Четвёртый лишний: Возрождение

Сознание возвращалось хоть и постепенно, но Хару всё равно не ждала этого. Мозг как будто отходил ото сна, причём сон этот был глубокий и мрачный. Даже если бы девушка запомнила его, она бы не смогла сказать, что там происходило. Она открыла глаза и не увидела ничего. Даже не знала, где находится. В убежище ли, на улице, или в подсознательном пространстве… Веки были настолько тяжёлыми, что куноичи закрыла их обратно. Хотелось проморгаться и начать новый день, или что-нибудь ещё. Сделав глубокий вдох, светловолосая поняла, насколько сильно болела её грудная клетка. Голова тоже раскалывалась. Девушка попыталась вспомнить, что произошло с ней, мысли какими-то обрывками мелькали перед глазами, создавая из клочков полную картину. Сероглазая тогда хлопнулась в обморок посреди боя. Отлично! Нет, просто замечательно! — Что за чёрт?.. — тихо протянула она в темноту. Хару не ждала ответа. Ей было просто интересно, когда это она успела растерять свою выносливость? Или это всё последствия тяжёлой тренировки? Или надо было идти до поселения пешком, а не под землёй? Или просто случился какой-то звиздец. Этот ответ вполне удовлетворял куноичи. — Ты как? — более чем знакомый голос окликнул её из темноты. — Дерьмово, — без энтузиазма ответила светловолосая, приоткрывая глаза и пытаясь всмотреться в пространство вокруг себя. Чужая фигура выплыла из мглы тёмным пятном, какие обычно бывают, когда посмотришь на солнце. — Да, я в курсе. — Хидан? — в голосе даже не проступило удивление, когда в глаза сразу бросились почти забытые пепельные волосы и флегматичный взгляд. — Ты же умер. Не так ли? — Да х€р знает, — пожал плечами парень. — Я тоже умерла? — спросила девушка первый вопрос, который посетил её. Она встала, будто бы перетекая на ноги. — Нет, — твёрдо ответил тот, а потом усмехнулся. — Но так в обморок шлёпнуться только ты можешь… — Кто бы говорил. Умер почти самый первый. А я предупреждала! — Да не мёртвый я! — Почему тогда я тебя не видела после того, как ты ушёл ловить джинчуурики? — Я живой, но… Не в том состоянии, чтобы хоть как-то сообщить об этом. Я бессмертен, и только поэтому я завис между мирами, — это поставило куноичи в тупик. Она не была уверена, кого или что видит перед собой. То ли это призрак, то ли живой Хидан, то ли это подсознание шалит. — Хорошо, — медленно кивнула Хару. — А откуда ты знаешь, что я… — Я просто знаю, забей. Джашинист вёл себя белее чем странно, но почему-то это казалось сероглазой абсолютно нормальным. Будто бы так и должно быть, будто она знает, что будет в конце. — А почему я отключилась, знаешь? — сейчас ей хотелось узнать как можно больше, чтобы в голове состроилась полная картина произошедшего. — Знаю, — широко ухмыльнулся Хидан. — Говори. — А ты точно хочешь это услышать? — Да. — Ты беременна. Его спокойному «счастью» не было предела, пока куноичи открыла глаза так широко, как могло позволить тело. — От кого? — Вариантов ответа не много, — протянул он всё с той же ухмылкой. — Если точнее — один. Светловолосая приоткрыла губы, которые тот час растянулись в самой восторженной улыбке. Она сама не понимала, почему эта новость вызвала в ней такую бурю эмоций. Причём пока что только положительных. — У нас с Обито будет ребёнок!.. — громко шепнула Хару в сложенные ладонь, начиная ходить туда-обратно, даже не обращая внимания на парня. — Офигеть… Подожди, — она обернулась к Хидану. — А с ним всё нормально? Он не умер? — Да нет, ты чего. Что с ним может случится? — Ну я же была без сознания… — Во-первых, твой ребёнок смог бы питаться остатками твоей чакры. А во-вторых, тебе сознание вернули, правда сразу же наложили гендзуцу, но кого это, бл@ть, волнует… — Кто наложил? — Почему у тебя так дох¥я вопросов? — возмутился Хидан. В глазах девушки джашинист начал мерцать тёмными пятнами. Тот тоже, видимо, это заметил. — Мне нужно рассказать тебе последнюю, пиZдец какую важную вещь. Не вступай больше в сражения, ни в какие, даже в самые мелкие. Потому что ты тогда скорее всего умрёшь. Помни, ради Джашина прошу… Он бесследно исчез, и куноичи осталась в темноте. Вдруг она будто бы перенеслась в другой мир, хотя не была уверена, простояла она в одиночестве секунду или несколько часов. Когда светловолосая открывала глаза по-настоящему, она ожидала чего-угодно. Логова Учихи, неба, той же тьмы… Но вместо этого взгляд упал на серый, незнакомый потолок. Она с подавленным стоном села на тонком узком футоне. Девушка сразу земетила массивную дверь, а в стене напротив неё было маленькое окошко почти под потолком. Единственное, что пока что смущало, — это решётки, что на окне, что на двери. Куноичи попыталась прислушаться к ощущениям. Грудная клетка всё ещё побаливала от падения во время отключки. Голова тоже болела. Видимо, по ней ударили чем-то тяжёлым, предположительно — обломками земляного дракона. Запястья как будто бы сковали, а потом, как выяснилось, их действительно сковали вдобавок к щиколоткам. Цепь шла от одной из них к стене, где была прикреплена. — Офигенно. Я ещё и в тюряге. Хару аккуратно встала, инстинктивно поглаживая живот, и попыталась выглянуть в окно. Небо было чистым, слишком светлым для ночи, но каким-то тёмным для дня. Скорее всего сейчас было утро, часа четыре. Куноичи напряглась, замечая, как рука лежит на плоском животе, закрытом грязной, местами даже порванной туникой. Даже одежда говорила, что завалило её знатно. — Я снам не верю, — язвительно сказала она, зачем-то показав небу язык. Девушка начала медленно обхаживать камеру, потому что спать не хотелось от слова «совсем». Подойдя к двери, она положила ладонь на железные прутья, пальцы сжались. В коридоре горели огоньки, вдалике стояли какие-то люди. Светловолосая простояла ещё пару минут и снова начала себя осматривать. То, что она видела перед пробуждением (подсознание Хару не было уверено, что это сон) казалось бредом. И почему-то сероглазой хотелось верить, что это действительно бред. Она села на футон, сметря на свои ладони в железных браслетах. Мысль о ребёнке правда грела сердце, но мозг отвергал эту радость. «А если Обито будет против?» — подумала девушка, скрепляя руки в замок и смотря в одну точку. — «Нет. Раз я сказала, что в сны не верю, значит не верю.» Хару не заметила, как минута проходила за минутой, но вскоре куноичи решила всё же лечь, потому что скорее всего ждать какого-то взаимодействия снаружи пришлось бы ещё долго. От отчаяния она попыталась снести стену какой-нибудь техникой, но забросила эту затею, ибо чакра в помещении не работала. Светловолосая старалась уснуть, чтобы хоть как-то скоротать время, но максимум, чего она добилась — лёгкая дремота. Внезапно в замке повернули ключ, и дверь скрипнула. Девушка открыла глаза, как ни в чём ни бывало. Перед ней стоял шиноби в серо-фиолетовой форме и символом листа на протекторе. — Что я здесь делаю? — спросила куноичи, садясь. — Весьма некорректный вопрос, — человек подошёл к светловолосой, отклепляя цепь от браслета на щиколотке. В один рывок он поднял Хару на ноги, заламывая руки за спину и выводя из камеры, где его ждал другой шиноби. Девушка даже не сопротивлялась, потому что знала — если сделает что-то не так, то станет хуже. Тем более, что она не в том состоянии, чтобы сражаться, хотя бы потому, что на ней чакросдерживающие браслеты. Она послушно дала себя увести в какое-то стороннее помещение, где стояло ещё несколько людей. Сероглазую отпустили Увидев кресло, куноичи плюхнулась туда, будто бы у себя дома, и сложила руки на груди и ногу на ногу. — Ты — член Акацуки, нукенин S-ранга и… — протянул шиноби, сидящий за столом и гладящий в документы. — И всё пока что. — А я её знаю, — откликнулся другой из дальнего угла. — Это же… Проститутка из барделя Кумогакуре. У всех присутствующих сразу возрос интерес к происходящему. Хару хоть и не слишком заметно, но покрылась краской. — Ты по-моему что-то путаешь… — Я точно говорю, у меня хорошая память на лица! — Так! — все разговоры прекратились под громким хлопком по столу. — Потом обсудите. Посторонние вышли. Несколько шиноби покинули комнату, оставляя трёх человек: саму Хару, мужчину, сидевшего за документами, и (скорее всего) его помощника. — Давай начнём с простого, — он потёр переносицу. — Твоё имя и личные данные. — Хару. Шиноби выджал ещё несколько секунд, после чего перевёл на девушку прищуренный взгляд. — Это всё? — Да, а что вы ещё хотите от меня услышать? — светловолосая выгнула бровь, стараясь состроить из себя дурочку, чтобы хоть как-то ввести врагов в заблуждение. Прибегать к крайностям пока не хотелось. — Личные данные, — повторился мужчина, вставая из-за стола. — Ну на то они и личные, — пожала плечами куноичи. — Я не имею понятия, понимаешь ты это или нет, но добровольный допрос — это самый простой способ добиться нужной информации. И ещё, заметь, самый безболезненный по отношению к тебе. Девушка сидела, не зная, что сказать теперь. Она не собиралась что-то говорить, ибо это было бы позором на всю оставшуюся жизнь. — Я не в том положении, чтобы корректно отвечать на тупые вопросы. — Ах вот как… — протянул мужчина. Он обернулся через плечо, обращаясь к напарнику, — В пыточную камеру её. — Но там уже нет мест. — Все что — очень важные преступники? — Д-да, — заикнулся тот, ловя на себе чужой взгляд. — Значит сообщи нашим: пускай отведут туда, откуда взяли, а в пыточную камеру отведём, когда расписание освободится.