Рандеву с самой судьбой

Я то просыпалась, то вновь проваливалась в темноту – каждый раз с надеждой, что больше не очнусь. Кожа перестала гореть, однако особо легче от этого мне не стало. Вместо огня в висках поселилась ноющая боль, грозившая расколоть череп пополам, а левое бедро надоедливо пульсировало в такт сбившегося сердцебиения. В животе осела странная пустота. На языке же – вкус крови. Нашей крови, столь успешно смешавшейся на ритуальном камне. В попытке пошевелить пересохшими губами я лишь открыла крохотные искусанные ранки. Казалось, мои кости превратились в желе. Время тянулось бесконечно. А мы все шли. Каждый раз, открывая глаза, я видела проплывающие мимо пещерные своды – менялся только цвет камней. И уровень боли. Кажется, я даже смогла к ней привыкнуть. Странное чувство. Неужели все-таки выжила? Бывает же. – Ты очнулась. – Он вроде хотел спросить, но вышло как утверждение. Я перевела взгляд чуть выше, наблюдая за ним из-под полуприкрытых век. Губы плотно сжаты, а глаза чуть прищурены, будто пытаются что-то разглядеть. Точеную линию челюсти подчеркивает четкая тень, перетекающая в огромный шрам на левой стороне шеи. Вблизи он выглядел еще более жутко, поскольку не позволял усомниться в том, что когда-то давно… демону чуть не снесли голову. – Извини, если разочаровала. – Хорошо хоть говорить могу. Пусть и с жутким хрипом. Из его рта вырвался странный звук – не то смешок, не то рык. Зародившись где-то в грудине, он перебрался на левую сторону моего тела, оставив после себя сноп мурашек и след чего-то обжигающего. Мне не понравилось это ощущение. Ведь оно напомнило о том, что мы слишком долго находились в непосредственной близости. – Ну что ты, – криво усмехнулся он, оголяя чуть заостренные клыки. – Как раз наоборот. Благодаря тебе о нас сложат легенды. До меня не сразу дошло, что воздух изменился. Он стал более влажным и густым, пропитанным какими-то странными парами, из-за которых на коже выступил пот. Я вдохнула его, и боль сразу притупилась. Зрение прояснилось, исчезли мелькающие на периферии черные пятна. Неплохо. – Что-то про демона-кильку и бедную девушку, которой приходится терпеть выходки белобрысого извращенца? – Скорее про импозантного красавца и плоскогрудую ведьму, которая вечно достает несчастного юношу. Кажется, он был в весьма приподнятом настроении. Я фыркнула, и демон остановился. Это вышло настолько внезапно, что я даже покачнулась у него на руках, едва не свалившись. Наши глаза вновь встретились, и внутри что-то оборвалось – резко так, щемяще, с мрачным холодком. Почему мне настолько не по себе от того, как он смотрит? – Пришли. Воспользовавшись возможностью, я с радостью перевела взгляд. Мы стояли напротив источника, облицованного плитами из какого-то слепяще-белого камня; вглубь спускались широкие ступени, испещренные темными крапинками. Стены явно были вытесаны из горного массива, а затем выровнены и отполированы до совершенства. Теперь грубая порода напоминала блестящий пепельной серостью свод – идеально-симметричный, куполообразный, но с четкими углами вдоль границ. По своим размерам источник напоминал скорее маленькое озеро, нежели большой бассейн. В самом центре из воды выглядывал плоский черный камень, переливающийся влажными бликами. Всю северную часть потолка занимал вьющийся темно-зеленый плющ. Местами его было настолько много, что он, не выдерживая собственного веса, свисал прямо над застывшей непрозрачной гладью, подобно ветвям глицинии. – Где мы? – В месте, где все началось, – только и ответил он. Его голос прозвучал как-то странно, будто… сорвавшись на миг. Хотелось спросить, что он имел ввиду, но что-то заставило промолчать. Уж не знаю почему. Я просто поняла, что если сейчас заговорю, то перейду какую-то невидимую черту, стерев в пыль хрупкое подобие перемирия, воцарившегося между нами. Этого нельзя было допустить. Пусть мы ненавидели друг друга… однако теперь были связаны. Я чувствовала это. Демон сделал шаг, коснувшись ногой первой ступеньки. Удары грохочущего сердца отозвались у меня в ушах искаженным эхом, причудливо повторившим этот звук. Еще шаг. Съежившись, я невольно прижалась к его груди. Что он делает? Зачем спускается? Я вскинула голову, но он невозмутимо смотрел вперед, абсолютно не обращая на меня внимания. – Чего ты так боишься? – Или все-таки обращая... – Неожиданности, – ответила я, не задумываясь. – По-моему, ее надо бояться в последнюю очередь, – заметил он. – Неожиданность – одна из немногих вещей, которые делают жизнь интересней. Полы его хакама были уже на треть скрыты под водой. Ступени затерялись, больше не просвечивая сквозь молочно-белую пелену. Какая странная вода… Она пахла миндалем вперемешку с чем-то травяным. Я вновь вдохнула исходящие от нее пары и ощутила, как расслабляются мышцы. Очередной дурман? – Ты собрался меня утопить? Белая бровь изогнулась дугой, и он вновь перевел на меня свой взгляд – пронзительный, но абсолютно безразличный. А секунду спустя, наклонив корпус так низко, что наши носы почти соприкоснулись, хрипло шепнул: – Не искушай. И убрал руки. Просто отпустил, позволив с безобразно громким всплеском грохнуться прямо в воду. Раны на спине, руках и ноге тут же обожгло так, словно кто-то полил их раскаленным свинцом. Мое оцепенение мгновенно спало, и мышцы пришли в движение. Взвизгнув, я сделала рваный вдох, но ничего не произошло. На выдохе изо рта вырвался сноп пузырей – прямо как тогда, в пучине темного грота. Сгруппировавшись, я вынырнула на поверхность, оттолкнувшись от скользкого дна, и повисла у демона на шее. Прямо-таки вцепилась, прижавшись всем телом. Даже не знаю, для кого из нас это было большей неожиданностью. На мгновенье в воздухе повисло неуверенное молчание. – Что, снова хочешь на ручки? – Заткнись, – буркнула я, закинув левое бедро ему на талию. Влага шипела прямо на коже, запаивая свежие рубцы. – Что это за вода такая? – Лечебная. Он опустил свою исполосованную руку почти по локоть, зачерпывая молочную горсть. А затем поднял запястье едва ли не выше головы, и вода потекла вниз, обволакивая предплечье поблескивающей пленкой. Рана, идентичная моей собственной, раскрылась, сбрасывая засохшую кровавую корку, а затем начала затягиваться – медленно, но верно. От нее шел легкий белесый дымок, похожий на последний выдох тлеющих углей. Кожа постепенно разглаживалась, пока не стала идеально-ровной. Прямо как раньше. Пальцы коснулись его руки прежде, чем я успела себя одернуть. Слишком уж была удивлена. Неверующе водила фалангами туда-сюда, как будто пытаясь стереть уже несуществующий порез. Даже следа не осталось. Невероятно. – Закончила любоваться? – Он дышал мне в шею – как-то хрипло, но ровно. – Ныряй давай. Зря я тебя тащил, что ли? Вырвав зажившее запястье, он бесцеремонно схватил меня чуть выше талии, и оттащил в сторону почти силком. Его пальцы легли точно в ямки между ребрами, поэтому хватка казалась почти душащей. Садисткой. Я подтянула ноги к груди, и передняя часть полупрозрачного шлейфа скомкалась где-то между колен. Мышцы тут же отозвались протестующей болью, но мне было наплевать. Под мутной гладью скрылись только щиколотки и часть икр. Демон держал меня на расстоянии, как какую-то верткую зверюшку. До чего унизительно. – Ну? – Жжется, – упрямо возразила я. Почти по-детски. – Не полезу. – Мне не составит никакого труда закинуть тебя куда-нибудь на глубину. Пока доплывешь до лестницы, не то что излечишься, младенцем станешь. Если не утонешь по пути, конечно. – Утонешь тут со способностью дышать под водой. – А, точно. Совсем забыл. Да ни черта он не забыл. Сам же все и устроил. И в подтверждении усмехнулся, к тому же так гадко, что захотелось ему врезать. Я бы так и сделала, если б не боялась в отместку оказаться в пучине жидкой агонии, пусть и целебной. Даже эти треклятые руки готова дальше терпеть. И синяки. – Так больно уже не будет. – Слабо верится. – Давай, выпрями ножки, мелкая упрямица. – Издевается, засранец. – Или можешь дальше светить своим бельем. Возражений не имею. От возмущения я едва не задохнулась. Так вот почему он еще не выкинул меня как можно дальше от каменных бортиков. Любовался. Да как у него только наглости хватило… Мерзавец! Я опустила ноги в воду – настолько прытко, что едва не соскользнула с этих отвратительно-длинных и цепких пальцев. По инерции они поднялись выше, застыв прямо под топом, и потому еще сильнее приподняли грудь, которая уже и без того бесстыдно выглядывала чуть ли не под самыми ключицами. Смятый небесно-голубой подол через секунду бесшумно соскользнул следом, но на поверхность почему-то не всплыл. Брызнувшая во все стороны вода попала на рану, и я поморщилась, хоть и несильно. Не хотелось признавать, однако демон оказался прав: в этот раз боль была терпимее. Я могла относительно молча выносить ее и при этом не вертеться так, словно медленно обжариваюсь в кипящем масле. – Ну, что я говорил? – Много чего. Он опускал меня очень медленно, почти щадяще, чем немало удивил. А когда я оказалась в воде по бедра, полностью окунув рану, и вовсе остановился. Неужели… давал привыкнуть? Меня одолел нелепый ступор, из-за которого я даже не подумала о том, чтобы вырваться. Смотреть на ногу, пусть и заживающую, не было никакого желания. Мне было достаточно тонких буроватых спиралей собственной крови, что кружилась вокруг нас на самой поверхности. – Уже не помнишь то, что было минуту назад. Что, неужели настолько плохо с памятью? – До тебя мне далеко. Когда-нибудь его терпение должно было кончиться. Это единственное, что мне пока удалось понять абсолютно точно. И судя по тому, насколько недобро сверкнули ядовито-желтые глаза, я оказалась права. Следующий выдох стал его вдохом. Свет потускнел, ведь массивная тень накрыла меня с головой. Подобное уже смахивало на дурную привычку. Или недостаток социальных навыков. Мы оба застыли, ожидая, пока кто-то даст слабину. Звук рвущейся ткани как-то слишком просто потонул в этой звенящей тишине. Это должно было насторожить… но нет. – Ты ведь не умеешь держать при себе свое мнение? – В его голосе перезвоном металла звучало предупреждение… и что-то еще. Дно было достаточно скользким, хоть и чистым. Я медленно выдохнула воздух сквозь зубы, чувствуя, как ноги сковывает знакомой хваткой, похожей на капкан. А потом также медленно вдохнула, чтобы собраться и не зашипеть от боли. Наши взгляды вновь столкнулись, будто притянутые магнитом. Сердце беспардонно пропустило удар. Не из-за страха. Из-за чего-то более глубокого и сложного, неуютного, окрашенного красным маревом. Его левая рука оказалась под водой и легла мне на спину. Я попыталась ее скинуть, но ничего не вышло. – Не больше, чем ты умеешь держать при себе свой хвост. – Собственные слова казались мне обрамленными легким гулом. И тягучим ядом. И тут случилось невероятное. Вместо того чтобы искрошить мои кости в пыль, демон… рассмеялся. Я удивленно посмотрела на него, пытаясь убедить себя, что мне не мерещится. Задрав подбородок, он хохотал, но не так, как в том гроте, когда я только очнулась. Хотя и похоже. Этот смех был таким же несдержанно-громким и пугающе безумным, однако в нем слышалась… искренность. Уши-плавники рвано дернулись, как у кота. Обе руки зарылись в волосы, поднимая локти на уровень головы и демонстрируя на них шипастые наросты цвета сгоревшего пепелища. Когда он успел сменить форму, оставалось загадкой. – Что смешного? Демон только мотнул головой и закрыл глаза, продолжая заливаться. Его мышцы напряглись, вырисовывая каждый мускул до анатомической точности. Взгляд против воли пополз ниже, сначала очертив жилистую шею. Затем мощную грудь. И, в конце концов, идеальный живот – на ощупь не менее твердый, чем на вид. Я помнила это. Ладно, признаю. Сложен он весьма… неплохо. – С тобой не соскучишься, – фыркнули над головой. Я тут же посмотрела вверх, боясь быть застуканной. Не зря. Он наблюдал за мной из-под полуопущенных ресниц, сквозь которые просвечивала светящая радужка. Почему мне кажется, что это какая-то извращенная проверка? Раз так, пусть не ждет, что я уступлю. Ему любопытно. Мне тоже. – Сочту за похвалу. Он склонил голову набок. Как-то по-звериному. Внезапно его хвост расслабился, а затем и вовсе отпустил. Я тут же расставила ноги чуть шире, боясь, что не удержу равновесие даже в воде. Икры саднили, а раненое бедро вновь начало слабо пульсировать. Однако я не собиралась демонстрировать ему, что еле держусь. Обойдется. – Сейчас ты не боишься, – удивился он. – Наверно, я был слишком мягок. – Я не сильно в этом смыслю, но вроде швыряние в стену располагает к себе меньше, чем обычный разговор. – Ты действительно забавная. – А ты действительно ненормальный, раз решил, что я буду дрожать от одного твоего вида. – Ну почему же… Вода вокруг меня словно ожила. Однако было поздно. Я даже не успела понять, как он оказался за спиной и как сжал мои запястья, притягивая к себе; лопатки коснулись нижней кромки его ребер, а голова устроилась где-то на уровне ключиц. Поясницей я почувствовала порванную ткань хакама. И не только ее. Мне стало дурно. – Дрожать ведь можно по-разному, – жарко прошептал он. – Можно утонуть в этой дрожи, захлебнуться… В каком-то смысле он был прав. Меня начало трясти, да так, что ноги мгновенно ослабли. Я только сейчас со всей ясностью поняла, что ему ничто не мешало сделать со мной что угодно. Прямо здесь. Прямо сейчас. Или в любой другой момент. С обычным мужчиной я бы еще смогла как-то справиться. Но не с демоном. Моих сил не хватит даже на то, чтобы вырваться. И это осознание собственной беспомощности подкосило сильнее пресловутого страха. – Пусти. – Я не узнала свой голос – внезапно севший. Неуверенный. Жалкий. – У нас договоренность… – Я демон. Ты сама говорила. Как там?.. мы – лживые и жестокие монстры. Довольно точно подмечено. – Его плавник прошелся в опасной близости от моих ног, пропустив через нас силовую волну. – Раз тебя заведомо считают чудовищем, то зачем стараться быть кем-то другим? Не вижу смысла. Частое дыхание блуждало вдоль шеи, испаряя с кожи редкие капли воды. Но потом на смену пришли губы – жесткие и сухие, беспощадные. От их прикосновения внутри образовалось что-то тягучее. Даже горячее. В этот момент передо мной все потемнело, а из легких исчез воздух. Стало по-настоящему душно. О нет. Я сделала вдох, но он так и застрял в глотке, сковывая мышцы груди адской болью. Только не сейчас, умоляю. – Нет, я… Не надо. Отпусти. – Каждый звук давался с таким трудом, словно мне в горло насыпали битого стекла. В каком-то смысле так и было. – П… пожалуйста. К моему удивлению, демон послушался и отпустил в ту же секунду. Пошатнувшись, я развернулась к нему. Но ничего не увидела: глаза уже заволокла черная завеса. Я ослепла. Однако не было сомнений в том, что он смотрит. Его взгляд прожигал насквозь, оставляя на теле пылающие следы. – Что с тобой? Я сделала шаг назад. Нужно срочно выбраться отсюда, пока у меня еще есть силы стоять. А то ведь и впрямь утону. На мелководье, да еще умея дышать под водой. Вот смеху будет. – Н-ничего. Еще шаг. Уже с большим усилием. К своему ужасу, я вновь почувствовала движение воды, выдававшее его приближение. Расстояние между нами стремительно уменьшалось. – Не ври. Я задыхалась. Слух резали собственные хрипы сбитых вдохов и еще более коротких, ужасно мучительных выдохов. Даже находясь в тепле, я вся продрогла из-за холодного пота, покрывшего тело липкой пленкой. Господи. Давно такого не было. Лишь бы не отключиться. Лишь бы… – Где болит? Он был совсем близко. Снова. – Как будто тебе есть… дело. – Мне бы не хотелось, чтобы ты была первой, кто умрет прямо в целебном источнике. Почему-то стало безумно смешно. Я попробовала рассмеяться, но вместо этого согнулась, едва не нырнув лицом прямо в воду. На секунду показалось, что сердце вот-вот разорвется. Из невидящих глаз брызнули слезы, и бедро вновь ожило, сковав левую ногу какой-то нечеловеческой судорогой. Колени все-таки подкосились, и я начала оседать в источник. Но эти чертовы руки тут же подхватили меня, не дав упасть. Теперь над водой была лишь голова. – Ты… – прохрипела я и тут же закашлялась. Насколько еще меня хватит? – Не трогай… – Впервые вижу настолько упрямое существо. Ты же не собираешься откинуться прямо у меня на руках? Это невежливо, знаешь ли. – Пошел к… – Над манерами придется все же поработать. Иначе тебя сразу раскусят. Не знаю, о чем речь, да мне и все равно. Лишь бы этот ад поскорее кончился. О, проклятье, нет. Куда он опять меня несет? Это уже не смешно. Я ему кукла, что ли? Таскает туда-сюда, как игрушку. Расскажи кому - не поверят. И как у него вообще выходит настолько свободно передвигаться с таким огромным хвостом? Тут же мелко. Вот же изворотливый су… – Ты там еще дышишь? – К сожалению. Демон оставил меня где-то на середине лестницы. Я облокотилась спиной на более высокую ступень, а дрожащими руками уперлась в ту, на которой сидела. Вода здесь доходила до середины живота, так что можно было не бояться случайно пойти ко дну. Уже имея силы на то, чтобы вдохнуть и при этом не скорчиться от боли, я посмотрела прямо перед собой. Сквозь абсолютную черноту пробивался кроваво-красный силуэт – мощный и непоколебимый. Я медленно выдохнула, при этом почти не поморщившись. Зрение постепенно возвращалось. Значит, худшее позади. – Ты больна? – Не знай я его лучше, решила бы, что это проявление беспокойства. – Нет. – Да неужели? Почему-то не было сомнений в том, что он недоверчиво прищурился. Я хрипло хохотнула, походя на старого ворона. Звук вышел отвратный. В груди же резко и глубоко кольнуло, поэтому рука сама легла поверх топа, куда-то на уровень сердца. Но я тут же опустила ее. – Просто мое тело так реагирует на нечеловеческие ласки, – саркастично поддела я. – В прошлый раз тебя это не смутило, – не менее саркастично хмыкнул он. Я открыла рот, но тут же его закрыла, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Губы начали странно ныть, а в голове отчетливо всплыла та часть ритуала, которую я бы хотела забыть. Сильнее остальных. Гораздо, гораздо сильнее. Черт возьми. Никогда не думала, что такому как он удастся меня смутить. – И в позапрошлый тоже, – невозмутимо продолжил демон, все больше вгоняя меня в краску. – А еще при первой встрече… – Хватит! – Пришла в себя? Я закрыла глаза, а когда вновь их открыла, увидела кривую усмешку. Довольную. Почти кошачью. Он находился всего в метре – там, где кончались ступени. И мои ноги. Я даже чувствовала кончиками пальцев железную твердь мощного плавника, устроившегося совсем рядом. Чувствовала, но не отодвинулась. Как и он. – Зачем весь этот цирк? – Надеюсь, до него дойдет, о чем я. – А разве не ясно? Ненавижу, когда кто-то отвечает вопросом на вопрос. – Не особо. Может, ты и объяснял что-то по пути сюда, но я в этот момент была немного без сознания. – Прекрасный был момент. – Согласна. – Я скрестила ноги, отметив, что бедро вновь успокоилось. На этот раз совсем. – Ну так что? Какой смысл был устраивать целое представление? – Слухи разносятся быстро, в каком бы мире ты не оказалась. Но для слухов нужны свидетели. И чем их больше… – … тем быстрее все узнают, что… – … ты принадлежишь мне, – закончил он. Я сжала челюсти настолько плотно, что скрипнули зубы. Ярость, внезапно вспыхнувшая где-то глубоко внутри, едва не заставила броситься на него, забыв о своем состоянии. И он знал это – я видела по лицу. В особенности по глазам, этим чертовски жутким, пробирающим потусторонней чернотой глазам. Наверно, именно их провоцирующий взгляд заставил одуматься и остаться на месте, не шелохнувшись. – А если у кого-то окажется слишком короткая память? – Для этого у тебя есть печать. – Печать? – тупо переспросила я. – Думаешь, я тебе ногу проткнул чисто из прихоти? Я заторможенно моргнула, а затем подняла левую ногу так, что коленка полностью вылезла из воды. И с удивлением обнаружила, что сквозь полупрозрачную поверхность просвечивает угольно-черный обруч из письмен, обвивших бедро – прямо на том месте, где раньше была сквозная рана. Какого… – Когда речь шла о печати, я думала… – … что это будет какое-то выжженное клеймо? Мы же не в каменном веке, дорогая. – Я подняла бровь, красноречиво обводя взглядом стены, на что он лишь фыркнул. – Эта метка – знак моего покровительства. Если у демона, которому вздумается тебя убить, есть хоть какие-то мозги, он этого не сделает. – С чего ты взял? Он опять это сделал. Всего за секунду оказался неприлично близко, выпрыгнув из воды, будто кобра. Опасная. Смертоносная. Я попыталась отстраниться, но лишь уткнулась спиной в острый край широких ступенек. Демон расположился у меня между ног, нависая устрашающей горой сухих мышц. И будь я проклята, если то, что упиралось мне в живот, было всего лишь куском скомканной ткани. – Потому что ты пахнешь мной. – Это прозвучало настолько издевательски-сладко, почти триумфально, что в груди что-то оборвалось. Безнадежно. – Любой демон, который окажется рядом, сразу поймет, что ты моя. Его руки оказались по обе стороны от лица, заставляя почувствовать себя крайне… неуютно. Я боялась опустить глаза. Знала, что если сделаю это, то проиграю. Во мне что-то сломается, и он, увидев это, возьмет верх. Именно поэтому сама приблизилась к нему, наплевав на то, как от страха похолодели ладони, и прошептала: – Знаешь, после таких слов очень хочется помыться. Мгновеньем позже я поняла, что эти слова были ошибкой – наверно одной из самых глупых в моей жизни. Потому что демон изменился в лице. Буквально. Бледные черты заострились, у челюсти выступили желваки, а на скулах начали проступать знакомые кислотно-желтые крапинки. Он резко схватил меня за шею и придавил всем своим весом, при этом едва не разбив мне голову о чертов камень. Виски и затылок прострелило жгучей молнией. Я издала болезненный стон, но он тут же затерялся в яростном рыке, из-за которого внутри все покрылось толстым слоем льда. – Будь осторожнее со своим языком. Я ведь могу его нечаянно откусить, – зло прошипел он. – Поверь, для дела он не понадобится. Все, что от тебя нужно – это послушание. Мне плевать на твою душу, да и на тело, если честно, тоже. Что с ними станет впоследствии - не моя забота. Каждое его слово отдавало арктическим холодом, но еще страшнее были глаза. Вся та ярость, что скрывалась внутри, сейчас вырвалась наружу, опаляя нервы. Он оскалился во весь рот, и острые клыки блеснули в туманно-желтом свете. Передо мной вновь предстало воплощение самой смерти. Передо мной вновь предстал хозяин озера Рейвен. Тритон – безжалостный, дикий. Не выносящий людей. Я вцепилась в его руку, чувствуя, как дрожат мои собственные. Наши тела находились настолько близко, что между ними почти не было просветов. Там, где я была мягкой, он казался твердым как скала. Грудь, живот и, о боги, бедра – все слилось практически в единое целое. Однако в этом не было ничего романтичного. Или пошлого. В каждом его движении чувствовалась власть – холодная, расчетливая, почти безумная. Он подавлял меня всем своим существом. Давал понять, насколько я беспомощна. И это ужасало. – Я привел тебя на этот источник только для того, чтобы потом ты не ныла о том, как все болит и какая я сволочь. – Хватка на шее стала чуть сильнее – ровно настолько, чтобы не задушить, но напугать. Вышло отлично. – Запомни: можешь ненавидеть меня сколько угодно. Это нормально. Более того, это чертовски взаимно. Однако неповиновения я не потерплю. Твое пребывание здесь может быть похоже на интересный отдых. Или на сущий ад. Выбор за тобой. Убрав руку, демон стремительно отстранился, и его облик стал меняться прямо на глазах. Острые перепончатые уши уменьшались до тех пор, пока полностью не скрылись за волосами. Кожа еще сильнее… побелела, походя на пергамент, а отметины потускнели. Исчезли наросты, клыки и когти. Теперь этот монстр был практически неотличим от человека. В который раз. Я следила за ним лишь глазами, замерев, словно перепуганное животное. Одним мощным рывком он встал на ноги и начал подниматься по лестнице. Я не могла не обратить внимания на окровавленные хакама, изорванные так, что на них было страшно взглянуть. Прогулочным шагом демон спокойно прошел мимо, лишь слегка потревожив тихо журчащий источник. А затем, даже не взглянув в мою сторону, направился в сторону двери, которую я не заметила раньше. Она находилась справа от нас и почти полностью сливалась со стеной. – С завтрашнего дня Халибел начнет проводить с тобой воспитательные работы. Как только ты станешь вести себя более-менее адекватно, можно будет начать то, на что я затратил столько сил. – Он обернулся. – Если тебя что-то не устраивает, то мне совсем не сложно выдрать тебя прямо на этих ступенях, а затем отпустить. Ты только скажи. В конце концов, – его губы изогнулись в глумливой усмешке, – мы же договорились. Я еще очень долго вслушивалась в затихающий звук уверенных шагов, боясь пошевелиться. Лишь когда застывшая вода стала казаться холодной, мне хватило духу выдохнуть и подняться с этих треклятых ступенек. Поскользнувшись на последней, я неуклюже рухнула на колени из-за отяжелевшего небесно-голубого подола, что так настойчиво прилипал к ногам. В костях проснулась боль – теперь уже знакомая, но все равно не менее острая. Так я и сидела, бездумно уставившись на мокрое пятно, медленно растущее подо мной из-за стекающей отовсюду воды. Я просто… смотрела. И не понимала. У меня не получалось определить, какая из его личин была более настоящей – та, что напугала меня до смерти, та, что громко и открыто смеялась, или та, что носила на руках, проявляя что-то вроде… заботы. Перед глазами все подернулось влажной рябью, и потому пришлось зажмуриться, загоняя слезы обратно. За один день произошло слишком много… всего. Даже для меня. И сейчас, наконец оказавшись наедине с собой, в месте, где не было ни души, я позволила себе почувствовать. Позволила выпустить все то, что кипело внутри. Я сорвалась. Вот так просто. Ударив кулаками по полу – такому же ненавистно-белому, как и его волосы – подняла голову. И закричала. Изо всех сил. Наплевав на то, что кто-то может услышать. Посмеяться. Этот крик был полон отчаянья, боли и ненависти – искренней в той же степени, что и пожирающей. Этот крик сотрясал каменный свод и проклинал сами стены, рожденные для того, чтобы исцелять.