Неизвестные факты из биографии господина С.

– Господи, – Таканори на секунду даже задохнулся, не веря своим глазам. – Это что… Это на самом деле? – Добро пожаловать, – сказал Сакураи-сан. Он явно старался не выглядеть слишком самодовольным, но не мог не наслаждаться впечатлением, которое произвел. – Это наш дом. Таканори посмотрел на него почти с трепетом. – Это не дом! – сказал он нервно. – Это хренов средневековый замок! Посреди острова! В лесу! И выглядит он как дом с привидениями из Диснейлэнда! Сакураи-сан бархатно рассмеялся, обнимая его одной рукой за плечи. – Не бойся. Тебя здесь никто не тронет. – Вы меня уже трогаете. Сакураи-сан посмотрел на него снисходительно и сжал плечо, наклоняясь и заглядывая в лицо: – Я любя, – мурлыкнул он, улыбаясь, и Таканори отвернулся, чтобы истерически не заржать. Ему было смешно, правда, очень смешно! Но и немного не по себе. – Если вы меня съедите до того, как я напишу книгу, издательству это не понравится. – Ну, тогда мы точно подождем, пока ты закончишь. Таканори фыркнул, еще раз оглядывая… замок, настоящий замок! Трехэтажный дом серого камня с парой-тройкой совсем не выглядящих декоративно башен, с высокими стрельчатыми окнами и разновысотными шпилями, на самом центральном из которых развевался натуральный флаг – черный с белым, рисунка отсюда было не видно, но Таканори бы не удивился, если на нем оказался изображен череп, кости или что-то в этом роде. Очень в духе... Замок удобно прятался в низине между двумя покрытыми лесом холмами, и издалека был почти полностью скрыт за высокими соснами. Нужно было пройти с полкилометра от пристани, где Таканори высадил специально нанятый хозяевами катер, и только теперь этот внушительный домище выглянул из-за деревьев. Интересно, местные вообще в курсе, что крошечный удаленный от берега островок – обитаем?.. – И что, сюда правда никто не приезжает? Никаких регулярных рейсов? Сакураи-сан покачал головой. – Даже продукты доставляют только под заказ. Но мы и бываем здесь нечасто. – Вау. Вот это… вау. – Ты же знаешь, мы любим уединение, – усмехнулся Сакураи-сан, наконец отпуская его и подхватывая с земли выпущенную им из рук сумку. На секунду Таканори стало зябко без этой уверенно обхватывающей плечи руки. – Я сам могу, – возразил было он, но Сакураи-сан только глянул на него через плечо и уверенно зашагал по тропинке через лес. Не оставалось ничего другого, кроме как поспешить за ним следом, чувствуя себя как в каком-то дурацком аниме для девочек... главной героиней, к тому же. Вблизи дом производил еще более внушительное впечатление. Стены из серого, явно старого кирпича, огромные двери, почти ворота на кованых петлях, выложенная камнем дорожка и выщербленные, будто вековые плиты ступеней… Только рва с крокодилами не хватало для полного впечатления средневекового европейского замка. – Его построил господин Сато Йоичи еще в семидесятых годах, – рассказывал ему Юта, пока они поднимались по винтовой лестнице в отведенную Таканори спальню. – Он был большим поклонником книжек про европейских рыцарей… А его сын оказался большим поклонником Аччана, так что, получив наследство, подарил этот замок вместе с островом нам. Таканори встал как вкопанный посреди лестницы, плюхнув сумку себе под ноги. – Как – подарил? Вот целый замок? И прямо остров? Юта кивнул, посмеиваясь. – Ага. Аччан умеет очаровывать. Он подхватил сумку и бодро продолжил карабкаться вверх, и Таканори ничего не оставалось, кроме как снова последовать его примеру. Да что ж за ним все вещи-то носят!.. Комната оказалась в одной из впечатливших его сегодня башенок замка – с тремя окнами на три стороны света, из которых было видно море, бок второй башни и неожиданное озерцо с самым настоящим белым лебедем! – С той стороны у нас пристройка с энгавой, – услужливо подсказал Юта, заметив его изумление. – Аччан распорядился сделать, чтобы можно было любоваться озером. Там пара комнаток с футонами, он иногда проводит там дни, когда нужно поработать и сосредоточиться. Говорит, природа его вдохновляет… Но, в общем, нам всем там не возбраняется находиться. – А купаться в озере можно? Юта рассмеялся. – Купайся на здоровье, но если только птицы нет. Если озеро занято, может и тумаков надавать. Очень с характером птичка… Ну, ты располагайся и спускайся в столовую, как стемнеет. Сегодня Ани дежурит по кухне, наверняка на ужин будет что-то вкусное. – А что, кроме вас пятерых тут никого больше нет? – спросил Таканори. До него как-то внезапно дошло, что такой огромный дом должен кто-то поддерживать в жилом состоянии – готовить, убирать, чинить, ухаживать за садом, стирать одежду и постельное белье… – Ну почему нет, – улыбнулся Юта уже от дверей. – Вот ты теперь появился. Скинем на тебя всю черную работу! Таканори вежливо похихикал, пока за Ютой не закрылась дверь, но после невольно поежился. Кинул опасливый взгляд на нарезающего круги по водной глади лебедя и принялся распаковываться. Одежды было немного – ровно на две недели, дольше он здесь задерживаться не планировал, – и она вся уместилась в узкий, но высокий шкаф темного дерева, расположившийся в углу между широкими окнами. Рядом с ним, под окном, выходящим на соседние башенки и стены замка, стоял такой же темный и по виду старинный письменный стол, на который Таканори выгрузил ноутбук, два диктофона и пять разномастных блокнотов и планеров – ему до сих пор было удобней писать и составлять таблицы от руки, чем на компьютере. Тем более, что ноутбук с собой по лестнице вверх-вниз сильно не потаскаешь… В какой-то момент этой привычной обыденной деятельности его накрыло острым ощущением сюрреалистичности всего происходящего. Таканори сел на край широкой кровати, установленной по центру комнатки и занимавшей почти все ее пространство. Это было странно, даже диковато – причина, по которой он оказался здесь, на богом забытом острове у западных берегов префектуры Тоттори, в башне средневекового замка, на застланной шелковыми простынями постели, будто какая-нибудь… Рапунцель! Таканори нервно рассмеялся, закрывая ладонями лицо. От ассоциации с Диснейлэндом уже не спасало ничего. Это все он. Это все Сакураи-сан. Во всех смыслах. А ведь они просто собирались выпить вместе! Вытащить Сакураи из дома всегда было задачей не из простых, зато, если компания подбиралась удачная, он уже и сам не хотел останавливаться. А Таканори очень нравился подвыпивший Сакураи-сан. Он становился смешливым, тактильным. Иногда – редко – вальяжным и чуточку, необидно снисходительным, когда непроизвольно входил в роль сэмпая. Иногда – очень простым и откровенным, будто бы распахнутым навстречу, даже… ласковым? Такие моменты Таканори ценил больше всего, и на это надеялся, когда полторы недели названивал ему, обещая с три короба и выманивая на маленькую вечеринку для своих. Планировались только знакомые музыканты и пара журналистов – вечеринка устраивалась в честь выпущенного накануне сингла, а на самом деле он решил ее устроить просто потому что хотелось как-то расслабиться и вынырнуть из рабочего режима. Присутствие Сакураи-сана отлично бы скрасило вечер, его шутки и быстрые, но очень крепкие и какие-то даже многозначительные объятия Таканори неизменно тонизировали. Он уже давно признался сам себе, что испытывает к сэмпаю нечто более глубокое, чем приятельскую привязанность, но конкретизировать пока не решался – просто потому что в этом не было никакого смысла. Понятно же, что ничего, кроме чересчур крепких объятий и мимолетного поцелуя в висок, если повезет, и Сакураи как следует напьется, он никогда не дождется. Так зачем было себя лишний раз растравливать? Нет, Таканори просто было приятно общество Сакураи-сана. Безо всяких посторонних мыслей, без ненужных надежд и несбыточных мечтаний. Просто в его присутствии кровь бежала чуть быстрее, сердце билось чуть чаще, хотелось смеяться, глупо шутить, и было совсем не страшно строить из себя карикатурного фанбоя – он знал, что Сакураи это льстит, даже если он точно знает, что все не всерьез. Может быть, именно потому, что он уверен, что Таканори это не всерьез… Вечеринка шла по плану: все как-то быстро накидались, и половина присутствующих оккупировала танцпол, а вторая уже более камерными составами расползлась по мягким диванчикам. Чуть пошатываясь от выпитого (Таканори знал, что пьянеет слишком быстро, поэтому почти не употреблял, но тут пришлось в качестве хозяина вечеринки выпить бокал пива, и его слегка повело с непривычки), он обошел всех гостей, чтобы в конце концов приземлиться на диванчик между Сакураи-саном и редактором одного известного музыкального журнала по имени, которое как нарочно вылетело из головы... – Нет, – сказал Сакураи-сан, смущенно качая головой, – это… Это совсем ни к чему. – Очень даже к чему! – с жаром возразил ему редактор... Окамото! Вот как его звали. – Даже Ани-сан написал автобиографию, и она, кстати, отлично продавалась! – Ну, так это же Ани, – развел руками Сакураи-сан. – Ему было, что рассказать. А я о себе и так уже выболтал, кажется, больше, чем со мной на самом деле происходило… Кому будет интересно платить, чтобы слушать те же самые истории в сотый раз? – Я бы заплатил! – подал голос Таканори, и Сакураи-сан предсказуемо улыбнулся. – Тебе я и бесплатно расскажу. – Нет, – не унимался Таканори, чувствуя, как пиво несет его на пенной волне уверенности, – это отличная идея! Сакураи-сан, вам обязательно нужно написать автобиографию! – Ох, ну что ты говоришь. Я тексты к песням пишу месяцами, биографию я буду писать несколько лет, а в конце концов уничтожу ее, убедившись, что я полный бездарь и не могу выразить словами ни одной мысли. – Ну зачем же самому, – возразил редактор Окамото. – Нужно поручить это кому-то неравнодушному и менее склонному к перфекционизму и самобичеванию. Провести серию интервью, потом текст обработают, сведут, дадут на сверку – тебе останется только отредактировать. – Звучит ужасно утомительно! – Ленивец! – Окамото ткнул в него пальцем, и Сакураи-сан довольно рассмеялся. – Я не ленюсь, я экономлю энергию для действительно важных вещей! – И что ж это за такие важные вещи? – Ну уж точно не пересказ в сотый раз одних и тех же историй про мое детство… Даже мне об этом уже скучно говорить! – А можно вообще не об этом, – неожиданно для себя сказал Таканори. Прозрачное и звонкое как февральский морозный воздух вдохновение обняло его, покалывая кожу. – Напишите книгу о том, что о вас не знает вообще никто? Случаи, о которых вы ни разу не упоминали в интервью. Какие-то… я не знаю, милые бытовые привычки, которыми вы не делились ни с кем, кроме самого близкого окружения. Что-то эксклюзивное, таинственное и загадочное… Странные истории! Это точно все захотят купить! – Отличная идея! – поддержал его Окамото. Сакураи-сан скептически поджал губы, оглядывая их как самых последних олухов. – Сдается мне, у вас какое-то превратное представление о моем быте. Что такого таинственного и загадочного может произойти с таким человеком, как я? У меня разве что Мару-чан скоро превратится в баканэко – растолстел уже до пяти килограммов… Таканори расхохотался. – Вы скромничаете! Скрываете! На самом деле, – он доверительно обернулся к Окамото, – на самом деле Сакураи-сан ужасно таинственный. Я уверен, что пока никто не видит, он пьет человеческую кровь! Или превращается в летучую мышь… нет, в кота! В кота!.. – А, ты про эти тайны… – Сакураи-сан покивал, пряча улыбку. – Ну, таких-то у меня полно, только о них наша публика и так в курсе. – Нет, я серьезно. Ну ведь есть же что-то такое, о чем вы еще ни разу не упоминали… – Есть, – неожиданно легко согласился Сакураи-сан. – Но о таких вещах я именно потому и не упоминаю, что не хочу об этом никому рассказывать. Таканори осекся, но Окамото тут же подхватил падающее знамя. – Аччан, ты живешь на свете почти полвека, у тебя отличное воображение и весьма небанальный внутренний мир. Ни за что не поверю, что тебе было бы нечего рассказать о себе в книжке среднего формата с парой вклеек красивых малоизвестных фотографий. Даже если обойтись без компрометирующих фактов биографии, в твоей жизни наверняка случалась масса интересных историй. Теперь Сакураи смотрел на него с заинтересованным прищуром. И как можно было забыть, что лесть на сэмпая всегда действовала действенней всего… – Я соглашусь только в одном случае, – после недолгого молчания заявил Сакураи. – Если писать мою биографию будет Нишикава-сан. – Я? – изумился Таканори. – Но почему я? Я ведь даже не журналист… Сакураи только улыбнулся, многозначительно приподнимая бровь, и Таканори отчетливо услышал не сказанное вслух: «Потому что ты откажешься, и можно будет избежать лишних хлопот». Ну уж нет, неожиданно для себя подумал Таканори. Не дам я вам спрыгнуть с такой многообещающей темы. – Хорошо, – сказал он, решительно кивая. – Но учтите, что у меня нет опыта в таких делах, и результат может вас не порадовать. – Ну уж ты постарайся меня порадовать, – с привычным уже сарказмом ответил Сакураи. – И господина Окамото заодно. Ведь он, кажется, собирается печатать эту книгу в своем издательстве? – Собираюсь, – неожиданно уверенно, будто бы о чем-то давно решенном, ответил редактор. – Если до октября управитесь, к выступлению в Будокане сможешь добавить автобиографию в свои товары для фанатов. Отдам половину тиража по себестоимости. – Договорились, – быстро сказал Сакураи. И тут же потянулся за бутылкой, налил себе еще и с видимым удовольствием выпил. А Таканори остался со странным ощущением, что то ли его обвели вокруг пальца, то ли он вообще не понял подоплеки сцены, которая перед ним была разыграна. Никогда не допускавший даже малейшего вторжения в свою личную жизнь Сакураи-сан согласился поучаствовать в написании самой необычной биографии, которую только можно было себе вообразить. Известный своей осторожностью и рациональностью Окамото-сан пообещал издать произведение, которое не то что не начато, для него даже идеи толком нет!.. А Таканори… Сам от себя такого не ожидая, он принял обязательство за несколько месяцев написать настоящую книгу… Черт, он никогда не писал книг! Он понятия не имел, как это делается. Он даже не знал, с чего начинать… Оставалась, правда, небольшая вероятность, что все сказанное было сказано не всерьез, все-таки все были людьми занятыми, с массой обязательств и прочего такого… – Кстати, какие у тебя планы на август? – спросил у него Сакураи-сан, когда они прощались уже под утро. – В конце июля возвращаюсь из тура, – машинально ответил Таканори, – а дальше… Ну, отдыхать буду. – Отлично, – улыбнулся Сакураи-сан. – Отдохнем вместе. Пары недель, думаю, нам хватит, чтобы подготовить основной корпус истории. В этот момент он испугался по-настоящему. Потому что отчетливо представил себе это: пляж где-нибудь на Окинаве, солнце, море, томные курортные вечера под черным звездным небом, и наверняка не обойдется без выпивки, и если они окажутся наедине… – У нас есть домик для отдыха недалеко от Сакаиминато, – тем временем продолжил Сакураи, – мы останавливаемся там во время перерывов в туре. Уединенное место, никто не мешает. – У вас – это… – У нас с остальными. С Имаи, Хиде, Хигучи… – Вы снимаете дом для отпуска, чтобы отдохнуть вместе? – изумился Таканори. – Вы даже отпуск проводите друг с другом, что ли? Сакураи-сан хихикнул. – Не снимаем, – поправил он. – Это собственность нашей управляющей компании. Так получилось, что он теперь полностью принадлежит нам… глупо было бы не пользоваться. – Все равно, это странно, что вы отдыхаете там все вместе… – Более странно было бы, если б мы организовали таймшер. У нас всех отпуск в одно и то же время, так что, естественно, мы все отдыхаем одновременно… – Большой, наверное, домик… – Тебе места хватит, не переживай. Тогда Таканори только неловко рассмеялся, он с трудом представлял себе, как вшестером можно уместиться в стандартном домике для отпуска. Если только спать всем вповалку? В этом тоже был определенный риск, но если рядом будут постоянно находиться другие члены группы, Сакураи-сан ничего не решится предпринять, даже если и планировал что-то такое… А сейчас и вспомнить было смешно о своих опасениях. Домик для отпуска превратился в средневековый замок на затерянном в океане острове. В распоряжении Таканори была личная кровать, отдельная комната и даже – своя собственная башня с длинной крутой лестницей, по которой не выносящий высоты Сакураи точно не поднимется. Он в полной безопасности может любоваться морем или плещущимся в пруду лебедем… Таканори бы и правда рассмеялся, если бы горло не сдавило совершенно неуместным в этой ситуации спазмом. Потому что это было нелепо. Глупо. Горько и противно от себя самого, высмеивающего собственную слабость. Он вздохнул, погладил ладонью гладкую шелковистую ткань покрывала, и встал, растерянно озираясь по сторонам. Подошел к окну и оперся ладонями о подоконник, прислонился лбом к прохладному стеклу, закрыл глаза. – Что же ты творишь, – сказал он сам себе. Ответа на этот вопрос не требовалось. Все и так было предельно ясно вот уже несколько лет. Таканори только надеялся, что сам Сакураи-сан, увлеченный игрой в его соблазнение, не замечает, что его, пусть и шуточные, усилия уже несколько избыточны. Очень бы не хотелось взаимной неловкости. Впрочем, кто знает… может быть, сэмпаю и вправду доставляет удовольствие чужая слабость. Может быть, он вполне сознательно мучает влюбленных в него людей, не желая ни подпускать ближе, ни отпускать прочь… Нет-нет, вряд ли. Все, что Таканори знал о Сакураи, противоречило такому предположению. Он – человек мягкий, добрый и чувствительный несмотря на явно нравящийся ему образ рокового соблазнителя. Он бы не стал… Таканори помотал головой, отталкиваясь от подоконника. Этим мыслям нельзя было поддаваться – стоит только упустить контроль, и они принимались ходить по кругу, выматывая и истощая, изводя предположениями и надеждами. Нет Таканори никакого дела до того, что там себе на его счет думает Сакураи-сан. Главное – это то, что думает и делает он сам. А его дело – провести эти две недели на острове, собрать весь нужный для книги материал и не сойти с ума. Вот и все. Предельно простой план. И никакие надежды на чью-то там благосклонность ему не нужны. Он сам – своя надежда. С этой мыслью он вытряхнул со дна сумки пакет с бельем, достал полотенце и отправился в расположенную парой этажей ниже ванную – следовало привести себя в порядок после дороги. На ужин, который прошел в столовой, больше похожей на декорации для фильма про рыцарей Круглого стола, спустились все, кроме Имаи. – У него такой день, – обтекаемо пояснил Хиде, подхватывая палочками кусок из своей тарелки. – «Такой день», – проворчал Сакураи-сан брюзгливо, оглядывая стол. Он переоделся в домашний наряд, но все равно выглядел так, будто полчаса подбирал черную толстовку, идеально подходящую к черным мягким брюкам, и специально укладывал волосы в эту небрежно растрепанную прическу. – Вечно у него «такие дни»… Мог бы хоть с гостем поздороваться… А что, на ужин только свинина? – Салат возьми, – предложил Юта. – Там нет свинины. – Там соус, он еще жирней... – Ешь рис тогда, если ничего не нравится, – не выдержал Толл. – Разборчивый какой, свинина там, соус не такой… И так отощал, что смотреть страшно. Сакураи-сан оскорблено сверкнул глазами, но молча положил себе в тарелку тушеного с зеленым луком мяса, осторожно попробовал кусочек и проворчал себе под нос: – Если меня прихватит, сам будешь медицинский вертолет вызывать. – Не прихватит, – утешил его Толл, жуя. – Я подвал с выпивкой запер еще вчера, так что ничего с тобой не случится. Ешь. Таканори ждал, что уж тут Сакураи-сан точно взовьется, и случится скандал, но тот только хмыкнул, отчетливо расслабляясь. – Дожили, родительский контроль на старости лет… – он хихикнул, глянул на Таканори весело. – А ты что не ешь? Не вкусно? – Очень вкусно, – заверил его Таканори и тут же набил полный рот мясом, чтобы можно было не участвовать в разговоре. Не то чтобы он стеснялся говорить, но уж больно непривычно и интересно было смотреть на участников BUCK-TICK в такой непринужденной семейной обстановке. Им не раз случалось выпивать в одной компании, но Таканори еще никогда не видел, как они препираются друг с другом. Никогда еще не был настолько внутри их маленькой десятилетия назад спаянной общности. Впрочем, дальше ужин пошел без эксцессов. Юта и Ани-сан говорили о каких-то бытовых вещах, Хиде молча и с явным удовольствием ел – и мясо, и салат, и мелкие маринованные в цитрусовом соусе креветки правда были очень вкусными. А Сакураи, съев совсем немного, достал из кармана коробочку и высыпал на ладонь горсть разнокалиберных пилюль. – Ничего страшного, – сказал он, заметив обеспокоенный взгляд Таканори. Закинул таблетки в рот и быстро запил водой. – Просто… витамины. Ферменты. Организм уже не так хорошо работает, как раньше. Хиде неожиданно тихо хмыкнул, не поднимая головы, и Сакураи-сан цыкнул, явно против воли начиная улыбаться. – Молчи лучше. – Да я-то молчу, – Хиде уже смеялся, а Таканори никак не мог понять, что происходит. Объяснений, правда, никаких так и не последовало, так что он решил не зацикливаться, просто отложил этот эпизод в памяти. На всякий случай. После ужина он помог Юте отнести грязные тарелки на кухню и загрузить в посудомойку. Они болтали о чем-то несущественном, распределяя недоеденную еду по пластиковым контейнерам, чтобы убрать в холодильник, как в кухню стремительно вошел Имаи-сан, быстро огляделся, выхватил у Юты из рук контейнер со свининой, кивнул Таканори и со словами: – Привет, кстати! – скрылся в коридоре. Они с Ютой растерянно переглянулись и расхохотались одновременно. – «Такой день»? – спросил Таканори сквозь смех. – Уж такой, что поделаешь, – ответил Юта, утирая выступившие слезы обеими руками. – Хисаши-кун, конечно… – А что с ним? – полюбопытствовал Таканори. – Какой-то приступ вдохновения? Юта неопределенно пошевелил пальцами. – Что-то вроде того. Он часто странный, но бывают дни… когда вот прямо так. К себе в комнату Таканори поднялся, чувствуя себя на удивление успокоенно и даже благостно, упал в постель и какое-то время лежал, глядя в окно напротив кровати. Чернильное небо над морем было чистым, луна, вероятно, обреталась где-то в других окнах замка – наверняка заглядывала к своему любимцу, Сакураи-сану… Зато Таканори были видны яркие, крупные звезды.