***
— Да ты задрал спать! — светловолосая склонилась над лежащим на твёрдом шершавом панцире Исобу террористом. Дейдара открыл глаз, вдыхая влажный озёрный воздух. — И что теперь, хм? Птички мои работают… Глиняные птицы летели впереди, таща за собой тяжёлую тушу Трёххвостого. Куноичи выпрямилась, смотря куда-то вдаль, на горизонт. Солнце садилось, но сил на то, чтобы в полной мере полюбоваться, не осталось. Как же больно было осознавать, что кого-то радует красивый закат, превращающий небо в палитру ярких тёплых красок. А тебя не радует. А тебе всё равно. — Ты нервная… — парень тоже перевёл взгляд на небо. — Придираешься ко мне всегда, хм-м… Ответить было нечего, поэтому девушка промолчала. — Расслабься, весь бой уже позади, — его голос снова окликнул Хару. Она стояла к блондину спиной, всё так же глядя на солнце. Смотреть на него было не так больно, как днём, а скорее интересно, ибо ровный рыжий круг прямо на глазах заходил за горы. Когда он всё же скрылся за горизонтом, сумерки накрыли местность, и сероглазая повернулась к подрывнику, который вновь позвал её. — У меня есть мечта… — С чего такие откровения? — нахмурилась она, чуть наклоняя голову набок. Всё это начинало напрягать. Все эти ненужные слова, которые никак не относятся к миссиям или целям организации, все те многочисленные ссоры, происходящие на пустом месте, всё… Куноичи присела около старшего. В плоть впивались маленькие колючие зубчики чужого панциря, отчего сидеть было как минимум неприятно. — Ну и в чём она заключается? Тсукури выждал несколько секунд, прежде чем ответить. — Я мечтаю сделать самый большой взрыв, чтобы все в мире его увидели, хм. — Банально, — фыркнула светловолосая. — Я думала ты мечтаешь о моих руке и сердце… Хотя это тоже банально… — Не оскорбляй моё искусство! — Дейдара приподнялся на локтях, с какой-то несущественной агрессией откидывая вбок чёлку. — Какое нахрен искусство? — Не понимаешь, вот и молчи, хм! Отвернувшись от напарницы, голубоглазый прикрыл очи и попытался концентрировать чакру только на глиняных птицах. Хару готова была поспорить, что если бы в этот момент подле него сидел кто-то за исключением её самой, террорист с удовольствием бы взорвал этого человека. А ей даже не пригрозил… Им предстоит долгий путь до пещеры, чтобы запечатать Трёххвостого. Такими темпами они с неделю будут добираться до места назначения, но всё это нужно для плана, который преподнёс им Пейн. И куноичи хотелось верить, что она идёт по верному пути, раз так считает Лидер. Хотя полной уверенности не было, что это правильно, но светловолосую утешал лишь тот факт, что она будет полезна хоть кому-то, даже если этот кто-то — злодей.***
Время летело так быстро, что девушка не замечала этого. Отдавшись работе, она была полностью поглащена процессом так, что забывала обо всём, включая даже личную жизнь. Ну а зачем она нужна, если в ней ничего толком и не клеется. — Хидан, где ты успел порвать плащ? — негромко спросила она со сложанной руками печатью, заметив, что у пепельноволосого не хватает куска одежды. — Я тебе даже больше скажу: мне сегодня ещё и голову отрубили нах¥й! Фанатику это явно подняло настроение, что он даже весело поддёрнул плечами. — Это же так прекрасно, когда ты протыкаешь себе что-нибудь, — он мечтательно закатил глаза, и Хару пожалела, что напомнила ему об этом. — Когда ты чувствуешь дичайшую боль на долю секунды, а потом такое облегчение… — Хочешь сказать, что твоя боль — это искусство? — вклинился в разговор Тсукури. — Именно! — Ты не прав! Искусство — это взрыв! — Нет, боль от ритуалов Джашина! — Так, стой. Они же оба мимолётны, хм… — Кстати да… — С кем я работаю?.. — сероглазая страдальчески запрокинула голову, выдыхая сухой воздух. На всю пещеру послышался громовой голос Пейна, сообщающий, чтобы все закрыли рты и сконцентрировались. Впереди несколько бессонных дней и ночей, поэтому нужно отдать всего себя, чтобы закончить побыстрее… Когда же наконец тяжёлая туша Исобу с грохотом упала на землю, светловолосая вздохнула с облегчением. Лидер сказал что-то подчинённым напоследок, но куноичи не особо его слушала. Голлограммы стали исчезать одна за другой, пока в пещере не остались два реальных человека, оными были Хару и Дейдара, и ещё одно изображение. — Я удивлена, что тебя не убили в первые дни, — протянула девушка, аккуратно спрыгивая с мезинца Гедо Мазо. — Смешишь… — отозвался Хидан, готовясь тоже прервать технику. — Смотри не умри. На это джашинист флегматично улыбнулся и исчез из виду. Светловолосая направилась на выход, игнорируя тело Трёххвостого, будто его и не было здесь никогда. — Пошли, Дей. — Сам знаю, хм…***
По прибытию в убежище не было ничего особенного на протяжении часов шести или семи. Где-то на поверхности всходило солнце, но Хару спала, как убитая. Проснулась она ближе к трём дня. Чужая, явно мужская рука трепала её плечо, отчего сон проходил немного быстрее. — Я приготовил тебе поесть, — вместо пожалания «доброго утра» (ведь кто когда встал, тому тогда и утро) сказал Учиха. Девушка перевернулась набок, заглядывая в чужие тёмные глаза. Бездонные, тяжёлые… — С чего такая надобность? Светловолосая приняла сидячее положение, опираясь руками о кровать и всё так же заспанно смотря куда-то в область груди Итачи. — Все настояли на том, чтобы я приготовил что-нибудь, а ты просто дольше всех спала. Мозг как-то отказывался принимать в себя информацию, из-за чего куноичи было сложно уловить смысл услышанных слов. Когда же до неё дошло, что она проспала, сероглазая тяжело вздохнула, поднимаясь с постели. — Все — это кто? Кисаме и Дейдара? — Ну по сути да. Они с брюнетом уже шли по коридору и молчали. Каждый думал о своём, но какая-то неловкая пауза всё же проскальзывала. — Хару? — М-м? — она повернула голову в сторону гения клана. На его лице читалось такое же отсутствие эмоций, странно отражающее девушку. — Я очень долго думал, — начал тот. — Я хочу загладить свою вину перед тобой, — слова не хотели вырываться наружу, хотели остаться в мыслях своего хозяина, но тот всё же выговаривал их, хоть и со скрываемым трудом. — Я слушаю, — косо посмотрев на темноглазого, сказала младшая. — У вас же с Мадарой было что-то, я прав? — он прошёл ещё пару метров, замирая, когда понял, что куноичи остановилась. Обернувшись назад, обладатель шарингана скользнул взглядом по светловолосой. Глаза её смотрели в пол, брови сведены, когда же она подняла серые безжизненные очи на старшего, взглянула с какой-то даже ненавистью. Бесполезно было давать отрицательный ответ — Ита видел все собственными глазами, как они с мужчиной почти поцеловались, да так откровенно, не похоже на что-то спонтанное. — Допустим, но я не хочу больше ничего слышать о нём. Она завернула на кухню, задевая парня плечом. Помещение было пустым, так что Учиха без напряга поспешил за девушкой, дабы объяснить. — Я могу создать гендзюцу, в котором вы с ним проживёте полную и счастливую жизнь… — его речь оборвалась. Отчеканив всё это на одном дыхании, брюнет стоял и смотрел на сероглазую, протянув к ней руку. Итачи не очень хотелось упомянать, что после этого он должен будет убить её, дабы та не разорвалась от осознания, что та жизнь — лишь иллюзия. — Ты понятия не имеешь, что он за человек, — чуть морщась, ответила светловолосая, даже палочки чуть треснули в её руке. Она взяла кусочек говядины из сукияки, которое пахло достаточно аппетитно, и положила в рот, всё с тем же вырожением лица поглядывая на замеревшего Учиху. — Ты не знаешь его. Брюнет подошёл ближе к столу, присаживаясь и тоже беря в руки палочки, видно не ел ещё. Хоть одно успокаивало Хару, а именно то, что блюдо было вкусное, ведь обычно на завтрак, обед и ужин был безвкусный рис и ещё что-то. Но куски не хотели пролезть в горло, ощущение присутствия другого человека сильно давило, отчего даже желание поесть пропадало. Но голод был сильнее какого-то там аппетита, поэтому куноичи ела. Их весьма молчаливую трапезу прервал вылезший из стены Зетсу. Он посмотрел на нукенинов-коллег и выдохнул. — Зачем пришёл? — спросила сероглазая, дожёвавыя очередной кусок говядины. — Мне необходимо сообщить вам очень важную вещь, — Широ на мгновение замялся, но тут же продолжил. — Какузу мёртв, а Хидан… Скорее всего тоже. Кулаки сжались на автомате, ломая две деревянные палочки напополам. Взгляд, устремлённый в стол становился всё тяжелее. Каждый из них умирал, и светловолосая знала, что смерть настигнет и её, это лишь вопрос времени…