Бери пример со снитча, Грейнджер

— Грейнджер, позволь заметить, сегодня с утра ты выглядишь так, будто тебе жизненно необходимо срочно покататься на метле. Погруженная в свои мысли Гермиона вздрогнула от неожиданности и в ужасе застыла на месте, забыв, как дышать. Нельзя сказать, чтобы она была робкого десятка. Совсем напротив! Во всей магической Англии не нашлось бы и пары вещей, которые смогли бы заставить ее испугаться не на шутку. Должность лучшей подруги того-самого-мальчика обязывала. Ну подумаешь, размножающиеся как комары во время дождя Пожиратели смерти и набившие оскомину неуклюжие потуги старины Волан-де-Морта возродиться на свет! Скука смертная! Да и повторяющиеся из года в год головокружительные приключения в компании с легендарным Гарри Поттером, по правде говоря, уже давно перестали отдавать былой новизной. Прямо День сурка какой-то — иногда аж на зевоту пробирало! Но вот вид главного красавчика школы, а по совместительству злейшего врага и — внимание, внимание, не пропустите самое важное! — конкурента на пути к получению титула лучшего ученика Хогвартса Драко Малфоя, которому вдруг ни с того ни с сего приспичило полюбезничать с ней по дороге на завтрак... Это что-то за гранью реальности. Гермиона подозрительно покосилась на до омерзения приветливое лицо. Фу-у-у, жуть какая! Ни следа неприязни! Такое впечатление, что ночью произошло что-то непоправимое, и теперь привычный мир уже никогда не будет прежним. Что ж, сюрпризы Гермиона не любила. Ничего не попишешь — такая натура. Поэтому она тут же тщательно просканировала возвышающегося перед ней Малфоя на предмет злонамеренного магического воздействия, потому что, судя по всему, кое у кого неожиданно слетели все предустановленные родителями чистокровные настройки. Вот скажите на милость, где столь привычные и отработанные до автоматизма презрение и холод в глазах? Тех самых глазах невероятно серого цвета, один лишь беглый взгляд которых гарантировано заставлял любую половозрелую ведьму умирать от желания прикоснуться к недоступному телу. Однако Гермиона вовсе не страдала суицидальными наклонностями и, уж конечно, умирать из-за сильно переоцененной мускулистой тушки не собиралась. Ну а желание Малфой мог вызывать только одно — придушить мерзавца, чтобы тот уже точно не смог ненароком подвинуть ее с первого места на уроках Арифмантики. Да и вообще Гермиона всегда наивно полагала, что правила их общения давно оговорены, а чувства взаимны. — Заглохни, грязнокровка! — Пойди и приласкай мандрагору, хорёк! Так было всегда. Что же пошло не по плану? Где они оступились? О Мерлин! Сейчас глаза Малфоя светились из-под белобрысой челки с наводящей оторопь доброжелательностью, а в голосе не ощущалось и капли превосходства... Черт, да он еще и улыбался! Дружелюбно так. По-приятельски. Мра-а-ак! Аж кровь стыла в жилах! Вот же гад! Испортил такое чудесное утро. И за что ей все это? Ведь Гермиона не сделала абсолютно ничего плохого. Она просто тихо-мирно шла на завтрак и, как и любая настоящая англичанка, мечтала начать день с бодрящего глотка свежезаваренного чая, одновременно размышляя над преинтереснейшей задачкой, которую умудрилась подкинуть ей лисица Джинни Уизли. Накануне они славно поболтали в общей гостиной, и та на условиях абсолютной секретности доверительно сообщила Гермионе, что оказывается Седрик Диггори весьма похорошел за лето. А если иметь в виду тот замечательный факт, что ладони у него просто невероятных размеров, то выводы напрашивались сами собой. На этом месте Джинни кокетливо поиграла бровями и подмигнула собеседнице. Гермиона, естественно, подмигнула в ответ, но, по правде сказать, так ничего и не поняла. Тем не менее признаться в подобном, значило бы навсегда подмочить репутацию самой подкованной и эрудированной ведьмы современности. Однако ребус с руками Диггори прочно засел у нее в голове, заставляя вновь и вновь мысленно возвращаться ко вчерашнему разговору. Почему же, во имя Мерлина, площадь ладоней Седрика так сильно влияла на общий градус его привлекательности? В чем здесь связь? Разгадка незримо витала где-то рядом, но Гермионе никак не удавалось схватить ее за хвост. Она думала об этом все утро: пока чистила зубы, пока надевала школьную форму, пока шла по коридору в Большой зал, где ее, собственно говоря, и подловил чертов Малфой. И чего его принесла нелегкая? Должна же тут прослеживаться хоть какая-то причинно-следственная связь! Но, как и в случае с загадкой Джинни, в голову не приходило ничего путного, так что Гермиона уже всерьез начала опасаться за свои умственные способности. Нужно просто постараться рассуждать логически. Вот если бы она так же как и Седрик Диггори невероятно похорошела за лето, тогда можно было бы предположить, что Малфой просто-напросто позарился на симпатичную мордашку. Но нет! Никаких изменений не наблюдалось. Совсем! Гермиона вовсе не считалась красоткой. Внешность как внешность: ноги ходят, руки колдуют, голова думает. И никаких вам точеных скул, пухленьких губок и прочих манящих изгибов крутых бедер. Даже ладони, как на зло, остались прежними: сухими и маленькими. Поэтому вариант, что многоопытный слизеринский ловелас пал жертвой ее неотразимого обаяния, отметался сразу. Безжалостно. На подлете. Ну как бы и ладно! Не очень-то и хотелось! Значит, для поиска решения нужно было копнуть немножечко поглубже. Все оказалось бы намного проще, если бы их с Малфоем связывал какой-никакой социальный бэкграунд... Ну, к примеру, стань они оба старостами, и вуаля — повод для общения возник бы сам собой. А что? Отдельная башня, общая ванная и, разумеется, целая куча обязанностей, распределение которых подготовило бы благодатную почву для ежедневных склок и разбирательств. Но Гермиона не желала быть старостой, она желала учиться. И так много времени приходилось тратить впустую. Ведь стоять на защите интересов магического мира — это вам не в потолок плевать. Поэтому брать на себя сверхурочную бесполезную нагрузку и нянчиться с первогодками ей не улыбалось. Так что когда на горизонте замаячил заветный значок, она тут же умыла руки, разумеется, не забыв порекомендовать на эту невероятно ответственную должность чрезвычайно сознательного и положительного во всех отношениях юношу Драко Малфоя. Коварный план был прост: если поганца придавят дополнительные обязанности, конкуренция за первое место в рейтинге учеников резко подутихнет. Гермиона даже втайне мечтала о том, что напарницей к Малфою поставят какую-нибудь соблазнительную фифу в короткой юбчонке. Сексуальную и с длинными ногами. Хотя можно и без длинных ног, но только о-о-очень сексуальную. Главное, чтобы та была в состоянии запустить свои острые коготки в черствое сердце слизеринского придурка. Ну а дальше все просто. В фантазиях Гермионы Малфой окончательно сходил с ума от влюбленности, обрывал все имеющиеся многочисленные, но абсолютно незатратные по времени интрижки и посвящал всего себя новой пассии. И как итог — у него не осталось бы ни одной свободной минуты на дополнительные занятия по Чарам. Вот и славненько! А то, понимаете ли, кто-то взял за правило регулярно выеживаться перед Флитвиком, то и дело используя непонятно откуда взявшиеся замысловатые заклинания. Пусть уж лучше этот самый кто-то утюжит начищенными до блеска ботинками холодные плиты ночных коридоров. Разумеется, в компании напарницы. Ну а потом, хотелось бы надеяться, гормоны сделают свое грязное дело... Однако, похоже, у мозговитого Малфоя тоже имелись определенные планы на предстоящий учебный год. Безостановочно спариваться с одной единственной пассией он не желал, а может быть попросту не испытывал теплых чувств к романтике позднего патрулирования и колдовской притягательности темных ниш. В любом случае, от значка старосты засранец отказался наотрез. А жаль! Как бы то ни было, никакого — пусть даже и самого завалящего — социального бэкграунда у них не наблюдалось, как не наблюдалось и никакого другого повода для столь раннего и весьма утомительного рандеву. Хотя подождите! Кажется, Малфой что-то там пробухтел насчет полетов... Простите... Полеты? Какие еще полеты! Тем более в семь утра. Тем более с ее боязнью высоты. Тем более в компании с Малфоем. Мерлин, что же с этим болваном все-таки не так? Гермиона еще раз грозно смерила Малфоя изучающим взглядом. Вот вроде бы всем удался: и смазливый, и богатый, и — ладно, наедине с собой можно признаться — сообразительный, но все вышеперечисленные несомненные достоинства перечеркивал галстук серо-зеленого цвета. "Опасность, опасность! — так и кричал он. — Перед тобой коварный и очень непорядочный человек! Отбрось сомнения! Атакуй! Ну, или просто хотя бы соблюдай социальную дистанцию!" Что ж, этим прекрасным утром слегка заспанная Гермиона вовсе не хотела бессмысленной и беспощадной резни на палочках. Ей было достаточно тишины, покоя и, разумеется... чая. Что там в меню? Улун? Пуэр? Нет-нет, после пережитых волнений стоило хотя бы немного подумать о подпорченном здоровье. А не побаловать ли ей себя имбирно-цитрусовой смесью, которой так славились хогварсткие домовики? Весьма приободренная собственной мудростью Гермиона тут же перешла к активным действиям, без лишних сантиментов собираясь обогнуть перегородившего весь проход Малфоя по широкой дуге. Ну а магические дуэли можно отложить и на потом. Тем более вроде бы на кровавую баню этот придурок пока еще не заработал. Она немного попятилась назад, а затем осторожно и аккуратно — по стеночке — заскользила прочь по направлению к Большому залу, ни на секунду не отрывая от Малфоя настороженного взгляда. Тот в немом изумлении во все глаза таращился на разыгрываемое перед ним представление. "Вот та-а-ак, — мысленно подбадривала себя Гермиона. — Нужно просто представить, что передо мной опасное препятствие. Лужа бубонтюберского гноя, например! Да-да, именно лужа! Вонючая и мерзкая". Она настолько увлеклась своей фантазией, что даже наморщила нос, буквально почувствовав отвратительный запах. За версту пахнущий дорогим французским парфюмом Малфой обиженно засопел и поспешно принялся инспектировать свой внешний экстерьер на предмет досадных проколов. Видно знатно перепугался, что по головотяпству где-то допустил промашку. Ну, зато паршивец занялся делом! А это значило только одно — ничто сейчас не стояло на пути между Гермионой и чашкой дымящегося ароматного чая. "Попрошу-ка я добавить немного мяты, подлечу, так сказать, нервишки", — мечтательно промурлыкала себе под нос она и, поправив мантию, чинно проследовала дальше. Однако благодушный настрой оказался безнадежно испорчен. После такого стресса парой чашечек проблемы не залить. Нужен целый чайник! Не меньше! — Грейнджер, ты куда? — неожиданно раздалось за спиной. Черт, Малфой! Вот чего он привязался? Какой же настырный! Если бы он так гонялся за снитчем, цены бы ему не было. Гермиона, естественно, решила не оглядываться, усиленно делая вид, что оглохла. — Да погоди же ты! — в голосе Малфоя послышались первые нотки едва сдерживаемого и такого привычного раздражения. Ну вот, другое дело! А то будто с луны свалился! Однако останавливаться и разбираться в этом театре абсурда Гермиона не собиралась, и поэтому только прибавила ходу. До Большого зала оставалось не более ста ярдов. — Мы просто поговорим! Быстрее, быстрее, еще быстрее! Не будет же Малфой унижать свое высочество безобразной публичной сценой? — Да притормози ты! — прозвучало уже практически над ухом, и Гермионе поневоле пришлось перейти на бег. "Черт, вот же придурок! — мысленно негодовала она. — И где же, позвольте узнать, наша знаменитая фамильная спесь и аристократичная высокомерность? Как будто вожжа под хвост попала, ей богу!" — Ты... ты не понимаеш-ш-шь, — Малфой между тем вовсе не собирался сдаваться. Он уже явно запыхался, но тем не менее не отставал, своей настырностью начиная напоминать надоедливый бладжер. — Ты... ты... ты должна... нет... просто обязана взлететь! И лучше бы тебе это сделать до обеда! Гермиона надсадно застонала. Ох, только бы поскорее добраться до Большого зала! А там милые сердцу Гарри, Рон, Джинни, Седрик Диггори с невероятно огромными ладонями и... чай. Целое море чая, дарящего спокойствие и умиротворение... Она ненадолго отвлеклась, стараясь вписаться в поворот, и пропустила момент, когда Малфой, поднатужившись, в невообразимом прыжке умудрился схватить ее за краешек мантии. — Попалась! — самодовольно заявил он, его лицо не предвещало ничего хорошего. Гермиона потрясенно замерла, шокировано уставившись на руку Малфоя. И с каких это пор грязнокровки перестали быть разносчиками заразы? Нужно признать, ее всегда забавляло, как некоторые чистокровные идиоты в панике отскакивают в сторону, стоит им заметить на горизонте недостойную светлого звания волшебника персону. Ну а Малфой всегда был отважным предводителем этих самых идиотов! И до чего же он докатился теперь? Стоит себе спокойненько рядом, пытается отдышаться... И крепко-накрепко сжимает в кулаке край ее мантии. С таким видом, будто скорее оближет ствол Гремучей ивы, чем отпустит. Черт, только бы их никто не увидел! А то картина вырисовывалась, прямо скажем, двусмысленная! "Нет-нет-нет! — беззвучно взмолилась Гермиона. — Убери от меня свои наманикюренные культяпки!" Только еще проблем с малфоевскими поклонницами ей и не хватало! Чего только стоила одна когтевранка Франческа Родригес со своими безумными чикитос. Да эти фурии ей все волосы повыдергивают за подобные фривольные выходки! Чертовы мексиканские корни! Какой же все-таки этот Малфой... легкомысленный. Родригес и так уже давно с катушек съехала из-за скандальных слухов о его бесчисленных любовных похождениях, а тут такое... Откуда берутся эти скандальные слухи, учитывая тот факт, что все рубежи к малфоевскому телу зорко охранялись латиноамериканскими бандитос, а сам он ни разу не был пойман за руку, Гермиона не знала, но даже если допустить, что половина из них правда, то оставалось только удивляться, каким образом белобрысый гаденыш находил время на учебу. Да у любого другого от подобного расклада просто крыша поехала бы... Вот, кстати, и неплохое объяснение сегодняшнему инциденту. Ведь все та же пресловутая Джинни Уизли на днях авторитетно утверждала, что с самыми завзятыми ходоками по ведьмам такое иногда случается. Она называла это явление поэтично — сексологический Ступенфай головного мозга. Что ж, подобная идея отнюдь не лишена смысла! Не секрет, что в любом деле самое главное — чувство меры, а если переусердствовать, то рано или поздно столкнешься с серьезными проблемами. Вот Малфой и столкнулся. Это ж надо додуматься! Прилюдно! Обратиться! К ней! С какой-то ахинеей! Да еще и удерживать ее силой! Даже без палочки! Так по-маггловски! Черт! Однако Гермиона Грейнджер была широко известна тем, что не пасовала перед трудностями. Поэтому она собрала в кулак все имеющиеся резервы и одним резким движением вырвалась на свободу, а затем, не тратя времени даром, что есть мочи припустила к заветным дверям. — Да ты издеваешься! — донесся до нее разочарованный голос. Кто издевался, так это Малфой! И самым беспощадным образом! Они же всегда враждовали. Всегда! С первого же дня обучения в Хогвартсе! А сейчас уже шестой курс! Поздновато размениваться на вежливые беседы! Оказавшись в безопасности Большого зала, Гермиона постаралась придать себе степенный вид и неспешно прошествовала к столу, за которым уютно расположились ее друзья. — Ты опоздала, — с набитым ртом указал ей на и без того очевидный факт Рон. Вот в кого он такой! — Сколько раз повторять, я никогда не опаздываю, — устало помассировав виски, пробормотала Гермиона, — я лишь изредка задерживаюсь. А еще я хочу чая! С цитрусами и имбирем. И с мятой! Побольше мяты, пожалуйста! — Что-то случилось? — осторожно поинтересовался Гарри. Открыто признаваться в собственных проблемах, а тем более навешивать их на друзей было вовсе не в характере Гермионы, поэтому в ответ она лишь неопределенно пожала плечами и с энтузиазмом оживленно пошарила глазами по столу в поисках вожделенного чайничка. — Так в чем дело? — продолжал настаивать Гарри. — Спорим, это Малфой? Гермиона поперхнулась и в изумлении уставилась на друга, не в силах понять, каким образом он так быстро добрался до сути. Поразительные прозрения были больше по ее части. Но Гарри не стал затягивать интригу и просто кивнул на слизеринский стол. Ну а там царило поистине безудержное веселье. Громче всех гоготал капитан команды по квиддичу Маркус Флинт. Не отставали от него и остальные: Грэхэм Монтегю беззастенчиво ржал в полный голос, Эдриан Пьюси интеллигентно давил легкую улыбку, Крэб и Гойл ухохатывались, держась за бока, а трио, состоящее из Люциана Боула, Перегрина Деррека и Майлза Блетчли, устав надсадно хихикать, утирали друг другу выступившие от смеха слезы. А в центре всей этой вакханалии восседал насупившийся и до предела сосредоточенный Драко Малфой, который, не обращая абсолютно никакого внимания на окружавшее его безобразие, слал в сторону гриффиндорцев весьма красноречивые взгляды и даже пытался что-то яростно проартикулировать. К своему несчастью, Гермиона прекрасно умела читать по губам, и она готова была поклясться на бороде Дамблдора, что этот придурок через весь Большой зал нахально спрашивал ее: "Полетаем?" Она поджала губы и гордо вздернула подбородок. Вот же кусок идиота! Маркус Флинт добродушно похлопал расстроенного Малфоя по спине и что-то тихонько шепнул ему на ухо. Тому бы насторожиться. В конце концов, не стоило забывать, что излишней заботой о ближнем Слизерин не славился никогда. Но, судя по всему, череда утренних неудач изрядно притупила малфоевские инстинкты, и он цеплялся за любую подвернувшуюся возможность. Но чтобы опуститься до такого? Гермиона обомлела от неловкости, когда увидела, что тот, высунув от усердия язык, изо всех сил прилежно пытался что-то неумело показать ей на пальцах, вызвав тем самым новый — еще более громогласный — взрыв хохота... И что это за ерунда? Какая-то пантомима? Неужели полет? На долбаной метле? Серьезно? "Ну спасибо, Флинт! Услужил!" — мрачно подумала вмиг покрасневшая Гермиона, смущенно игнорируя обеспокоенные лица друзей. Какие же все-таки слизеринцы преотвратные! Взять хотя бы капитана их команды по квиддичу. Ведь по всем правилам он должен своим поведением подавать пример остальным, а Флинт вместо этого только подливал масло в огонь. То ли дело гриффиндорская сборная. Вот где и бескорыстная взаимопомощь, и полное бесстрашие и настоящая отвага. А все потому, что возглавлял ее живое воплощение благопристойности, ходячий образец для подражания и, разумеется, просто замечательный парень Оливер Вуд. Гермиона доброжелательно покосилась на другой конец стола, где сидели семикурсники, и чуть ли не расплескала драгоценный чай. Нет, ну вы только подумайте! Тот самый Оливер Вуд, на которого она минуту назад разве что нимб не повесила, открыто и совершенно бесстыдно ржал вместе с чертовыми слизеринцами, то и дело обмениваясь с Флинтом заговорщицкими перемигиваниями. Что бы тут ни происходило — он был в курсе. Хотя чему здесь удивляться, учитывая, как часто эти двое зависали вместе на квиддичном поле. Вывод напрашивался сам собой — кругом одни предатели! Гермиона бросила подозрительный взгляд на нервно теребящего прядь непослушных волос Гарри. Он ведь тоже играл за сборную Гриффиндора, а значит мог что-то знать. Но тот лишь аккуратно поправил очки, подлил взволнованной подруге кипятку и клятвенно пообещал сразу же после завтрака разнюхать у Оливера, в чем же тут дело. Немного успокоенная Гермиона попыталась сосредоточиться на трапезе, но ни нежные бисквиты, ни аппетитные тефтели, ни даже — страшно сказать — ароматный чай больше не приносили никакого удовольствия. А из-за слизеринского стола на нее продолжала таращиться пара горящих странным огнем серых глаз. Гермиона поежилась. Какое-то странное чувство. Вроде бы даже и не отвратное. Как будто к ней в руки попало нечто важное. Нечто такое, без чего Малфою точно не жить. Что ж, как ни удивительно, к подобному можно привыкнуть. Так началась самая изнурительная неделя за всю историю обучения Гермионы Грейнджер.