16
После провала миссии Солдат возвращается в штаб. В штабе его ждут только трупы, среди которых его куратор. Солдат не отводит от него немигающего взгляда, как будто ждёт, что куратор вот-вот оживёт. Солдат знает, что этого не случится. Он часто имел дело со смертью, чтобы с первого взгляда отличить настоящую смерть от инсценированной. Эта — настоящая. Это действительно был его куратор, и он действительно был мёртв. Солдат испытывает странное чувство недовольства и досады, и растерянности, когда смотрит на словно бы восковое лицо с широко распахнутыми глазами и следами слюны и рвоты на подбородке; в воздухе витает слабый запах горького миндаля и бьющий в нос запах мочи и экскрементов — отравление цианистым калием. Его куратор мёртв, а нового у Солдата нет. Нет того, кто будет отдавать ему приказы. Солдату нужны приказы, без приказов он не знает, что делать. Может, они были прав— Нет. Прежде всегда был кто-то, кто решал за него, а он подчинялся. Но теперь всё иначе. Теперь он должен взять роль куратора на себя и решать сам? Сам отдавать себе приказы, выбирать миссии, обозначать задачи, сам отбирать цели. Да. Что ж— Цели. Цель остаётся прежней? Цель вызывает много вопросов, после неё в голове возникает много ярких образов. Образы оглушительны, как взрыв светошумовой гранаты. Они дезориентируют, но вместе с тем прокладывают путь. Он не видит, куда — к кому? — этот путь ведёт, не видит, что — кто? — находится в конце, но всё равно ступает по нему. А что с приказом? Его не устраивает текущий приказ «УСТРАНИТЬ». Теперь он — свой собственный куратор, и он отдаёт себе новые приказы, и ни один из них напрямую не связан с убийством: «НЕ ДАТЬ СЕБЯ ОБНАРУЖИТЬ И СХВАТИТЬ», «НАЙТИ БЕЗОПАСНОЕ УБЕЖИЩЕ», «СЛЕДИТЬ ЗА ЦЕЛЬЮ» и «ВМЕШИВАТЬСЯ ТОЛЬКО В СЛУЧАЕ КРАЙНЕЙ НЕОБХОДИМОСТИ». Пути назад нет, есть только вперёд, вперёд, вперёд, и он ступает на него — его толкают в спину сильные руки, тем не менее он сам выбирает направление следующего шага.Страница из записной книжки
Капитана Америка зовут Стив Грант Роджерс
Капитан Америка назвал меня БАКИ (Меня зовут ?)
Он говорил что он мой друг
Он знает меня?
Я ЗНАЮ его?
Я помню:
маленький сердитый тонкий упрямый
сопляк ? (ПОЧЕМУ сопляк?)
Капитан Америка отличается
Ещё один с ухмылкой но тем же лицом НЕТ
1943 !
В 1943 что-то случилось — ЧТО? Я не помню
Я ХОЧУ ВСПОМНИТЬ
Мне нужны ответы — КТО ?
КАПИТАН АМЕРИКА
Цель
Капитан Америка
Приказ
Уст СЛЕДИТЬ — НЕ УБИВАТЬ !
17
Он находит безопасное место, делает скудные запасы воды и пищи, прокравшись в чью-то квартиру, и сливается с толпой: клочковато отрезает волосы ножом и прячет их под кепкой, меняет одежду — скрывает протез за длинными рукавами и перчатками, потому что понимает, насколько нечто подобное будет бросаться в глаза; а потом приступает к слежке. Цель обнаруживается в больнице. Помещение, в котором находится Цель, выглядит крошечным, как клетка, где держали Солдата; но клетка была заперта на ключ, помещение — нет. В помещении есть окна и часы, оно светлее и не располагается на подземных уровнях. Цель без сознания; тело подключено к датчикам и мониторам, опутано проводами и трубками, они вьются как змеи, одна трубка торчит изо рта — при взгляде на это он чувствует, как оцепеневает. он опять отказывается есть! ну так свяжи его и используй зонд. мне что, нужно всему тебя учить? одни инъекции, без дополнительных стимульных воздействий, оказывают на Актива очень медленный эффект, а у нас нет столько времени. ладно. подготовить Актива к процедуре обнуления. Впоследствии они почти отказались от инъекций, потому что нашли более действенный способ подчинить его, но воспоминания о процедуре и том кресле ещё свежи в памяти. Слишком свежи. Они делают его беспомощным, и он злится. Злость настолько привычна ему, что кажется почти родной. Прежде он никогда не сдерживал её. Они культивировали в нём злость и ненависть точно так же, как покорность и безропотное подчинение, и— верность? Он не мог не быть верен, пока они зачитывали слова-триггеры. У него отсутствовал выбор — а сейчас?.. (Ну же, что сейчас? Ответь себе, давай, никто не станет затыкать тебе рот, они не придут, не смогут найти тебя, ты свободен, СВОБОДЕН, ну же!) Чтобы игнорировать воспоминания, чтобы взять злость под контроль, он сосредотачивается на текущем задании. Задание требует внимания, концентрации — противоположностей злости и хаосу, который злость за собой ведёт. Через прицел винтовки он смотрит на Цель. Цель неподвижна, но всё-таки жива. Она выглядит слабой, совсем беззащитной. Избавиться от Цели, когда она в таком состоянии, не составит никакого труда — не один он понимает это, потому что на вторую ночь к Цели наведываются гости. Их лица ему знакомы, гости тоже знают его. Они резко переглядываются, когда он даёт себя заметить, и замирают. Они не готовы: они не ожидали встретить его. Никто не ожидает встретить его, даже Цель была удивлена, впервые увидев его, а ведь её реакцию предугадать сложнее всего. Он не помнил, чтобы кто-нибудь ещё искал с ним встречи опять и опять, и опять. Помнил. …Ну да. “Кажется, мы не одни”. "Это что, Солдат? Я думал, он утонул тогда в Потомаке. Даже Роджерс считает так. Вот же точно ёбаный Призрак". “Он выглядит ещё убийственнее, чем я помню”. "Ты должен пойти с нами и—" “Триггеры не зачитаны, кретин, он не станет исполнять твой приказ”. "И что теперь, мне его попросить? «Не соизволите ли присоединиться к нам и посодействовать в убийстве Капитана Америка?» Так, что ли? Да он нам, на хуй, головы оторвёт, как только увидит Роджерса и вспомнит его. Он ведь уже вспоминал его, каждый раз вспоминает своего боевого дружка, а сейчас больше дней прошло с момента обнуления, чем тогда". “Ты точно кретин. Солдат, твоя миссия не закончена. Цель не устранена. Мы должны исправить ошибку, и для этого нам нужен ты”. "Ну да, так намного лучше—" “Заткнись”. — Ты должен пойти вместе с нами, Солдат. Должен — не они решают, что он должен делать. Теперь нет. «УСТРАНЕНИЕ ЦЕЛИ» больше не его миссия. Он больше не— не Солдат? Он точно не знает, кто он, у него почти нет воспоминаний об этом, но, кажется, он может выбирать, и он не выберет их, потому что знает, что его в таком случае ждёт. Они не меняются, и их методы тоже. Он помнит об этом, и это единственное, о чём помнит наверняка. Он держится за эти воспоминания, потому что нужно ведь с чего-то начинать. Он молчит, но идёт следом. Это не повиновение. Он преследует собственные цели: гости мешают его текущему заданию, а помехи должны быть устранены — он должен сделать это незаметно. Гости нервничают, не выпускают его из поля зрения — они всё ещё боятся его — и ведут себя осмотрительно, но это не спасает их. Стоит отдать им должное — они не молили о пощаде, когда поняли, что происходит, не разразились слезами и почти не кричали, когда нож ранил их плоть. Он смотрит на мёртвых людей и возвращается к тем эмоциям и чувствам, которые испытывал, глядя на мёртвого куратора, потому что сейчас не испытывает ничего: ни отвращения, ни удовольствия, ни чувства вины (как оно вообще ощущается?). В тот раз он ощущал недовольство и досаду — почему? Он ходит мыслями по спирали и, возвращаясь почти к самому началу — точке отсчёта, с которой всё началось, точке, что была ДО обнуления, — он находит подходящий ответ. Недовольство и досада — его куратор умер не от его рук, Солдат не застал его мучений; мучений, сравнимых с теми, которым куратор регулярно подвергал самого Солдата, даже когда его поведение было примерным. Его куратор ничем не отличался от них и был так же жесток. Его куратор был жесток и несправедлив — зверь больше, чем Солдат когда-либо мог стать, потому что куратор мог выбирать, а Солдат нет. Его куратор заслужил мучительной смерти. Они все заслужили. Так что это было: жажда мести или желание справедливости? Желание. Он пока что до конца так и не осознаёт, что это. Это из-за желания он сейчас здесь, рискуя быть обнаруженным и пойманным, следит за Целью, чтобы— чтобы что? Понять, кто эта Цель? Понять, кем Цель приходится ему, и почему так много воспоминаний о прошлом связанны именно с ней.18
Он следит за Целью несколько дней подряд. Незваные гости приходят за Целью на следующую ночь и на следующую тоже, а потом гости приходят и за ним тоже. “Блядь. Как они думают, мы приведём его обратно? Они даже не сказали нам триггеры”. "Триггеры известны только куратору". “И кто назначен его новым куратором?” "Броган". “Броган. Блядский Броган. Он меньше всех похож на Роджерса, и его сделали куратором — и это в такой момент. Они там все ебанулись?” "Не думаю, что были претенденты лучше". “Ну и какого хера Броган не пошёл вместе с нами? Он очень облегчил бы нам всем жизнь, если бы приструнил Солдата”. "Броган мёртв". “Блядь. Блядь, когда это произошло?” "Мхм, около часа назад, я думаю? Он входил в состав группы Вега". “Зато Роджерс, как я понимаю, всё ещё жив и здоров”. "Да". “Ну охуеть. Это Солдат?” "Похоже на него. Во всяком случае, Роджерс не особо любит огнестрельное оружие, а Броган снят с дальнего расстояния — работа снайпера. Точного снайпера". “Куратор не справился с Солдатом, как с ним справимся мы? Они думают, он с радостью пойдёт за нами, как только мы появимся? И это после всего, что мы ему сделали? Наивные ебанутые кретины”. "Вон он". “Ну что, пошли умирать? Хайль Гидра”. — Солдат, наказания не последует, если ты пойдёшь с нами сейчас. Он знает этот обманчиво мягкий тон голоса. Они использовали его, когда говорили, что больно не будет — он ничего не почувствует, а затем истязали его, отрывали от него по кусочку и пропускали через его голову электрический ток. Он не верит им. Как он может поверить людям, которые только и делают, что лгут ему? Используют его. Он знает: если он пойдёт с ними, то в итоге получит ещё больше боли и унижения, чем ему когда-либо доводилось испытать прежде. Нет, он не последует за ними. Если следовать за кем-то, если доверять кому-то, то— храбрый мальчишка из Бруклина, которому не хватало ума уйти от драки— Они — люди, не улучшенные сывороткой, но у них при себе оружие; их двенадцать. Он справлялся и не с таким числом вооружённых противников.19
Помимо медперсонала, каждый день к Цели приходит высокий темнокожий мужчина. Не обращая внимания, что Цель ещё находится без сознания, мужчина приходит в одно и то же обеденное время, перебрасывается парой слов с медсёстрами (их губы шевелятся, но он не может разобрать, что они говорят), крутит регулятор громкости на радиоприёмнике, остаётся на четыре часа, в течение которых тихо сидит на кресле рядом с койкой и читает книгу, а после уходит. Ему кажется, он видел этого мужчину прежде, и для Цели мужчина не представляет опасности, но всё равно держит его на прицеле — мужчина может выжидать, как выжидает он сам; а для риска неподходящее время. Цель должна оставаться в живых, иначе он не сможет следить за ней и получить ответы на вопросы — ещё одна его миссия провалится. Провал миссии ведёт к наказанию и боли, и нет, нет Нет ПОЖАЛУЙСТА НЕТ— В течение этих дней состояние Цели не меняется, лишь на четвёртые сутки Цель приходит в сознание. Цель не одна, когда открывает глаза. Высокий темнокожий мужчина ещё находится там (он пришёл лишь полчаса назад); он отрывается от книги, его губы шевелятся (он вновь не может прочесть, что мужчина говорит, это заставляет его испытывать смятение, но его руки на винтовке не дрожат, он сжимает её крепче и замирает), он поднимается на ноги, оставляет книгу на кресле и приближается к Цели — палец на спусковом крючке напрягается. Он в любую секунду готов нажать на него. Он не стреляет. Мужчина нажимает на кнопку рядом с медицинской койкой и отходит от Цели на пару шагов, вскоре после чего приходит медсестра. Медсестра — это помощь. Цель нуждается в помощи, но часто не просит о ней, и— Откуда ему известно об этом?.. (Ты знаешь, ты знаешь ты знаешь). Вечером Цели вынимают трубку изо рта; она делает первый самостоятельный вдох — он тоже чувствует, как может дышать свободнее. Странное ощущение. Вокруг Цели хлопочет медперсонал; лицо Цели чуть зажило, и Цель улыбается (улыбка, из-за которой чувствуешь себя как будто согретым лучами солнца), качает головой; её губы шевелятся — он может разобрать, прочитав по губам, «НЕТ», «НЕ НУЖНО» и «Я В ПОРЯДКЕ», звучащие на большинство вопросов (он думает, что медперсонал задаёт Цели вопросы о её самочувствии). Цель в порядке. Это хорошо. Хорошо? Почему хорошо? Миссия не провалена, и наказания не последует. Ещё? Ведь есть ещё причины, почему он считает, что это хорошо. Причины должны быть, потому что он ощущает недосказанность, ощущает, что есть что-то ещё — что-то спрятанное куда глубже, чем это. Цель в порядке, а значит— Значит? Это ведь что-нибудь значит? Он задумывается — и ДА, оно значит: он справляется со своей задачей. А задача — она какова? Присматривать, заботиться о… Цели? Он вспоминает, когда ставил перед собой подобную задачу, и не может вспомнить. Кажется, она была всегда — одна из задач базового протокола поведения, на ряду с поддержанием собственного физического состояния на удовлетворительном уровне и выше; только он не помнил о ней, а сейчас— вспомнил? Очевидно. Цель занимает значительное место в его прошлом. Воспоминаний — снов, мечтаний? — о ней так много. Он знал Цель прежде? Ему уже доводилось сталкиваться с Целью на миссиях? Но в воспоминаниях Цель выглядит иначе. Не во всех, но— Или это вообще не Цель? А кто-то, кто похож на неё. Кто-то с желта светлыми волосами, голубыми глазами, глубоким мягким голосом. Кто-то, кто улыбался ему без тени страха. Кто-то, кто не бежал прочь, завидев его, и— Цель поступала точно так же, но был ещё— все твердят, что я похож на него. а ты что думаешь? я Джонни, кстати. Он запутался. Он и прежде не чувствовал особой ясности в голове, только пустоту. Это была именно пустота, нет смысла обманывать самого себя, когда никто не следит за ним, и эта пустота не была спасительной, но она позволяла сосредоточиться на цели. Сейчас, когда в его голове столько мыслей, образов и воспоминаний, столько всего, что очень отвлекает, он совершенно сбит с толку и не знает, что делать. К кому можно обратиться за помощью? Будет ли ему кто-нибудь вообще помогать. Кто-нибудь… Цель? Цель реагировала нелогично, когда они дрались. Нелогично настолько, насколько он сейчас ощущает себя и ведёт, и, может быть, Цель— Он продолжает слежку. Оставшись одна, Цель держит в руках фотографию. Он не может увидеть, что запечатлено на ней, но, наверное, это что-то хорошее. Во всяком случае, Цель улыбается, когда смотрит на фотографию долгим взглядом. А потом он замечает, как плечи Цели начинают мелко подрагивать; Цель проводит ладонью по лицу, как будто стирает слёзы с глаз, и её улыбка становится похожа на кровоточащую рану. Что бы ни было запечатлено на фотографии, это причиняет Цели боль, и эта боль должна быть невыносимой, заживо разрывающей на части, раз Цель не сдерживает слёз. Он беспомощно злится, наблюдая за этим, потому что ничего не может сделать, чтобы это прекратить.20
Когда он видит, как Цель принимает пищу, то понимает, что тоже голоден. Отлучившись, он прокрадывается в магазин после его закрытия, выводит из строя камеры слежения, пополняет запас воды, сгребает в рюкзак все протеиновые батончики, которые только находит, и наконец перекусывает. Возвращаясь на свою позицию, обратно к слежке, он слышит шум в переулке и останавливается. Он догадывается, что там происходит, и должен пройти мимо, ему нельзя показываться, если он хочет и дальше свободно перемещаться по городу, но шум кажется знакомым… эй, не хочешь выбрать кого-нибудь своего размера? …он тяжестью оседает в груди, и нужно идти, НУЖНО. Они вырастают из тени; их трое, они крупные и отчаявшиеся, сбившиеся в крохотную стаю дикие, окровавленные звери; она — одна, тонкая и миниатюрная, удивительно храбро держит плечи расправленными, встречаясь с опасностью лицом к лицу. Челюсть крепко сжата, миниатюрная фигура напряжена. я мог бы дожать их сам. Сначала его замечает только один. — Эй! За ним его замечают остальные. Всё в порядке. Это не его ошибка. Он не скрывался. Одну руку она опускает в сумку, прижатую к груди, когда они отвлекаются на него. Он замечает это, они — нет. Он думает, они не знают, что делают: нельзя выпускать цель из виду, — это первая ошибка. Они были бы недовольны, злы и наказали бы его, но не стали бы сажать в то кресло, потому что он должен был запомнить, какую ошибку он совершил и к чему это приводит, и— Выпускать цель из виду. Ему необходимо вернуться на позицию: он оставил Цель без наблюдения. Нежелательные гости могут вновь попытаться нанести ей визит, а Цель слаба, чтобы защищаться самостоятельно, даже если будет убеждать в обратном. не храбрись. не храбрись — просто дай мне тебе помочь. ну что за упрямец, только поглядите на него! всё в порядке— в порядке? да ты едва на ногах держишься! не злись. пожалуйста, прошу, только не злись. только не ты. (пропущенный удар сердца, резкий и глубокий вздох) — Проходи мимо, если не хочешь проблем. "Нет, нет, лучше давайте посмотрим, что у него есть при себе". “Уверен? Он пиздец какой жуткий—” "И что с того? Он один, нас трое. Удача точно не на его стороне". Он молча внимательно следит за ними. Они обступают его: двое спереди, один позади. У них есть оружие; они готовы пустить его в ход и недвусмысленно демонстрируют это. Они думают, они превосходят его по силе, — вторая ошибка. Не стоит недооценивать противника. — Так чем ты с нами поделишься? Он всё так же молчит и атакует первым — они растеряны внезапностью его атаки и напуганы его силой и навыками, они паникуют, их действия не скоординированы, и это слишком лёгкая драка, а эти люди слишком хрупкие. Он действует так, как его тренировали десятилетия подряд и как тренировал он сам. это твой приказ — УБЕЙ! Это драка. Победитель должен быть только один. Они должны быть мертвы, и он не оставил бы их в живых, если бы не женское восклицание, заставившее его остановиться и отпустить их. "Срань господня!" Он знает, как звучит страх в голосах людей, и в этом восклицании его не было. В этом восклицании звучало что-то другое, что разобрать он не в состоянии. Он не знает, почему позволяет им скрыться. Цели должны быть устранены, чтобы не доставлять проблем в дальнейшем, тем не менее такой исход не ощущается как провал задания. я никого не хочу убивать. да, было бы здорово, если бы могли выиграть, не убивая никого. может, когда-нибудь люди научатся разговаривать и слышать друг друга, а не сразу же браться за оружие и нападать. Она не выглядит испуганной, глядя на него, когда всё заканчивается. — У меня всё было под контролем, перцовый баллончик и все дела, но… эм, спасибо, что ли. Я могу узнать твоё имя? Хотелось бы знать, кому я обязана. Он задумывается и старается вспомнить, и— — Стив, — в итоге отвечает он. Имя отзывается теплотой и привычно ложится на язык, как будто он произносил его вслух много-много раз и слышал с самого детства. Может быть, это действительно его имя, почему нет, раз среди прочих в голове возникло именно оно. Он старается вспомнить что-нибудь об этом, но на месте воспоминаний лишь пустота. Воспоминания не появляются по его желанию. — Как Капитан Америка? — удивляется она, а потом смеётся высоким смехом. — А я вот, не поверишь, Маргарет. Только не зови меня Пегги, ладно? Пегги. (опущенный под ноги взгляд, натянутая улыбка) мэм. Он молчит и хмурится, а Маргарет восклицает, совершенно этого не замечая: — Класс, вот же совпадение: Стив и Пегги! ну, она тебе понравилась, или как? думаю, ты ей понравился. ты что, ревнуешь? нет. нет, с чего бы мне? (улыбка) правильно. не с чего. Они убежали, их давно нет в переулке и квартале — Маргарет ничего не угрожает, и почему он всё ещё здесь, он должен уходить сейчас же. Цель одна, и она слаба, так что он должен быть там, находиться по близости к ней, чтобы обеспечить Цели безопасность. Он не слушает, что Маргарет продолжает говорить— "Не подумай, что я всегда так много болтаю, нет, это просто моя реакция на стресс, а я сейчас испытываю сильный стресс. Боже, кажется, я действительно испугалась, ха-ха, эй, куда ты? Ты… ты уходишь? Я думала, мы… Ну, тогда… спасибо, Стив, ещё раз, что ли?"Страница из записной книжки
Меня спросили как меня зовут и первое имя которое мне пришло в голову было СТИВ.
Мне нравится это имя. Оно не похоже на имя монстра.
Я думаю я часто слышал его и даже произносил но я знаю что я не Стив.
Капитана Америка зовут Стив.
Человека которого я зову в своих ночных кошмарах зовут Стив.
Человека которого я думаю я вижу в своих воспоминаниях зовут Стив.
Я не знаю один ли это человек.
Я не знаю хочу ли я чтобы это был один и тот же человек.
Человек которого я зову в своих кошмарах страдает.
Человек которого я думаю я вижу в своих воспоминаниях тоже страдает.
Я не хочу чтобы Капитан Америка страдал.
Капитан Америка чуть Я почти убил Капитана Америка.
Я почти убил СТИВА
Я НЕ ХОТЕЛ Я ПРАВДА ЭТОГО НЕ ХОТЕЛ Я НЕ ХОТЕЛ ПРОСТИ МЕНЯ СТИВ ПРОСТИ ПОЖАЛУЙСТА
21
Он продолжает следить за Целью. Цель сидит на койке, опершись спиной на подушку; в руках — карандаш, на бёдрах — чёрная записная книжка. даже сейчас не выпускаешь свой карандаш, ну и что прикажешь мне с тобой делать? не шевелиться и позировать. к тому же я почти выздоровел. (недоверчивый взгляд) ну правда! покажешь хоть, что получилось? зависит от того, как ты будешь себя вести. ты просто невыносим. (улыбка, взгляд из-под ресниц) и тем не менее, ты всё ещё здесь, со мной. и тем не менее, я всё ещё здесь, с тобой. Высокого темнокожего мужчины рядом с Целью нет, хотя время для его визита подходящее. Цель одна, ей ничего не угрожает, но— Он думает, было бы безопаснее, если бы он был ближе. Ему не нравится мысль вновь оказаться в клетке, но если дверь клетки будет не заперта и внутри с ним будет Цель, то— Цель блуждает взглядом за окном, ни на чём конкретно не задерживаясь, словно не было ничего такого, что ему хотелось бы видеть, но когда Цель поднимает взгляд, то ему кажется, что она смотрит прямо на него, как будто знает, где он таится. Он смотрит в ответ через прицел винтовки и понимает, что ждёт, что Цель отсалютует ему двумя пальцами, а на ней будет надет тот нелепый цветастый костюм. Позже ночью он подбирается к Цели на расстояние вытянутой руки. Цель выглядит лучше, но всё ещё плохо, и он думает, что это хорошо, что Цель находится здесь. Здесь есть помощь, а Цели она сейчас необходима. Конечно, это небезопасное место, но пока он рядом, Цели ничто не угрожает. Это его миссия, и он выполнит её. Провала не будет. Цель лежит на койке; кожа почти сливается с белыми простынями, глаза закрыты — спит или притворяется? Он не шумит, подходит к тумбе, стоящей рядом с койкой, и рука сама тянется за чёрной записной книжкой, лежащей там. В его грубых руках записная книжка кажется крохотной, ему ничего не стоит испортить её, и он аккуратен. Непривычно держать в руках что-то помимо оружия и чужих жизней, но он прилагает усилия и думает, что у него получается. Он бросает быстрый взгляд на Цель — её глаза всё ещё закрыты, грудь мерно вздымается и опадает в такт дыханию, Цель спит, не притворяется, — и открывает записную книжку, и оттуда к его ногам выпадает фотография. Та самая, глядя на которую Цель не могла сдержать слёз. Фотография чёрно-белая, на ней запечатлён молодой мужчина. Похожего мужчину он видел в зеркальных поверхностях. Он подбирает фотографию — протез шкрябает по полу, и со стороны койки доносится тихая возня. Цель проснулась. По пробуждении Цель сразу же хватает щит и вскакивает на ноги — тело напряжено, в нём ни следа сна; он готов защищаться, он готов драться, даже когда его телу нужно ещё немного времени на восстановление. Цель никогда не жалела себя и ненавидела, когда её жалели другие. (Почему он уверен в этом?) Он пришёл к Цели не драться и прячется в тени, но Цель всё равно замечает его. И когда Цель замечает его, то роняет щит. — Баки, — говорит Цель. — Баки, — зовёт Цель. — Баки, — не устаёт повторять Цель. — Баки... Глубокий голос — сейчас он звучит иначе, как будто Цель задыхается и выталкивает из себя слова вместе с последним воздухом в лёгких. Это приносит боль, но вместе с тем это приносит успокоение, как долгий, полный трудностей и препятствий путь, который в итоге приведёт домой.22
Цель зовут Стив. Его собственное имя — Баки. Точно. Баки. Теперь он вспоминает это. Баки даже ненастоящее имя! Стив пронзительно смотрит на него. Баки не отводит взгляд от его глаз, и ему кажется, что он смотрит то ли в бескрайнее северное небо в расцвете дня, то ли в бездонную снежную пропасть. Снежная пропасть — горы, ущелье и— СТИВ— Ущелье похоже на разинутую пасть, и горы похожи на зубы, они острые, как наточенное лезвие бритвы, и они откусывают от него кусок. Синяя куртка пропитывается свежей горячей кровью, становится тёмно-бардовой, почти чёрной и к безоблачному сизому небу от неё поднимается такой же сизый пар. Холодно. Как же холодно. На секунду Баки не может ни вдохнуть, ни выдохнуть. Он чувствует ужасную, душераздирающую боль в левой руке, острую боль в затылке, пульсирующую боль во всём теле. Эта боль затуманивает рассудок, и Баки забывает, что левой руки у него, вообще-то, больше нет. Перед глазами всё темнеет. Баки смотрит на Стива и не видит его, он будто ослеп. — Баки, — зовёт Стив. Баки ощущает прикосновение — сильные тёплые пальцы обхватывают его предплечье, словно выдёргивают из холода и тьмы. Взгляд проясняется. Баки смотрит на Стива, и, видимо, есть нечто пугающее — или умоляющее?.. — в его глазах, потому что Стив отпускает его. Баки отстраняется. Стив хочет прикоснуться к нему ещё раз, но сохраняет дистанцию. Дистанция — два шага, которые можно преодолеть за один; её установил Баки. Стив не пересекает невидимые границы, что они на его месте сделали бы даже не спрашивая, и от того, что Стив остаётся стоять на месте, становится как-то легче. Наверное, Баки должен что-то сказать, но мыслей так много, что он не знает, как облечь их в слова. Внутри продолжает звенеть вопрос: «Я ЕГО ЗНАЮ?» Баки принимает решение оставить попытки расшифровать слова и образы из беспорядочных воспоминаний. Он молчит и смотрит на Стива исподлобья загнанным взглядом. Может быть, Стив каким-то образом сумеет понять? Стив медленно тянет к нему руку. Баки борется с собой, чтобы не сделать даже шага назад, но проигрывает. Расстояние становится больше — Стив замечает; его голос ломается: — Баки. Баки думает, а возможно ли, что Стив забыл все остальные слова, как сам Баки забывал своё прошлое и недавние воспоминания. Потому что ничего, кроме этого имени, Стив пока что не сказал. В коридоре раздаются шаги, и шаги направлены в эту сторону. Раздавшийся лязг из-за упавшего щита привлёк внимание. Кто-то идёт. С минуты он на минуту будет здесь, распахнёт дверь и увидит Баки. Нужно убираться. Его не должны видеть здесь. Свидетели — это всегда плохо. сержант?— (Нужно было сначала убрать камеру, и только потом уже— Но приказ— Он не может ослушаться). Баки стремительно бросается к окну, Стив бросается следом за ним, но не успевает его поймать — рука хватает воздух. Баки прыгает вниз, и со стороны это похоже на падение. Ещё одно. — Баки! — ревёт Стив, как раненое животное. СТИВ— "Мистер Роджерс! Мистер Роджерс, зачем Вы вскочили на ноги? Вам ведь рекомендован—" «Линда, — он ищет что-то, — мне правда сейчас надо—» Баки успевает сгруппироваться и приземляется невредимым, в отличие от— и здесь нет снега и деревьев, и острых камней— и Стив— он наверху, но— Мысли путаются, их так много, они такие громкие, он не может перестать искать взглядом Стива и— и находит его. Находит. Баки сосредотачивается на отступлении. — Нет, Баки, стой! — Стив тоже оказывается на улице. — Пожалуйста, постой! Баки скрывается, стараясь не оглядываться на Стива, следующего за ним по пятам; если он увидит Стива, то обязательно вернётся, как будто они скованы между собой и Стив тянет цепь на себя. К себе. Поднявшийся ветер звучит рыданием. Баки петляет по улицам, стараясь избавиться от преследования. Он знает: Стив за спиной. Впервые ему кажется, что само прошлое следует за ним по пятам, и почему-то он от него убегает, как будто его преследует кошмарное чудовище, и сам он как оно. Или хуже. Да, намного хуже.23
В своём безопасном месте Баки внимательно, не торопясь изучает записную книжку, принадлежащую Стиву. В ней он находит заметки, адреса, номера телефонов, списки, карандашные зарисовки (Баки узнаёт некоторые изображённые места), а ещё он находит внутри письмо — бумага старая, кое-где размылись слова, но прочесть содержание было всё ещё возможно. Дорогой Стиви, Привет! У меня радостные новости: моя подготовка скоро закончится, и, прежде чем отправиться на линию фронта, я вернусь домой на пару деньков — должен успеть к «Старк Экспо», так что наши планы ещё в силе. Не передать, как я соскучился и хочу увидеться! Искренне твой, ДжББ. P.S. Береги себя, ладно? И не глупи, Стиви, пожалуйста, я прошу. Я хочу видеть тебя живым, когда вернусь домой. Баки долго смотрит на письмо. Ему кажется, он знал, что там будет написано, как только увидел первую строчку. Эта мысль странная и туманная, как всё его прошлое. Собственно, его ПРОШЛОЕ. Самый сильный и беспощадный враг, с которым Баки приходится иметь дело, а ведь он сталкивался со множеством врагов. Баки старается вспомнить о письме чуть больше, но не помнит ничего конкретного. Он помнит только— только? Широкую улыбку?.. и— и искрящееся, как океанская гладь в лучах восходящего солнца, тепло в груди. Он убирает письмо, потому что знает, что не вспомнит больше ничего, и вновь берёт в руки фотографию. Фотография выглядит неполной, как будто лишь половина от целого, один край неровный, словно оторванный, — теперь он это замечает; на обороте фотографии надпись. НЕ СИЛЬНО СКУЧАЙ ПО МНЕ Я ВЕДЬ ЗНАЮ ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ С ЛЮБОВЬЮ ТВОЙ БАКИ «Любовь», — думает Баки. Это любовь заставляет Стива опускать щит каждый раз, когда он должен драться с Баки? Это любовь заставила Стива прижаться своими губами к его губам в— поцелуе? Ведь это был поцелуй. Это любовь заставила Стива сделать выбор между собственной смертью и болью, которую он должен был бы причинить Баки, чтобы спастись, в пользу собственной смерти? Стив ведь должен был понимать, на что обрекает себя, сдаваясь. Любовь, любовь, любовь любовь любовь нельзя убить или отмахнуться от неё. Любовь — как боль от ножа, воткнутого между рёбер: её чувствуешь всем телом, каждой клеткой тела; от неё голова идёт кругом. Баки рассматривает фотографию в поисках чего-то, что могло бы ему напомнить о том моменте, о прошлом в целом, но терпит неудачу. Воспоминания возвращаются к нему, разумеется, но медленно, так медленно, что устаёшь от ожидания, и они похожи на осколки кривых зеркал; Баки не уверен, те ли это воспоминания, то ли это прошлое, правдиво ли оно или выдумано, как и многое из того, что, как он думал, он знал — в чём они его убеждали. Он не уверен, есть ли у него три младших сестры или только одна, которую он помнит в разные промежутки времени. Д… орогой, мы хотим тебе кое-что сказать. ну нет… опять? Не уверен, было ли снежно, когда он впервые увидел Стива… я мог бы дожать их сам. (кивок, улыбка) мог бы. но зачем, если ты не один? …или это всего лишь снег на дне горного ущелья врезался ему в память. нет, нет, нет нет НЕТ СТИВ— Баки до сих пор не уверен, Стива ли он помнит или кого-то, кто просто на него похож. я Джонни, кстати. Он знает: его мозг восстанавливается. А ещё он знает, что некоторые повреждения не подлежат восстановлению. Он может выдавать желаемое за действительное, придумывать переходы от одной частицы воспоминания к другой, которые логично встраивались бы в общую канву прошлого, которое он вспомнил — которое у него было? Самый быстрый способ разобраться, что правда, а что ложь, — спросить Стива. Только не будет ли Стив мягкосердечен и милосерден настолько, что пощадит его ложью, а не причинит боль правдой, когда он начнёт спрашивать?