***
Ужин следующего дня взаправду оказался сытным, к тому же невероятно вкусным, и Кадзухе не совсем хотелось вставать из-за стола и плестись вялой ходьбой к шкафу. Он сидел без настроения, словно это была его последняя трапеза перед казнью, — даже если это действительно так, Скара исполнил последнее желание несчастного. Потупленный взгляд в тарелку и длительное молчание намекали на прощание, но ни первый, ни второй не решались на таковое. Тысячи слов были заменены гробовой тишиной, и лишь по ту сторону двери кто-то из общежития стучал кухонной утварью, переговаривался и смеялся. Телефон показывал большими цифрами полдесятого — пора. Каэдэхара встал с места и, подойдя к шкафу, отворил обе дверцы, выискивая подходящее одеяние. — Время так быстро пролетело, — сухо сказал темноволосый парень и пересел на кровать, согнул ноги в коленях и обнял себя за плечи, утешая. — Может, останешься? Тебе туда нельзя. — Мы эту тему обсуждали, и она закрыта, — сквозь вздох ответил первокурсник и растерянно осмотрел свой гардероб. Кадзуха не стал перечить указаниям Тартальи и постарался выбрать одежду неприметную и одновременно комфортную, которая не сковывала бы его в движениях. Как раз свободно он чувствовал себя в тёмных джинсах и футболке, поверх которой надел спортивную кофту на молнии, в карман спрятал раскладной нож на всякий случай. Наспех оделся и, учась на собственных ошибках, подальше отставил кроссовки с неоновыми полосами и заменил их другой обувью. Напоследок посмотрел на себя в зеркало и поправил сзади капюшон, после повернулся к другу и развёл руки в стороны, слабо улыбаясь. Куникудзуши сразу всё понял: Каэдэхара не отступит, и поэтому юноша безмолвно поднялся, подбежал и крепко обнял, утыкаясь в плечо будущего агента. Беловолосый обнял в ответ, пытаясь сохранить самообладание. — Будь осторожен, — прошептал второкурсник, жмуря глаза, будто отгоняя страшное сновидение. — Буду, не волнуйся. Спасибо тебе за всё, ты лучший. В самые тяжёлые моменты люди подвержены отчаянию, которое их сближает. Нужно найти в себе смелость сказать другому «спасибо», и Кадзуха это сделал, вкладывая в это всю нежность, которую никогда прежде не показывал настолько откровенно. Возможно, это их последний разговор, потому нет смысла таить что-то, обрывать фразы, недоговаривать и оставлять всё подаренное друг другу без внимания. Другого шанса может не быть. Парни отстранились друг от друга нехотя, и первокурсник, напоследок оставив лёгкую и непринуждённую улыбку, скрылся за дверью, будучи совсем не готовым столкнуться лицом с очередными неприятностями, которые могут поставить под удар его жизнь в целом. При наихудшем исходе Каэдэхара понимает, что не спасётся ни бдительностью, ни реакцией, ни словом и ни ножом. Его неторопливая ходьба походила на пешую прогулку по парку, нежели на намерение встретиться с Тартальей, который вновь займётся излюбленным дельцем — болтать о «работе». В такое время студенты изрядно напиваются на стадионе да слушают дружной компанией музыку, громко раздающуюся из портативных колонок. Но в этот день всё было иначе: звуки какой-либо развлекательной программы не играли, и чужие голоса не сотрясали воздух задорным хохотом, больными оскорблениями и пьяными, невнятными окриками. Ни одно тело в свете фонарика не плясало, и ни единая душа не подбадривала тихих и скромных студентов — на стадионе было лишь несколько небольших компаний, которые не хвастались громкостью и активностью. Беловолосый юноша надел капюшон, на ходу поправил и стал выискивать своих «братьев» и, возможно, «сестёр», ориентируясь по большому счёту на высокого Тарталью и его рыжую макушку, которую вполне можно было разглядеть в полутьме. Проходя мимо одной компании, второй, третьей и так почти достигнув противоположного конца длинного ряда лавочек, Каэдэхара моментально догадался, что последнее скопление людей — точно его «семья». Все облачены в чёрное либо серое, макушки прикрыты капюшонами, а самое любопытное на лицах собравшихся — тёмные маски с заострёнными носами, странной формой прикрывавшие лицо и по какой-то причине оголившие скулы. Тарталья отличился от остальных, стоя совершенно без маски и без капюшона. — А вот и наш новенький! — радостно произнёс «старший брат», потерев ладони, и в предвкушении продолжил: — Знакомьтесь, это Странник, и не ленитесь брать с него пример. Он великолепен в исполнении моих приказов, но не думайте, что выставляю вас полными идиотами, поняли? Надо как следует хвалить новичков, вы же знаете об этой хитрости, ну! Похоже, что в компаниях Тарталья чувствует себя совсем другим человеком, чем наедине с кем-то из участников Фатуи. От него летели искры, но не те, которые больно обжигали кожу; «братьям» было увлекательно и весело слушать старшего, и никто, кроме Кадзухи, не боялся своих выражений любого характера. — Семья — наша крепость, а мы — её верная стража, — сказал неизвестный парень с гордостью в гласе, да так, что Каэдэхара чуть не уверовал в знакомую сказку о дружной родне всецело. — Добро пожаловать в наш тесный круг, Странник. — Не преуменьшай вашу значимость, уважаемый, — без задержки встрял рыжеволосый четверокурсник. — Вы, друзья мои, смелые воины, и никто вас не заменит. — К чему ты вселяешь в нас эту веру, которая подавно укрепилась в нас задолго до твоих однотипных слов? — В вашей вере я не сомневаюсь. Боже, какой ты душный, разводишь меня на длинный монолог с объяснениями, — не выдержал Тарталья и решил замять этот разговор, махнув рукой в сторону любителя острых ответов и вопросов. — Как уже и сказали, добро пожаловать, новичок. На «работу» ты всегда надеваешь маску, вот, торжественно вручаю, — он протянул Каэдэхаре маску, которая не отличалась от остальных. Этот элемент, который придётся носить с собой на постоянной основе во время «работы», был сделан из качественного материала и, как подумал первокурсник, определённо на заказ каким-нибудь мастером или опытным любителем, превратившим понравившееся дело в прибыль, — два удовольствия в одночасье. Присмотревшись, дизайн казался простеньким, но при этом достойно выглядел. Так же достойно маска сидела на лице, словно вырисовывая орлиный нос на скрытом лике агента, — не повезло людям, которые перед своей смертью столкнулись с блестящим кровожадным взглядом, точно взор хищной и благородной птицы, напавшей быстро и резко прямиком с неба, вцепившейся своими когтями-клинками в тело бедняги. Странник надел маску — удобная, практичная, но сорвать её при желании любой сможет. Взору ничто не мешало разгуляться по сторонам, и Кадзуха почувствовал себя частью этих ребят, имена которых ему даже неведомы. Тарталья живо жестикулировал, и новенький агент не сразу опомнился, что не рад своему присутствию в данной компании. Всё внимание направил на «старшего брата», который раздавал приказы налегке, каждого участника называя по прозвищу. Половину уникальных именований Кадзуха ввиду взволнованности и замешательства упустил. — Гепард, ты у нас пойдёшь по предыдущему заказу, окей? И глаз с этого нахала не спускай, потому что неясно до сих пор, крадёт он наш товар или всё-таки работает как полагается. Задача ясна? — Так точно, — ответил Гепард. — Отлично, выдвигайся, удачи тебе. Сова, останешься на месте, надо будет дать тебе задачку поважнее. Итак, дорогой мой Странник, — наконец обратился рыжий к Кадзухе и положил ему ладонь на плечо. — Тебе к лицу наша маскировка. Навостри ушки, потому что сейчас объясню тебе о твоей временной работе, которая, как я думаю, тебе понравится намного больше предыдущей. Выяснилось, что быть агентом не так уж и плохо. Во-первых, зарплата в разы приятнее; во-вторых, каждый выход на «работу» подразумевает разного рода задания, а повторения являются редкостными исключениями, да и каждое «приключение» с сюрпризами; в-третьих, агент имеет больше отдыха ввиду того, что существует шанс залечь на дно, также вылазки происходят не так часто, как выход закладчика. Беловолосого устраивало это в целом, да и всё оказалось не таким плачевным, как ожидалось изначально. Интересное правило агентов заключалось в том, что они обязаны использовать один-единственный костюм для ночных похождений, и, если правило будет нарушено и участник выйдет в этом же одеянии днём, его понизят, а в худшем случае приструнят так, что тот света белого никогда не увидит. Почему так жестоко и строго? Потому что Фатуи осторожны и не потерпят, чтобы какой-либо агент позволил их «семье» распасться. Тарталья поведал о тонкостях их дела. Порой агенты ходят группами, если есть необходимость пригрозить участнику, однако об убийствах удачно промолчал, наверняка не доверяя пока что подобные секреты новенькому. В одиночку агенты тоже неплохо справляются, особенно если перед ними задача поставлена лишь в выслеживании, а не в нападении, и на этом моменте у Каэдэхары возник вполне логичный вопрос. — То есть ты хочешь отправить меня одного с пустыми руками к челу с пистолетом, да? — эта миссия звучала несложной на словах, а на деле агент обречён на смерть в нечестной борьбе, и Странник возмутился. — Ты говорил, что вы терпите поражение, что у вас много жертв. Ты серьёзно? Вы отправляли к нему по одному агенту на растерзание, не удосужившись впихнуть в руки что-то, что стреляет? — Жертвы не среди агентов, Странник, а среди закладчиков, которые выходят на смену в этот неблагополучный райончик. — А дальше что? Что мне делать? — Поскольку вы встречались, он, может быть, тебя узнает, и это отличный шанс его поймать. — Поймать?! Мне стоять в ебучей темноте и тыкать во все стороны своим конченым ножиком, думая, что этот кретин где-то рядом? Высокий юноша, которого Тарталья назвал Совой, хотел уже отойти в сторонку, дабы уберечь себя от шумной болтовни, однако «старший брат» успел вмешаться и взял его за локоть, вовлекая обратно в горячий спор. — Ты его выслеживаешь и устраняешь. Он медлителен из-за раны, если ты не соврал и действительно пырнул счастливым ножичком. Или ты струсил, Странник? — Это не трусость, а осторожность, болван, — язвительно ответил Кадзуха и прошипел, пряча руки в карманы: — Мне разрешено идти выполнять задание? — Какой ты славный мальчик. Удачи! Каэдэхара цокнул языком и пошёл прочь, приняв от своего начальства перчатки для более-менее эффективного устранения. Страх первокурсника на время затмила ярость, возникшая из-за назойливого и требовательного Тартальи. И пока он шёл один, то состояние тревоги вновь возросло. На что он только умудрился подписаться? «Устранить Сяо… Как, блять, я ему устраню этого программиста…» — гадает Странник, носком обуви бьёт по маленьким камням, которые запросто подкидывались и катились вперёд. «Старший брат» зря времени не терял. Нутром четверокурсник-юрист чувствовал, что в последнее время поведение Кадзухи неоднозначное: сначала эмоционально на всё реагирует, а на следующий день холодно отстраняется. Таким нельзя доверять до конца, и, хоть беловолосый и проявил себя с лучшей стороны на «работе», рыжий не совсем хотел рассказывать ему обо всём. Странник, который сегодня вступил в ряды агентов, станет либо первой жертвой среди «воинов» Фатуи как дурацкая мишень, либо успешно убьёт свою цель. — Задание Странника тебе известно. Присмотри за ним, да так, чтобы не видел, — приказал Тарталья. — Если у него что-то пойдёт не по плану, что мне делать? — беспристрастно спросил Сова. — Не вмешивайся, пусть справляется сам. Просто наблюдай за ним, ибо кажется мне, что он струсит и просидит в уголке. Потом доложишь мне итог его работы. — Хорошо. Могу идти? — Да. Будь внимателен.***
Знакомые дома и гаражи будоражили одни из наихудших воспоминаний. Кадзуха словно помнит каждый угол, за которым прятался, и каждое дерево, ствол которого отчасти спас его прошлое положение. Но это далеко от реальности. Ни черта он не помнит, кроме тяжёлого дыхания смерти на своей шее, свиста пуль, пролетавших мимо ушей, и пятен крови на своей одежде и на лезвии ножа. Страннику безумно страшно быть пойманным, быть раненым или убитым. Придя в общежитие, как он объяснит свои раны? Скажет, что с Сяо дружба не задалась? Куникудзуши, естественно, поможет подлатать, если раны несерьёзные, но обязательно скажет, что был прав. Да, идея работать агентом глупая. Да, сия «работа» опасная. Выбор будто был и заодно с этим его будто и не было, и, дабы не попрощаться со своей жизнью раньше положенного, Каэдэхара согласился, оттянул срок возможной гибели. Вдруг он вообще останется инвалидом после драки с Сяо? Кто будет за ним присматривать и как поступят Фатуи, разузнав раньше всех, что Странник неспособен выполнять поставленные задачи? Неизвестность пугала, и побег из реальности виделся прекрасным способом забыться. Первокурсник постоянно поправлял маску, теребил застёжку-молнию спортивной кофты и крутил в кармане нож — лишь бы отвлечься от всех невзгод. Вокруг нет людей, совсем как в ночь, когда напал Сяо. Каждый шорох — провокация ветра, смеющегося над жалким и трусливым Кадзухой. Тихая ночь предвещала бурю, и её невозможно предотвратить. Юноша нервно выдыхал, глядел в оба, во мраке вырисовывая образ Сяо, который направляет на него дуло пистолета, и этот мираж не подпитывал волнение — напротив, Странник понимал, что это обман взора. Он поплёлся, огибая жилые дома, после и гаражи, — безуспешно, никого пока что нет. А может, Сяо сегодня не выйдет? Программист не в том состоянии, чтобы бегать по улице в поисках закладчиков на своём районе. По крайней мере Каэдэхаре повезло в том, что он знает об уязвимом месте неусидчивого и мстительного юнца. Сзади кто-то крадётся как кошка, и Странник тотчас обернулся, достав нож из кармана. Едва видимый силуэт, слившись с чернотой, смеялся. — Я тебя сразу узнал по походке, — сказал, судя по голосу, Сяо, который был в сию ночь совсем не мрачен. — Сегодня твоя смена? В прошлый раз мы не успели закончить. Вижу, подготовился, даже кроссы другие, не неоновые, — он ведёт себя как победитель на арене, и бродит вокруг да около Кадзухи, который побаивается и глазом моргнуть. — Мне приказали тебя убить, — тихо молвил беловолосый. — Но у меня другие планы. Мне жаль, что ранил тебя, но ты не оставил мне выбора. Пытаясь загладить вину, я предложил свою помощь, ты почему-то отказался, — он словно не решался опустить руку с холодным оружием. — Так это был ты… Неспроста мне казалось, что мы виделись, — Сяо остановился, застыл так, будто вот-вот накинется, а пока что готовится справиться с болью, которую испытает при резком нападении. — Я говорил, что не ищу проблем. Предлагаю объединиться против Фатуи. — Смешно слышать это от человека, который направил на меня нож. — После нашей драки я имею право быть предусмотрительным. — Видимо, толку в этом вовсе нет. Сяо в мгновение ока сократил дистанцию и перехватил руку с оружием, сильно вцепившись в запястье, и давил с такой невиданной мощью, что Каэдэхара, сопротивляясь недолго, разжал пальцы, бросая нож на землю. Странник тут же получил кулаком по челюсти, в бровь, в висок, и первокурсник-программист, будучи знатоком оборонительных приёмов, завёл обе руки новенького агента за его спину. Сяо больно их выворачивал, давил, да так, чтобы беловолосый обмяк окончательно и пал на колени от ноющей боли. — Я не дебил, тебя повысили и пригнали сюда. Сказали убить, но выходит так, что ты едва знаешь, как защитить себя. Другие агенты умнее были, бегали за мной, но всё равно оказались слабы. — Как мне доказать, что я выступаю против Фатуи, нарочно вступив к ним? — кряхтя спросил парень и крепко устоял на ногах, практически героически терпя болезненное давление со стороны. — Как мне это, блять, доказать?! — Он свой, можешь его отпустить, — не приказал, а скорее попросил кто-то, подходя к ребятам. — Свой? Ты уверен? — Да, я его хорошо знаю, ему можно доверять. Сяо послушно отпустил Кадзуху, и второй, потирая запястья и предплечья, посмотрел на высокую фигуру молодого человека, имевшего маску агента на лице. — Ты… Сова? — наугад выстрелил первокурсник-психолог, помня, что Сова был немым участником его разговора с Тартальей и только он знал о задании Странника. — Всё верно. Кстати, Странник реально звучит неплохо. А теперь рассказывай, какого чёрта ты связал свою жизнь с Фатуи. — Мы с тобой точно знакомы, но я плоховато умею различать людей по голосу… — Ты помнишь меня, Кадзуха. Давно не виделись. Пожмём же руки, коллега. Парень протянул руку в перчатке, и Каэдэхара неуверенно сжал его ладонь, отчасти в памяти раскопав какое-то странное воспоминание: от кого-то он слышал фразу «пожмём руки, коллега». Вот незадача, фразу помнит, а человека, который ему это говорил, нет. Быть может, это к добру, ведь доверять так называемой Сове он пока не намерен.