«И… что случилось?» «Человека разорвало на части»
Меня передернуло, стоило вспомнить, с каким безразличием он это сказал – будто сломалась вещь, которую можно без проблем заменить. Будто смерть ничего не значит. Особенно такая страшная. Чертов монстр. И это ему-то я обязана жизнью?! Знай я, что все так выйдет, даже от феодала сбегать не стала бы, покорно приняв смерть. Уж лучше пытки, чем такое унижение – понимать, что ты в долгу перед ублюдком, чьи руки по локоть в крови. Хотя он… – Нет! Хватит!.. – Пальцы так крепко вцепились в волосы, что стало больно. Однако иначе был велик риск захлебнуться в собственных мыслях. – Почему?! Почему я не сломала шею, прыгая с балкона поместья? Почему не столкнулась с волками, без оглядки несясь по черному лесу? Почему, даже потеряв всякую надежду, не позволила страже себя схватить? И, наконец, почему выжила, прыгнув в озеро, кишащее чудищами? Бессмысленно отпираться. Такую череду событий тяжело назвать совпадением. Куда легче – судьбой. Мне удалось во второй раз пройти через ад и вернуться живой – это не случайность. Вывод напрашивался сам собой. Все предыдущие действия вели к этому моменту. Я должна была оказаться здесь. Именно здесь. Зачем – еще самой не ясно. Но я обязательно пойму… когда придет время. А до тех пор… По комнате разнеслось протяжное урчание. Я устало вздохнула и хлопнула себя по животу. Пусть мне и принесли пару рисовых пирожков, этого явно оказалось недостаточно. Интересно, сколько времени прошло с тех пор, как я прыгнула в озеро? Кажется, день. Может, два. Однако мне никак не удавалось отделаться от чувства, что минуло не меньше недели. Почему-то воспоминание о брошенной свече казалось невероятно далеким. Это было странно, ведь та секунда изменила… все. Абсолютно. И бесповоротно. Я посмотрела на свою правую руку, вернее, на тонкий шрам, обвивавший запястье розовой ниточкой. Словно браслет. Или кандалы. В том, что это своеобразная метка-обещание, сомневаться не приходилось. Однажды он придет за мной. Что ж, пускай. Губы изогнулись в усмешке. Кончиком указательного пальца оказалось так легко очертить бледный рубец... Тот в ответ тихо-тихо прошептал «не сбежишь». Но я и не собиралась. Эту встречу предстоит ждать с особым нетерпением – ради мести. Ради боли в его глазах. К тому моменту я стану сильнее. Ведь первые секунды решат все. Желудок вновь напомнил о себе, помимо недовольного бурчания издав еще и какой-то булькающий звук. Что ж такое-то. Видимо, все-таки придется встать. Конечно, этот засранец сказал ни в коем случае не высовываться из комнаты, но с другой стороны… Зачем тогда оставлять дверь открытой? Да еще и без присмотра? Выбраться из футона не составило никакого труда – достаточно было лишь откинуть одеяло. А вот подняться… На это ушло несколько попыток, пока меня не осенило, что стоит немного согнуться. Постояв так пару секунд и убедившись, что не свалюсь, я сделала неуверенный шаг. Затем еще один. Тяжесть во всем теле не исчезла, но уже не доставляла столько проблем. Однако стоило поднять руку, облокотившись о дверной косяк, и мышцы спины прошило тупой болью, прорвавшейся сквозь повязки. Сдавленно ругнувшись себе под нос, я опустила голову, из-за чего почти полностью закрыла лицо волосами. Не раздумывая, провела по ним рукой. Чистые и хорошо расчесанные. Опустив взгляд, чуть внимательнее рассмотрела кипенно-белое юката, сменившее драные лохмотья; ни единой складочки или зацепки – совершенно новая ткань. На коже ни следа грязи или крови. Кто-то хорошо постарался, приводя меня в порядок. Я заметила это почти сразу же, как очнулась, но почему-то все равно оставалась удивленной. – Неужели он… – из груди вырвался невеселый смешок. – Да не может быть. Босые ноги пощекотала мокрая трава. Поднялся ветер, и в считанных дюймах от лица пролетела маленькая птица, оглушив свистом сине-черных крыльев. Казалось, это послужило сигналом: цепь тишины порвалась и сад затопили звуки. Передо мной разверзся целый мир. Пожалуй, мне не доводилось видеть ничего прекрасней. Отсветы позолоченного заката играли с тенями, как бы накладывая на все второй слой – более четкий и однозначный. Весь сад был покрыт цветочным налетом опавших лепестков, напоминая витиеватое кружево. Вдоль холодной каменной дорожки, на которую я ступила, низким заборчиком росли красные водоросли – они тянулись прямо из рва, заполненного темно-синей водой. Сад утопал в цветах – высоких и пышных, манящих своей красотой. Обилие красок поражало. Где-то ритмично постукивал хор бамбуковых трубок, наполнявшихся водой. В воздухе витали сладость пыльцы и скоротечность времени. В паре-тройке футов справа стояла беседка, на половину скрытая нависшей сакурой. Дорожка тянулась куда-то за фасад, огибая дерево дугой. Стоило ступить под покров нежно-розовых крон, и носа коснулся знакомый запах – совсем легкий, но все же заметный на фоне цветочного аромата. Я ускорила шаг, но через секунду застыла, поперхнувшись воздухом. Дорожка резко вильнула вбок, стелясь вдоль невысокой белой ограды, за которой темнела пропасть. Повсюду были скалы – острые как лезвие и черные как обсидиан. Запах усилился в разы. Я уперлась руками в ограду, чувствуя легкое головокружение. Пятью ярдами ниже на крупном выступе переливался синевой неглубокий бассейн, утекающий куда-то внутрь горы. Вода поступала сверху, протянувшись широкой лентой вдоль всей породы. А над всем этим… Ничего себе! Мне пришлось полностью развернуться в сторону поместья, чтобы охватить взглядом огромную кипенно-белую завесу, обхватывающую западную часть массива. Водопад. Стоило посмотреть прямо на него, и уши пронзил шум воды – то был бурлящий вопль, жадно пожиравший остальные звуки. Однако как только я перевела взгляд на само поместье, все стихло, будто по щелчку. Так вот почему я не заметила его раньше. Этот водопад кричит лишь тогда, когда на него обращают внимание. Весьма символично. Стены были настолько светлыми, что казались покрытыми снегом, особенно на фоне выступающих скал, словно вобравших в себя весь существующий мрак. С восточной стороны росла огромная глициния – такая же слепяще-белая и холодно-прекрасная. Она стояла, словно безмолвный страж, образуя вокруг себя звенящую тишину. В укор водопаду. На секунду захотелось, чтобы все так и осталось, чтобы существовали лишь я и это место, скрывающее в себе больше, чем просто красивый фасад. Здесь даже время текло не так, как привык мир – это чувствовалось в каждом вдохе. Я вновь мельком оглядела обрыв. По спине пробежал холодок, но вены согревала какая-то обескураживающая уверенность. Уверенность в том, что здесь меня не достать. Не найти. Это поместье – крепость, рожденная посреди горной гряды и заколдованных вод. Идеальное место для того, чтобы затаиться и... измениться. Стать…… такой же, как он?
Я ослабила хватку, пораженная столь внезапной мыслью. В отражении воды рябил собственный искаженный силуэт: волосы выглядели длиннее, глаза – темнее. На секунду даже показалось, что это не мое лицо. Правая рука тут же коснулась щеки. Отражение повторило этот жест, только как-то странно. Более игриво, что ли. Очертания скул и носа остались те же, как и легкая пухлость губ, однако взгляд… Он явно принадлежал кому-то другому. Я закрыла глаза, а когда вновь их открыла… ничего не изменилось. Наоборот, странное чувство чужого присутствия усилилось, но не удавалось понять, откуда оно исходит. Неужели всему виной вода?На что ты готова ради мести?
Я могла поклясться, что со мной заговорила собственная тень. Это было настолько неожиданно, что я отпрянула, чувствуя, как глохну от быстрых ударов сердца. Пришлось закрыть глаза и сделать глубокий вдох: из-за резкого движения заныла спина. Ну что за черт. Хотелось рассмеяться – громко и совсем не весело. На себя даже не похожа. Видимо, меня чем-то опоили. Тогда все понятно. – Будь ты проклят, ублюдок белобрысый, – сдавленно прошипела я сквозь зубы. Однако вопрос, откуда бы он ни возник, был резонным. На что я готова? Готова-то на все, но загвоздка в том, чем ради этого придется пожертвовать. Хотя, если прикинуть, то все довольно просто. Больше половины уже вычеркнуто. Честь? Была сожжена вместе с феодалом. Достоинство? Утонуло на дне озера Рейвен. Морализм? Даже не смешно. Остается человечность. А вот тут начинаются проблемы. Но что на счет демона? Я задумалась. Он определенно был проблемой, причем на данный момент самой серьезной из имеющихся. Я не знала, чего от него ожидать. Как раз это и пугало больше всего. Ненавижу сюрпризы. Приятными они, как правило, не бывают. Пусть убивать меня этот засранец, судя по всему, не собирался, особого спокойствия я не испытывала. Нужно как-то нейтрализовать угрозу с его стороны, иначе не удастся действовать свободно… Но как это сделать? Я раздраженно потерла переносицу, чувствуя нарастающее напряжение во всем теле. Проклятье. Мне было известно слишком мало – что о нем, что об этой идиотской ситуации. Хотя постойте. Это не совсем так. То, как он смотрел на меня там, в пещере… – Как у того, кто преисполнен гнева, может быть настолько пустой взгляд? – Гнев – всего лишь эмоция, а не состояние души, – раздалось совсем рядом. Ей-богу, пора завязывать с привычкой говорить вслух. Пришлось обернуться. Всего в паре-тройке футов от меня стояла молодая девушка. Черные волосы, убранные в высокую прическу и глаза глубокого амарантового цвета. Одета откровенно, но не без какого-то соблазняющего изящества: короткое белое кимоно с черной окантовкой приспущено с плеч, делая акцент на груди; по оголенным ногам вьются узоры татуировок – кажется, каких-то надписей. Ее можно было назвать красивой. Даже прекрасной… если бы не дьявольская усмешка и холодное презрение во взгляде. Да еще и выше почти на голову. Впрочем, к такому я как раз привыкла. – И что это значит? – Уместнее было бы спросить «кто ты», но я не стала. В этом не было нужды. – Демон. – Человек, – столь же лаконично прозвучало в ответ. В этом мелодичном голосе слышался яд – он оседал на кончике языка, грозясь отравить воздух. – Знаешь, что является лучшим удобрением для этих растений? – Твоя желчь? – Брови игриво взлетели вверх, и потому задумчивость изобразить не удалось. А вот издевку – с лихвой. – Хотя нет, от нее же все начнет дымиться. – Кровь. – Кончиком языка незнакомка прошлась по кромке клыков – в этом жесте было куда больше угрозы, чем в одном-единственном слове. – Откуда ты знаешь Широсаки-сама? Порыв ветра подхватил связку колокольчиков, разбавляя воцарившуюся тишину легким звоном. Почему-то именно сейчас он казался куда нереальнее, чем был на самом деле. Затихли даже цикады. Пусть на губах и играла наглая усмешка, но внутри все покрылось шипастой коркой льда. Мне было не по себе. Очень и очень не по себе. Бестия пыталась отвлечь – это было слишком очевидно. Но зачем? – Прежде чем задавать свой вопрос, ответь сначала на мой. – Жалкая попытка обрести контроль над ситуацией. – Если кто-то кричит, не обязательно, что его душа ненавидит тебя. Точно также… – Всего за секунду расстояние между нами обратилось в ничто, – если кто-то обхватывает твой подбородок, это не значит, что его душа тебя желает. – Так вот… … кто был той тенью. Я едва не сказала это вслух, но вовремя остановилась. Бестия была слишком близко – настолько, что исходящая от нее ярость жаркими волнами била в лицо. Взгляд, полный ненависти, был даже чересчур красноречив. Она все видела. И, судя по реакции, приревновала. Демона. К человеку. Надо же, и такое бывает – это настолько странно, что почти смешно. Однако сейчас мне было не до смеха. Более того, я была в ужасе. Ведь не понаслышке знала, на что способна разъяренная женщина. Что уж говорить про ревнивую разъяренную женщину, да еще и неуязвимую. Вот дерьмо. Кажется, я здорово ошиблась, решив, что в этих стенах у меня только одна проблема. Нужно срочно что-то придумать, пока этой твари не наскучило со мной играть. Как назло, в голове не осталось ни одной мысли. – Разве у демонов есть душа? – Я удивилась искреннему интересу в собственных словах. – Душа есть у всего в этом мире. Почему огонь жалит, если его коснуться? Дело не в том, что он горячий, а в том, что он полностью обнажен – душа наружу, как говорится. – Ее дыхание было холодным и пахло смесью чая и чего-то более пряного. – Никому не нравится, когда кто-то касается того, что делает тебя непохожим на других. Ну нет, это уже слишком. Еще немного, и мы начнем говорить о религии. О смысле жизни. Или, не дай бог, о кроликах. Я невольно поморщилась. Судя по тому, как дернулись ярко накрашенные губы, бестия знала, какое влияние оказывала. И упивалась этой властью – медленно, явно смакуя и наслаждаясь. Я ненавидела таких как она. Неоправданно высокомерных. Притворно понимающих. Бесстыдно аморальных. – Я тебе чем-то не угодила? – Отвращение отлично помогает притупить страх. Вместо ответа она вскинула руку, и я практически тут же влетела в стену беседки. Удар был не очень сильным, но из-за ран на спине мне так не показалось. Из глаз посыпались искры, и на одно агонически долгое мгновенье я подумала, что потеряю сознание от боли. Однако не с моим счастьем. Всего лишь размякли колени, и я начала оседать на землю, медленно съезжая по гладкому дереву. От столь тесного соприкосновения кожа почти пульсировала. Во рту появился знакомый металлический привкус. Все-таки прикусила язык. А если учесть, как ноет щека – не только его. – Устала играть? – издевательски хмыкнула я, сплевывая ей под ноги. – Или список цитат закончился? – Люди омерзительны. – Бестия скривилась, перешагивая через сгусток из слюны и крови. Надо же, какие мы брезгливые. – В вас нет ничего изящного. Одна лишь грязь, перемешанная с безграничной тупостью. – О демонах могу сказать то же самое. Вы лживые, жестокие монстры, которые однажды погубят этот мир. Внезапно незнакомка остановилась, так и не сделав последний шаг, разделявший нас. А затем, задрав голову, расхохоталась. И пусть ее смех пробирал до дрожи, оставляя после себя холодный осадок безысходности, в нем чувствовалось что-то настоящее. Почти человечное. По крайней мере, так мне показалось. Пусть и на секунду. – Видимо, мы похожи куда больше, чем нам бы того хотелось. Мне едва удалось подавить мрачно-истеричный хохот. Похожи? Серьезно? Это ж надо было такое сказать. Да между нами различий больше, чем звезд на небе! Я уж было открыла рот, желая высказаться, но практически тут же его закрыла. В ее глазах – красных, словно кровь – мелькнуло странное чувство, заставившее прикусить язык. Не гнев. Скорее… разочарование – глубокое и старое, почти уставшее. Безнадежное. Кажется, я все чаще начинаю бредить. – Я хочу, чтобы твои глаза перестали видеть. – Бестия пугающе склонилась надо мной. – Чтобы сердце перестало биться. – Протянутая рука застыла в миллиметре от лица. – Чтобы ты перестала дышать. Я хочу твоей смерти, человек. Хотя нет, не так. Я хочу стать твоей смертью. – Почему? – Я была спокойна. Даже чересчур. – Мне ненавистны люди. – А мне – демоны, – саркастично фыркнула я. – Сначала они отняли у меня сестру, а теперь еще и право на нормальную жизнь. Однако я почему-то не горю желанием убивать! Ложь. – Я бы сказала, что все впереди… – Она занесла вторую руку для удара. Как мы обе думали, последнего, – но это не так. – Довольно. Я невольно вздрогнула от силы, прозвучавшей в этом голосе. Он стоял справа от нас, спиной к устрашающе-черному обрыву, и потому выглядел как белоснежное чудище, вылезшее из самых глубин преисподней. Воздух вдруг стал каким-то плотным и маслянистым, из-за чего каждый последующий вдох казался тяжелее предыдущего. Было не просто страшно. Я почти тряслась от ужаса, вновь ощущая давление чего-то невидимого, но нечеловечески сильного. Демон был чертовски, прямо-таки безбожно зол. – Широсаки-сама, – Кожа незнакомки мгновенно слилась с цветом кимоно. Значит, его присутствие так влияет не только на меня. Даже не знаю, хорошо это или плохо. – Я… – Как это понимать, Аюми? – Уверена, этим голосом можно с легкостью разрезать сталь. – Я н-нечаянно толкнула ее. – Ого, вот это перемены. – Вот как? Демон недоверчиво прищурился, вынимая руки из рукавов. А затем исчез. Просто испарился, стоило моргнуть. Лишь удивленный вскрик заставил перевести взгляд. Теперь он стоял у бестии за спиной и, крепко держа ее подбородок двумя пальцами, разворачивал лицом к себе. Неспешно. Явно устрашая. – Все так и было? – Он продолжал неотрывно смотреть ей в глаза, но я точно знала, что вопрос был задан мне. Нет. – Да. – Какого черта я творю? Судя по тому, как поднялись его брови, демон подумал о том же. Однако своих слов назад я не возьму, пусть не ждет. Во-первых, мне просто не хватит сил – задохнусь раньше, чем скажу что-нибудь сложнее пресловутого «гори в аду». Во-вторых… Это покажется странным, но мне было даже немного жаль бестию. В ее взгляде сквозил непередаваемый ужас, который она пыталась прикрыть подобострастием. Получалось плохо, если честно. – Что ж… Я понимаю, почему ты так поступила, Аюми. То, что произошло в следующую секунду, поразило меня настолько, что я поперхнулась воздухом. Положив свободную руку на тонкую талию, он притянул девушку к себе. И поцеловал. Да что там. Он буквально впился ей в губы, получив в награду до невозможности непристойный стон. К щекам начало стремительно приливать тепло. Любовники, значит. Просто замечательно. Незнакомка стояла к нему в пол-оборота, однако это не помешало ей закинуть руку за голову и запустить пальцы в белоснежные волосы. Ответом послужил низкий рык, пробудивший во мне странную мимолетно-жгучую дрожь. Стоило отвернуться, но я почему-то не могла даже моргнуть. И потому не упустила момент, когда их рты раскрылись, углубляя поцелуй. Черт возьми. Еще чуть-чуть, и мне действительно станет нечем дышать. Я сглотнула, пытаясь заставить себя хотя бы опустить глаза. Бесполезно. Меня как будто что-то сдерживало. Или кто-то. Когда его язык невероятно медленно очерчивал ее верхнюю губу, демон открыл глаза. И посмотрел прямо на меня. Я не смогла подавить резкий вдох при виде этого взгляда – такого холодного и расчетливого, никак не вязавшегося с тем, что происходило. В нем не было никакой страсти. Никакого желания. Лишь мрачная самоуверенность, приправленная диким высокомерием. – Ты хотела защитить честь своего хозяина. – Это был всего лишь полушепот, но мне он показался практически криком. – Да! Все именно так, – радостно прощебетала бестия. – Я рада, что Хичиго-са… Договорить ей не удалось. Раздался противный хруст смещающихся позвонков, и уже через секунду безжизненное тело с глухим стуком грохнулось на землю. Я открыла рот, думая, что вот-вот закричу, но горло сковало судорогой, и потому из груди не вырвалось ни звука. Не может быть. Не может этого быть, черт возьми. Только не снова. Весь жар моментально испарился, и вены заполнило что-то ледяное, заставляя трусливо замереть. В остекленевших глазах смутно угадывалось мое испуганное отражение. Слишком знакомо. Слишком свежо. От сильнейшего чувства dejavu меня едва не стошнило. Сдержаться заставил лишь звук приближающихся шагов.