго, что даже Лихту надоело стоять на балконе и он ушёл спать. Мы с Куро остались вдвоём.
— Просто напиши, что сожалеешь, — предложил сервамп.
— О чём сожалею?
— Ну, о чём надо.
— Она обвиняла меня в том, что я встречаюсь со всеми парнями в своём окружении поочередно, а её брата отвергла.
Куро медленно моргнул и перевёл взгляд с экрана телефона на меня.
— Разумеется это не так, — я вздохнула. — Я в свои четырнадцать о такой фигне даже и не задумывалась. Куда катится наше поколение?
— Говоришь как старуха.
— Я она и есть, — буркнула в ответ я, приваливаясь плечом к вампиру и в очередной раз задумываясь над сообщением. — И вообще, разве я виновата, что у меня в кругу общения из женщин только тётушка и Чу-чан.
— Кто такая Чу-чан?
— Чуя Чумкина, одноклассница одного моего знакомого, мы пили вместе, — не задумываясь ответила я.
А потом до меня дошло, что я сморозила и я медленно подняла глаза на Куро. Мне ответили укоризненным взглядом, мол, маленькая ещё, чтобы пить с кем-то.
— В своё оправдание могу сказать, что они с Ваней пьют с пятнадцати лет и на столе тогда ничего кроме пива не было, а меня мучила жажда.
— Меня одно интересует: как ты там вообще оказалась?
— Наоко-сан попросил помочь ему выиграть в битве хоров.
— Ты же не поёшь.
Я поморщилась и опустила глаза.
Ага, не пою, но тогда мне нужно было развеяться.
— Чумкина и Ваня, они ведь русские? — после недолгого молчания спросил Куро.
— Ага.
Больше мы не разговаривали. Я, предусмотрительно открыв заметки, мучилась с объяснительно-извинительным письмом, Куро чёрным котёнком влез ко мне под куртку и тарахтел трактором. Так ничего и не придумав и окончательно замёрзнув, я вернулась в квартиру и отправилась спать на диван. Куро как-то незаметно исчез из виду.
***
Утро для меня началось с ругани Хайда и Лихта. Поморщившись, я приоткрыла заспанные глаза и уставилась на обшивку дивана. Я что, за всё время сна так и не повернулась ни разу, если не считать тот поход за фасолью посреди ночи? Когда я садилась, с моего бока что-то упало и мяукнуло. Куро выразил своё недовольство моим пробуждением.
Спокойно выслушав его короткий недовольный спич, не ограничившийся одним лишь мявом, я развернулась, спустила ноги на пол и тихо прошлёпала на кухню. После пробуждения мне вообще не хотелось говорить. И отчитывать кого бы то ни было за крики с утра пораньше тоже. И вообще больше всего мне сейчас хотелось…
— О, Осаму, что хочешь? — спросил Махиру.
Это только потом до меня дошло, что он спрашивает меня о предпочитаемом завтраке, ответила я на немного другой вопрос:
— Я хочу стакан воды, пачку чистых бинтов и отлупить Цуруги за то, что мне приходится просыпаться под крики этих балбесов, — вздохнула я. — Но воды в первую очередь.
Махиру только покачал головой, ответив, что тоже хотел бы отлупить Цуруги, и протянул стакан воды. Придя в более осознанное состояние, я направилась обратно к дивану.
— Куро, поможешь попасть в мою квартиру? — я наклонилась к лежащему на подушке коту. — Мне нужно забрать чистые бинты.
— Не хочу, там холодно, — совершенно законно отказался Куро, сползая на пол и уходя на кухню, жаловаться своей Еве.
Я только вздохнула, приподнимая край водолазки с высоким горлом и вспоминая, что мне не просто заменить бинты надо, мне надо намотать их по-новой, потому что те, что были, я использовала для перевязки Лихта и Хайда, а новые так и не взяла — банально забыла на нервной почве. А утром и не вспомнила, на автомате взяв одну из самых закрытых вещей гардероба и сверху натянув кофту.
— Нужна помощь? — из-за поворота коридора появилась сонная и недовольная мордашка Хайда.
— Ага, — мне в голову пришла мысль. — Кстати, как там бинты, которые я на тебя потратила?
— А, ну, — сервамп Жадности замялся. — Если честно, то лежат где-то в рюкзаке у Ангел-чана, мы с ним так и не решили, кто будет стирать.
Я хмыкнула и покачала головой. Выходит, они не обсуждали, как будут возвращать мои вещи, а Лихт не уведомил своего сервампа о том, что постирал свою часть. Да уж, примерно это я и ожидала услышать.
— Что ж, раз мои бинты ещё даже не сушатся, поможешь мне достать новые?
Хайд вопросительно поднял брови.
— Пойдём, мне надо попасть в свою квартиру, а без страховки я по балконам лазать не буду.
***
Честно говоря, Хайд с первой встречи отправил Осаму Кенджи в список «странных возможных Ев, если Лихт-тян надоест». Взять во внимание хотя бы то, что она знала их обоих, когда они ещё не были представлены друг другу. И ладно Ангел, имя пианиста Тодороки в последнюю неделю неплохо так форсилось в интернете и СМИ, но ей зачем-то понадобился он, Хайд. Ещё Кенджи назвала его косплеером, на его глазах без капли страха и сожаления убила человека, обругала после похищения и поцеловала. В общем, если бы Ангел-чан не был настолько интересным и Хайд не провёл с ним пол года, за которые удивительным образом сумел немного даже привыкнуть к своей Еве с садистскими наклонностями, то точно бы сделал следующей Евой эту девушку.
А ещё она практически не испытывала смущения (как минимум в присутствии Хайда), назвала его идиотом и посетовала на то, что он, кхм, девственник. В тот момент сервампу Жадности хотелось вскочить и опровергнуть её заявления, но «но», и он этого не сделал.
— Что ж, ты можешь осмотреться, если хочешь, но ничего не трогай, — вздохнула Кенджи, приземляясь на пол балкона и отпирая стеклянную дверь в квартиру.
Хайд кивнул.
В квартире было темно и холодно. Как будто здесь уже давно никто не живёт, хотя Осаму Кенджи оказалась заперта вместе с сервампами и их Евами только вчера. Кенджи скрылась за точно таким же поворотом в коридор, что и в квартире Широты, Хайд остался в гостиной. На всех поверхностях стояли какие-то сувениры из разных стран, на стенах висели пара небольших картин с пейзажами, а в воздухе витал едва уловимый запах корицы — чуткий нос вампира явственно различал его. Однако квартира всё ещё выглядела нежилой и неживой.
Пройдя в глубь, Хайд решил найти Кенджи. Всё же, лучше было бы оставаться неподалёку от хозяйки дома, в котором он находился.
Свет горел только в ванной, находившейся в конце коридора. Там же мелькал силуэт девушки, ищущей в тумбочке и на верёвках для белья бинты. Ещё дверь была открыта в одну из ближайших к ванной комнат.
Хайд решил, что это комната самой Осаму, потому что там стояла кровать, находился рабочий стол и витал стойкий запах самой Кенджи. Все люди ведь пахнут по-разному, если принюхаться, можно это понять.
Тем не менее, эта комната тоже выглядела нежилой, хоть Осаму явно проводила здесь наибольшее количество времени, если учитывать время на сон. Единственными отличиями от гостиной были отсутствие многочисленных сувениров и не менее стойкий запах железа и соли. Запах крови. Из любопытства вампир даже заглянул внутрь, принюхиваясь, откуда запах доносился сильнее всего. По всему выходило, что источником был стол или что-то, что лежало в ящике.
— Что, тебе правда интересно, как я живу? — совершенно не саркастическим тоном спросила Кенджи, стоящая в дверях и наблюдающая за Хайдом, который сам не заметил, как прошёл в центр комнаты.
— У тебя кровью пахнет, — не задумываясь ответил сервамп Жадности.
— А, ты об этом.
Кенджи прошла к столу и, открыв ящик, отодвинулась в сторону. Хайд заметил, как на мгновение её лицо дёрнулось. Хайд подошёл ближе и увидел лежащий на стопке чистых листов канцелярский нож. Он взял его в руки, окончательно убеждаясь, что запах крови исходит именно от него. Осаму на этот предмет старалась не смотреть, она даже отошла от стола, направляясь обратно в коридор.
— Ладно, я позову тебя когда буду уходить. Постарайся ничего лишнего не трогать.
Эти слова заставили вампира нахмурился. Складывалось ощущение, что они
оба были в чужой для них квартире. Кенджи постоянно напоминала, что они пришли сюда за конкретной целью и ничего кроме неё менять не будут. Она… Бежала от чего-то? Но от чего?
Хайд ещё раз взглянул на нож. Если так подумать, то вчера она рассказала Махиру (а заодно и подслушивающему сервампу Жадности), что к ней вернулись воспоминания. Память обо всех попытках суицида и причины, ощущения от прикосновений канцелярского ножа, которые не были попытками умереть. Хайд не первую сотню лет жил (что его уязвлённое эго стремилось доказать), он уже видел нечто подобное у других людей. Они бежали от своих воспоминаний, бежали от своего прошлого, бежали от того, что заставило их измениться. Это были несчастные люди, за столетия переставшие вызывать у вампира какой бы то ни было интерес. Кенджи была такой?
— Ну, я закончила, мы можем идти, — в проходе снова появилась Осаму, немного неловко трущая уже забинтованную шею — из-под высокого ворота кофты выглядывал краешек белого бинта.
Идя по коридору следом за хозяйкой квартиры, Хайд думал о том, что хочет спросить. О том, на что хочет указать на то, что видит.
— Знаешь, у тебя квартира какая-то мрачная, — наконец произнёс он. — Даже жутко становится.
— Правда? — совершенно искренне удивилась Кенджи. — Наверное, это потому что свет не горит и тётушки нет.
Сервамп кивнул. Наверное, запах корицы в гостиной принадлежал той самой тётушке, которую неоднократно упоминала Осаму и голос которой он даже приглушённо слышал в телефоне в их первую встречу.
— И это, — вампир перевёл взгляд на снова открывающую балконную дверь Кенджи. — Квартира не моя, а моей тёти.
Несомненно, Осаму Кенджи бежала от своих воспоминаний. Она не хотела признавать ничего общего со своим прошлым. Она… Перестала представлять из себя что-то необычное для Хайда, если исключать его желание доказать ей, что он не… Что он не идиот.
