***
После утомительного, в котором мы носились от одного человека к другому, выполняя разные поручения, передавая папки с документами и отвечая на кучу вопросов, мы просто валимся с ног. Вернувшись в свою уютную и любимую обитель, мы плюхаемся на диван, как думаем первые секунды: "Просто перевести дыхание", но уже через пару минут начинаем дремать, полулежа на нем, раскинув руки в стороны на маленькие мягкие подушки, что лежали аккуратно, а голова облокачивается на большую подушку дивана сзади. Мы чувствуем, как ноющие в течение дня мышцы, расслабляются и блаженно стонем. Открыв глаза, мы видим сидящего перед нами мужчину, который сидит в кресле закинув ногу на ногу. Первым мы замечаем черные классические брюки, что подчеркивают упругие бёдра неизвестного, а еще острые коленки бросаются в глаза и пробегает мимолетная мысль: "Как же хочется провести по его коленям рукой". Будто прочитав наши мысли, мужчина проводит ладонью от коленки до начала бедра. Как его длинные узловатые, но в то же время, изящные пальцы огибают ногу, слегка касаясь поверхности брюк будто дразня и себя при этом. Его движения плавные, лишены резкости — свобода и легкость. Пальцами, будто прокладывая ими себе путь, добирается до застегнутых манжет. Рубашка была аккуратно заправлена внутрь и сидела на Дотторе отлично, подчеркивая его широкие плечи и узкую талию. Пока он расстегивает запонки, его пястные кости перебираются под кожей, показывая, что мужчина в меру худоват, но даже это не лишает его привлекательности, а лишь больше добавляет ему шарма. Пока он занимается запонками, он разводит ноги в сторону, словно в приглашающем жесте, призыве: "Ну же, я знаю что ты желаешь оказаться между ними, иди сюда". Методично он заправляет рукав рубашки приближаясь аккурат к плечу и оставляет в покое. Проделывая те же движения с другой рукой, мы наконец-то замечаем его лицо. Что мы думали про его худобу? Она однозначно придает шарм — из-под небольшой маски, что скрывает лоб, глаза и нос, видно немного острые скулы. Мы хотим протянуть руку вперед, ласково провести ею по лицу мужчины, пройдясь большим пальцем по скуловой кости, что так и манит нас. Как бы сильно мы не желали, но наши руки словно кто-то держит крепко-крепко, потому сильны мы только наблюдать. Его широкая ладонь проходится от кромки брюк до ворота рубашки и хватает себя за шею. Мы судорожно вдыхаем ртом воздух так, будто эта самая рука находится на нашей шее, а не на его собственной. Фантомное касание ощущается довольно реально, из-за чего мы начинаем ощущать на руках мурашки и теплое чувство в груди, которое с каждой минутой спускается все ниже и ниже, накапливаясь в одном месте. Дотторе немного приспускает вниз на стуле, расслабляясь, усмехается нашей реакцией и отработанными действиями расстегивает пуговицу за пуговицей, открывая нам вид на его черную кожаную портупею, что обрамляла его фигуру. Эта изящная портупея закреплялась на шее и тянулась длинной полоской до ребер, где уже грудь обхватывали два ряда ремешков. От увиденного мы невольно сжимаем рукой рядом лежащую подушку — одно из немногих действий, что мы можем совершить на данный момент. Он повторяет наше движение и сжимает руку в кулак держа в нем чокер и тянет вперед. Его жилистая рука напрягается демонстрируя нам мышцы и выпирающие вены, которые охватывают руку полностью. От такого зрелища и ранее неизведанных ощущений, мы несдержанно стонем и не смеем отвести взгляд. Страх, что отвернешь голову в другую сторону и это сладкое видение исчезнет и память подведёт — забудет раз и навсегда. На это лишь мужчина глухо посмеивается, но на этом не заканчивается. Он ведет дальше, прочерчивая контур портупеи и пальцами подлезает под ремешки на ребрах. В этот момент мы завидуем, потому что нам очень хочется, чтобы именно в этом месте оказались именно наши ладони. Оглядываем его рельефные мышцы торса и чем дольше мы смотрит — тем больше желание поцеловать каждую мышцу на его прессе, взявшись ладонями за бока и нежно водить ими вверх-вниз; посмотреть в его лицо снизу вверх и прижаться щекой к обнаженному телу, вдохнуть полной грудью его собственный аромат, неповторимый аромат. Теперь событие начинает набирать обороты — Дотторе точным выверенным движением расстегивает бляшку ремня. На секунду его ладонь дрогнула, но мужчина тут же взял себя в руке. От идеи, которую он придумал, импровизируя все это, должна была оправдать потраченное время. Пускай время он и не тратил попусту, но увидеть эмоции на нашем лице — этот шок и удивленно-распахнутые глаза — вот что ему надо от нас. Резким движением вырывает ремень из шлевок и складывает его пополам так, что руки держат два конца. Подносит их близко друг другу, чтобы с силой натянуть ремень. От этого движения вырвался хлесткий, громкий звук.***
Мы дергаемся и быстро садимся на диване, хватая ртом воздух как рыба выброшенная на берег. Сердце колотится внутри грудной клетки будто говоря нам: "Еще чуть-чуть и я вырвусь!". Проводим всей шириной ладони по лицу словно сгоняем остатки сна. "Сна? Не уж то, что я видела, был всего лишь сон?" — проносится у нас мысль и тупим взгляд в пол. "Даже если это был всего лишь сон, который пробудил во мне гамму, ранее не испытываемых, эмоций, то я не против видеть подобное каждый день".***
Днем в Сумеру светит яркое испепеляющее солнце, от которого только и хочется, что скрыться в прохладной спасающей тени и ничего больше не делать, но работа саму себя не сделает, потому мы направляемся с бланками и очередными папками с документами в библиотеку Академии. Проходя вглубь библиотеки, запрашивая у администрации необходимые заявления для заполнения и подписей, садится за свободный стол. Краем уха мы слышим скрежет стула о кафель — шорох одежды — и заинтересованно приподнимаем голову, чтобы разглядеть нарушителя сосредоточенности, которую мы только-только сумели поймать. И тут же застываем в немом шоке. Перед нами — хоть руку протяни и коснешься его — сидит тот самый мужчина из сна. На его лице играет кривоватая ухмылка, а кулаком подпирает правую щеку и елейно произносит: — Ну здравствуй, — смешок. На сегодня рабочий день заканчивается, даже не успев начаться.