***
Дни пролетали спокойно и обыденно. Солнечная погода порой сменялась грозами, что было единственным источником заветной прохлады, а потому Эдгар не жаловался, когда добирался до места назначения через слякоть и морось. Работа встречала его привычной болтовней персонала где-то на фоне, а фигура девушки, маячащая перед глазами на каждой смене, воспринималась как что-то само собой разумеющееся. Мелкий дождь стучит по крыше ещё не открывшегося клуба, а Эдгар, сделав всё необходимое, засел в телефоне, изредка поглядывая на Биби, протирающую бокалы. За всё время, которое они проводили вместе, он успел изучить образ девушки и её стиль работы так, что написать подробную характеристику не составило бы никакого труда. После того случая на вечеринке, где он определенно показал себя не в лучшем свете — как минимум кого-то со странным отношением к близости и просто не умеющего пить — Биби изменила график, поменявшись с другим помощником бармена, и теперь мозолит ему глаза чуть ли не каждый день. Эдгар не спрашивал причину этого поступка, ведь в нем нет ничего такого — может ей банального так удобнее. За время, проведенное за одной барной стойкой, их отношение к друг другу значительно потеплело. Биби могла без умолку болтать о чем-то, а Эдгар слушать, про себя отмечая, что это его нисколько не раздражает. Он тоже открылся — мог также поддерживать беседу или рассказать случай из жизни, если тот был к месту. Порой они не сговариваясь замолкали, чувствуя, что ни один из них не настроен на излишнюю активность. Так и проходили дни лета — в сопровождении музыки, пьяниц и их рассказов вместе с человеком, которому можно пожаловаться о всём этом по дороге домой. Если быть честным, Эдгар не знает какое слово могло бы охарактеризовать их с Биби отношения. Его границы между простым знакомством и дружбой слишком размыты — непонятно откуда одно переходит в нечто более серьезное, и наоборот. Но девушку, кажется, такие вещи мало заботят. Она открыта сама собой, спокойно заводит знакомства, проявляя заинтересованность, и, быть может, о таком и правда не стоит беспокоиться. В клуб довольно быстро нашелся новый бармен, и надобность брать столько подрабок пропала. В целом это должна была быть хорошая новость, но Эдгара, привыкшего к новому графику и жизни на работе, совсем не радует факт, что ему приходится бесцельно просиживать лето дома. Он как никак планировал подзаработать в свободные дни от учебы! Не воспринимая это как возможность отдохнуть и набраться сил перед следующим учебным годом, он решил заняться репетиторством иностранного языка. Знаний Эдгара вполне хватает для обучения детей, к тому же это возможность самому повторить основы, которые нужны всегда. Из минусов такой работы это только сложно обучаемые дети и то, что ему самому придется добираться к нужному дому, потому что район, где он живёт, не славится хорошей репутацией, как и его квартира, и отдавать свое чадо в такие условия к незнакомому человеку не стал бы ни один родитель. Занятия по интернету он даже не рассматривает, ибо его задача чему-то научить детей, а не потратить бессмысленный час, где он будет пытаться что-то объяснить, а ребенок играть в игры на другой вкладке. К любой работе нужно подходить ответственно. Эдгар с большим энтузиазмом взялся за эту идею — зарегистрировался на сайте, заранее просмотрев какие цены лучше ставить; придумал самое, как ему кажется, не отталкивающе описание; и даже сделал приличную фотографию, где зачесал волосы назад и снял большую часть пирсинга. Но при всех его попытках завоевать чужое расположение заинтересовавшихся почти не было, не считая одной семьи, где нужно было поднять знание английского у девочки четырнадцати лет. Он охотно согласился на это предложение, думая, что, вот, наконец-то хоть кто-то. Эдгар провел несколько занятий, получая заветные денежные средства, но быстро понял, что больше так не может. Этот ребенок просто невыносим. И дело вовсе не в плохой обучаемости или врождённой непредрасположенности к языкам вообще. Она просто не слушает, абсолютно не заинтересована в поглощении материала, зациклившись на неважных вещах. Быть может, в её возрасте это нормально, но Эдгар, скрепя сердцем, едва переносил эти неловкие попытки заинтересовать его внимание. Лия — девочка жаждущая его полностью и целиком, к тому же очень тактильная, как он понял из всех занятий, очень явно намекала на свое неравнодушие. Показывала это всем, чем только можно: садилась максимально близко, чего не позволяют никакие рамки приличия; непременно находила повод лишний раз прикоснуться; смотрела ему в глаза так выразительно и буквально кричаще «ты мне нравишься!», а когда в текстах, которые нужно было переводить, к его неудаче встречалась тема отношений, то краснела и кокетливо хихикала. Эдгар старался игнорировать эти набеги, всячески прерывал её попытки в нечто большее, чем просто «репетитор и ученик», и один раз, не выдержав, сказал, что его не интересуют отношения в принципе, тем более с четырнадцатилетней девочкой. Лию, конечно, задели эти слова, но она не прекратила добиваться его внимания, после этого даже более яро. Окончательно Эдгар понял, что так больше не может продолжаться, когда она чуть ли не села ему на колени, чтобы достать кружку с чаем, стоящую позади. Игнорирование подобного может привести к плачевным последствиям, а прекратить попытки научить ее чему-либо стоило ещё тогда, когда она прислала ему голосовое сообщение: «Parents are not at home today. I'll be happy to do extra work». Томным голосом на ломаном английском она прямо говорила, что готова к большему, а Эдгар, слушая это, всё больше убеждался, что не готов это терпеть. Оборвал он все связи с семьёй стремительно и уверенно, сказав родителям, что она и так всё отлично знает без него. «Ложь во благо», — убеждает Эдгар себя. Но как бы невыносимо не было проводить с Лией уроки — они приносили деньги. Больше никому не приглянулись его услуги, а потому остаётся придумать другой способ заработка, либо ждать благословения свыше в виде нормального ребенка, нуждающегося в помощи с английским. С такими невеселыми мыслями Эдгар вновь и вновь просматривает свою анкету на сайте, дабы понять, что пошло не так и почему ему никто не пишет. Смотрит и пытается найти причину, пока не слышит за спиной чужой смех. — О Боже! Какая фотография! — Биби, согнувшись напополам, издает нечленораздельные звуки, а Эдгар с напускным недовольством спешит выключить телефон. — Стой! Покажи ещё раз. Нет, лучше пришли мне её. Такое должен увидеть свет! Я обязана показать её всем. Недолго думая над ответом, парень парирует: — Спешу тебя разочаровать: у нас нет кнопки как в американских сериалах «разослать всему вузу». Увы, твоим мечтам не суждено сбыться. — Ради такого не жалко и потрудиться — отправить каждому лично. Я готова, и даже не шучу. — Двое людей с вызовом смотрят друг на друга в так называемом «поединке». Биби сдается первой и, улыбаясь, спрашивает: — Ладно, рассказывай, зачем это ты такой красивый фоткаешься. Волосы зачесал, рубашку надел. Я сперва тебя не узнала даже. Подумала, мол, вот, приличный кто-то, а это всего лишь Эдгар, тот парень, который в темное время суток успешно сливается с окружающим пространством. — Биби не смогла не поддеть его за внешний вид, как любила делать последнее время, но Эдгар знает, что та не имеет ничего такого, а это всего лишь баловство, поэтому пропускает слова мимо себя. На самом деле он рад, что девушка заинтересовалась этой ситуацией, потому что он уже как пару дней хочет рассказать ей о наболевшем, но никак не может придумать с чего начать. Хватаясь за этот шанс обсудить произошедшее, Лию и её навязчивые набеги на него самого, Эдгар подробно рассказывает с самого начала про его попытки в репетиторство. Биби внимательно слушает, изредка вставляя комментарии или удручённые «охи-ахи». Когда рассказ подходит к концу, девушка спрашивает: — Ты говорил родителям о её неумелом флирте? Думается мне, узнай они всё как есть, то она поубавила бы свой пыл. — Да, но не все… Как ты себе это представляешь? «Убедительно прошу поговорить со своей дочкой, потому что она домогается меня, а проводить уроки у меня на коленях не идёт ей на пользу»? Я сказал, что Лия отвлекается, витает в облаках и думает абсолютно не по теме занятия; что, возможно, я интересую её больше английского. Они сказали, что поговорят с ней, но той хоть бы хны — как лезла так и лезет. — Да уж, видишь, она ради тебя идёт против семьи. Бедная девочка, всего лишь хотела разделить с таким красавцем ложе, но он оказался слишком принципиальным и недоступным… Биби ухмыляется, а Эдгар закатывает глаза и машет на неё рукой, будто бы отгоняя назойливое насекомое. Придав голосу достаточной печали, он продолжает: — А больше-то мне никто не писал с готовностью использовать мои услуги… Я так старался произвести хорошее впечатление, но даже фотка, где я выгляжу как святоша, не помогла. — Он печально вздыхает, сдержав порыв развести руками — перебор, но девушка, кажется, не разделяет его настроения и стала серьезнее не наигранно. — А ты не думал попробовать отдохнуть? Без второй работы, репетиторства и другого. Как нормальный человек в конце концов спать больше четырех часов? Каникулы, Эдгар, я не знаю причины, почему тебе так неймётся мучить себя нескончаемой работой, но, поверь, это может аукнуться в будущем. Здесь и Эдгару стало не смешно. Он действительно старается максимально загрузить себя работой, а причина тому — деньги. Деньги, деньги, деньги — они нужны всегда и везде. Чтобы позволить жить себе как человек и есть большего одного раза в день одной работы бармена недостаточно. Да, можно жить иначе — никто же не отменял вариант продажи своего тела круглосуточно? Можно хоть каждый день выходить в свет в развратном виде, зарабатывать куда больше и не беспокоиться о таких вещах как грёбанный недосып. Жизнь одна, так почему бы и не стать безнравственной интернет-шлюхой? И правда, почему бы нет, ему же не впервой! Эдгар боится такой жизни. Боится, что желаемое можно получить таким способом. Он готов работать, не спать, ехать в другой конец города, делать всё, чтобы не считать себя способным только на такие, лёгкие деньги. Делать всё, чтобы бы не думать, что он годится только для роли чьей-то влажной фантазии. Знать, что он не пустышка, а живой — со своими чувствами, мыслями, желаниями — что тоже имеет значение. Несмотря на свою бурю в голове, Эдгар не показывает вида, и только по недовольному взгляду можно догадаться, как эти слова заставили его осудить всю свою жизнь. — Кто бы говорил. Ты работаешь не меньше, чем я. Сразу ощутив перемену в настроении собеседника, Биби вздыхает и старается подбирать правильные слова: — Эд, я учусь на заочном, мне в разы проще. Не представляю себя, регулярно идущей на пары после смены. Я просто упаду от усталости где-то на дороге, либо махну на всё рукой, мол, того не стоит. Меня даже порой удивляет сколько упорства в, казалось бы, таком непримечательном человеке. Но ты же сам понимаешь, что такое идёт только во вред? Белый как смерть, а вид создаётся словно ты постоянно борешься с желанием не вырубиться. Дружеский совет — убавь пыл. Мне надоело смотреть, как люди постепенно угасают. Биби больше не смотрит на него, отвернув голову к окну, немного ссутулившись. А Эдгар тут же остывает, понимая, что у него просто нет причин злиться. За время совместной работы их отношения значительно улучшились, и он до сих пор не может привыкнуть, что о нём могут искренне беспокоиться. Это кажется какой-то неправдоподобной шуткой, сюрреалистическим сном, который вдруг стал явью. Прийти на работу и слышать вопросы о самочувствии, потому что ты и твоя жизнь не безразличны — так странно. У них даже образовалась традиция за этот месяц: спрашивать сколько они спали. Если Эдгар называл число меньше шести, то девушка недовольно кривилась. Если вдуматься, то Биби — именно та, кто знает о нём больше, чем кто либо другой. Та, кто никогда по-настоящему не осуждала или упрекала. А этим определенно стоит дорожить. — Ладно, извини. Ты права, но я пока не могу по-другому. Может быть, когда-нибудь я поведаю тебе длинную историю своей жизни, и ты поймёшь, почему я такой закомплексованный говнюк. Биби приняла его слова именно так, как он хотел: воспрянула духом. Неловкость прошла. Они некоторое время побыли в тишине, пока до открытия клуба не осталось десять минут. Эдгар откладывает телефон в сторону и морально готовиться обслуживать людей. — Слушай, если решишь продолжать затею с репетиторством, то могу подсобить. — Парень заинтересовано смотрит, а Биби продолжает: — Мой брат хочет подтянуть английский. Он типа точно решил, что ему надо для поступления и всё такое. Я хоть и не верю в это, зная, что он ещё раз сто передумает, но языки это оптимальный вариант на любой случай. Да и вообще — пусть хоть что-то делает, помимо своих игрушек. — Это тот, который исчадие ада, или милый хитрюга? — Биби не раз упоминала в разговорах свою семью, нередко давая кому-нибудь кличку для лучшего восприятия. Особенно критике подлежали младшие братья, с которыми она вынуждена нянчиться, пока родители пропадают в бесконечных разъездах. — Исчадие ада. Эдгар смахивает невидимую слезу. — Судьба обделила меня хорошими детьми… По твоим рассказам за одно занятие любого должен хватить нервный срыв. Подсобить в плане: скорее избавить меня от мучений? — За это можешь не беспокоиться. Он с чужими нормально себя ведёт: видимо, только старшей сестричке можно каждодневно выносить мозги. Кстати, мне, как незаменимой помощнице и прекрасной собеседнице, полагаются льготы? В виде скидки было бы лучше всего… — Я подумаю. На том и порешили. Эдгар благодарен, что Биби вызвалась ему помочь. Плюс это возможность познакомиться с её родственниками, а то есть автоматически узнать о ней больше. За всю свою жизнь он редко питал к кому-то интерес в личностном плане, потому сейчас ощущения от нового опыта яркие и терпкие — он словно учиться заново жить. Медленно, постепенно налаживает контакт с обществом; контакт со своим устарелым восприятием мира и в конце концов с самим собой. Но лучше не питать особых надежд. До следующего учебного года осталось всего ничего, а это значит легкие дни закончатся. Если же сейчас у него есть силы пытаться изменить что-то в себе, то совсем скоро начнется череда бесконечно долгих и похожих друг на друга дней, где единственная мысль — забыться — затмевает всё остальное. Эдгар старается не думать об этом. Он вообще о многом старается не думать, пока жизнь не начнёт тыкать лицом, точно слепого щенка, в свои же проблемы. Как-то раз школьный психолог посоветовал ему жить одним днём. Это хорошо описывает его нынешнюю жизненную позицию. С такими мыслями Эдгар смешивает очередной напиток в руках. Сколько он уже так стоит — непонятно. Заставили отвлечься его знакомые голоса, которые уже перестали так пугать, как при первой встрече. Булл и Ворон привычным жестом здороваются с подругой, не оставляя его в стороне — они пожимают руки. Отчего-то парни питают слабость именно к такому, тактильному, приветствию, и Эдгар, успев привыкнуть, не имеет ничего против. Страх перед ними давно прошел ещё с момента как Булл, не скупясь на эпитеты, расхваливал свою будущую жену, а Ворон не менее лестно отзывался о ней. Он стал свидетелем этой сцены и понял, что они вовсе не такие грозные, какими кажутся. Без убийств, угона тачек, вымогательства денег у прохожих, а самые обычные люди со своей спецификой. К Биби нередко захаживали и другие знакомые. В такие моменты Эдгар обычно не вслушивался в их болтовню, да и его обычно не трогали, но, конечно, бывали исключения. Парочка неразлучников, также не раз заходившая в сие заведение пощебетать о своем с подругой и получить несколько стаканчиков за счёт заведения, стала тем самым исключением. Эдгар не может сказать как относится к Колетт и Фэнгу, но то, что они его достали, — не подлежит оспариванию. Нет, они каждую минуту цепляли его вовсе не из плохих побуждений, но Эдгар, привыкший оставаться в тени, явно не хотел такого смерча внимания. Странные вопросы, хихиканья и шутки, которые понимают только они, порой утомляли. Но в целом такое общество безусловно лучше, чем унылые стенания на публику очередного пьяницы. — У меня будет ребенок. Слова точно эхом отражаются от стен клуба, и Эдгар удивлённо вскидывает брови. Он смотрит на Биби, которая несколько секунд, будто в трансе, стоит без движений со странным выражением лица. Вскоре она отмерла, радостно взвизгнув, и бросилась обнимать Булла, перегнувшись через барную стойку. — О Боже! Я так рада! Поздравляю! — Девушка что есть мочи обнимает улыбающегося друга, а Эдгар не может оторвать от этого зрелища глаз. Далее люди очень бурно всё обсуждают, где парень узнает много новой информации, и только потом запоздало понимает, что ему тоже следует принести поздравления. Надо же, жизнь не стоит на месте: кто-то создаёт семью, кто-то поддерживает друзей, а кто-то исполняет роль наблюдателя, всегда находясь в стороне. Эдгара вдруг посетила мысль, что всё происходит очень правильно. — Сегодня всё за счёт заведения! Скоро ты будешь прилежным семьянином, а потому оттянись пока есть время, — радостно говорит Биби, а Эдгар понимает, что полностью согласен с ней.***
Эдгар идёт по дороге, минуту назад теснясь в переполненном автобусе на сиденье, половину которого заняла бабушка довольно немаленьких размеров, придавливая его к окну. Вот так вот шагая по улице и не чувствуя неудобств, он понимает, что нет ничего лучше, чем свобода. Свобода от мнений, чужих прикосновений и, конечно, старческого запаха. Биби точно специально назначила время, чтобы ему пришлось ехать, когда наполненность общественного транспорта настолько высока, что есть риски попросту не влезть или, наоборот, не вылезть. Он с ужасом подумал: «Как это, когда тебе пришлось проехаться остановок пять, просто потому что ты не смог выйти?». А вдруг так умирали — зажатыми и раздавленными толпой? Учитывая количество населения земного шара, можно быть уверенным, что это происходило. Наверно, не самая достойная смерть, но оттого не менее печальная… Эдгар на секунду жмурится, взмахнув головой, как бы отгоняя назойливые мысли. Вообще, его нередко посещают глупые думы, то бишь: «Почему бы мне прямо сейчас не проткнуть руку ножом?». Порой они надоедают, а порой даже развлекают. В рюкзаке у него лежат несколько распечаток с таблицами, где кратко заключены основы грамматики, которые не захотела принять Лия (но это только на руку), и его старые сборники цт по английскому. По словам Биби её брат точно будет слушать, ибо на удивление питает неподдельный интерес только к этому предмету. Говорила, что тот мечтает съебаться из этой страны, и о как же Эдгар понимает его. Также у него есть краткий план сегодняшнего занятия, и он мысленно похвалил себя за не безответственный подход. Эдгар пинает лежащий на пути камешек, не переставая методично шагать. Последнее время в его жизни стало появляться слишком много людей: Биби, Булл и Ворон, парочка неразлучников, Лия и в конце концов Соня. Любой адекватный человек скажет, что в общении нет ничего плохого, только вот он, наверно, не совсем нормальный, ибо иногда хочется взвыть от безысходности, убежать куда-нибудь в горы и жить с собой в уединении. Учеба и работа предполагают взаимодействие с социумом, и без него никак, но, нужно заметить, он уже устал. Ещё не выдохся, но на пути, чтобы в один прекрасный момент сорваться, когда у него вдруг спросят как дела. Мысли о Соне заставили страдальчески вздохнуть. После их первой встречи, он виделся с ней только один раз. Снова взял с собой сладостей, мысленно убеждая себя, что это не выглядит как жалкая подачка. Соню же не волновало, что он там себе надумал, и была рада простому присутствию. Чем больше она сияла и открывалась, тем больше Эдгар чувствовал ответственности на своих плечах. Так не должно быть: он не тот человек, который заслуживает ее доверия, потому что попросту не оправдает надежд. Но, смотря как девочка обмоталась его шарфом, который поглотил ее чуть ли не полностью, на сердце теплело, а желание приходить ещё твердо укоренялось где-то глубоко. Эдгар не заметил как прибыл к нужному месту. Биби встретила его, познакомила с братом, и теперь он ждёт, пока тот сделает задание. — Кем планируешь быть в будущем? — Обычный вопрос, чтобы развеять атмосферу, которая напоминает вскипающий чайник. Удивительно, что у Саяна ещё не пошел пар из головы, так усердно пытаясь вспомнить то, чего не знаешь. Мальчик бросает ручку, восприняв это как жест помилования, и с чувством отвечает: — Киберспортсменом. Только не будь сестрой, это не отстой. Там такие бабки рубят! У нас в стране мало достойных команд, но вот уеду я, подточу навыки, и меня все команды к себе захотят. Саян начал перечислять названия киберспортивных команд, в которых хотел бы оказаться, а Эдгар, слушая это, понимает, что не способен даже на вежливую улыбку. Он просто кивает головой, когда тому нужна ответная реакция, и все. Эта детская мечта, возможно, умилительная, но явно не стоящая усилий. Если вспомнить его восьмой класс и провести параллель, то это может послужить отличным примером разносторонности людей: кто-то мечтает убежать ради постоянных игр, а кто-то, чтобы выдохнуть. Но это не плохо, даже отлично, когда у ребенка есть настоящая детская мечта, а не та, что вынудили обстоятельства. — Когда прославишься и разбогатеешь, не забывай своего с чего ты начинал. Я буду не против от любезного предложения жить в твоём трехэтажном особняке. — Замётано, — мальчик ехидно улыбается, а Эдгар отмечает, что, возможно, тот не настолько невыносим, как утверждала Биби. За заданиями время пролетело быстро. Саян то и дело отвлекался, чтобы начать рассказывать что-то про себя, а Эдгар, оценив его знания средненьким «пойдет», понял, как того можно заставить сосредоточиться. Взять на понт, то бишь сказать, что он такие упражнения в начальной школе на легке делал. Мальчик распалялся, чем очень напоминал сестру, и замолкал, пытаясь доказать, что тоже не хуже. Час прошел. Биби заплатила ему с обещанной скидкой, и пришло время уходить. — Я чай сделала. Не хочешь посидеть? В голове на долю секунды возникла ассоциация с теми самыми предложениями из фильмов для взрослых, где «посидеть» подразумевает не светские беседы, а буквально и на ком-то. Но она пропадает, даже не успев сформироваться в целостную мысль. Эдгар никогда не рассматривал Биби в плане «больше, чем коллега или друг», и уверен, что она тоже. Если у них и проскакивали в речи неоднозначные фразы, которые могли смутить людей, то они просто баловались, даже не рассматривая их как что-то помимо шутки. Он соглашается. Биби говорит присаживаться на диване, а Саян уходит к себе. Перед глазами и ногами появляется журнальный столик, видимо, предназначенный именно для таких случаев. Вскоре девушка заполняет пустоту на ламинированной поверхности двумя кружками с чаем и коробкой печенья. Биби буквально падает возле него, включая телевизор на минимальном звуке. — А это зачем? Ничего не слышно. — Никогда не включал видео на фоне, пока что-то делаешь? — Эдгар отрицательно машет головой, а Биби цокает, дескать, запущенный случай. — Всему учить надо. Для более доверительной атмосферы включу Смешариков. Биби принялась наблюдать за пляшущими кружочками на экране, макая печенье в чай, а Эдгар в который раз удивился привольному, но такому занятному поведению. Прямо сейчас, ничего не стыдясь, девушка сетует на свою криворукость по поводу оказавшейся в напитке печеньке, положив одну ногу на подлокотник дивана. Она открыла ему дверь в пижаме, в которой находится и сейчас; болтала о ерунде; называла брата увальнем и без утайки говорила, когда её что-то не устраивало. Девушка всем видом дала понять, что он тот, перед кем можно не переодеваться, не волноваться о мелочах и чувствовать себя комфортно. Невероятно: они знакомы от силы пару месяцев, и ранее Эдгар никогда бы не подумал, что с человеком за такое время в принципе можно выстроить какие-либо отношения, не говоря уже о понимающих. — Так когда свадьба? — В следующем месяце. — На лице девушки расцветает мечтательная улыбка. — Ты не представляешь, как он ее любит. А представляешь какого мне? Я наблюдала за их неловкими попытками взяться за ручку ещё лет семь назад. Видела смущающегося Булла, ещё не такого возмужалого и с длинными волосами, который боялся сделать первый шаг. А сейчас, только представь, у них будет ребенок. В голове возникла картинка длинноволого Булла, что совсем не складывалось с его нынешним образом. Забавно. — Думаю, это прекрасно: наблюдать, как жизнь близкого человека становится лучше. Не знал, что вы так давно знакомы. — О, — Биби выдыхает, что-то вспомнив. — Возможно. Но мне порой кажется, что восемь лет это не так уж много. Да и нормально мы познакомились только, когда я из Якутии переехала… — Ты из Якутии? — Довольно смешно: Эдгар знает какой у неё любимый фильм и во сколько она ложиться спать, но не знает, откуда она родом. — Да, Эдгар, я из Якутии. Поэтому абсолютно не разделяю твою нелюбовь к лету. — Она хотела сказать что-то ещё, но в комнату громкой поступью вошёл Саян. Он взял горсть печенья и невозмутимо пошел обратно. — Считаешь, что он безнадёжен? Какое-то время он раздумывает над ответом, но мысль приходит быстро. — Нет. Но у него нет искры, желания верить в свои возможности. Мне кажется, он просто не знает, чего точно хочет. А киберспорт сказал, потому что ничего другого не придумал. — Надеюсь ты прав. — Биби хрустит пальцами и вздыхает. — Для меня они ещё такие дети. Вроде вот, время пройдет быстро и там уже поступление, начало взрослой жизни. Я просто не представляю, когда кто-то из них улетит из гнёздышка: они же дураки. Ну полные! Саян так вообще в первые дни, я уверена, свяжется с какой-нибудь плохой компанией и сопьется. Или, знаешь, умрет от того, что не сумел сбить температуру. Когда меня долго нет дома, возникает чувство, что они определенно что-то натворили. Сожгли квартиру, затопили соседей, сломали мебель или что-нибудь у себя. Эдгар, слушая это, понимает, почему та часто куда-то убегала: первой уходила с вечеринок, отпрашивалась пораньше с работы и скорее кому-то звонила. Он всматривается в лицо Биби внимательнее. Она отличная сестра, а забота её, кажется, не знает границ: она такая со всеми. — Мы же живём втроём почти всё время. Папа военный, а мама стюардесса. Их брак был обречён на расстояние и невозможность нормально видеться. А я, видимо, вжилась в роль курицы-наседки слишком хорошо. — Биби говорит бодро, и только вспотевшие ладони выдают в ней взволнованность от слишком личной темы. После этого разговор как-то не клеился. Они молча смотрели телевизор, но молчание это было вовсе не гнетущим: они выдохлись, но набирались сил, чтобы вновь продолжить. Спустя время ручка входной двери дернулась, а затем в нее начали стучать. Биби никак на это не среагировала, только с достаточной силой крикнула: — Саян! Открой дверь! Это, наверно, Аян пришел. Из закрытой комнаты послышались возмущенные протесты, но девушка крикнула ещё, на этот раз более грозно и доходчиво. Саян с явным недовольством вышел из комнаты, чтобы впустить младшего брата. Эдгар смотрит, как мальчик на вид лет десяти снимает обувь, и только сейчас понимает, что забыл о том, что ещё не видел его. Он рассматривает небольшую фигуру, волосы-ёжик, мысленно ставя всех троих в ряд по возрасту во главе с Биби. Они и правда очень похожи, а родство можно заметить даже в походке. — Аян? У ваших родителей, вижу, нет проблем с фантазией. Биби усмехается. — Точно подмечено. Боюсь, будь я мальчиком, то скорее всего перед тобой сидел бы какой-нибудь Даян. Биби кратко представила его Аяну, и теперь они сидели все вместе: младший брат увлеченно рассматривал его пирсинг, а Саян незаинтересованно щёлкал программы. — Афигеть! И язык тоже проколот! Посмотри как классно. — Мальчик дёргает старшего брата и тот вынужденно поворачивается. — Как по мне, это по-пидорски. — Пожимает плечами и опять начинает щёлкать пульт. Биби, привстав, даёт ему подзатыльник и с укором вспоминает: — Да неужели! Это говорит тот, кто играл с одноклассниками в печеньку. Я более пидорской игры в жизни не знала! Саян, явно не ожидав такого подлого хода, густо краснеет, и хватает младшего брата, говоря, что он предатель. Аян пытается вырваться из мертвой хватки разъярённого брата, а Биби смеётся, пролив на футболку остатки чая. Семья. Именно так они сейчас выглядят, дурачась из-за глупой перепалки, а Эдгар понимает, что его день проходит как нельзя хорошо.