Caretaker

— Погоди, мне не послышалось? Ты реально отвёл его в клуб Fireworks? — Да. Тэхён расслабленно сидит в кресле в своей спальне и прижимает телефон к уху, разговаривая с Пак Чимином, который позвонил первым и в начале разговора дико извинялся перед ним за то, что не отвечал. Парню пришлось ненадолго уехать с родителями в другой город, чтобы уладить рабочие моменты их семейного бизнеса. Тэхён не держит обиду, и рад, что может обсудить своего смотрителя с ним. Пак Чимин — единственный человек, проверенный временем, с которым он действительно дружит. — Ахуеть, ТэТэ, — Чимин охает, не сдерживая эмоций. — Как ты понял, что ему нравится бдсм? — Нашёл кое-какие штучки в его сумке, — парень прислушивается к шуму, исходящему в коридоре, но это всего лишь пёс Чонгука подал свой голос, напомнив о своём присутствии. — Слушай, после того что ты сделал, он больше не будет нянькаться с тобой, — Чимин говорит на полном серьезе. — Ты там поосторожнее. — Пусть знает, с кем дело имеет. Мне плевать, — отвечает, но сердце предательски стучит. Тэхён внутри чувствует злость Чонгука даже на таком расстоянии. Но не проходит и минуты, как дверь распахивается, а на пороге стоит он. Чонгук здесь, и неизвестно, что происходило с ним. Его чёрные глаза пустые, а на лице ни единой эмоции. Рука Тэхёна медленно опускается вместе с телефоном, и едва уловимо слышно, как Чимин продолжает что-то ему говорить. Чонгук позади себя закрывает дверь и щёлкает замком, смотрит неотрывно и прямо на него. — Я перезвоню, — шепнув в телефон, Тэхён сбрасывает вызов и кладёт его на стол, поднявшись. По спине пробегает холодок от накаляющей обстановки. — Хорошо провёл время? Ты что-то рановато… — Ким Тэхён! — голос вынуждает вздрогнуть. — Что-то не так? — парень делает вид, будто ни о чём не знает, и даже бесстрашно заглядывает в глаза напротив, лицо же его выражает абсолютное спокойствие и хладнокровие. — Сегодня я подумал, что мы сможем подружиться, но ошибался, — Чонгук криво улыбается, ненадолго прикрыв веки. — Ты все испортил. — Вот и славно. Не хотел быть друзьями. — Я даже не представлял, что ты можешь отправить меня в бдсм-комнату, где меня будет ждать шлюха, — Чонгук убирает волосы со лба, возмущённо надув губы. — Ты превзошёл мои ожидания! — Разве ты это не любишь? — Тэхён наблюдает за его насмешливой реакцией. — Я?! Послушай, ты уже все границы переходишь… — Я видел всё! — перебивает наследник. — В твоей сумке. — Неужели, серьезно? — Чонгук прыскает от нервного смеха, почти сразу же успокаиваясь. При виде парня в голове всплывает всё, что тот посмел натворить за этот вечер: и клуб, и наркотики, и та злополучная комната наверху. А что могло бы случиться с ним, если бы не получилось преодолеть фальшивое желание, если бы Чонгук поддался дурману? Чонгук ловко хватает Тэхёна за локоть, сжимая кожу пальцами. За то время, что Чонгук был в клубе один, он успел переодеться в серый пижамный комплект с золотыми вставками, который свободно струится по телу. Несмотря на его бесстрашные и уверенные ответы, в глазах читается страх, который довольно тяжело скрыть. Он не напрасно его боится сейчас, Чонгуку просто нужно ещё пару минут, чтобы разозлиться сильнее и не отступить назад, пожалев его снова. С таким, как Тэхён, быть мягким — огромная ошибка. — В моей сумке лежат принадлежности для дрессировки собак, потому что я кинолог, Ким Тэхён, — наследник, услышав это, шокировано приоткрывает рот и отказывается ему верить. — Но ты знаешь, благодаря тебе у меня появился интерес попробовать кое-что из бдсм на тебе. Насколько я узнал, эта практика позволяет подчинять, а это то, что мне нужно в воспитании. Тэхён замечает в его руке, которая всё это время была за спиной, а сейчас появляется в поле зрения, веревку и кляп, потому неосознанно делает шаг назад. — Нужно добровольное согласие на это, — обозначает он важный факт. — Тэхён, твой бармен подсыпал мне наркотик, который действует до сих пор. Ты даже спорить со мной не имеешь права больше. Иначе я подам в суд. У Тэхёна пропадает дар речи. Всё тело будто пронзает током, рассыпается на кусочки, в ушах белый шум, а перед глазами — устрашающее лицо смотрителя, который оказался умнее в его собственной игре. Парень отворачивается, закусив губу, но Чонгук больше не собирается давать ему время на раздумья. Он ничего не спросит, а будет делать так, как захочет. Сам Ким Тэквон дал согласие на это. — Хорошо, так и быть, — Тэхён на мгновенье поднимает руки вверх, но делает это лишь для того, чтобы маневром нанести неожиданный удар. Чонгук не пропускает летящий в него кулак, а ловко хватает его своей крупной ладонью, крепко сжимает. Второй ладонью берёт чужое предплечье и пихает ближе к стене, сразу фиксируя обе руки над головой. Тэхён недовольно рычит, ищет любые лазейки, чтобы избавиться от него, словно маленький, но Чонгук, как каменная стена, не реагирует на стенания парня, по очереди расстёгивая все пуговицы на атласной рубашке. Когда рубашка оказывается полностью распахнута, Чонгук рывком меняет положение рук парня за спину, чтобы удобнее было снять элемент одежды, говорит: — Ничего личного, Тэхён, — и толкает его на кровать на живот. От такой резкой смены положения Тэхён первые пару секунд дезориентировано оглядывается, и Чонгук не упускает возможности пустить в дело взятую в клубе верёвку. Кисти рук оказываются плотно и до болезненного трения привязаны за спиной друг к другу. Чонгук связывает и предплечья до локтей красивой разнообразной шнуровкой, делая крепкий узел сверху. Процесс приносит некое умиротворение, ведь Тэхён прочувствует на своей шкуре всё то, на что своими же руками обрёк Чонгука в той самой комнате. Когда пижамные штаны оказываются на полу, и по ногам бежит холодок, Тэхён ещё пытается сопротивляться, но как только осознаёт, что это бесполезно, замолкает и даже не шевелится. Чонгук протягивает веревку через шею, талию, ноги, делая незамысловатые узлы, взглядом цепляется за участки его тела, разглядывает детали, такие как: тонкая ключица, плоский живот, вспухшие от напряжения венки на руках, длинные пальцы, ровные ноги. Дыхание окончательно сбивается, когда он отходит и наблюдает перед собой лежащего зафиксированного парня. Он таки это сделал, повторил в точности чужой опыт. В некоторых местах веревка больно стягивает кожу, неприятно трётся, и Тэхён морщится. — А ты хорош, — Тэхёну ничего не мешает улыбнуться, даже если скован в собственной постели. — Какой ты кинолог, если ты мастер шибари? Тем более я видел в твоей сумке хлыст и ошейники! Ты озабоченный маньяк, который пришёл в мой дом, чтобы такое со мной вытворять! — Тебе повезло, что я сейчас их не использую, — Чонгук рассматривает кляп в руке, который, можно признать, украл из клуба на эмоциях. — То есть я прав?! Какой пиздец! Я немедленно должен позвонить отцу, чтобы он был в курсе, что ты со мной собираешься делать. Дай мой телефон! — Тэхён пытается хотя бы сесть, но даже двинуться не может. — Этот? — Чонгук берет дорогой смартфон самой последней модели. — О нет, лучше положи, — парень обреченно стонет, догадавшись, что он задумал. — Побудет пока что у меня, — рука вместе с телефоном скользит в собственный карман, и Тэхён пыхтит от злости. — Вот же блять… Это не сойдёт тебе с рук, Чон Чонгук, — рычит наследник и елозит по кровати, чтобы найти удобную позу. — Я обещаю тебе, слышишь? Сколько мне сидеть так ещё? — Может, день, может, два, — Чонгук блуждает по комнате, пока Ким не сводит с него своего грозного взгляда. — Ты с ума сошёл?! А ну, освободи меня сейчас же! Сволочь ты такая! Чонгук сокращает между ними расстояние внезапно и, не имея сил терпеть его возмущения, вставляет кляп в рот, полностью лишая его возможности полноценно разговаривать. После этого ярость Тэхёна будто улетучивается, а на смену приходит удивление, его брови возмущённо сводятся к переносице. Когда он снова хочет что-то произнести, слышно лишь одно мычание. — Ну как, нравится? — бросает в ответ Чонгук, придерживая его за плечи. — Повеселишься тут без меня? Тэхён кряхтит и отрицательно качает головой, надеясь, что Чонгук не бросит его здесь в одиночестве. Он прекрасно понимает, что Чон делает всё возможное, чтобы он почувствовал всё на себе, осознал свои ошибки. Но больше всего он ненавидит в этом признаваться, быть в чьих-то глазах слабым. — Мне нужно переодеться и покормить Бама, а ты полежи и подумай над своим поведением. Тэхён мычит в кляп громче, чтобы на него обратили внимание, чтобы тот не уходил, но Чонгук, не оборачиваясь, хладнокровно хлопает дверью, не проявив никакой жалости и теплоты. Все шансы на это он потерял, возможно, навсегда, и теперь его смотритель больше не будет таким добрым и улыбчивым. Тэхён понимает, что даже в их первую встречу он тащил его за ухо нежно и проявлял заботу. Сейчас же его связали по самое не хочу и нужно радоваться, что не бросили в подвале. Чонгук мечтает поскорее избавиться от прилегающей к телу одежды, которая напоминает об испорченном вечере, поэтому быстрым шагом заходит в свою комнату, где с его питомцем мило беседует служанка. Кивнув ей головой, в знак благодарности за присмотр, девушка покидает его комнату, оставляя хозяина и собаку наедине. — Бам! Пёсик ровно за три секунды поднимает ему настроение, виляет длинным и тонким хвостом, высовывает язык и громко дышит, прижимаясь телом к ногам Чонгука, пока тот его неотрывно гладит рукой по коричневой шерсти. — Мой мальчик соскучился. Чонгук бы весь остаток позднего вечера посвятил своей собаке, гладя и обнимая, но в другой комнате его ожидает Тэхён, который сейчас сравним с Хатико, считает секунды до его возвращения и лежит на своём месте. Только поэтому Чонгук быстро ополаскивается в душе, переодевшись в свободную оверсайз футболку, спортивные широкие штаны, и заскакивает в кухню, где повар приготовил несколько блюд на выбор. — Что из этого Тэхён любит больше всего? На столешнице стоят три тарелки с аппетитной едой, которыми грех перебирать. В первой картофель с курицей; во второй закуска чапчхэ; в третьей тосты с авокадо и тунцом. — Он любит чапчхэ и курицу, — отвечает мужчина. — Тогда я возьму тосты, — злорадно усмехнувшись, Чонгук осторожно подбирает третью по счету тарелку, и повар удивлено наблюдает, не понимая смысла предыдущего вопроса. Направляется обратно к Ким Тэхёну, который за это время должен был обо всем хорошенько подумать. Хотя, по правде говоря, Чонгук не уверен, что этого наказания ему достаточно. Он заходит в комнату ровно тогда, когда на часах пробивает двенадцать ночи, и это слышно по настенным часам, которые висят в коридоре и издают короткий, но атмосферный звук колоколов, словно он очутился в восемнадцатом веке в каком-нибудь королевстве. Тэхён по-прежнему лежит, поудобнее устроившись на боку и даже прикрыв веки. Тело практически онемело, а нежная кожа в местах узлов слегка покраснела. Кляп во рту мешает полноценно сглотнуть, от чего слюна обильно вытекает изо рта, течёт по подбородку. Губы пересохли, и тот по возможности пытается шевелить челюстью, чтобы меньше болела. Чонгук находит в подобной картине нечто привлекательное, ему спокойно от того, что Цербер лишён возможности что-либо сделать. — Уснул, что ли? Услышав голос смотрителя, Тэхён резко распахивает веки и недовольно стонет, начиная вновь елозить по кровати. Со стороны это выглядит забавно. — Ты жестокий, — единственное, что удаётся распознать среди одних стонов и звуков. — Разве я бы приносил тебе поесть, если был жестоким? — Чонгук плюхается рядом, поставив тарелку с едой между ними. Его руки тянутся освободить страдающего от кляпа, и Тэхён с радостью ему поддаётся, облегчая задачу. — Какой кайф, — выдыхает тот, обретая возможность говорить. — Может, и верёвочки снимешь? — Нет уж, — твёрдо разрушает его надежду на полное освобождение и подставляет поближе еду. — Я ненавижу рыбу, — спешит предупредить парень, но кому это интересно? Чонгук молча запихивает в него тост и даже помогает его челюсти прожевать, обхватив нижнюю часть лица. — Полюбишь. Тэхёну никогда не нравился рыбный аромат, и он всегда избегал морепродукты, но, проглотив тост, подмечает, что вместе с авокадо вкус рыбы очень даже ничего. Но Чонгук, как назло, доедает остальные два на глазах у наследника. — Что-то надумал мне сказать? — интересуется Чон, отставив тарелку, которая стоит явно больше его собаки. — Да, — кивает тот и снова пытается подняться, садится поудобнее в кровати. — Где, блять, мой телефон?! — Спрятал. — Телефон — моё всё, понимаешь?… — Так деньги или телефон важнее? — перебивает его Чонгук, внимательно уставившись. Он специально подвинул кресло, чтобы сидеть напротив, и Тэхён задумывается, не зная ответа на этот вопрос. — Всё это важно, но мой телефон… — Забудь о нём, пока я здесь, — снова перебивает, и тот недовольно цокает языком, заиграв желваками. — Я пробовал тебя на ощупь пару дней, но ты же не думал, что я буду продолжать терпеть твои выходки? — Я просто хочу, чтобы ты свалил из моей жизни точно так же, как и появился, — открыто признаётся Тэхён. — С радостью, когда закончу свою работу, — поджимает губы он. — Не хочу подвести твоего отца. — Когда это мой отец стал для тебя таким важным?! Ты его дальний родственник, что ли? — Тэхён поражается и не верит ему. Ему в целом неприятно сидеть связанным и быть таким беспомощным и слабым. — Просто в отличие от некоторых, он тебя любит и заботится, — задумчиво произносит, искренне желая этому мужчине не страдать от собственного сына. Сам толком не понимает, почему настолько привязался к этому месту. — Ты посмотри, герой какой нашёлся, — фыркает Ким, отвернувшись. — Тогда ты злодей, — подыгрывает парень и смеётся с его смешной реакции. Сейчас они как никогда отлично смотрятся — Чонгук наконец принял роль доминанта. В комнате воцаряется тишина. Тэхён порой скулит от боли, мечтая избавиться от тугой верёвки, сдавливающей до ноющей боли, и даже не думает просить прощения ради освобождения. А Чонгук почему-то не уходит, хотя уже далеко за полночь. Какая-то мягкость в его характере пробивает небольшой просвет среди хладнокровия и злости, не позволяя ему бросить побеждённого Цербера. — Может уже свалишь? — не открывая глаз, нарушает тишину Тэхён. — Или так и будешь на меня пялиться? Чонгук задумывается о Баме, который наверняка ждёт и скучает, жаждет должного внимания от бросившего на весь день хозяина. — Ты просить прощения не будешь? — Нет, никогда в жизни, — отрицательно качает головой, и это единственное, что он сейчас может. — Ну, тогда спокойной ночи, — Чонгук резко поднимается, и Тэхён не верит, что он сейчас возьмет и уйдет, хотя сам же об этом просил. Внутри живет надежда, что без прощения его пощадят и отпустят, как впрочем было всегда. Отец никогда не настаивал на этом. Но похоже, Чонгук действительно это делает. Он уходит. — Постой! Вырывается у Тэхёна, и глаза начинают волнительно бегать, как только Чонгук открывает дверь и вопросительно на него смотрит. — Накрой меня хотя бы одеялом, — всё, что получается выдавить из себя и неловко покоситься в сторону. Он разве знает такое слово, как «извини»? Так и быть, Чонгук выполняет его просьбу, напоследок убедившись, что веревка не сильно сдавливает части тела, и Тэхён о своей боли преувеличивает. И не услышав ни одного нужного слова, выключает свет, тихо скрываясь за дверью. Пару минут стоит, прислушиваясь, как Тэхён стонет и материт его всем словарным запасом, и только после этого уходит в свою комнату, где его радостно встречает Бам, готовый уснуть со своим любимым хозяином. Лежа с ним в обнимку, он думает, что собаки гораздо умнее и лучше людей. Вот только полночи мерзавец Тэхён не покидает его мысли, внутри постепенно разрастается беспокойство: в порядке ли он? Не затекло ли его тело в зафиксированном положении? Даже Бам, чувствуя тревогу своего человека, взволнованно утыкается своим влажным носом в шею. Пролежав так несколько часов, Чонгук срывается в чужую комнату, босиком касаясь ледяной плитки, и идёт в правое крыло максимально тихо, чтобы по пути не разбудить прислугу. Тихо приоткрыв дверь комнаты Тэхёна, слышит, как тот ворочается в постели и явно мёрзнет, поскольку одеяло нечаянно слетело на пол. Его чуйка была не напрасной. Уж очень Чонгук боится, что от его наказаний пострадает здоровье наследника или будут последствия гораздо хуже. Его воспитание не позволит окончательно вести себя с ним бесчеловечно. Услышав шорохи, Тэхён поворачивается на этот раз менее активно, чувствуя себя жутко измотанным. — Чонгук? — Просто пришёл проверить, — прочистив горло, заходит полностью и подбирает с пола одеяло, накрывая парня вновь. И Тэхён слегка толкает его в коленку, привлекая к себе внимание ещё раз, дождавшись, когда он приблизится на минимальное расстояние. — Я сожалею, — скулит он, и Чонгук удивляется смене его тона, который стал куда мелодичнее. — Развяжи меня, это невыносимо. Пожалуйста. — Наконец-то, гордость отступила, — усмехнувшись, Чонгук убирает одеяло в сторону. И хоть это не совсем удачное извинение, ему этого достаточно, потому за считанные минуты освобождает его от верёвки. Естественно, Чонгук понимает, что это далеко не конец, и Тэхён за это время не превратился в ангелочка. Очевидно, что наследник захочет ещё пуще прежнего подсластить ему жизнь, добавить мёда. Тэхён не из тех людей, которые все забудут. Чонгуку достаточно посмотреть единожды тому в глаза, чтобы подтвердить свои мысли. Посмотрим, что ты будешь делать дальше, Ким Тэхён.