Little Red

— Мм, гэгэ готовит? — Хуа Чэн усмехнулся, стоя в дверном проёме кухни, опершись на дверной косяк, — пахнет вкусно. — Сань Лан! Они не виделись всего несколько часов, но взгляд Се Ляня всё равно засиял, когда он услышал голос мужа. Се Лянь прекратил помешивать блюдо и развернулся, дабы бегом пересечь комнату и броситься в руки Хуа Чэна. Хуа Чэн с лёгкостью поймал его, тихо засмеявшись, после чего резко развернув их обоих. Се Лянь крепко обнимал его, обернув свои руки вокруг шеи, уткнувшись лицом в грудь. Он стоял так несколько минут, наслаждаясь присутствием мужа и таким родным запахом. — Гэгэ, вода закипела, — голос Хуа Чэна звучал недовольно, будто ему совершенно не хотелось отвлекать от себя внимание Се Ляня. — Ой, — Се Лянь вспомнил, что он прямо сейчас был в разгаре готовки, а потому спешно отпрянул, освободив мужа от своей крепкой хватки, и вернулся на своё прежнее место у печи. Хуа Чэн подошёл следом, расположившись за Се Лянем. Его руки обвили чужую талию, и, удобно устроив свою голову на плече, он начал покрывать шею Се Ляня поцелуями. — Сань Лан, — Се Лянь проворчал и легонько стукнул Хуа Чэна ложкой, которую использовал, — ты меня отвлекаешь. Хуа Чэн надулся, но покорно прекратил своё занятие, на этот раз поставив свой подбородок на макушку Се Ляня. — Ваше Высочество так жесток по отношению к своему бедному последователю. — Ага, я худший, — Се Лянь кивнул в знак согласия и засмеялся, увидев обиженный взгляд своего мужа. — Гэгэ, ты не должен был соглашаться с этими словами! — его объятия стали сильнее, когда он прижался ближе, — ты лучшее божество, за которым я когда-либо мог мечтать следовать. — А ты лучший последователь, о почитании которого божество может только мечтать, — он склонил голову, даря мужу поцелуй. Се Лянь погладил его по щеке, когда ему вновь пришлось отвлечься на готовку, — как там в Призрачном городе? — Всё в порядке. Я выгнал оттуда несколько нарушителей да конфисковал парочку опасных безделушек. Как обычно. — Это мой Градоначальник Хуа, — Се Лянь поднял руку, чтобы похлопать по голове Хуа Чэна, — очень заботливый Градоначальник. — Гэгэ… — заскулил Хуа Чэн, и Се Лянь тихо засмеялся. — Мой Сань Лан, — исправился он. — Мгм, — удовлетворённо промычал Хуа Чэн. Се Лянь продолжал готовить, взяв целую пригоршню специй и щедро добавив их в котелок. Двое стояли, прижавшись друг к другу, пока блюдо Се Ляня наконец не приготовилось. Хуа Чэн настоял на том, чтобы самостоятельно накрыть на стол, после чего поспешил отодвинуть стул Се Ляня, в то время как Се Лянь, в свою очередь, подошёл к противоположной стороне стола и также отодвинул стул Хуа Чэна. — Гэгэ слишком добр, — сказал Хуа Чэн, когда они пересеклись на пути к своим собственным местам. — Уж кто здесь добрый, так это Сань Лан, — произнёс Се Лянь, опустившись на своё место, — всегда так учтив к нуждам этого старика. — Конечно, — Хуа Чэн тепло улыбнулся, когда они вдвоём принялись за еду, — очень вкусно, гэгэ! Правда. У этой еды такой богатый вкус, для меня честь наслаждаться присутствием такого божественного повара. — Какой же Сань Лан льстец, — щёки Се Ляня покрылись румянцем, когда он покачал головой. — Всего лишь говорю правду. Ты же знаешь, что я всегда честен, — напомнил он, — но… могу ли я дать один совет? — Сань Лан, ты ведь знаешь, что я всегда прислушаюсь к твоим советам. — Вкус специй в блюде несколько перебивает вкус мяса, так что я бы посоветовал в следующий раз добавлять их чуть аккуратнее. — Соглашусь, — ответил Се Лянь, откусив ещё немного, — я хотел сделать блюдо острее, но в итоге оно получилось пересоленным. В следующий раз я скорректирую количество специй. — Жду не дождусь попробовать блюдо по улучшенному рецепту. — Ты будешь первым, кому я его подам, — пообещал он, улыбаясь не менее улыбчивому Хуа Чэну. Как будто есть ещё кто-то, с кем он мог бы им поделиться. Как будто есть ещё кто-то, кто готов это попробовать. Двое за столом дальше ели в уютной тишине. Се Лянь думал, что их ужин закончится так же, как и всегда. Что они вместе поедят, и пока Сань Лан будет мыть посуду, Се Лянь будет её вытирать. Что они вместе умоются, прежде чем вернуться в свои покои на ночь. А вот чего он не ожидал, так это того, что его муж внезапно уменьшится у него на глазах. — Сань Лан? Палочки для еды Се Ляня застыли в воздухе. Его рот приоткрылся в неверии, а еда, которую он ранее и приготовил, была забыта. Он подумал, что гора Тунлу оказалась вновь открыта, но эта версия Хуа Чэна разительно отличалась от той, которую Се Лянь видел тогда. Будучи маленьким, он всё ещё излучал ауру Князя Демонов. Он полнился силой даже в ослабленном состоянии и всегда гордо задирал голову. А этот ребёнок более походил на того Хуа Чэна, которого Се Ляню посчастливилось встретить восемьсот лет назад. Хотя сейчас он выглядел где-то раза в два младше, чем тогда, на шествии. Но даже если он был меньше, его всё ещё можно было узнать. Порванные лохмотья висели на его тощей фигурке, а грязные бинты закрывали красный глаз. Лицо его было покрыто грязью, а волосы — взлохмачены и запутаны. С глазами, полными страха, уйдя в себя, он совершенно не выглядел как тот Непревзойденный, которого так полюбил Се Лянь. По этой причине Се Лянь и узнал, что это Хуа Чэн, которого ему ещё предстоит повстречать. Тот Хуа Чэн, который не видит в нём своего спасителя. Бога. Партнёра. Его глаза утратили свой привычный блеск и обожание, с которым Хуа Чэн обычно смотрел на Се Ляня, как будто бы на нечто удивительное. Вместо этого выражение его лица было настороженным, а взгляд — тёмным и недоверчивым. Не услышав ответа, Се Лянь решил попытаться ещё раз: — Хунхун-эр? Ребёнок уставился на него, его взгляд сверкнул. — Кто ты? — прорычал Хун-эр, его голос был непоколебим, несмотря на тревожный внешний вид, — откуда ты знаешь моё имя? — Я Се… — Се Лянь остановился, поняв, что, хоть раньше они и не встречались лично, имя Наследного Принца мальчик бы узнал, — Хуа Се, — исправился он, решив вспомнить, так сказать, старого друга. Технически, ложью это не было. Некоторые в Призрачном городе называли его Господином Хуа, а не Старшим Дядюшкой. Они с Хуа Чэном не обсуждали эту тему после своей свадьбы, ведь люди всё равно бы обращались к ним как прежде, но Се Лянь уверен, что его муж совершенно не будет против. Скорее всего, его бы наоборот восхитило, что Се Лянь так себя назвал. В конце концов, это можно было бы использовать в качестве милого прозвища. — Откуда ты знаешь моё имя? — Хун-эр повторил свой вопрос. Его взгляд был твёрдым. Требовательным. — Ну, знаешь… — Се Лянь точно не мог раскрыть тот факт, что на самом деле этот ребёнок — восьмисотлетний Князь Демонов, с которым он состоит в браке уже несколько десятилетий, — я за тобой приглядываю, и, кажется, что-то случилось с твоими воспоминаниями. Он старался не отдаляться от правды настолько, насколько это было возможно. Мысль о том, чтобы солгать Хуа Чэну, делала его несчастным, даже если сам Хуа Чэн временами любил озорничать, недоговаривая правду и преувеличивая. Се Лянь никогда не был против, отнюдь. Он и сам наслаждался их подобными играми, ведь, в конце концов, знал, что Сань Лан делал это с добрыми намерениями. — Я не нуждаюсь в няньке! — Хунхун-эр сделал все возможное, чтобы выглядеть высоким, выпятив грудь. — Ну, я делаю это не потому, что ты в этом нуждаешься, а потому что сам этого хочу. Его ответ заставил Хун-эра дрогнуть и выдохнуть, немного поубавив пыл. — Почему? — Потому что я о тебе забочусь. — Не заботишься, — мальчик отвёл взгляд и скрестил руки на груди. Се Лянь, наблюдая за его поведением, вздохнул. Хуа Чэн нуждался в нём как в супруге, но то, что сейчас нужно был Хунхун-эру, — это родительская фигура. Се Лянь видел достаточно детей и точно знал, когда кто-то нуждался в ласковом отношении и любящей привязанности. — Забочусь, — убеждал он, даже если Хун-эр ему не поверил, — и я буду о тебе заботиться, обещаю. Можешь относиться ко мне, как к отцу. Вдруг Се Лянь понял, что совершил ошибку, увидев, как ребёнок напротив ощутимо вздрогнул. Хуа Чэн мало рассказывал о своём прошлом, но у Се Ляня сложилось впечатление, что его семейная жизнь была далека от счастливой. — Прости, прости, я неправильно выразился! — он попытался исправить ситуацию, — считай меня своим старшим братом. Можешь звать меня гэгэ. Се Лянь не был до конца уверен, существуют ли двое старших братьев, которых Хуа Чэн когда-то упоминал, но он надеялся, что, если это так, то отношения между ними не были настолько ужасными, чтобы спровоцировать очередную неприятную реакцию на его слова. Хоть Хунхун-эр и не выглядел довольным, он уже не вздрогнул, так что Се Лянь принял это за победу. В этот момент Хун-эр полностью осознал своё положение, а именно то, что располагалось перед ним. И прежде чем Се Лянь успел бы его остановить, он резко устремился вперёд, схватил горсть еды с тарелки перед собой и сунул себе в рот, растеряв все манеры, что были присущи ему взрослому. Глядя на это, Се Лянь не знал, смеяться ему или плакать. Этот момент напомнил ему другого ребёнка, который пару веков назад с такой же безрассудной самоотверженностью пихал его еду себе в рот. Хоть у Хуа Чэна и была особая терпимость к его еде, он не был уверен, обладает ли ей Хунхун-эр. И, в отличие от Бань Юэ, Се Лянь сомневался, что этот мальчик просто так смирится с тем, что его после еды схватят за лодыжку и начнут трясти. — Стой, это нехорошая еда! — попытался предупредить он. Хотя Хунхун-эр его услышал, он полностью проигнорировал эти слова. Даже когда его лицо побледнело, а в уголках глаз начали собираться слёзы, он продолжал есть. Се Лянь перегнулся через стол, — правда, не стоит, тебе может стать плохо. Если ты голоден, я поищу тебе что-нибудь полу– Ай! Се Лянь отпустил чужую тарелку и удивлённо осмотрел след от укуса на своей руке. Во времена своего взросления он частенько слышал, как люди вокруг сравнивали менее удачливых детей, которым приходилось жить на улицах, с бродячими собаками. Ему никогда не нравилось это сравнение. И он не считал Хун-эра бешеным животным, ведь он сам только что попытался отобрать его пищу. И хотя у Хуа Чэна не было надобности в постоянных приёмах пищи, у мальчика это, возможно, был первый перекус за несколько дней. Хунхун-эр очистил тарелку в считанные минуты, даже умудрился всё съесть. Он вытер губы рукавом, хотя это и не особо ему помогло. — Отлично, раз ты поел, давай теперь я помогу тебе умыться, — с этими словами Се Лянь обошёл стол, чтобы поднять ребёнка на руки. И тут же он чуть его не уронил, когда тот внезапно издал пронзительный визг и начал вырываться. Жоё тут же среагировала и намотала себя вокруг его рта. Се Лянь не знал, была ли это её собственная воля, или он сам неосознанно послал ленте мысленную команду. — Жоё, нет! — он мигом оттянул шёлковую ленту от мальчика, посадив его на пол, — извини, Хун-эр, я не хотел тебя напугать. Мне стоило спросить, прежде чем брать тебя на руки. Ты в порядке? Я обещаю, Жоё не желала тебе зла, просто ты её испугал, когда– Ох. Хунхун-эр пнул его в голень, прежде чем стремительно рвануться в сторону холла, исчезая из поля зрения Се Ляня. Он вздохнул, думая о том, что лучше бы они во время этого происшествия оказались где угодно, но только не в Доме Блаженства. Даже если мальчик, скорее всего, не мог использовать потайные ходы и заклинания Хуа Чэна, для обычного ребёнка в таком большом поместье всё равно очень легко потеряться. Се Лянь поднёс два пальца к виску, решив, что без помощи он один не справится. — Инь Юй? — позвал он, мысленно произнеся пароль Посланника Убывающей Луны. Он был одним из немногих людей, которые хорошо знали Хуа Чэна. Не говоря уже о том, что он прекрасно знал об устройстве Дома Блаженства, в отличие от Се Ляня, который обычно шёл либо в сопровождении Призрачных бабочек, либо вместе со своим мужем, либо заимствуя у него же удачу, чтобы добраться в нужное место. — Да, Ваше Высочество? — Кое-что произошло с Хуа Чэном. Не мог бы ты прийти в Дом Блаженства так скоро, как только получится? — Градоначальник Хуа в порядке? — спросил он с тревогой, вызванной мыслью о том, что могло произойти с его боссом. — Я думаю, с ним всё хорошо. Но, эм… ты знаешь, как обращаться с детьми? —…Я скоро буду, — произнёс Инь Юй спустя несколько секунд молчания.