Vincula rubigo - Цепи из ржавчины.

      Нажимая на дверной звонок, я параллельно просматривала новости в телефоне. Все говорили о холоде, снеге и облаках. Я поёжилась и плотнее запахнула осеннюю куртку, зимний вариант достать пока не успела, а вот эту я нашла в самом тёмном углу шкафа. — А? Не открывается? — раздалось за дверью.       Вздохнув, я достала из кармана маленький железный ключик и отперла дверь, входя в квартиру (к счастью более тёплую, чем коридор) и снова закрывая дверь. Ключ я спрятала в тот же карман. — Э? Осаму? — удивлению Махиру не было предела.       Ещё раз вздохнув, я сняла куртку, повернулась к однокласснику и спросила: — Привет. Куда? — А, привет… давай мне, сейчас уберу.       Широта забрал у меня верхнюю одежду, а я тем временем разулась и прошла в гостиную. Увиденное меня удивило. А ещё удивились прибавившиеся обитатели жилища Махиру. — А вы что тут забыли? — обращаясь к Лихту, сидящему перед телевизором, и Хайду, играющему в приставку с Куро, я поставила пакет с продуктами на стол в кухне. — У меня тот же вопрос, — откликнулся Жадность, отрываясь от игры и поворачиваясь в мою сторону всем корпусом. — Ты-то что здесь делаешь? На улице холодина такая! — Я завтракать пришла, — невозмутимо ответила я, раскладывая продукты по полкам холодильника. — Широта, что на завтрак?       Махиру промямлил что-то невразумительное и мы общими измышлениями решили, что стоит посмотреть, что там моему однокласснику передали С3 в качестве продуктового обеспечения. Продуктовый набор был весьма разнообразным, а ещё там нашлась консервированная фасоль, так что конечным выводом разбора продуктов я уже не интересовалась. — Ты завтракаешь консервами? — недоумевающе поднял бровь Жадность, когда мы все сели за стол. — Проблемы? — Скорее вопросы, — о, только не это. С вероятностью сто процентов вопрос не о моей еде. — Зачем ты так сделала?       Я продолжила молча уничтожать фасоль, в то время как четыре любопытных взгляда скрестились на мне. — Знаешь, Осаму, — начал Махиру, ковыряя палочками свой омлет. — Я не очень четко всё видел из-за тумана, а потом как-то не подумал посмотреть… Так что там у вас с Хайдом случилось? — Спасательная операция, искусственное дыхание «рот в рот» и один жутко удивившийся от этого вампир, — я прожевала фасоль. — А вообще, я не понимаю, чего ты так из-за этого нервничаешь, Хайд. Ты же многосотлетний вампир, неужели ни с кем целоваться не приходилось?       Лоулесс с Махиру подавились, брови Лихта почти встретились с линией роста волос, пока взгляд медленно и выразительно переходил к Беззаконию, а Куро просто медленно, очень медленно моргнул. Я тоже моргнула. Что и правда не целовался? — Вы сейчас серьёзно?       Хайд посмотрел на меня огромными круглыми глазами, размерами превосходящими границы очков. — Ой, придурки, — я вздохнула, продолжая свой завтрак. Фасоли уже почти не оставалось, так что я косилась на омлет, который Махиру приготовил и мне тоже. — И для кого вы себя так бережёте? Или как в «Сумерках», ждёте «истинную пару»? — я всё же принялась за омлет. — Вот тебе и умудрённые жизнью существа, девственницы блин, принцессы доморощенные.       Пока я бурчала, Хайд, а следом за ним и совсем немного Куро (ну и совершенно полностью Махиру), краснел, пытался что-то вставить, подрагивал и… — Увааа…       Я осеклась на полуслове. Сидящий справа от меня сервамп Жадности натурально разревелся. Я проглотила то, что в тот момент было у меня во рту, положила палочки и повернулась к размазывающему слёзы по щекам Хайду. — Ну чего ты, — я погладила его по подрагивающему плечу. — Что я такого сказала, а?       Лоулесс пытался успокоиться, Лихт с Махиру натурально испытывали испанский стыд от происходящего, а Куро было почти фиолетово — он старался не смотреть на брата. Я погладила уже почти успокоившегося Хайда по голове. Надо придумать какой-то более действенный метод успокоения, а то так он после любой перепалки будет ныть.       Таким изменениям в характере Хайда я не удивлялась. У меня был пример в качестве Лили, который после травмы перестал раздеваться. Похоже, с Жадностью произошло что-то подобное. Он потерял большую часть своих сил, контракт был «урезан», но не разрушен полностью. Если Мисоно просто перезаключил соглашение с Лили то с Хайдом такая фишка, видимо, не прокатила бы. Как же сложно. — Кстати, Осаму, — обратился ко мне Махиру. — Я не совсем понял, зачем ты принесла ещё продукты, если нам и так курьер из С3… — Цуруги посоветовал… — я осеклась на полуслове.       Цуруги заявился вчера к часу ночи, когда Коюки уже ушёл домой — он помирился с родителями, пока я была «в плену». Камия сказал мне, чтобы я, если соберусь проведать Махиру, захватила с собой чего-нибудь перекусить. Я ещё тогда подумала, что это он так меня учить пытается, типа на правах старшего, вроде бы и разговор как раз о том же был… Поэтому я сегодня первым делом, перед тем как отправиться к Широте, сходила в супермаркет и купила немного вкусняшек. А ещё Цуруги дал мне тот самый ключик, аргументировав его выдачу тем, что в квартире Широты поменяли замки и он может об этом забыть, а так я, если что, смогу по-быстрому открыть дверь…       Встав, я направилась к двери, доставая тот самый ключик и пробуя с его помощью открыть дверь. Как я и боялась, у меня это не получилось. Я цыкнула и направилась обратно к столу. — Цуруги, блин, жук, — я хмуро плюхнулась на своё место, бросая ключ на стол и берясь за палочки. — Ключ? — Махиру тут же взял железку в руки, рассматривая. — А, точно, у меня почему-то не получалось открыть дверь, когда ты пришла, а потом получилось… То есть, это ты её открыла? — Да, я, — я вздохнула. — Цуруги дал ключ, сказал, что у тебя замок сменили, ты мог забыть. Скажи, ты ведь даже не знал, что его поменяли? — У меня поменяли замок?! — воскликнул одноклассник, вскакивая на ноги и хлопая ладонями по столу. Мне даже пришлось повторно складывать омлет башенкой, чтобы удобнее было поднять. — Видимо.       Пока Махиру кипятился по поводу того, что замок сменили, а ему не сказали, я флегматично дожовывала омлет. А потом Лихт задал очень неприятный мне вопрос: — А почему ты вообще так послушно выполнила указания Цуруги?       Я поморщилась.       Вот так вот, снова кому-то рушить надежды и мечты. Или уверенность. Что-то из этой части. — Потому что у меня есть такая отвратительная привычка, — я положила палочки. Тарелка опустела. — Я безоговорочно верю своим друзьям и в большинстве случаев выполняю их просьбы.       Взгляд Махиру мне очень не понравился. — Нет, Широта, я не считаю тебя своим другом.       Повисла тяжёлая тишина.       Почему-то мне подумалось, что Куро уже знал об этом. Неужели Осаму рассказала? — И… Кто же я тогда?       Ненавижу когда такие вопросы задают при свидетелях. Это как будто показывает, что мне некуда деваться и я буду обязана ответить. Ненавижу, когда мне говорят это противное «обязана». Обязана быть хорошей дочерью. Обязана превзойти свою «непутёвую старшую сестру». Обязана учиться. Обязана отвечать… Впрочем, сестра не была непутёвой, и из всей семьи я больше всех была привязана именно к ней, к яркой звёздочке, которой мне не достичь и за которую, тем не менее, мне часто приходилось отвечать. — Семья, — я указала пальцем на Махиру. Учитывая то, что он сидел слева от меня, в то время как я находила с торца стола, я случайно ткнула его в нос. Я улыбнулась, после чего убрала руку. — Прости случайно получилось. — В каком смысле «семья»? — продолжил допытываться Широта, кажется, забыв, что кроме нас тут ещё сидит парочка Жадности и с интересом слушает. — Хм, — я всерьёз задумалась. Я чувствовала, что испытываю по отношению к Махиру некоторую долю ответственности, я переживала за него, радовалась за него… Я чувствовала почти то же, что было когда я общалась с сестрой. — Ты мне как младший брат. Неуёмный комочек энергии, за которым нужно следить и за который я потом должна отчитываться перед родителями. — М-младший брат? — сказать, что Махиру удивился — это ничего не сказать. — С чего это? — А, ты не знал, что моя тётя предлагала твоему дяде жениться на ней? — неожиданно вспомнила я, окончательно приходя в благодушное настроение. — Это было… Щас вспомню… Не скажу точно, но, кажется, это было когда мы только потеряли родителей. — Мы?! — Ну, как я вчера узнала, я тоже потеряла их к автокатастрофе в семилетнем возрасте, — неловко получилось… Я же только Коюки про свои вернувшиеся воспоминания рассказала. — Ты вчера вспомнила, что с тобой было?! — Махиру даже опять с места вскочил. Я поморщилась от громкости его голоса. — Почему ты мне не рассказала? Я… Как ты? Всё в порядке? Что там было?       Как громко Широта может кричать, так же быстро он умеет задавать вопросы. Я вздохнула. — Почему ты мне ничего сразу не рассказала? — ещё раз спросил он, уже нормальным голосом.       Я покосилась на с интересом наблюдающих за нами двух сервампов и одного пианиста. — Давайте-ка вы пока прогуляетесь к телевизору, а? — продолжила я им. — Куро, ты можешь остаться, — специально для его удивлённо поднятой брови я пояснила: — Всё равно она тебе всё что хотела рассказала бы. — Кто «она»? — не понял Махиру. — Наша общая знакомая, — я вздохнула, провожая разочарованные удаляющиеся спины тихо переругивающихся Лихта и Хайда взглядом. — О ней мы поговорим отдельно, хорошо, Куро? — Ага, — буркнул слуга-вампир. Он ведь даже не делал попыток подняться, только поднял глаза и снова опустил их. — Осаму, — вернул меня к разговору Махиру.       Я встала, наливая себе чай. Подумала и налила чай ещё и парням. Снова села. — Потому что я не хотела заставлять тебя переживать ещё и по этому поводу, — я посмотрела в чашку. Оттуда на меня глядело хмурое коричневатое отражение. — Потому что я не хотела чтобы ты видел, как мне плохо. Я не хотела, чтобы кто-то кроме меня это видел. Я не хотела, чтобы все те ужасы, что пережила Осаму, были известны ещё кому-то. Это ведь её маленькая тайна, её большой секрет, — я откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. — Я пришла домой, убедилась, что никого рядом нет, и… — И… что? — И разревелась.       Ну а что я ещё могла сказать? Что я увидела записку на кухонном столе? Что мне стало очень больно и обидно, когда придя домой я не увидела привычного улыбающегося лица, в котором я различала беспокойство за себя? Что я… Что я просто хотела, чтобы меня спросили, что случилось? Что я хотела чтобы кто-то обнял меня и сказал, что всё это произошло не со мной? Что это не моя жизнь. Что это было с другой девочкой, а я просто тут рядом… Рядом…       Я тяжело вздохнула.       В конце концов, он ведь и правда вернулся. И обнял. И даже сигаретой поделился, когда я попросила.       От мыслей о сигарете по телу прошлось невнятное тепло и я хмыкнула, после чего села ровно и потёрла ладонями лицо. Коюки ушёл поздно вечером, обещав написать, как доберётся до дома, я сама на этом настояла. И он написал, через час. Сказал, что всё хорошо и спросил как я. — В любом случае, я не рассказала тебе сразу, и тебе не стоит это знать.       Широта вскочил, в момент оказываясь рядом со мной и хватая за руку. — Стоит!       Я удивлённо посмотрела на него. Чего он так завёлся? — Ты сама сказала что мы семья, а если семья, то я хочу знать, что происходит с моей… — тут его голос дрогнул, а щёки немного порозовели, — с моей сестрой.       Я улыбнулась. Наивный. Моя прошлая семья тоже хотела знать, что со мной происходит. Что происходит с моей сестрой. Вот только ни я, ни она не горели желанием делиться своими проблемами с родственниками. Они росли в другое время, они не поймут наших проблем они осудят. Осуждение — это не то, что я хотела бы услышать. И сожаление тоже не то. Как и сочувствие. Почему-то ни я, ни она никогда не могли получить то, что действительно требовалось, в семье — нам были нужны дельные советы. И мы находили их у друзей и знакомых, а не у родителей или других родственников. — Тебе нужна плюс одна головная боль? Окей, — кажется, Махиру очень удивился, когда я не стала отпираться. — Осаму Кенджи с семи лет страдала от тяжёлой формы какого-то психологического расстройства, уж прости, я не разбираюсь, а потому очень сильно хотела умереть, чтобы вернуться к своим родителям.       Ладонь, держащая мою руку, ослабла, и теперь уже я держала Махиру. — А ещё во всём этом однозначно были задействованы вампиры, потому что один из них вытащил девочку из летящей с обрыва машины.       Так просто. Так просто я это сказала. А вчера разревелась. — Осаму… — И все эти шрамы — не попытки умереть, — я ещё раз улыбнулась, теплее, чем раньше. — Так Осаму пыталась вспомнить голоса и счастливые образы своих родителей за пару мгновений до аварии. — Осаму… — Широта, кто-то, как ты, справляется со своими кошмарами и истериками, называя чувства своими именами и имея опору в лице родственников. А кто-то, как Курэо, борется со всем этим в одиночку, проигрывает и цепляется за уже давно ушедших людей. И, в конце концов, уходит следом. — Курэо? — А, точно, об этом же только Ватануки знал. Курэо — фамилия моих родителей. Я ходила с ней лет до одиннадцати, пока тётушка не оформила опеку, — я как-то не подумала, что если мы с Сакуей наведывались на могилу, то остальные этого не делали. — Эй! Вы закончили? — привлёк наше внимание Хайд. — Очень сложно не подслушивать, знаешь ли, когда вы так громко разговариваете! — А кто сказал, что нельзя подслушивать? — откликнулась я, поднимаясь с места и направляясь к балкону. — Куро, ты согласишься переправить меня на мой балкон? Надо проверить, не заперта ли и моя дверь тоже. — Раздражает, — протянул сервамп Лени, тем не менее поднимаясь на ноги и следуя за мной. — Ты будешь мне должна.       Я на это только фыркнула.       Как я и думала, моя квартира тоже оказалась заперта, так что я забрала так и не разобранный «экстренный рюкзак» и вернулась обратно к Махиру и Ко. По возвращении Куро тут же забрался ко мне на плечо, ноя о том, как он замёрз скакать по балконам. — Ну, раз мы теперь все заперты, я предлагаю жить в одной квартире, потому что я банально забыла включить обогреватель и у меня дома холоднее чем в коридоре, — я вздохнула и отодвинула кофту, позволяя чёрному котёнку забраться под кофту. — Куро! — возмутился Широта. — Да ладно тебе, — отмахнулась я, садясь на диван рядом с Хайдом, увлечённо терзающим приставку. — Отогреется и вылезет.       Послышалось что-то об «извращенцах Нии-чане и его неЕве» со стороны Хайда. — А? Ты что-то сказал? — я посмотрела на него. — Не, ничего, — тут же покачал головой сервамп Жадности. — Просто ты слишком странная.       Я только лишь вздохнула.       До самого вечера мы только и делали, что страдали фигнёй: Куро и Хайд проходили какие-то игры на приставках, Лихт смотрел программу про животных по телевизору, Махиру… Кажется, он то ли готовил, то ли убирался. В общем, был в обычном состоянии «мама пытается себя чем-то занять». Лишь бы не пытался занять меня. Я же просто тупо пялилась в окно, прокручивая в голове воспоминания, которые получила вчера, и стараясь к ним привыкнуть. И вообще, она обещала только то, что было до семи лет, почему я получила полный пакет памяти? Я вздохнула и откинулась на спину, случайно задевая плечом Куро. Устроилась на диване за спинами сервампов. — Тебя вообще ничего не смущает? — наконец задал вопрос Хайд. — Ну, раньше могло, — я прикрыла глаза и положила на них сверху правую руку. — Но после того, как я узнала, что вы — невинные детишки, начала чувствовать себя старее вдвойне. Боже, почему я? — Как будто ты уже с кем-то целовалась, — пробормотал Лоулесс, после чего поражённо выдохнул и уставился на меня. — Ты уже с кем-то целовалась? — А? — я даже один глаз приоткрыла и руку сдвинула. — Хочешь обрадую? Ты забрал мой первый поцелуй.       Как минимум в этой жизни. Пока Хайд приходил в себя, я отвернулась к спинке дивана и закрыла глаза, намереваясь уснуть. Эх, стать бы как Куро, котёнком, можно было бы тогда даже залезть куда-нибудь в тёплое место… Меня укрыли чем-то пахнущим чипсами, быстро приготавливаемым раменом и немного вишней. Я одобрительно ответила что-то благодарственное и укуталась в эту тёплую вещь. — И вообще, тебя что, совсем не волнует, что ты целовалась со мной? — как-то уязвлённо донёсся до меня вопрос Жадности через пелену дремоты. — Знаешь, с моими проблемами, поцелуй — это почти что-то обыденное, — ответила я, окончательно засыпая.