Рандеву с самой судьбой

Я сидела на полу, уткнувшись в него невидящим взглядом, пока не затекли ноги, а когда в проходе возникла светлая фигура, даже не шевельнулась. Не было ни сил, ни желания. Все равно запах выдал ее – эта смесь какой-то океанской свежести и травы, походя на музыкальный фон, была слишком явной. Либо у меня внезапно обострилось обоняние. – И долго ты еще будешь жалеть себя? – спросила Халибел, встав совсем рядом. Я уставилась на ее обувь. – Нам пора. – Что дальше? – Сейчас глубокая ночь. Если не хочешь прогуляться, – на слове «прогуляться» в ее голосе мелькнуло что-то, очень сильно напоминающее сарказм, – то я отведу тебя в твою комнату. Поспишь, а с утра мы начнем делать из тебя человека. Из уст нечеловека это прозвучало настолько нелепо, – особенно по отношению ко мне – что я едва не рассмеялась. Едва. Но голову все же подняла, встречаясь с жалящим взглядом. Ее глаза имели настолько насыщенный изумрудно-зеленый цвет, что казались ненастоящими. А вот холод в них был реален, причем настолько, что мне снова стало некомфортно просто находиться рядом. Мы смотрели друг на друга где-то с минуту, и в этом было что-то до противного гипнотизирующее. Не сказать, чтобы неправильное, просто… странное. Может, даже малость пугающее. Сухо хмыкнув, девушка развернулась и пошла прочь, больше не сказав ни слова. А я, после того как встала, последовала за ней без каких-либо вопросов. Не то чтобы их не было. О, были, причем с каждым часом они неустанно множились. Однако сейчас я оказалась настолько вымотана – как морально, так и физически, – что решила держать любопытство при себе. Единственной вещью, занимавшей сейчас мои мысли, являлся сон. Долгий и беспробудный, лишенный каких-либо образов. Глаза уже начинали назойливо слипаться. Я очень надеялась на то, что идти придется недолго. Если мои предположения были верны, то кровавый договор проводился где-то за пределами поместья – это объясняло, почему мы столько добирались до источника. И зачем меня вырубили. Скорее всего, демон перестраховался, думая, что я могу запомнить дорогу, ведущую за пределы этих стен. Предусмотрительно. – Я до последнего не верила, что ты выживешь, – прервала тишину Халибел. Из-за этого глупого ворота ее голос казался приглушенным. – Без обид, но ты не выглядишь особо выносливой. – Люди гораздо сильнее, чем кажется. – Скорее упрямее. – И это тоже. Бестия взглянула на меня, но больше ничего не произнесла. По резко поднявшимся бровям я поняла, что она была удивлена моим согласием. Я огляделась вокруг, так и не поняв, когда каменные коридоры успели смениться деревянными. Здесь было светлее. И холоднее – голыми ступнями я чувствовала, как от гладко отшлифованных досок исходило что-то, похожее на туман. Оно стелилось у щиколоток, имея какой-то неестественный серовато-синий цвет. Я тут же отвела взгляд, очень надеясь, что это не то, что я думаю. Мы поднялись по лестнице, ведущей к тяжелой двери, которая сначала показалась мне частью стены. За ней открылась уже знакомая терраса. Посмотрев в сторону сада, я сглотнула. Он был почти полностью скрыт за этой странной дымкой, которая ползла в нашу сторону. В мою сторону. Я различила силуэт, смутно напоминающий руку, и тут же споткнулась. Кто-то потянул меня за подол, а потом и за ноги. Я вскрикнула, но вырваться все же смогла. Значит, не показалось. – Это всего лишь О-баке*, – сказала Халибел, даже не обернувшись. – Если не будешь обращать на них внимания, то они отстанут. – А разве печать не должна меня защищать? – Эти духи безобидны в той же степени, в какой и глупы. Пусть от тебя и пахнет демоном высшего порядка, запах человека никуда не делся. Они не могут понять, что ты такое. – Другими словами, им просто интересно? – Что-то вроде того. Повторюсь, не обращай внимания. Просто представь, что их здесь нет. Легко сказать. Я и раньше не особо любила туман. Он был моим слабым местом. В тумане слишком легко не заметить чье-то приближение – это раздражает в той же степени, что и пугает. А еще под его покровом ночное зрение было абсолютно бесполезно, что делало меня уязвимой. Сильнее обычного. – И много здесь… подобного? Халибел остановилась – настолько резко, что я, задумавшись, чуть не врезалась ей в спину. Лишь через несколько секунд до меня дошло, что мы на месте. Наконец-то. Девушка абсолютно бесшумно отодвинула светло-бежевые седзи и прошла в комнату, в которой я очнулась этим утром. Стоило увидеть любезно расстеленные простыни, как я поняла, насколько устала. Бестия осмотрела каждый угол и только потом разрешила мне войти. Я нахмурилась. Странно. Неужели демон наврал про печать? Но ведь он был столь самоуверен… Наверно, дело в чем-то другом. И если честно, мне не сильно хотелось знать, в чем. Вдруг еще уснуть не смогу. Однако было не сложно догадаться, что поведение Халибел связано с моим вопросом. На который она так и не ответила. – А сама как думаешь? – Она, что, мысли умеет читать? – Это поместье одного из сильнейших демонов Японии. Кролики тут не водятся. – Как жаль, – вяло съязвила я, уже собираясь без чувств упасть на футон. Но ничего не вышло. Девушка возникла прямо передо мной как по щелчку, и я в испуге отшатнулась, схватившись за сердце. Я стояла спиной к открытой двери, и ветер щекотал полы ритуального одеяния. По крайней мере, все мои мольбы были направлены на то, чтобы это был именно ветер. – Не высовывайся из комнаты до рассвета, а лучше дождись меня. – Лунный свет выбелил ее зрачки, из-за чего они стали казаться стеклянными. – Широсаки-сама сделал все возможное для твоей защиты во внешнем мире, но здесь, в этих стенах, ты по-прежнему чужая. И пока мы это не исправим, ты должна вести себя как можно тише. Все понятно? – Да. А что делать с этой одеждой? – Я указала на себя. – Не снимай. Ты должна провести в ней сегодняшнюю ночь, чтобы она впитала твою кровь и кровь твоего господина. Прозвучало на редкость жутко. И отвратительно. Сразу захотелось все снять. Пусть ткань давно высохла, но из-за нее на коже оставалось какое-то странное ощущение. Не знаю, как объяснить. Эта одежда как будто… пульсировала – еле заметно, но ритмично, посылая по всему телу теплые разряды мелкой дрожи. Я опустила глаза и увидела, как она начала медленно окутывать меня нежно-голубым сиянием. – Халибел, что… Я замолкла на полуслове, поняв, что она исчезла. Будь прокляты эти демоны с их бесконечными фокусами и непонятными перепадами настроения. Я здесь всего день, а уже сыта подобным по горло. Впрочем, куда больше меня сейчас волновало это странное свечение. Я неспешно провела подушечками пальцев по топу, будто стряхивая грязь, и удивленно вздохнула; на них осело что-то странное. Они казались влажными, как если бы я окунула их в воду, но кожа была абсолютно сухой. Это просто не укладывалось в голове. – Проклятье. Да во что же ты меня одел, черт хвостатый? – шокированно прошептала я. Не знаю, сколько я так стояла, тупо уставившись на эту непонятную ткань. Но оторвать взгляд просто не получалось, даже с учетом того, что тяжесть прошедшего дня все отчетливей давила на плечи. Ноги буквально приросли к полу. Меня не парализовало, просто… завлекло. Я смотрела на этот свет так же, как мотыльки смотрят на огонь. Было ли мне не по себе? Может быть. Боялась ли я этого свечения? Однозначно нет. Однако через какое-то время оно начало затухать – тягуче-медленно, плавно, с неспешностью солнца, скользящего за кромку горизонта. И когда одежда окончательно перестала светиться, я заметила, насколько потемнела комната. Дверь была немного приоткрыта, но тонкие лунные лучи, проникающие сквозь бумажные стены, давали лишь холодную сиренево-серебристую дымку. Вздохнув, я, наконец, легла на футон, возле которого столько простояла. Он оказался на удивление теплым, почти горячим. Под ребрами чувствовался небольшой упругий бугор. Грелка. Как это мило с их стороны. Я зарылась в одеяло с головой и задрожала, только сейчас осознав, что спокойно расхаживала почти голой, когда на улице была нулевая температура. Конечно, я никогда не боялась холода… но ведь не настолько же. Пальцы вцепились в подушку. Уверена, все из-за его крови. Теперь, когда она текла в моих жилах, а на коже проявилась метка, я была проклята. Двумя демонами. И единственное, что еще могло смыть этот позор – смерть. Каждого из них.

***

Я проснулась от чувства, словно кто-то схватил меня за ногу, буквально выдернув из бездумной черноты. Распахнув глаза, вскочила настолько резко, что на мгновенье закружилась голова. В комнате стояла абсолютная тишина, которую прерывал лишь мой сбивчивый хрип. И частота собственного сердцебиения. Ни одна тень не шевельнулась. Но мне все равно казалось, что что-то было не так. Уж не знаю, виной ли тому внезапно возникшая паранойя или же обострившееся шестое чувство. Я посмотрела в сторону двери, и могла поклясться, что она была отодвинута чуть больше, чем до того, как я уснула. Это были жалкие сантиметры… которые выглядели как что-то непомерно огромное. Первый шаг оказался до того неуверенным и маленьким, что я вообще сомневалась в том, что сделала его. Затем последовал еще один. По-прежнему никакого движения. Как только я сделала третий шаг, крохотные волоски на спине и руках встали дыбом, будто оказавшись в чем-то ледяном. Не дав себе времени на то, чтобы испугаться, я полностью раздвинула дверь и вышла на террасу. Огляделась. Никого. Я облегченно выдохнула, поняв, что все это время почти не дышала. Пахло мокрой травой, а усыпанное звездами небо только-только тронул светлый оттенок. Приближался рассвет – такой, когда тьмы было столько же, сколько и света. До того момента, когда солнце выглянет из-за горизонта, оставалось не так уж много. Я задрала голову настолько, насколько смогла, а руки положила на перекладины – такие же белые, как и все в этом поместье. И застыла, позволив себе на секунду забыть о том, где нахожусь. Прямо на моих глазах гасли звезды – очень хитро и необычно. Как бы я не вглядывалась, мне не удавалось увидеть непосредственный момент их исчезновения. Но стоило на секунду отвести взгляд, а затем вернуть его, как становилась видна разница. Я даже не заметила, как встала на носочки и поддалась вперед, упираясь косточками таза прямо в древесину. В области грудины, чуть ниже ключиц, вспыхнуло что-то сильное и жгучее, до жути противоречивое. Какая-то непонятная смесь тоски и облегчения. Было одновременно тяжело и тепло, почти горячо – этот жар шел откуда-то изнутри, поэтому, когда утренний ветер с легким запахом соли коснулся моих оголенных плеч, я не почувствовала ровным счетом ничего. Ни дрожи, ни холода. Только движение воздуха. Я пыталась вспомнить, когда в последний раз смотрела на небо и при этом не думала о том, что нужно убрать развешенные простыни до того, как начнется дождь. Пыталась изо всех сил. И с ужасом поняла, что не помню. Такая мелочь… но мне показалось, что кто-то хорошенько ударил меня по голове. С тех пор, как умерла Хисана, я просто не позволяла себе расслабиться, но при этом даже не осознавала этого. То, что задуматься о подобном заставило заточение в логове демона, показалось мне крайне ироничным. «Твое пребывание здесь может быть похоже на интересный отдых. Или на сущий ад. Выбор за тобой», – так он, кажется, тогда сказал. Теперь, когда у меня немного прояснилась голова, я была с ним почти согласна. Пусть в действительности это место представляло из себя гнездовье самой смерти, оно все равно было прекрасно. В этом чувствовалась определенная доля символизма. Я оглядела просыпающийся сад и заметила мелькнувшую у сакуры беседку. В ушах вновь раздался фантомный звук падающего тела и угасающей жизни. В глазах почернело. Но на этом все. Я не допускала мыслей о том, что Аюми умерла из-за меня. Бестия ослушалась прямого приказа, и потому была казнена. Не убита. Я ее и пальцем не тронула. Она сама виновата. Только она… – Тебе не холодно? Вздрогнув, я оглянулась на голос. Слева, у самого угла террасы, стояла невысокая девушка в плотно запахнутом кимоно цвета свежевыпавшего снега. У нее было почти детское лицо с выразительными карими глазами и недлинной челкой. Темные, почти черные волосы убраны в пучок, из которого выбилась пара прядок. Она выглядела чересчур невинно. Это настораживало. – Нет. – Ты… – Да. Я человек. А вот она – нет. Я не собиралась снова попадаться на одну и ту же удочку. Меня окружали только враги. Раз этого не изменить, придется смириться. И быть все время начеку. Именно поэтому я полностью развернулась в ее сторону и выставила вперед левую ногу, оголяя отливающую углем печать. Уж не знаю, как она работает, но очень надеюсь, что обычной демонстрации хватит. – Ты не заслуживаешь этой метки! – тут же прошипела девушка змеиным голосом, от которого по спине пробежала дрожь. – Не заслуживаешь! Всю невинность как ветром сдуло. Лицо исказилось, а раскрывшийся рот стал неестественно большим. Она подняла голову, и ее шея начала вытягиваться до невероятной длины. Я непроизвольно отступила на шаг, удивленно распахнув глаза. Так это рокурокуби*. Не думала, что они еще остались. Я слышала о них из рассказов сестры – древние демоны, родившиеся из нарушенных людских заповедей. Рокурокуби опасны тем, что практически неотличимы от людей. А значит, могут подобраться слишком близко. – Как будто я так жаждала ее получить, – буркнула я себе под нос, но ей сказала другое: – Возможно, ты права. На лице бестии отразилось изумление, смягчившее звериный оскал. Ее шея, вытянувшаяся уже на метр, выгнулась большой дугой, опуская голову на уровень груди. Мне стоило больших усилий не отреагировать на это движение ничем, кроме короткого вдоха. Ее почерневшие глаза изучали меня так пристально, словно я казалась чем-то откровенно непонятным. Что ж, это было взаимно. – Тебе не страшно? – искренне удивилась она. – Я не знаю. И я действительно не знала. Не то чтобы рокурокуби не казалась мне опасной. Наоборот. Я прекрасно понимала, на что она способна. Однако после того ужаса, который испытала вчера наедине с демоном, все остальное стало видеться более… приземленным, что ли. Смотря на бестию, я думала не о том, что она может сделать со мной, а о том, что случится с ней, если на мои крики прибежит это белоснежное исчадье ада. – Лучше уйди, – на удивление твердо сказала я. – Ради твоего же блага. – Ты… угрожаешь мне? – Она явно была в замешательстве. – Нет. Пытаюсь предупредить. Я не хочу, чтобы ты… … повторила судьбу Аюми. Невысказанные слова повисли в воздухе чем-то тяжелым и обреченным. И тут я отчетливо почувствовала чужое присутствие. Оно стало настолько явным, словно поместье внезапно ожило. Думаю, в каком-то смысле так и было. Сейчас, в эту саму секунду, с меня не спускало глаз бессчетное число демонов, затаившихся где-то глубоко в тени. Возможно, он тоже был среди них. И я не собиралась давать ему возможность насладиться моим страхом. Как и себе. – Я могу свернуть тебе шею и убежать, – шепнула девушка. Ее голос звучал немного неуверенно. – Мне под силу сделать это настолько быстро, что ты даже не успеешь ничего понять. – Знаю. – Тогда почему не убегаешь? Почему не зовешь на помощь? Ведь Широсаки-сама может спасти тебя. Спасти меня? Закрыв глаза ладонью, я рассмеялась. Это вышло непроизвольно, и потому выглядело еще более мрачно, чем должно было быть. Я уже не была уверена в том, что рокурокуби хочет причинить вред. Ну, либо мне удалось сбить ее с толку настолько, чтобы она об этом забыла. В любом случае, бояться нечего. Посветлевшее небо постепенно наливалось золотом. Солнце должно было вот-вот взойти. Оставались считанные минуты. – Почему ты смеешься?! – крикнула она. Вышло почти обиженно. – Господин волнуется о твоем попечении больше, чем о наших жизнях. Мы служим ему уже больше века, но вчера одна из нас умерла из-за тебя! Так скажи мне, что в этом смешного?! В ее словах слышалось столько горя, что мне стало дурно. Видимо, какой бы дрянью не была Аюми, для кого-то она все-таки оказалась важна. Эта мысль настолько шокировала меня, что смех застрял в горле. Чувство вины, которое я так отчаянно сдерживала с той самой секунды, как ей свернули шею, расцвело в груди чем-то режуще-ледяным. Какая же я идиотка. – Смешно то, что тебе кажется, будто мое положение лучше вашего, – невесело усмехнулась я, делая в ее сторону несколько шагов. Мой голос креп с каждым словом. – Куда мне бежать? Вокруг лишь скалы и вода, а во внешнем мире меня не ждет ничего, кроме смерти за убийство феодала. Кого мне звать? Вокруг лишь демоны, которые ненавидят меня просто за то, что я дышу. Думаешь, я дорога вашему господину? Ошибаешься. Я нужна ему – это правда. Однако не путай расположение с личной выгодой. Меня не жалко использовать, ведь все думают, что я мертва. Между нами оставалось чуть больше метра, и с каждым мгновением это расстояние все сильнее уменьшалось. Когда меня и бестию стало разделять всего три шага, она втянула шею и в испуге отшатнулась, будто это я была монстром, способным убить ее всего за секунду. Тогда-то я и приняла решение – важное, пусть не для других, но для себя. Оно далось мне нелегко и, говоря откровенно, вызывало куда больше негодования, нежели смирения. А еще стыда. Но если я не приму эту ответственность, то попросту перестану себя уважать. – Ты сказала, что Аюми умерла из-за меня. В этом есть доля правды. Я не хотела этого, и потому прошу прощения. Все это время, самозабвенно упиваясь собственной ненавистью, я не замечала очевидного. Какими бы чудовищами не были демоны, у них тоже имелись чувства. То, что я видела тогда в его глазах было ничем иным, как сожалением. А то, из-за чего сейчас светились глаза рокурокуби… Боль. Печаль. Я смотрела на нее и видела себя из прошлого – из того времени, когда пропала Хисана. Те же дрожащие губы. То же обреченное выражение лица. И все из-за меня. Единственное, чем я могла отплатить – это дать то, чего была лишена сама. Правду. – Просишь… прощения? Ее глаза повлажнели, став казаться не просто большими – огромными. Возможно, они с Аюми были подругами. Но не теперь, когда я забрала жизнь бестии с хитрым взглядом и ярко-красными губами. Она не вернется, и рокурокуби осознавала это не хуже меня. Если я правильно поняла, ей было уже больше ста лет, однако выглядела она не старше шестнадцати. Еще совсем ребенок, пусть и повидавший слишком много. – Да. Я прошу прощения за ее смерть. Это не должно было случиться. Я чувствовала себя очень странно, извиняясь – перед нечистью – за то, чего, по сути, не совершала. Может, это прозвучит эгоистично, но я не просила убивать ради меня. Даже не так. Ради моей жизни – не меня лично. Демон сам сделал этот выбор, а я, заведомо не имея на него права, стала той, кто расхлебывает последствия – что вслух, что про себя. Это раздражало. Я была возмущена, и при этом почти прогибалась под тяжестью треклятого чувства беспомощности. Ведь даже не задумалась о том, на что способно это чудовище. Не остановила. Именно поэтому, сколько бы раз я не повторяла себе, что ни в чем не виновата… Я врала. Себе. Всем. – Ты не такая, как остальные люди, – только и ответила девушка, прежде чем развернуться ко мне спиной. – Я принимаю твои извинения. Принимаю… … тебя. В ее словах слышалось куда больше, чем она могла сказать. – Как твое имя? – взволнованно крикнула я ей вслед. Не знаю, что мной двигало. Я понимала лишь, что это важно. – Хинамори Момо. – Она обернулась, одарив меня еле заметной улыбкой. Слишком грустной. Слишком человеческой. – А ты… – Рукия. Просто Рукия. – Я запомню. Солнце осветило горизонт, стоило Хинамори скрыться за углом. Она ушла, оставив меня с мыслью, что я наконец сделала что-то правильное. Впервые за четыре года. Это ощущение было настолько необычным, что я застыла, уставившись на собственные руки. После источника на теле не осталось ни единой царапины. Внезапно одеяние начало светиться. Вот только сейчас оно отливало мшисто-зеленым цветом, перекрывающим голубой. Это длилось всего секунду, но мне она показалась чересчур долгой. Я моргнула, буквально почувствовав, как во мне что-то надломилось, а затем и вовсе сломалось. Вытянув правую руку, уперлась ей в одну из деревянных колон, а другой закрыла рот. Меня затрясло. В глазах все расплылось из-за подступивших слез, и потому пришлось крепко зажмуриться, чтобы не разрыдаться. Еще секунду назад все было абсолютно нормально, а теперь я почти задыхаясь от тяжелых всхлипов. Откуда все это взялось? И почему так больно? – Хисана… Ребром кулака я раздраженно ударила по колонне, получив в ответ лишь глухой звук и вспышку рези в костях. Стало капельку легче, так что я ударила еще раз, но уже самими костяшками. И еще. На этот раз намного сильнее. Пальцы отозвались колючей болью, на мгновенье парализовавшей руку. Этого хватило, чтобы немного успокоиться. Отвлечься. Вытерев глаза тыльной стороной левой ладони, я глубоко вдохнула и начала сжимать и разжимать правую. Кожа на ней была вся в мелких кровоточащих ссадинах, а кое-где отсутствовала вовсе. На мягких тканях начал проявляться фиолетовый оттенок, который позже обещал вылиться в полноценный синяк. – Теперь я понимаю, что имел ввиду Хичиго, когда говорил, что твоя задница похожа на магнит. – Меня уже не удивило то, что голос раздался со спины. – Она отлично притягивает неприятности. Это было настолько не к месту, что я фыркнула, оборачиваясь. И тут же окаменела. На перилах, прямо напротив моей комнаты, сидел рослый мужчина под тридцать. Нижняя часть волос была короткой, а верхняя, в разы длиннее, каким-то образом стояла, будто поднятая порывом ветра. Их цвет напоминал еще не остывший пепел, уходя скорее в серый, чем в белый. Радужку глаз я разглядеть не могла, но предположила, что они карие. – Надеюсь, это единственное, что он о ней говорил? Как-то странно ухмыльнувшись, незнакомец скрестил руки на своей мощной груди, из-за чего поверх мышц натянулись темные перчатки, доходившие до середины предплечья. Пальцы у них были обрезаны по первую фалангу. За большим белым поясом, похожим на кусок толстой веревки, я заметила торчащую рукоять меча. Но меня куда больше зацепило то, что его кендоги* – также, как и хакама – был черным. Мужчина выглядел так, словно был готов ринуться в бой в любую секунду. – О ней – да. Но еще сказал, что у тебя острый язык. Однако этот засранец забыл упомянуть, что ты поступаешь по совести. Не будь он демоном, я бы улыбнулась в ответ. Столь беспардонная фамильярность была как раз по мне. Особенно в адрес того, о ком мы говорили. Однако я была удивлена тем, что не чувствовала угрозы с его стороны. Уж не знаю, в чем было дело: в позе или выражении лица, однако у меня не было сомнений в том, что он не собирается нападать. В его мимике проскальзывало что-то расслабленное, но при этом дерзко-мальчишеское, смягчающее вид острых клыков. И все же расслабляться было нельзя. – Неудивительно. Ведь у этого засранца память как у рыбки. Я прикусила язык и убрала поврежденную руку за спину, мысленно чертыхнувшись за свою несдержанность. Одно дело, когда я так разговаривала с демоном наедине, и совсем другое – с кем-то посторонним. Ничему меня жизнь не учит. Я уже приготовилась к пощечине или чему-то более жестокому, но незнакомец сильно удивил меня. Задрав голову, он расхохотался густым басовитым смехом, похожим на океанский прибой. Почти громоподобный звук. И на удивление теплый. – Ты мне нравишься, – хмыкнул он. – Наконец-то здесь появился кто-то с чувством юмора. Я Мугурума Кенсей. – Я… – Рукия. Просто Рукия. – Его ухмылка стала шире. Она выглядела немного пугающе, но при этом… дружелюбно? В груди разлилось что-то горячее. Так он все слышал, а возможно еще и видел. К щекам начал стремительно приливать жар. Казалось, его абсолютно не смущало то, что перед ним стоит человек. Не смущало и то, что этот человек в одном лишь топе и полупрозрачной… О господи! Взвизгнув, я тут же попыталась прикрыться руками, практически вжимая грудь в себя, на что незнакомец лишь залился новой порцией хохота – уже издевательского. Проклятье. И как я только могла забыть о том, что стою перед мужчиной почти голая?! – Да ладно тебе. Отлично выглядишь. – Заткнись! – беззлобно буркнула я, забегая в комнату. – Мог бы и сказать, что я одета черти как! Панически обшарив глазами каждый угол, в одном из них я заметила аккуратно сложенный сверток. Очень надеюсь, что с одеждой. Потому что чужой взгляд ощущался почти кожей – такой внимательный, цепкий, пусть и не страшный. Этот взгляд слишком сильно отличался от того, каким одаривал меня он. Не властный. Не говоривший о том, что я была добычей – его и ничьей больше. Кенсей смотрел как… даже не знаю. Как мужчина. Наверно, именно в этом крылась причина того, что я столь бурно отреагировала на него. – И лишиться такого зрелища? – донеслось из дверного проема. – Я демон, а не идиот. – А еще мужлан. Развернув сверток, я увидела белую юкату – наверно ту же, в которой была вчера. Не думая ни секунды, я накинула ее на плечи и спешно запахнула пояс, из-за чего ритуальное одеяние, еще сильнее обтянуло тело. И все это время Кенсей не сводил с меня глаз, изучая с нескрываемым интересом. Видимо, я казалась ему любопытной. Ну, либо он просто пялился на мою задницу. – Не без этого. – В его словах слышался какой-то подтекст. Но мне не удалось понять, какой. – Что тебе нужно? – спросила я, повернувшись к нему лицом. – За прошедшие дни ты первый, кто не угрожает мне, едва начав разговор. Но ты также не похож на того, кто просто проходил мимо. – Рад, что помимо физических достоинств у тебя есть еще и мозги. Это редкость. Я все-таки улыбнулась. Совсем чуть-чуть, лишь слегка приподняв уголки губ. Зато искренне. Уж не знаю, как ему это удалось, но за пару минут общения с ним я впервые за долгое время почувствовала себя… нормально. Не было угроз, загадок и обвинений. Более того, Мугурума говорил со мной как с равной. Без формально-высокомерного презрения, присущего, как оказалось, почти всем демонам. И я была благодарна ему за это. – Я пришел вместо Тии. – Кого? – Халибел, – поправился он. В ответ на мой удивленный взгляд его большой палец указал куда-то в сторону западного крыла. – Она попросила отвести тебя позавтракать. Ты наверняка голодна. В доказательство мой живот издал жалкий урчащий звук. Все, что мне удалось вчера съесть – это парочку несчастных пирожков. Я подошла к Кенсею почти вплотную и тут же осознала, насколько он огромен – особенно в сравнении со мной. Моя макушка еле-еле доставала ему до груди. Ну и рост. Прислонившись к дверному косяку, он выжидающе смотрел на меня сверху вниз, почти касаясь головой дверного проема. Мне хотелось пойти с ним. Но я все еще сомневалась. Было не так-то просто переступить через себя после всего, что произошло. – Она же сказала, что придет за мной сама. – Мой тон прозвучал почти обвинительно, и потому я тут же одернула себя. – То есть… – Я не собираюсь никуда тебя заманивать, – фыркнул мужчина, закатывая глаза. – Я же сказал – ты мне нравишься. Ты забавная, милая, а еще не дура. Твоя смерть не принесет мне ничего, кроме скуки. Ко всему прочему, если с тобой что-то случится пока Хичиго отх… Кхм, в общем, я огребу так, что самому захочется сдохнуть. То, что Мугурума осекся, заговорив о демоне, показалось мне странным. Однако я решила сделать вид, что ничего не заметила. – Ты считаешь меня милой? – Не знаю, почему я спросила именно об этом. Он резко вдохнул через нос, будто понял, что сказал что-то лишнее, и начал краснеть – забавно так, пятнами. При его устрашающем облике это выглядело настолько нелепо, что я рассмеялась. Громко. Особо легче мне не стало, ведь холод задушенных слез до сих пор сжимал грудь, зато я решила эту чертову дилемму. Будь что будет. – Куда идти? Думаю, сменить тему ему было только в радость. Отлипнув от двери, он пошел к повороту, за которым не так давно скрылась Хинамори. Последовав за ним, я прикрыла глаза ладонью, защищая их от яркого утреннего солнца, забравшегося уже достаточно высоко. Пытаясь себя хоть чем-то занять, считала стыки на половицах. Почти через каждые двадцать рядов попадалась «соловьиная» доска, жалобно скрипевшая под ногами. Специальная защита против любителей подкрадываться. У моей комнаты такой не было. Не очень похоже на совпадение. Но куда больше меня занимала мысль о том, почему Кенсей вел себя настолько… адекватно. Я не жаловалась, но это казалось подозрительным. Он был таким же как они. И при этом нет. В нем чувствовалось куда больше от человека, чем от демона. Да и выглядел он, при всех своих габаритах, действительно обычно. За исключением волос. На фоне загорелой кожи они казались почти седыми. – Ты разве не должен ненавидеть меня? – За что? – искренне удивился он, подняв свои светлые брови. – Ты ничего мне не сделала. – Другие так не считают. – Дело не в тебе, – вздохнул мужчина, потерев пальцами переносицу. – Здесь просто не любят людей. А то, что случилось вчера… не бери в голову. Ее смерть – всего лишь повод повесить на тебя всех собак. Что-то я очень в этом сомневалась. Может, для некоторых это действительно была возможность еще больше очернить меня, но уж точно не для всех. И лучшее тому подтверждение – лицо Хинамори, до сих пор стоявшее перед глазами. – Они злятся не из-за того, что кто-то умер, а из-за того, что… – … могут стать следующими? – мрачно закончила я. Мугурума отвел глаза, и я поняла, что попала в точку. С губ сорвался усталый вздох. Замечательно. Значит, мои слова насчет ненависти были правдивы настолько, насколько это вообще возможно. Как там говорила Халибел? Мне не стоит ходить одной, пока я не стану своей? И каким таким, спрашивается, образом я должна это сделать? Это все равно что обжиться в осином гнезде. – Но не все так плохо. – Ой ли? – фыркнула я. – Ага. Ты ведь уже догадалась, что разговор между тобой и Хинамори не был приватным? – Сложно игнорировать взгляды, прожигающие затылок. – Как думаешь, сколько их было? – В его голосе промелькнуло что-то, заставившее меня насторожиться. Да и сам вопрос был странным. – Не знаю. Но явно много. – Много? – невесело хохотнул он. – Я бы назвал это иначе. Как насчет сотни? – Ты шутишь. Я даже остановилась, тупо уставившись ему в спину. От его слов, прозвучавших на манер грома, меня замутило. Не может такого быть. Получается, что в этом поместье находится настоящая армия? И все они на дух меня не переносят? Не думала, что все настолько плохо. Кажется, мне нужно присесть. – Нет. – Он обернулся, и его лицо было действительно серьезным. – За тобой наблюдали все. Понимаешь? Абсолютно все. Они слышали каждый твой вздох, каждое слово. И знаешь, что? – Что? – Я спросила чисто для того, чтобы не молчать. Иначе могла сойти с ума от ужаса. – Ты сделала то, чего от тебя никто не ждал. Была честна. – Тоже мне, достижение. – Это покажется странным, но честность в мире демонов ценится почти так же, как честь и сила. Твоя искренность не изменила общего мнения о людях, но заставила многих задуматься о том, чтобы пересмотреть свое отношение непосредственно к тебе. Рукия, – мужчина положил руку мне на плечо. Я вздрогнула от того, как он обратился ко мне – твердо и уверенно, но доверительно, – уверяю, скоро станет легче. Не проще, но легче. Я оказалась права. Его глаза были карими – ни темными, ни светлыми, просто теплыми и абсолютно обычными. Однако это не смягчало пронзительности взгляда, способного пробить любую стену. Или заставить поверить во что угодно. И я поверила – как его словам, так и ему самому.