Слепая героиня

Хаяси не знала сколько сейчас времени. Она лежала на диване, натянув одеяло по самое горло. Вставать из теплого и нагретого места не было желания, и она продолжала лежать, ни о чем не думая. Было странно осознавать, что она слепа: вокруг было темно и не понятно, когда настало утро, а, когда все еще ночь. Вимала тоже просто лежала, но в свою очередь, она смотрела на соседку. Давно уже заметила, что у Кику неровной длинны волосы: впереди короткие, ниже ушей точно, даже еще ниже, а вот сзади по плечи; они были тонкими. Женщина, меняя вчера повязки девушке, подметила, что после того как Кику ослепла, глаза цвета болота стали туманными и потеряли все оттенки зеленного. Еще не до конца зажившие раны, вызывали у женщины рвотные позывы: она начинала вспоминать, что видела на экране телевизора в тот ужасный день. — Не спишь? — нарушает молчание Кику. Она чувствовала на себе этот колкий взгляд уже долгое время. От него было неприятно. — Нет, — выдыхает Вимала, поворачиваясь на бок к дивану. — Почему? — Просто не хочется, — улыбнулась женщина, потирая глаза. — Если хочешь, можем поговорить. — Давай, а на какие темы? — заинтересовалась Кику. — Например, почему ты хочешь стать героем? Надоедающий её в последнее время вопрос опять всплыл, заставляя в душе чему-то опасть, оставляя неприятный осадок напоследок. Хаяси раздраженно цыкнула и повернулась к собеседнице спиной. — Я и сама точно не понимаю, — сожалеюще отвечает она, — но, мне кажется, это из-за того, что я хочу доказать своим родителям, что не слабая. Короче, просто, чтобы что-то доказать и себе, и своим родным. — Ясно. какую музыку ты любишь слушать? — женщина взяла в руки телефон и взглянула на время. Было ровно шесть утра. Отложила гаджет и легла на правую руку. — Я не очень часто её теперь слушаю, в моем то состоянии я и экрана даже не увижу, — с грустью в голосе, усмехнулась девушка, — но раньше мне нравился джаз или какую-нибудь поп-музыку. А тебе? — Я меломан, — Вимала решила на этом закончить. — Давай вставать, а? — Давай, — села Кику на диване. — Хочешь я тебе косички сделаю? Две, — приблизилась к соседке индианка и положила руку на голову, а другую поставила на бедро. После секундного молчания, взяла маленькие резинки из сумки. — Давай, а какие? И где? — заинтересовалась Хаяси, чувствуя как женщина садиться за её спину и спускает свои пятнистые ноги рядом с такими же, только белыми и без пятен. Вимала аккуратно берет темные пряди спереди, рядом с левым ухом, разворачивая голову Кику и начиная заплетать две крохотные косички. Они получились тоненькими и почти незаметными, если бы не тонкие ярко-красные резинки. Вимала хихикнула и обняла Хаяси сзади, прижимаясь всем телом к ней. Она положила голову на чужую лопатку и вдохнула запах чистой футболки. Вимала, не чувствуя знаков протеста, обвила ногами девушку и сжала её еще сильнее, боясь отпустить. Для индианки, темноволосая казалась маленькой дочкой, которую нужно любой ценой защитить. Избавить от мук и сделать счастливой. Она боялась потерять, убить Кику своими просьбами, своим поведением. Женщине нельзя было погубить это создание. Хаяси должна жить ради нее, любить ее, служить и слушаться без препираний. Пятнистая сделает все, чтобы привязать девочку к себе и никогда не отпускать. Она теперь помешана на наркотике, под названием любовь. Вимала отрывает руку от Хаяси и трогает её за волосы. Они ускользают от пятнистых рук, как вода, не задерживаясь надолго. Индианка смеется от приятного чувства в груди, что цепкими ручонками не отпускает ее. Студентке было славно вот так сидеть, чувствуя любовь со стороны кого-то. Но становилось жарко — тело потело. Она сделала попытки сбежать из объятий, но её жестко прижали обратно. — Вимала? — Давай еще чуточку вот так посидим и потом уже начнешь одеваться? — взрослые пальцы начинают щекотать девушку, и та, не сдерживаясь, от души смеется, прося прекратить.

***

Класс 1-А бурно обсуждал друг друга. Они все недавно познакомились и им нужно было поговорить хоть о чем-то: выяснить, что нравиться тому, что хочется сему. Со всех сторон слышалась болтовня и споры. Кику под гнетом такого шума закрывала уши, стараясь сосредоточиться на себе и своих потребностях. Она ещё не до конца понимала как управлять причудой, но пыталась найти какую-нибудь зацепку изо дня в день. Искала в автобусе, метро, на улице, на подработке, в разговорах и во снах. Все размышления начинались со слов «Вода есть везде…», а дальше уже шли рассуждения, предположения и много другое, что можно было легко разбить об точные науки, такие как физика, химия или же самая обычная биология. Например, был вариант бега по воздуху, так как там есть молекулы воды, которые можно вытаскивать из структуры и соединять воедино, что позволяло бы ей ходить по воздуху, но это во-первых сложно будет вообще сделать; во-вторых Хаяси не могла себе представить, что какая-то капелька воды сможет её удерживать. Прошлой ночью, когда Кику вставала попить воды до нее дошло как именно смогла почувствовать предметы. Вода, находящаяся в воздухе прикасалась с предметами, из-за чего она и могла различить что где. Даже если предмет находился сзади, у нее получалось его заметить. Ещё совсем не понимая как это работает, у нее получалось вызвать такую реакцию только при практике с водой, которую она проводила дома после уроков. Практика многое начала давать, забирая только бесценное время взамен, которое было у всех, но вернуть которое было невозможно.

***

Хаяси шла пересиливая боль в боку, зажимая его рукой будто это могло бы помочь. Вот уже какой час подряд она под надзором Айзавы сенсея бегала по огромному школьному стадиону пока остальные ученики были на уроке с самим Всемогущим. Она и сама хотела бы пойти на практику с ним вместо всего этого марафона, но прямо перед тем как отправиться переодеваться на пороге появился классный руководитель, который и забрал Кику с собой. — Айзава сенсей, какого лешего я вообще бегаю, пока у остальных такой интересный урок? — высказала давно мучивший её вопрос и продолжила бежать, скрепя от боли зубами. Классный руководитель спокойно дремлющий в теньке дерева, открыл глаза подтверждая догадку Хаяси, что он вовсе не спит — лишь притворяется. Он медленно вздохнул и, снова прикрыв глаза, что-то буркнул не давая ответа. В этот момент Кику разозлившись, остановилась и упала на землю тяжело дыша. Учитель нехотя поднялся и пошёл по направлению к непослушной девице. Та устроилась на пыльной земле, запрокинув голову к голубому небу. — Я же тебе сказал, чтобы бегала до конца тренировки остальных, — в глазах у Кику двоилось. Она не привыкла к таким бешенным нагрузкам, а особенно к часовому бегу без остановок. — Зачем мне бегать столько? Я ведь помереть могу! — закричала девушка на учителя, даже не стыдясь этого. Он её ужасно раздражал своей медлительностью и тупыми приказами. — Вы ведь, как учитель знаете, что не нужно запрягать сразу такими тренировками молодое тело! — А ты, как ученик наверное знаешь, что не нужно кричать на старших, — Шота своими лентами связал Хаяси и поднял, пинком отправляя её бегать. — Беги-беги, — приказал сенсей, видя, что брови ученицы поползли вниз, а лицо скривилось в недовольной гримасе. — Мразь, — прошипела девушка, не пытаясь больше спорить. — За такие слова еще час будешь бежать, — крикнул вдогонку классный руководитель, возвращаясь к месту под деревом. «Она явно не сможет сдать тест в следующем месяце, но как учитель я должен помогать своим ученикам, поэтому хотя бы попытаюсь, — думал Шота потирая глаз кулаком. — Хаяси слаба психически и физически. По результатам нормативов она была последней в списке. Не думаю, что девушка и вправду станет героем, когда сама инвалид». Сухие глаза остановились на фигуре темноволосой, которая как-то похрамывая бежала вперед по стадиону. Её руки еле работали, да и она сама ужасно потная и разгорячённая почти падала от усталости. Рот был открыт, вбирая внутрь рваные вдохи. «Она старается» — подметил безразлично Шота и прикрыл глаза.

***

— Кику! — от мытья посуды Хаяси отвлекла Мими. — Я тебе сейчас такое расскажу! — захлопала в ладоши официантка. — Что случилось? — устало спросила Хаяси и вернулась к работе. — Мне Нагасама признался, прикинь! — заулыбалась коллега и села на табуретку, запрокидывая ногу на ногу. — Я согласилась встречаться, короче, и мы идем сегодня после работы на свидание! Я так рада, ты и представить себе не можешь! Хаяси опустила руки, сжимая тарелку в белой пене, понимая, что чувствует укол ревности. Она желала подавить это неприятное ощущение, из-за которого хотелось плакать, но у нее не получалось — комок едких слов почти нашел выход, а слезы — свой, но, к счастью, Кику в последний момент укусила стенку щеки и не ляпнула лишнего. После пары вдохов и выдохов повернулась на сто восемьдесят градусов, прижимаясь к металлической мойке и на одном дыхании произнесла: — Я за тебя очень рада, Мими. Надеюсь у вас все сложиться хорошо. — О-о-о Кику! Ты такая хорошая, спасибо, — повисла на ее шее официантка. — Так, нужно работать, а то Жизель, не дай бог, придет сюда, и нам крышка за такие вот разговорчики, пока меня там люди ждут, — Мими, бегло оглядела свое отражение в вымытой кастрюле, и помчалась в зал. Хаяси повернулась обратно к посуде, и не сразу поняла, что руки дрожат от злости.

***

— Как прошел у тебя день? — спросила индианка у поникшей Хаяси. Девушка вращала руками и вода повторяла движение в воздухе. — Ужасно. Нагасама теперь с Мими, — начала Кику. По мере продолжения монолога, движения рук становились более резкими. — Меня заставили бегать почти три часа пока другие же были со Всемогущем. Я голодная. Злая. Домашнее задание в рюкзаке, но я даже и не представляю как их делать! — вода упала, растекаясь на диване равномерным пятном. — Хочешь я помогу тебе с дз? — попыталась помочь Вимала на что Кику согласилась. Девушка села за стол, доставая на ощупь нужные учебники и тетради. — Алгебра… — с ужасом произнесла Вимала и глядя на удивленное лицо Хаяси без повязок рассмеялась, — Прости, я не очень хорошо её понимаю, но постараюсь разобраться! Ситуация перевернулась и вместо того, чтобы Вимала помогала Хаяси, все было совсем да наоборот. Девушка со злым лицом объясняла непонятные термины для индианки, которая грызла карандаш и диктовала писать то, что сама не могла.