Край ночи

Сгущались сумерки. На лес опускалась тяжёлая мгла. Небо затянуло неестественными серовато-лиловыми тучами. Вдалеке рокотал гром и ярко вспыхивали молнии. Вот-вот должна была обрушиться божественная кара в облике ужасающей грозы. Высокие черные ели аркой склонялись над дорогой, уходя в горизонт, будто руки сотен демонов стремились утянуть тропу вместе с шествующими под землю. Лес временами обрывался, показывая то опустевшую поляну с давними следами кровопролития, то мутные озера, кристально чисто отображающие неясное будущее. Время спустя пропадали и они, вновь предлагая утонуть в бескрайнем лесном море. Его тем временем окутывал плотный туман, оставляя тускнеть в поле зрения только мрачные стволы. Промерзшая почва хрустела под ногами. Она была единственным, что создавало звук и не позволяло с концами оторваться от реальности. Вокруг все было мертвецки мрачно и тихо. Атмосфера грусти, тоски и одиночества, присущая окрестностям Аберлина, поглощала с головой. Однако сейчас к ней примешивалось более тонкое чувство. Леденящий страх. Присмотреться внимательнее — и окрестности приобретут предельно жуткий оттенок. Не слышен больше рокот, завывания ветра, крики ворон. Давящая на разум тишина и отголоски шагов. Череду привычных глазу бесцветных елей порой прерывали покосившиеся могильные кресты, заплесневелые надгробия без имён, взрытая земля с обломками гробов. Точно все это место было одним большим кладбищем, где не покоилось обычных мертвых, заместо них — существа извне. Мелькали порой призрачные силуэты, шептали неразборчиво, после растворялись в душераздирающих криках. Все чаще на пути встречались черепа, в глубоких черных глазницах которых все ещё пылало нечто, похожее на огонёк жизни. Только уже не обычной человеческой, а другой, потусторонней. И челюсти их порой скрипели показательно, будто те пытались обратить внимание, мол, смотри, я здесь, я жив. Не по себе становилось от этого пугающего леса. Всё вокруг было пропитано смертью. Это и было тем самым краем света — гранью меж миром живых и мертвых. И неспроста здесь даже в полном одиночестве ощущались пристальные взгляды и чьё-то явное присутствие. Много тел было захоронено в этом месте. Именно тел, не душ, те все ещё блуждали заблудшими. Когда-то давным-давно ожесточенный бой коснулся этих земель. После пробуждения Бездны масштабные сражения были не редкостью, однако это было особенным. В один миг на две составляющие разделились и кровожадные орки, и отважные воины. Сознание, разум и чувства остались заточены в призрачной оболочке навечно, в то время как тело осталось гнить на земле. Гроб души — вот имя этой бесчеловечной практике. Валентина в тот день лишилась своего возлюбленного. Позже, осознав произошедшее, лишилась способности доверять. В оконцовке измученная герцогиня лишилась последнего, своей человечности. До сих пор она не потеряла лишь надежды. Спустя несметное количество времени воспоминания о погибшем муже рассеялись. Его характер, облик, голос — Валентина ничего не помнила о нем теперь. Только знала, что любит до безумия. И готова была влюбиться снова, если потребуется. Вернуть бы к жизни… Все внутри трепетало от одной мысли о том, что совсем скоро это свершится. Долгие века она скиталась в тенях, ожидая удачного момента и вот, наконец, инструмент для воскрешения оказался в её руках. Взгляд серо-голубых глаз скользнул вниз, на мерцающий божественный артефакт. Сердце Анимы. Оно было у герцогини. Как она и предсказывала, прежнего обладателя рядом не было. Даже намека на его присутствие. Слишком рано списывать противника со счетов, но пока что он никак не препятствовал. А ведь Валентина уже стояла у высоких дверей склепа. За ними гроб, где уж более века лежал её возлюбленный. Сегодня же ему уготовано наконец оставить своё ложе и пуститься вслед за избранницей, постигать в странствиях все уголки этого прекрасного мира. Ведомая сладкими мечтами, герцогиня смело распахивает дверь, преподнося себя тьме в качестве дара. Нервно сглатывает от столь зловещего вида девушка за ней. Союзница весь путь шествовала молча, понуро опустив голову, ведь была уличена в ужасно подлой лжи. Целью вовсе не было спасти возлюбленного. Что уж там, Эймон более не был ее возлюбленным. Тайную страсть она питала к герою, прямиком сошедшему к ней со страниц одной древней книги. Добросердечный, порядочный, честный, ответственный, сильный, заботливый — одним словом идеальный. Он был талантливым военноначальником под покровительством короля Эстеса. К несчастью, такой славный юноша погиб совсем рано и причиной стало мерзкое, отвратное предательство. Флорин не могла смириться с такой несправедливостью и потому, мельком прознав о планах его тоскующей вдовы, тут же присоединилась. Коварным, обманным путем она хотела променять приносящее беды счастье герцога на счастье павших так героически, но так незаслуженно. Когда она оказалась прижата к стене Валентиной, то честно выложила ей все, как на духу. Герцогиня в тот момент чем-то напоминала своего потомка. Всегда надменное выражение лица приобрело в тот миг равнодушие с ноткой неприязни. Точно это было разочарованием в ком-то настолько жалком и незначительном, что даже не возбуждало никаких эмоций. Оно часто, если не сказать постоянно, было верным спутником Эймона и не важно, смерил он взглядом политического соперника, ни в чем не повинного слугу или собственного брата. Каждый раз, видя это выражение на его лице, хотелось не то приняться сбивчиво оправдываться, не то на коленях просить прощения за все грехи, не то так же недружелюбно оскалиться в ответ, хотя последним пользовалась преимущественно одна Карина. К слову, о Карине… С тех пор, как она сбежала на Пустоши Бурь, ничего не объяснив, ни Флорин, ни Валентина больше не видели её. Оплата осталась нетронутой, задание незаконченным, и даже личный интерес остался не утолен. Обеим хотелось верить, что она все ещё жива и отважно сражается в Бездне, но по прошествию уже почти двух недель надежда почти полностью померкла. Кто знает, что ей могло встретиться на пути, но предстоящее чудо воскрешения она уже точно не застанет. Нет лучше момента для внезапного появления, чем сейчас, прямо перед вратами в роковую гробницу. Даже неунывающее воплощение веры уже не верило в возвращение мятежной эльфийки, однако непременно было бы ему радо. Флорин хоть и не сошлась с дерзкой и самонадеянной Кариной характерами, но искренне восхищалась ей. Пройдя через многое, она приобрела невероятную стойкость, силу и отвагу. Юная целительница любила смотреть издалека на то, как с виду уязвимая девушка без тени сомнений бросалась на врагов вдвое больше неё и каждый раз выходила победительницей. Всё таки, титул Великой Теневой убийцы всецело и заслуженно принадлежал ей. Ах, была бы только здесь Карина, вход в мрачный склеп не вызывал бы пробирающего до костей страха… С громким скрипом, что даже звучал с некой торжественностью, распахнулись двери. Тьма целиком и без остатка вытеснила блеклый лунный свет внешнего мира. Тучи вмиг сгустились, погрузив отдалённый от цивилизации лес в полную темноту. Лишь тонкая струйка света, стекающая с маленького окна под потолком гробницы, манила войти вглубь. Будто прожектор на сцене театра, луч был направлен на главного актёра. В центре склепа стоял хрустальный гроб, окруженный белыми цветами. В нем, словно ангел, в таких же изысканных белых одеждах лежал Ирлан. Лицо его было таким умиротворенным и, казалось, даже счастливым. Он выглядел совсем живым. Не верилось, что сон его длится уже целую вечность. Для Валентины вечность — не предел. И сколько бы лет ни прошло, сердце её всегда принадлежало одному ему. Дорогой муж был для герцогини единственной причиной жить, единственным спасением от серых будней, единственной любовью. Им суждено навек быть вместе, ведь без него она не имеет смысла, равно как и он без неё. Валентина наперекор самой судьбе пошла ради него и, была уверена, что Ирлан поступил бы так же. Вид возлюбленного пробудил в душе особую нежность и трепет, коих не чувствовала охладевшая волшебница уже много лет. Гордая женщина из последних сил скрывала тёплую улыбку с подступающими в уголках глаз слезами счастья и шла к нему неспешно, намеренно растягивая такой важный для неё момент. Сколько же страданий обрушилось на неё за эти века, сколько же тоски перенесло её любящее сердце и все, только ради этого волшебного мгновения… С громким звоном падает осколок Сумеречной сферы на пол, с дьявольским хохотом проносится рядом нечто черное и искрящееся. Нечто скользит вниз, длинными зубами хватает Сердце Анимы и так же стремительно улетает в никуда. Флорин быстро реагирует, используя силу Дью, магической сферой оглушает создание, что мгновенно замирает и падает рядом с взявшимся словно из ниоткуда человеком в длинном плаще. Магии целительницы не хватает, чтобы оглушить соперника надолго — тут же он выхватывает артефакт из пасти своего демонического подельника и бросается наутек. Но не успевает сделать и шага, сила тени настигает его мгновенно и заставляет прирасти к земле. Из под черного капюшона вдруг блеснула пара озлобленных красных огоньков. Рывком враг освобождается и кидается уже на Валентину. Магические снаряды пылью рассыпаются, не касаясь атакующего. Он умело огибает их, заносит острые когти для атаки и совсем неожиданно полосует Владыку Сумерек, оставляя три глубокие раны, из которых моментально начинает бить фонтаном кровь, окропляя все вокруг. Светло-голубое сияние окутывает раны и заживляет их быстро, не оставив следа. Флорин как могла помогала в бою, но навредить кому-то даже в случае смертельной опасности она не была способна. Оправившаяся Валентина больше не щадит сил и направляет их все на атаку противника. Вместе со столбом Сумеречной магии, он отлетает к стене, бьется о нее и с болезненным стоном падает на пол. Кашляя от пыли, он поднимает голову и тогда капюшон плаща спадает, обличая напавшего. Бледно-голубая кожа, заостренные уши, спадающие на грудь розовые волосы, завинченные вверх рога, большие пурпурно-красные глаза. Девушка встаёт и одним уверенным движением окончательно скидывает плащ. После поднимает руку, облаченную в длинные перчатки с ярко-розовыми когтями, и спустя миг на её ладони оказывается червеобразная голова клыкастого демона, хитро поглядывающая на врагов. Его хозяйка же была накалена до предела и выглядела далеко не игриво. — Кто ты? — находит в себе силы вымолвить Флорин, все ещё до конца не понимая, что только что произошло. — Теневая эльфийка, обращенная в демона… — задумчиво протягивает Валентина, с ног до головы осматривая ворвавшуюся, — Ведьма Бездны, Селена. Я права? — Воля Бездны больше не имеет надо мной контроля. Теперь я управляю ей. — твёрдо произносит Селена под довольное урчание лежащего на ладони порождения тьмы. — Госпожа Ведьма Бездны, эм.. — неловко начинает Флорин, — Не могли бы вы вернуть нам Сердце Анимы? Тот артефакт, что вы держите в руках, он… — Нет,— резко перебивает эльфийка и обратно в пасть своего верного слуги вставляет сияющий осколок Сумеречной сферы, — я не от скуки охочусь за ним. — Абие очи его навеки сомкнулись, я побожилась любой ценой возвратить благоверного к жизни, — на лице Валентины мешается скорбь, воодушевление и чистая злость, — Так знай же, я сгину вслед, но его воскрешу! «Хочешь боя? Так наслаждайся!» Селена не ждёт знаков, бросается первой. Теневые стрелы высокой стеной поднимаются, вразброс бросаются перед ликом всемогущей темной ведьмы и явно сбивают её с толку. Сияют в тенях горящие кармином когти, слившаяся со своей Бездновской сущностью Селена принимает облик демонессы. Наносит удары внезапно, смело, быстро, как дикий зверь, раздирающий добычу. Сфера Валентины заливает все вокруг ярким сиянием, магической волной обрушивается на противницу, та умело избегает урона и возвращается к беззащитной жертве. Ровно на секунду виднеется эльфийская форма, но тут же вид закрывает широко раскрытая пасть Воли Бездны, летящей прямо в лицо. Валентине секунды не хватает, чтобы увернуться, демон поглощает её, одаривая оглушением и бросается вниз, растекаясь черной лужей под полом, чтобы вынырнуть и вновь утопить в своем бездонном чреве. Этому мешает вступившая в бой Флорин — над герцогиней раскрывается яркий бутон, мгновенно залечивающий её раны и силой света отгоняющий приспешника тьмы. Валентина принимает решение биться насмерть. В Селену летят лезвия, мечи, осколки, магические лозы, её же теневые стрелы — все то, что когда-либо великая Владыка Сумерек имела честь узреть на поле боя. В предыдущей атаке потратившая приличную часть сил демонесса защищается, как может, но брызгами разлетающаяся кровь лучше слов говорит о неудачности попытки. В отличие от противницы, залечить раны теневой эльфийки некому. Потому в следующий миг когти сверкают рядом с шеей Флорин и чудом проносятся мимо. Однако чуду быть лишь один раз — с новым ударом целительница кричит от острой боли и моментально падает на землю. Использовать способности не дает все та же оглушившая Воля Бездны, натравленная ещё до нападения Селены. Финальное слово за Валентиной, но и той остаётся только защищаться от невероятного сочетания полной демонической силы и благословения лунной богини. С животным рыком нападающая принимается пробивать её магический щит, что разлетается тут же, словно стекло. Селена собирает всю мощь в своих руках, сияют превыше прежнего алые когти. Последний, смертельный удар. Вспышкой озаряется вся округа. Сумеречная ведьма потратила все силы, без остатка, на защиту. Её отбросило к стене, противницу, к счастью, тоже. Воля Бездны растворилась вместе с тенями, демоническая форма Селены пропала. Маленькая, хрупкая теневая эльфийка лежала на полу, не в силах даже веки поднять. Немного поодаль на коленях сидела Флорин, находящаяся на грани смерти после воздействия сил Бездны. Изнуренная Валентина сидела, опираясь на стену. Лицо заливала горячая кровь, но поднять руку и стереть её, как и у остальных, не хватало энергии. Завидев манящее лазурно-лиловое сияние в прямо центре склепа, она попыталась хотя бы потянуться в направлении столь ценного артефакта, однако мозг попросту отказывался доносить до сломанных конечностей импульсы. И вновь распахиваются двери склепа. Проникает внутрь вовсе не один лунный свет, хотя все трое молились на подобный исход. Высокий силуэт возникает на пороге. Грациозной, размеренной, скользящей походкой тень следует вперед. Она величественно возвышается над поверженными в бою и одним своим присутствием высокомерно насмехается над ними. Силуэт становился ближе и начинал приобретать конкретные очертания. Полное безразличие на лице, сильная магическая аура, шлейфом тянущийся запах крови. Сомнений не было. Пред ними явился он — герцог Аберлина собственной персоной, Эймон Паксли