Сказки наяву

      В тот злополучный день Рахиси всё-таки возвратился под утро. Однако с той самой первой и единственной встречи Витани с Зивой отец практически не появлялся в пещере, и подросток дни и ночи проводила в полном одиночестве среди её каменных стен. Рахиси время от времени приносил дочери так необходимую еду и воду, но никаких игр или веселья больше не было. Совсем.       А Витани так хотелось снова услышать любимую сказку… хотя бы раз. В самый последний раз запомнить каждую строчку истории, которую, казалось, она начинала понемногу забывать. Ей была так нужна эта сказка! Про принцессу, про бродягу… словно забыв её, она забудет нечто очень важное. Забудет саму себя.       Вот и опять отец не появлялся уже вторые?.. нет, третьи сутки. А она была ужасно голодна — это назойливое ощущение удавалось подавлять с большим трудом, но за сто двадцать закатов и ровно сто двадцать один рассвет своей жизни — подросток упорно продолжала считать дни с той первой встречи с Зивой, — она научилась притуплять это чувство. Отвлекалась… на всё, что могла.       На причудливые «рисунки» камней, оставленные добродушной волшебницей-природой. На плавно плывшие по небу облака, что виднелись из пещеры едва ли — лишь осколок голубого неба. Витани мечтала о многом, но чаще всего это сводилось к несбыточным небылицам. Однажды она будет свободна! И, быть может, у неё будет друг или подруга, или даже полноценная семья…       Странно об этом думать, лёжа на песке в одинокой пещере посреди безжизненной пустоши. Но это было единственное, чем продолжала жить львица — надеждой. Надеждой, что однажды всё станет гораздо лучше — другой мечты у неё не было и быть не могло.       Живот жалобно заурчал, и Витани зажмурилась, дабы вновь хоть на какое-то время забыть о своём голоде. Она не знала, когда вернётся отец, а даже если и вернётся — принесёт ли с собой еду? Когда появилась эта Зива, он напрочь забыл о ней, о Витани. Это расстраивало золотистую ещё больше, однако ей не хотелось злиться на львицу — она-то в чём виновата, отличии от отца?       «Что, если я сама сыграю в догонялки на жизнь?»       Эта мысль была такой внезапной и в то же время рискованной, что поначалу Витани удивилась её существованию самому по себе. Однако с каждым мигом львица всё больше задумывалась о «сумасшедшей» идее, и всё больше приходила к тому, что эта мысль была не так уж и плоха. — У меня от рождения острый нюх, — рассуждала Витани, — если не найду животное для игры — вернусь домой по собственному запаху. Разве это так сложно?       Отец на вряд ли вернётся сегодня, Витани чувствовала это и не видела иного выхода. Лежать и покорно ждать львица уже не могла — она в нерешительности взглянула на выход из пещеры: там, за её пределами, вдалеке от родной поляны был совсем другой мир — жестокий и опасный. И Витани очень боялась покинуть пещеру — вдруг никогда-никогда не сможет вернуться в свой дом, где её всегда ждут?..       «Но кто меня ждёт сейчас?» — подросток опечалено опустила уши, оглянувшись. Отец уже не ждал её, это она его ждала, нуждалась в нём. А вот Витани, похоже, была Рахиси уже не нужна — у него была Зива. При этой мысли что-то больно кольнуло львичку прямо в сердце.       Она больше не могла ждать. Витани шагнула вперёд, затем ещё и ещё. Она шла смело, быстро, стремительно, пускай её шаг и прерывался, когда юная львица останавливалась, чтобы ещё раз взглянуть на пещеру. На свой дом, который она обещала никогда не покинуть, ведь там было так хорошо, там львица была счастлива!       Слишком много времени прошло.       Витани вновь сорвалась на вольный бег, и, с широко распахнутыми глазами, неслась по распростившейся перед ней полупустыне. Львица улыбалась — лапы сами уносили её далеко-далеко вперёд, а из груди вырывался звонкий, безудержный смех. Она вдруг почувствовала себя… облаком! Да, вольным облаком со своей картинки, гонимым ветром! Таким… таким… она не знала, как называется это чувство. Но вся её душа хотела просто бежать, бежать и бежать — только вперёд, навстречу чему-то, чего она сама пока не понимала! Прекрасное чувство, как бы оно ни называлось.       Бежать было легко. Подросток с большим восхищением смотрела по сторонам, жадно поедая глазами расстилавшиеся перед ней пейзажи — да, пустошь была однобока и не особо разнообразна, но для Витани всё это казалось каким-то новым неизведанным чудом. Будто бы она попала в сказку, но на этот раз по-настоящему! Родной пещеры уже не было видно.       Золотистая львица остановилась, поняв, что уже достаточно далеко для начала игры. Нужно лишь найти травоядное животное в напарники…       Она повела носом, пытаясь уловить хотя бы издали похожий запах. Отец приносил еду в пещеру, наверняка животное должно пахнуть так же! И львица не ошиблась: ей удалось учуять тёплый, едва уловимый аромат — сладковатый, с нотками сухой травы и застоявшейся без дождя пыли. Витани помнила этот запах, так пахла ан-ти-ло-па. Довольно большой длинноногий зверь со смешными рогами!       Будет сложно самой поймать ан-ти-ло-пу, и всё-таки юная львица решила хотя бы попытаться. В случае неудачи она сразу же побежит назад, к пещере — специально для этого Витани сверила свой собственный след прежде, чем пуститься в погоню.       Запах становился всё ярче и отчётливее, Витани внимательно следила за переменами в нём, чтобы точно прийти именно к этой антилопе. Она не могла терять время — очень хотелось есть, нестерпимо сильно. Голод подгонял подростка поскорее победить в этой игре!       И вот, антилопа всё-таки показалась из-за песчаной дюны. Похоже, бедняжка отбилась от стада — она в смятении бродила одна, нервно оглядываясь в поисках своих товарищей. Витани решила, что лучшего шанса и не выпадет — надо сейчас же предлагать этой антилопе стать напарницей!       Золотистая львица в пару рывков настигла антилопу, широко улыбнувшись той и приветливо вильнув хвостом. Травоядная в непонимании взглянула на фиалкоглазую, боязливо отходя в сторону, однако Витани поспешила окликнуть её первой: — Госпожа антилопа, давайте сыграем в догонялки на жизнь! Мне ну о-о-очень нужно!       Антилопа, по-видимости, не совсем поняла суть произнесённых ею слов. Она лишь в панике сорвалась с места и кинулась бежать подальше от золотистой львички, но Витани решила настаивать на своём — она пустилась следом за ней.       «Быть может, догонялки уже начались?» — вдруг подумала она, и эта мысль показалась Витани более, чем разумной. Тогда львица с ещё большим усердием побежала за антилопой, взрывая лапами безжизненную полупустынную почву — за спиной эффектно поднималась стена пыли, однако её игре это никак не помогало.       И вскоре Витани начала уставать. Силы покидали её быстро и стремительно — ровно так же, как отдалялась от подростка перепуганная антилопа. Львица всячески пыталась вновь побежать и нагнать её, однако лапы не слушались, в глазах всё плыло, и только сердце продолжало бешено колотиться в груди.       Когда антилопа окончательно скрылась за горизонтом, Витани сдалась, обессилено упав на горячий, согретый солнцем песок.       Она так и замерла в глухом отчаянии, нервно хватая пастью воздух и пытаясь хоть как-то отдышаться. Как же так! Она проиграла этой антилопе… такая быстроногая, такая прыткая — как с ней вообще можно играть в догонялки? Львичка горько вздохнула. Похоже, она всё-таки останется голодной…       Надо было возвращаться. Снова сыграть в догонялки сегодня не получится, так может, стоит попытать удачу с возвращением отца? Пожалуй, сейчас он был её единственной надеждой, такой призрачной, и всё-таки, несмотря ни на что, существующей.       Львица лежала какое-то время на золотистом песке, устремив пустой взор на лазурный горизонт. Ей было очень грустно, а ещё голодно и так одиноко, что хотелось взять и заплакать! Но Витани не хотелось грустить, очень не хотелось. Её радовал сам факт того, что сейчас подростка окружали не строгие стены пещеры, а бескрайние просторы пустоши! Такие величественные, красивые и… она всё ещё не знала, как называется это чувство. Но, пожалуй, это ощущение действительно было очень похоже на облако.       В этот момент, как гром среди ясного неба, прямо перед её глазами стремительно пронёсся серый силуэт, а после некто шумно упал на песок совсем рядом с Витани. От неожиданности подросток во весь голос завизжала: — ААААААА!       И только после резко замолкла, поняв, какую же ошибку допустила. Золотистая львичка моментально вскочила с места на лапы — за это время она успела немного восстановиться, и всё же те ещё были довольно слабы, чтобы снова взять и убежать!       Витани с опаской поглядывала на это существо: тяжело дышащее — прямо как она сама несколько минут назад, — серое с чёрным, с неё ростом… львице не удавалось вспомнить ни одного подобного травоядного, а значит, это был хищник.       «Запомни, Витани: опаснее всего хищники. В голодные времена любой из них не побрезгает сыграть с тобой в догонялки на жизнь, и ты будешь убита ими. Нужно бояться любого незнакомца по ту сторону твоего дома!» — слова отца вспомнились сами собой, но было уже поздно бояться этого странного хищника — львица уже с ним столкнулась…       Заслышав её вопль, незнакомец резко вскочил на лапы и попятился, будто бы сам был не на шутку напуган… хотя с чего бы ему бояться? Он же хищник! Это он может скушать её на обед!       В этот момент Витани встретилась взглядом с этим существом. Его глаза были янтарными и, казалось, весьма разумными: округлившимися теперь уже от удивления при встрече с двумя напуганными фиалками. Заострённая морда, нос, шея, четыре лапы с мягкими подушечками на них, и хвост со смолисто-чёрной кисточкой… очень похож на неё саму, только с серой шерстью, чёрным хохолком на голове, проходившим тоненьким рядком ещё и по спине. А ещё с немного меньшей и будто повёрнутой в сторону задней лапой.       Казалось, он тоже её разглядывал. И внезапно подал голос: — Тише, тише, не бойся! Я тебя не трону…       Он отступил на несколько шагов назад, что, пускай и совсем немного, но подарило Витани облегчение. Однако она сама вся встрепенулась, взъерошилась, тоже отступила назад и долго, презрительно разглядывала это существо, скаля зубы — может, удастся его отпугнуть?.. — Папа говорит, что все звери, живущие за пределами моей пещеры — сущее зло и им нельзя доверять! Они могут убить. — Львица выкрикнула это злобно и агрессивно, пытаясь выглядеть хотя бы немного устрашающе! Однако её вдруг очень заинтересовал этот зверь. Он умел говорить, а ещё, похоже, был не таким уж и кровожадным, как рассказывал отец. Но его стоило бояться… и всё же, ответит он, или нет?       Любопытство или страх, что пересилит?       В тот же момент, как незнакомцем были произнесены следующие слова, до Витани наконец дошло осознание происходящего. Перед ней стоял лев, такой же, как и она сама. — Мир и впрямь опасен, — согласно кивнул незнакомец, сделав короткий, но весьма уверенный шаг вперёд. Витани ещё больше убедилась в своей догадке: мягкий, плавный шаг, как у львов, — но я не враг. Я не хочу тебе зла.       Теперь львичка совсем по-новому смотрела на внезапно свалившегося рядом с ней… настоящего льва! Почти такого же, как она сама — сомнений быть не могло! Лапы, хвост, нос, морда, уши — всё было одинаковым, та же походка, те же повадки.       Раз уж этот зверь был львом, значит, не было причин его бояться! Столько всего нужно было узнать, а сколько спросить — Витани на какой-то миг замерла, а после, не в силах удержать собственного любопытства, принялась разглядывать льва с неудержимым восхищением. — Я тебе верю! — кивнула она, и, посчитав, что того вполне достаточно для их знакомства — что может быть лучше, чем искреннее «Я тебе верю!» в таком случае? Лучше и быть не могло! — рванула к серому льву-подростку. Львица радостно скакала вокруг него, разглядывая как некое чудо — что же, для неё он действительно оказался настоящим чудом! Настоящим львёнком! Таким же, как и она, таким похожим… столько вопросов, ох, сколько вопросов! И сколько радости в одну эту встречу… — Вот это да! Мы с тобой одного возраста, так ты ещё и лев! Настоящий львёнок, такой же, как и я! Но совсем другой… серый, черногривый, с янтарными глазами! Я никогда не видела похожих, и мы с тобой, — золотистая львица, заглотив горячий воздух после своего долгого, восторженного монолога, столкнулась со львом нос к носу и прокричала во весь голос: — Львы-подростки! О-ди-на-ко-вы-е!       Новый знакомый остолбенел от удивления — казалось, он совсем не ждал столь бурных эмоций. Витани это тоже ввело в ступор — почему он не был рад? Неужели ему, в отличии от неё, не в первой было видеть львичку-подростка?        «А что, если он из тех самых прайдов? — подумалось Витани. — Где много-много львов?» Наверное, в прайде жить было здорово и совсем не одиноко. — Ч-что ты имеешь ввиду? — неловко усмехнулся серый лев. Однако львица к своему облегчению заметила старательно скрываемую улыбку на его мордашке, чему была бесконечно рада — значит, он был не против с ней поболтать! Она поговорит с настоящим львёнком!       Витани радостно прыгала из стороны в сторону, неспособная сдержать собственных эмоций. Она, с былым энтузиазмом и широко распахнутыми глазами, пояснила своему другу — да, в голове он представился ей уже таковым, ведь это же было так здорово наконец заиметь друга! — Ты лев моего возраста. Я никогда не видела себе подобных! Только представь себе, ты первый подросток, которого я увидела в своей жизни! Здорово, правда?! — Правда? — лев был немало удивлён, Витани хорошо это видела. Он смотрел на неё с потаённым интересом — смеялся над ней, или пытался понять, отчего она восторгается подобному? Львица не знала, и всё-таки решила пояснить: — Да… — львичка кивнула, опечалившись. — Я всю жизнь провела, будучи буквально запертой в пещере. Отец говорит что, мол: «Это всё ради твоей безопасности», так что я вынуждена сидеть взаперти. Я не видела никого из других львов и львиц, кроме моего отца. Ну а ты, — Витани коснулась груди льва, где уже понемногу начинала расти чёрная, как ночное небо, грива, — ты второй лев в жизни, которого я когда-либо видела!       Витани не знала, как этот лев отреагирует на слова и вообще захочет ли воспринимать её саму всерьёз. Они, наверное, так отличались! На вряд ли она была для него первой львичкой, которую он когда-либо видел. На вряд ли вообще нуждался в подобной подруге, которую отец не выпускал из пещеры ни на шаг… ну а вдруг? Вдруг он всё-таки захочет с ней дружить? Вдруг этот лев из тех самых сказок, которые она так любит!       Серый подросток тоскливо опустил свои янтарные глаза, явно раздумывая над словами Витани. Наконец, он посмотрел на неё и с грустью — львица хорошо чувствовала, что его эмоция была самой настоящей, будто бы он действительно понимал боль её одиночества, — произнёс: — У тебя очень тяжёлая судьба… мне искренне жаль.       Он… понимал её?..       Внезапно Витани захотелось взлететь к небесам, к тому самому облачку! Этот лев… он выслушал её, он был готов поддержать. Если это не дружба, то что же тогда?       Золотистая львица сорвалась с места — всю её печаль, все грустные мысли о когда-то счастливой жизни в родной пещере будто бы кто-то намеренно взял и выбросил из головы, — и подошла ко льву вплотную, широко улыбнувшись. Витани не хотелось, чтобы он грустил из-за неё, у него была такая добрая улыбка! — Спасибо! Но-о-о, не будем о грустном, — с задором протянула фиалкоглазая. — Меня зовут Витани!       Лев на миг был удивлён её именем, хотя самой львице оно очень нравилось. «Воинственная» звучало очень красиво, и было схоже по смыслу с «величественная». Как та самая принцесса из сказок! — А меня — Казоро, — львёнок улыбнулся, произнося своё имя, однако Витани вдруг нахмурилась и вскинула брови, только заслышав подобную… обидную кличку, но никак уж не имя! — «Неполноценный»? — львица в недоумении наклонила голову, пытаясь зацепиться хоть за малейшую детальку, которая могла бы ей дать понять, почему этого замечательного льва могли назвать Казоро. — С чего вдруг такое имя?       Серый лев горестно усмехнулся, указав на свою слабую заднюю лапу: — Ты ещё не заметила?       Витани уже без интереса окинула лапу льва оценивающим взглядом. Конечно же заметила, ещё при первом взгляде на него. И что с того? У неё, может, уши больше, а у него лапа меньше! Что в этом такого? — Заметила с самого начала. И что с того? Ты такой же, как и я.       Львица не сомневалась в своих словах — разве этот львёнок сильно отличался своей лапой? Взглянул бы на другой цвет шерсти или на гриву, но лапа… что в этом было такого? Витани не понимала. Быть может, это были те самые законы жестокого внешнего мира, которые как-то делали Казоро другим? — В моем прайде, — запинаясь, начал Казоро, не спуская глаз со своей слабой задней лапы, — все смеются и презирают меня из-за этого… недоразумения. Неужели ты не находишь мою «неполноценность» странной?       Что за чепуха? Ну конечно же нет! — Твоя лапа не делает тебя хуже, и уж тем более не делает тебя странным, — уверенно произнесла Витани то, что на самом деле думала. Если какая-то кучка недоумков придумала эти жестокие законы внешнего мира, то почему она должна под них подстраиваться? В сказках ведь лучше не тот, кто сильнее, а тот, у кого добрее сердце! Львица в это искренне верила. А вот Казоро, похоже, такого не знал — он опешил, с удивлением разглядывая серьёзные и такие настоящие глаза Витани, не в силах что-либо ответить или просто произнести хоть слово.       Львица вдруг поняла — это произошло так неожиданно и так внезапно, однако поразило и ранило её саму до глубины души! — Казоро был одинок. Так же, как и она. Одинок, окружённый множеством львов и львиц из этого своего прайда, с которыми он мог бы играть и которых мог бы просить рассказывать сказки… но те его не хотели принимать из-за глупых законов внешнего жестокого мира!       Но раз уж они оба одиноки, так почему бы им… не объединиться?.. Вдвоём уже точно не будешь один! — Будешь моим другом? — её голос дрожал, она робела, будто бы боясь чего-то — но чего? Наверное, страшилась его отрицательного ответа, на который Казоро имел бы полное право, однако Витани не хотелось терять единственного друга! Так не хотелось…       Серая лапа подростка оказалась на её золотистой, и Казоро, с грустью, но искренне улыбнувшись, ответил: — Конечно же буду.       Витани улыбнулась так радостно, как ещё никогда-никогда до этого! В душе разлилось то приятное, тёплое чувство, которое она, казалось, позабыла ещё в столь далёком детстве… у неё теперь был друг, самый настоящий. Разве она могла мечтать о большем счастье?       Теперь она не будет одна, в пещере, томительно долго дожидаться возвращения отца. — Ты мой единственный друг, — протянула Витани, глаза которой немного погрустнели при очередной мысли о золотистом родственнике. — Для меня ты тоже единственная подруга. — Слова Казоро прозвучали в тон её словам, и большего счастья для них двоих больше попросту не могло быть.