***
— Итак, — лидер говорил ровно, с искажением в голосе, которое создавалось голограммой. — Нам остаётся запечатать восемь хвостатых зверей, вы уже знаете… — Неужели мы опять будем три дня отсиживать задницу? — Хидан флегматично скрестил руки на груди и качнулся из стороны в сторону. — Не перебивай. Тем более, что именно вас с Какузу я хочу отправить на поимку Двуххвостого. — сказал пирсингированный, поворачиваясь к пальцу, на котором стоял джашинист. — Я хотел начать издалека, но ты вынудил меня сказать прямо. Такую речь готовил… И зачем, оказывается… — шёпотом добавил он себе под нос. Пепельноволосый уже открыл рот, чтобы что-то возразить, но тут же поджал губы, отворачиваясь и недовольно выдыхая. Хару, которая на тот момент только минут десять назад проснулась, в очередной раз потёрла глаза и перевела взгляд на фанатика. Он стал сдержанее, намного… Будто наконец-то повзрослел в свои двадцать два года. Но таким он стал тоже после того случая, тогда изменились почти все и никогда не станут прежними. Сероглазая даже посмеялась бы, если бы это не было так грустно, ну или если бы она не была насколько сонная. — От остальных жду до завтра письменные отчёты о выполненных заданиях, — громко объявил Пейн, и на всю пещеру раздалось единое: «Да, Лидер-сама!» Девушка открыла глаза, вставая с земли. Собрание выдалось на удивление коротким, отчего ей становилось непривычно находиться в такой обстановке. Хару направилась в сторону убежища, но мозг хреново соображал всё ещё из-за того, что куноичи недавно проснулась. — Идём, Дейдара, — сказала она не поворачиваясь, но подрывник не двинулся, — Дейдара! Чего ты там стоишь, пошли уже! — Иду, иду, хм… Когда они дошли до логова, Тсукури сложил печать, и земля будто раздвинулась, давая пройти нукенинам. Спрыгнув вниз, парень хотел было помочь сероглазой, но та, задрав нос, что было весьма лишним, спустилась за ним. Земля над ними заросла, и напарники прошли по земляному коридору, который освещали свечи. Старую базу пришлось бросить, так как шиноби деревни Облака начали что-то подозревать, хотя защита из чакры работала на высшем уровне. Новое убежище представляло собой подземелье, подобно логовам змеиного саннина. Комнаты там были небольшие, по одной на каждую пару, плюс хранилища с пищей и боеприпасами. Зайдя в свои апартаменты, террорист скинул с себя тёмный плащ, забросив его в угол. — Хару? — Чего тебе? — она уже лежала на своей кровати лицом к стене, когда Тсукури окликнул её. Куноичи обернулась на напарника, тот сидел на своей постели, слегка прогибаясь в пояснице, смотрел на девушку с долей усталости, но при этом продолжал слабо улыбаться. — Смоешь мне макияж? — по-мужски широкие плечи парня выпрямились, а ладони сжали постельное бельё. Хару отвернулась от него, прикрывая глаза. — Тебе уже пришили руки, так что справляйся сам. — Ну в последний раз, хм. Мне нравится, когда тушь стираешь мне именно ты… Светловолосая цокнула, вставая с кровати и подходя к подрывнику. Она взяла ватный диск и опустила его в стакан воды, стоящий на столе. Подойдя к Дейдаре вплотную, сероглазая подняла его голову за подбородок и аккуратно провела по векам. Парень прикрыл глаза, улыбась, как довольный кот. Отступница хмурила брови то ли от привычного усердия, то ли от неприятных чувств. Блондин просто смотрел на неё одним глазом, пока второй девушка протирала, ему было неописуемо приятно, когда Хару касалась его лица. Что-то в нём чёлкало и бурлило, но он, зная, что девушка никогда не будет с ним, пытался удержать себя, чтобы не сделать ей ещё больнее. — Всё, — с той же неприязнью сказала светловолосая, кладя на столешницу диск и собираясь отходить. Тсукури улыбнулся шире и потянулся к лицу младшей, чтобы оставить поцелуй, но куноичи приостановила его пыл, надавливая на плечи, тем самым отдаляя парня от себя. Дей вздохнул, провожая взглядом напарницу, которая вышла из их комнаты, бросив напоследок лишь одно «пойду поем». Когда дверь закрылась, он опустил голову, смотря в пол и пытаясь разглядеть там что-то. Будто ответ на вопрос «почему?», но ответ подрывник знал. — Хм… — откинувшись назад, парень разглядывал уже потолок.***
На кухне сидел Хидан. Заметив девушку, он, словно почуял её настроение и состроил вырожение лица, приближенное к вырожению сероглазой. — Вы с Какузу завтра выходите? — сухо спросила она, роясь в ящике с провизией. Выудив из него консерву с холодным, но зато варёным рисом, Хару сделала вид, что ищет ещё что-то, лишь бы не поворачиваться на собеседника. — Да… — Ты спокойный какой-то, — куноичи всё же повернулась к пепельноволосому, усаживаясь напротив и вскрывая банку. — Я бы на твоём месте поволновалась о поимке Двухвостого. — А чему мне волноваться? — Как минимум тому, что ты можешь погибнуть, и… Она замолчала, ибо джашиниста уже прорвало на ржач, а уголки его губ трещали по швам. Словив на себе чужой взгляд, он сдержал очередную порцию смеха, прокашливаясь. — Извини, — несколько раз глубоко вздохнув, Хидан окончательно подавил смех, но нервно сдержанная улыбка всё же присутствовала на его лице. — Продолжай. Девушка, выждав ещё секунды четыре, вновь опустила глаза в банку с рисом. — Сасори-сан тоже был уверен, что победить его будет невозможно, но… — от утраты ценного советника и просто человека, на которого можно было положиться, Хару не дёрнула и глазом. Смерть всё равно рано или поздно наступит у всех, без исключения. — Он погиб. И, вдабавок, от рук мелкой несовершеннолетней девчонки из Конохагакуре. — Он просто лошара, другим не назовёшь. Куноичи взяла палочками очередной кусочек риса, кладя в рот. Еда была какой-то безжизненной и чрезмерно пресной, но голод брал своё. — Самоуверенность сыграет с тобой злую шутку, Хидан. — Ну супер! — фанатик всплестнул руками, ставя на стол чашку из-под чая. — Меня окружают одни еbучие зануды… — Тебе виднее.