Сказки наяву

      Витани любила свою семью.       Да, трудно было назвать это полноценной семьёй, ведь у крохи остался только её отец, но большего малышке не нужно было. Рахиси вырастил её и воспитал, а ещё никогда-никогда её не бросит! Он был лучшим папой на свете, так считала Витани. Чувствовала это в каждом тёплом любящем взгляде золотистых глаз, в каждом слове, каждой новой рассказанной ей сказке…       Папа всегда был рядом. А эта пещера — их родной дом. Маленький и крепкий, как отражение семьи, всегда сбережёт от любой опасности. Витани любила свой крохотный домик, и больше ей ничего не нужно было — лишь бы папа был рядом, лишь бы рассказывал новые интересные истории! Хотя на самом деле больше всего ей нравились уже знакомые сюжеты.       Витани из раза в раз просила Рахиси рассказывать эти истории, и лев, не смея отказать любимой дочери, соглашался. Вот и снова начиналась волшебная сказка про принцессу, вот и снова золотистая кроха не смела оторвать восторженного фиалкового взгляда от самого главного рассказчика в её жизни. Сегодняшний день не стал для неё исключением.       Золотистый лев с теплом наблюдал за тем, как его дочурка устраивается поудобнее на чёрной гриве отца. Густой, такой мягкой и удобной — Витани слушала сказки только так, покрепче прижимаясь к родному существу. Словно так история становилась ещё красочнее, ярче и интереснее, а образы сами собой вдруг всплывали в голове… — Ну, Витани, какую сказку тебе сегодня рассказать?       Уже наступил вечер, и кроха никогда не засыпала без истории на ночь — не успокаивалась, пока не добьётся своего! Что было взять с Витани? Она ведь ещё совсем маленькая львичка. — Про принцессу и бродягу! — Но я ведь рассказывал её вчера, — неловко усмехнулся Рахиси, — и позавчера. Уже семь дней подряд. — И что? — возмутилась малютка — настолько грозно, насколько она могла! Конечно, на детской мордашке какая-либо угроза смотрелась скорее смешно, но вот фиалковые глаза были абсолютно серьёзны. — Эта сказка моя любимая! Ну расскажи ещё раз, пожа-а-а-алуйста!       И черногривый лев сдался. Ну как можно было отказать этим глазам? Таким родным и знакомым… — Ладно, — наконец, выдохнул лев, с тёплой улыбкой взглянув на Витани. Львичка радостно взвизгнула, едва ли не подпрыгнув от перевозбуждения, но кроха вовремя сдержалась. Она с деловитым видом устроилась поудобнее, и в предвкушении грядущего рассказа пошире раскрыла фиалковые глаза. В них заплясали огоньки — история хоть ещё и не началась, но детскому восторгу уже не было предела. — Давным-давно, в одном замечательном королевстве, жила юная принцесса. Она была сестрой короля — умная, задорная, а ещё очень отважная! Всегда могла постоять за себя. — Во всём королевстве её любили, — продолжила за отца Витани. Она проговаривала уже назубок заученные строчки с неописуемой теплотой и нежностью, словно сама была той принцессой. Эта львица явно ей очень нравилась, Витани ей восхищалась, — прислушивались к ней. А принцесса всегда и всем стремилась помогать. — Да, — едва заметно усмехнувшись, кивнул Рахиси. — Всё было именно так. И эта львица продолжила бы беззаботно жить в своём королевстве, если бы однажды не встретила на границе бродягу, попавшего в смертельную ловушку. Льва завалило огромными валунами. Их народ презирал подобных ему, но принцесса прониклась к бродяге искренним сочувствием и помогла молодому льву. Она оттащила массивные камни и освободила бедолагу, который чудом был спасён — львица буквально вырвала его из лап смерти. — За что он был ей вечно благодарен! — с улыбкой протянула львичка, тихо захихикав под наигранно осуждающим взором золотистых глаз отца. — Раз уж ты знаешь эту историю, тогда сама рассказывай её мне! — с насмешкой фыркнул Рахиси, но конечно же маленькой дочуркой его слова были восприняты всерьёз. Витани перепугалась, виновато присмирев под его внимательным взглядом, кроха выпалила: — Нет-нет, пап! Продолжай ты!       И конечно же лев был не против. — Принцесса и бродяга успели подружиться. Каждую ночь лев приходил к границе прайда и дожидался свою подругу, чтобы проводить время вместе с ней и просто общаться. Они относились друг к другу всё теплее с каждым днём, и всё было бы так же чудесно, если бы их идиллию не нарушило появление у принцессы дочери. Львица очень боялась, что об их запретных законом встречах узнают, и поэтому была вынуждена отдать дочь на воспитание отцу, после чего раз и навсегда пропала из их жизни. Бродяга очень долго горевал по своей подруге, но слишком сильно любил их дочь, чтобы бросить всё и пуститься вслед за принцессой — и одинокий лев стал самостоятельно воспитывать юную львичку в память о её матери.       Витани вновь раскрыла пасть от удивления несмотря на то, что слышала эту сказку уже десятки раз… и была бы не прочь окунуться в неё ещё раз, и ещё. Красивая история, ей всегда очень нравилась здесь принцесса — красивая, умная, смелая. И ей бы хотелось однажды узнать продолжение этой сказки, но она так некстати кончалась из раза в раз на одном и том же месте! Бродяга воспитывал дочку в одиночестве… — Вот такая судьба была у принцессы и бродяги, Витани, — с тяжёлым вздохом произнёс Рахиси, мягко улыбнувшись. — Их мир был слишком жесток, чтобы позволить им быть вместе. — Мир жесток, — отчеканила золотистая львичка, хмурясь, — и суров. В пещере гораздо безопаснее, верно, пап? — Верно, — кивнул Рахиси. — Иначе ты бы не была счастлива здесь, ведь так? — Всё так! — охотно воскликнула малышка, с большой любовью оглядывая каменистые своды родного дома. Она знала каждый камешек, каждую трещинку, каждую песчинку родной пещеры… небольшая, но уютная. С каменными стенами и песчаным полом. Лучшего не было для Витани, и здесь она была готова провести с отцом всю свою жизнь. — Ну что, прогуляемся около пещеры? — предложил Рахиси, аккуратно поднимаясь с места и встряхивая чёрную гриву — остатки песка мигом слетели с прядей длинной шерсти. Витани радостно взвизгнула, громко выкрикнув: — Да, да, да!       Малышка любила гулять. В такие моменты она лишний раз убеждалась в том, что здесь — её настоящий дом. На улице было довольно тихо. Их уютная пещерка была окружена высокими, как для маленькой львички, кустами, больше похожими на разросшуюся где-то посреди пустыни траву. Она рассеялась так плотно, что за её пределами Витани ничего не могла увидеть, но даже при этом прекрасно знала, что было там, за изгородью! Опасный и жестокий мир, от которого её защищали… мир, забиравший тысячи жизней с каждым новом восходом солнца.       А здесь кроха была счастлива в безопасности вместе со своим отцом. Уже никто не сможет разрушить их крохотный, уютный домик, а они его никогда-никогда не покинут! Витани так решила уже очень давно — ну, насколько это было возможно в её-то полгода.

***

      Вот и опять отец ушёл за пределы пещеры, и Витани осталась одна. Нет, львичка прекрасно понимала — у него важные дела, ведь он вместе с животными играл в «догонялки на жизнь» — если папа проигрывал, то учтиво отпускал зверя, а если выигрывал — зверь по своей воле шёл к ним на обед. Рахиси говорил, что это одна из тех самых жестоких игр мира по ту сторону пещеры, и, как бы Витани не просилась пойти вместе с ним, отец никогда ей не разрешал, и малышке приходилось оставаться одной.       В последнее время игра становилась всё длиннее, и отца дольше не было дома. Витани очень сильно скучала… в такие моменты каменистые своды из стен родного дома превращались в гнетущие оковы, затягивавшие её за собой. Львичка всячески пыталась себя развлечь, к примеру, подолгу рассматривала кривые линии на камнях в пещере и мысленно рисовала там красивые картинки, а порой и целые истории!       Вот и сейчас кроха делала ровно так же. Она пристроилась на тёплом, пригретом солнышком песке, задрав голову повыше к сводам пещеры — они были не так уж далеко даже для малютки, подобной ей, так что все трещинки и пятнышки на рельефной поверхности были замечательно видны. Вот, линия плавно изгибалась колечком… похоже на маленькую копию солнышка! От него лишь в одну сторону шли крохотные лучики, касаясь… большого разлёгшегося отдохнуть в траве облачка? Да, именно так! Облачко словно улыбалось ей в тот момент, зовя поваляться на солнышке вместе. И Витани очень бы хотелось побыть вместе с облачком, вот только из пещеры без отца выйти она не могла. К тому же, сегодня погода была пасмурной, вот-вот так и норовил начаться хмурый дождик. Быть может, это тому самому облачку не понравился отдых, и оно расплакалось?       Внимание фиалкоглазой малышки привлекли соседние силуэты. Она сощурилась, разглядывая плавные округлые линии. Похоже на неё саму! На львичку, только… большую. Более заострённую, с более серьёзным взглядом. Эта львица ей… улыбалась? Но как-то не так улыбалась, как улыбался ей отец! Как-то грустно улыбалась.       «Быть может, это мама?» — внезапно мелькнула мысль в голове малышки, и она с тоской протянула лапу к потолку пещеры — нет, до увиденного ею силуэта львицы было не дотянуться, совсем никак!       Раньше она редко задумывалась о маме. Папа говорил, что она умерла от страшной болезни жестокого мира сразу после того, как на свет появилась Витани. Теперь львичка особенно отчётливо почувствовала… это чувство… она не знала, как оно называется! Похоже на то, что она скучала, только в разы сильнее! Словно пропитанное грустью, притом, очень сильной.       Что же это за чувство?.. Кроха не знала.       Львичка любила подолгу рисовать на песке. Она словно создавала те самые картинки на камнях, только уже сама! Витани обернулась через плечо: за её спиной всё ещё красовался весьма симпатичный рисунок, где она, хоть и немного криво, изобразила себя и папу.       А ведь рисунок-то на самом деле незаконченный. Не хватало рядом её. Витани тяжело вздохнула, протягивая лапу к своему рисунку: мягкие, плавные линии на песке красиво изгибались в знакомые формы, вот только смотреть на него, как прежде, золотистая больше не могла.       Она вдруг с яростью полоснула лапой по песку, и красивый рисунок разлетелся крохотными песчинками во все стороны. Вот уже не было «песчаной» Витани, её «песчаного» папы. Лишь блёклая бесформенная полоса. — Витани, я вернулся! — грузный голос тяжело дышавшего льва раздался за её спиной внезапно, и львичка, резко обернувшись, вновь радостно рассмеялась, бросаясь навстречу к золотистому льву.       Вот только впервые из головы не вышел ни рисунок, ни львица, ни мысли о маме…       Обычно, при встрече с отцом, всё это забывалось само собой. Радость, бесконечное веселье и мечты оттесняли печальные раздумья на второй план, да и думать-то об этом было особо некогда!       Но теперь, когда Рахиси всё дольше не было дома, она оставалась один на один с собой и своими мыслями. Быть может, пришла пора задать этот вопрос? И папа расскажет ту самую сказку, которая когда-то была правдой, а не чьим-то вымыслом?       Рахиси втащил в пещеру пару пустынных кроликов, которых ему удалось поймать во время догонялок, и отложил их немного в сторону. — Ты не голодна? — спросил он у дочери немного отстранённо, а после примостился на песке рядом с ней. Фиалкоглазая львичка отрицательно покачала головой. — Нет, я… — она замешкалась. Собственно, было сложно подобрать какие-то слова, которые могли бы описать нечто подобное! Вопрос, который ей стоило бы задать уже очень давно, но задумываться о нем стала лишь совсем недавно… и грустно, и стыдно, но в то же время детский интерес и трепетание сердца подсказывали ей: «Это что-то важное. Ты должна это знать!» — Расскажи, пожалуйста, сказку.       Рахиси устало вздохнул, и всё-таки постарался ответить как можно ласковее: — Какую же сказку ты хочешь услышать? О принцессе и бродяге, так? — Нет. — Отец поднял свой взор, удивлённый и в какой-то момент даже сомнительный, но Витани уже слишком долго молчала, чтобы и сейчас отступить. — О маме. Я хочу услышать сказку о маме!       Рахиси смолк. Витани не понимала, что он чувствовал: его глаза вдруг погрустнели, стали серьезнее. Быть может, он скучал по маме и снова о ней вспомнил? Возможно. Или же причина была совсем в другом?..       Золотистый лев молчал нестерпимо долго, и, будь на месте Витани любой другой львёнок, он бы уже тысячу раз пожалел о том, что задал этот вопрос. Но не она. Малышка хотела знать правду, услышать что-то о матери, о которой папа всегда предпочитал молчать… — По-моему, Витани, ты уже слишком взрослая для сказок.

***

      Время шло.       Отец вот уже очень много дней подряд подолгу не возвращался с игры в догонялки и порой, уходя утром, появлялся только под вечер следующего дня. Всё это время Витани голодала в одиночестве.       Львичка всячески старалась успокоить себя тем, что папа всегда желал ей только самого лучшего — скорее всего, это проклятая игра становится всё сложнее, и ему просто нужно на неё больше времени… как же она ошибалась.       Витани не знала, кто эта львица.       Она не спала всю ночь. Живот словно пронзало острыми когтями от нестерпимого голода, а ещё сильно болела голова. Но львица-подросток через силу терпела это, преданно дожидаясь возвращения папы. Когда же он наконец победит травоядного и принесёт ей еду?..       Ожидание становилось невыносимым, Витани уже не могла, как обычно, придумывать сказки или о чём-то мечтать — от боли и голода, казалось, она вот-вот сойдёт с ума.       Львичка моментально услышала шаги, раздавшиеся приглушённым шёпотом песка за пределами пещеры. Она птицей сорвалась с места, бросившись к выходу из пещеры — Витани ужасно устала, хотя не бегала и не играла. Ожидание и голод, как оказалось, утомляли гораздо сильнее…       Она заметила отца лишь через какое-то время. Тот мягко и так неспешно подошёл к их родной пещере, широко улыбнувшись дочери. — Добрый вечер, милая… у тебя всё хорошо? — Витани опешила. Этот вопрос прозвучал очень, очень странно, учитывая факт того, что она голодала вот уже второй день! — Неплохо, — протянула золотистая, всеми силами пытаясь не терять былой оптимизм. Она через силу выдавила вежливую улыбку, однако же осмелилась продолжить, — но я очень хочу есть. — Есть?       Кажется, Рахиси был немало удивлён. И это ещё больше ставило львицу в ступор — она сделала шаг назад, дабы повнимательнее приглядеться к золотистым глазам отца, но… всё было, как прежде. Лишь неловко-вопросительный взгляд, довольный вид и растрёпанная чёрная грива. — Д-да, есть… — голос Витани дрожал. — Тебя не было два дня! — Целых два дня?..       Витани не понимала и не хотела понимать произошедшего, знать правду. Неужели он не был на игре в догонялки, неужели просто так, абсолютно без причины, оставил её одну на целых два дня. ГДЕ ЖЕ ОН БЫЛ ВСЁ ЭТО ВРЕМЯ? Вот только и ответ явился сам собой. — Ох, Рахиси, долго тебя ещё жда… а это ещё кто?       Перед ней предстала львица. Довольно молодая, с изящным телосложением, кремовой шерстью, чуть прищурыми небесно-голубыми глазами.       Витани впервые видела взрослую львицу. Она была… чем-то похожа на неё саму. Без гривы, с длинными вытянутыми лапами, аккуратной мордочкой, но эта львица отчего-то ей очень сильно не понравилось — подросток не знала, почему. Эта её требовательная гримаса и взгляд, бросаемый на отца, привередливый какой-то… Витани не понимала этого взгляда! — Витани, — Рахиси неловко усмехнулся. Он в панике переводил взгляд с одной львицы на другую, будто бы обдумывая, что бы такого сказать, дабы ответ устроил их обеих, — это Зива, моя… подруга. — Лев медлил. Витани с неприкрытым недовольством — как именно назывался этот вид недовольства, она и представить не могла, — взглянула на Зиву. Очень странная и подозрительная львица, которую отец соизволил впустить на их поляну! На их, только их, никому больше не принадлежащую поляну! — Приятно познакомиться, — сквозь зубы процедила подросток, в упор глядя на сухо фыркающую Зиву. Витани не знала, какое именно, но в тот момент её охватило какое-то совершенно новое чувство… оно жарким пылом солнца расползалось по телу, заставляя её с болью стискивать зубы. Вот бы впиться когтями этой выскочке в глотку! «Но так ведь нельзя! — напомнила сама себе Витани, вдруг испугавшись собственного нового чувства. — Она ведь ни в чём не виновата!» — Ух, какие мы дерзкие, — нарочито обидчиво протянула Зива, удостоив Витани пренебрежительным взором. — Кто она такая, Рахиси? — Это моя дочь… — Рахиси тяжко вздохнул. — У тебя есть дочь? — Зива заметно удивилась. — Почему ты не говорил мне об этом раньше? — Это было неважно, — отмахнулся Рахиси, подходя ближе к кремовой львице и ласково уткнувшись носом в её шею. Зива блаженно прикрыла глаза, казалось, позабыв о своём удивлении.       А вот слова отца всё никак не выходили из головы Витани, отражаясь гулким протяжным эхо. Львичка часто, тяжело дыша попятилась от двух друзей в сторону родной пещеры.       «Это неважно… это неважно… это неважно…»       Так неужели она не важна? Неужели лишь пустое место? Пустое настолько, что родной отец даже не соизволил рассказать своей подруге о дочери… Витани горько всхлипнула, ей было больно осознавать всё произошедшее!       А ещё ей очень, очень хотелось есть. По-видимости, сегодня львичка останется голодной. — Я надеюсь, что она нам не помешает. Это так? — голубоглазая львица прильнула к плечу золотистого льва, с игривой укоризной взглянув ему в глаза. Рахиси яро закивал головой: — Не беспокойся, Витани будет здесь. Ведь так?       Но подросток уже поняла, что это был далеко не вопрос, и её ответ ничего не изменит. Она тоскливым взором провожала два удаляющихся силуэта, которые скрылись за высокой травой. Отец уходил. Снова. И Витани не знала, когда он теперь вернётся. Неужто придётся подождать ещё два дня, или он и вовсе оставит её здесь одну навсегда-навсегда?       Подросток продолжала задавать себе из раза в раз один и тот же вопрос. Что она сделала не так? В чём провинилась? Почему отец променял её на какую-то Зиву?..       Она ведь была всё такой же, да? Маленькой, милой львичкой с добрым сердцем и светлой улыбкой! Что же в ней могло измениться, чтобы отец её бросил… вот так…       Это вновь будет очень долгая бессонная ночь для Витани. Быть может, он всё же вернётся завтра?