***
« — И сегодня у нас +27, Нью-Йорк потопает в собственном поту и поет вместе со мной и группой Metallica под их зажигательный мотив песни Die, Die My Darling…» — после громкого заявления радио-диджея из магнитолы резкими аккордами донеслась ритмичная роковая композиция. Напряженное утро понемногу забылось, оставаясь на заднем плане, в этот момент музыка целиком и полностью захватывает разум. Даже забылось то, что Клауса ждет в офисе три не раскрытых дела, связанных с жестокими убийствами. А еще и шеф, с его вечными претензиями по поводу жестких методов работы Майклсона. Машина как раз остановилась под финальные аккорды песни. Ее звучание было слышно далеко за пределами машины, это привлекало прохожих, а те, как жирафы вытягивали шеи назад, в сторону автомобиля, дабы получше разглядеть умника, который решил припарковаться у обители закона. Дверца черной машины со скрипом открылась, и на свет палящего солнца выплыл мужчина, что так же плавно направился в здание полицейского участка, весело вертя в руках ключи. — Привет, Ник, — окликнул друга пузатый брюнет, что даже поленился подняться со своего удобного кожаного кресла. Он просто легонько приподнялся, над столом, и помахал рукой, из-за чего вся пудра его пончика разлетелась по сторонам. — Доброе утро, — лукаво ухмыльнулся Ник, и уже заранее зная настроение шефа Ганигана, направился прямо в его кабинет. За дверью его ждал не менее тучный темнокожий мужчина с толстой сигарой в зубах. От нее исходил приятный аромат Кубы, так и хотелось с удовольствием закрыть глаза. Шеф что-то быстро и сосредоточенно писал, но скрип входной двери его отвлек. — Майклсон? — приподняв бровь, он устало вздохнул и указал рукой на кресло напротив. — Пришел за очередной кучей дерьма в свой адрес? — Без этого никак, шеф, — садясь на указанное место, пропел Клаус. — Что на этот раз? Темные глаза Ганигана не спускали с него взгляда. Он о чем-то долго думал, стуча резинкой карандаша по поверхности белого как снег листа, который уже испортил своими каракулями, и это не могло не отвлечь Майклсона, особенно когда в одном из предложений засветилась его фамилия, или может просто показалось… — На тебе висит три дела, — наконец заключил тот, и Ник устало выдохнул, мысленно протягивая — «Ну да, как же без мозгоебства…» — Да, — буркнул он, всем своим видом показывая скучность данного разговора, — за отсутствия нужных улик, я не могу зацепиться за нужные детали. Босс было хотел огрызнуться, так как брови его уже двумя толстыми тучами сошлись на переносице, но веселая мелодия мобильного телефона оборвала его на полуслове. — Сорри, шеф, — напряженно указав рукой на мобильный, Клаус быстро приложил его к уху. — Да… « — Клаус? — знакомый голос оборвал тишину по ту сторону трубки, — Узнал?» — Ну как же не узнать, — саркастически прыснул тот, закатывая глаза. « — Я вижу, ты в хорошем расположении духа?» — а вот голос брата не был наполнен таким же энтузиазмом. — И тебе привет… « — Отца убили… сегодня ночью, брат…»Глава 1
5 октября 2013 г. в 15:07
Осень, 2013-го.
Это одна из тех ночей, когда кровь на руках выглядит особенно красиво в лунном свете. Такая блестящая, густая и яркая смола, что сгустками стекает с пальцев на запястья, слетает вниз и тяжелыми кляксами капает на носки черных ботинок.
А он просто стоит и смотрит. Наблюдает за этим действием, любуется единственным в этом мире, тем, чем должен гордиться каждый человек — собственной кровью.
А где-то в метрах пяти, напротив, стоит тот, продолжение руки которого имеет металлическое окончание. И рука его не дрогнула, когда он спускал курок и стрелял, не дрожит и сейчас, просто не в состоянии опуститься вниз.
Дым красивыми клубами струится по воздуху из раскаленного дула пистолета, закручиваясь в вихре танца вместе с надрывистым дыханием стрелявшего. Всего одна одинокая улыбка без какого-либо притворства, фальши, злобы и боли задела уголок губ жертвы, будто в знак благодарности, и отяжелевшее тело тучным грузом осунулось на чёрный пыльный пол…
— Милый… — послышалось сквозь тяжелый сон, и он начал медленно освобождаться от тяжести мутного видения. — Ник…
И только теперь мужчина резко подорвался с места, чувствуя как по лицу капельками стекает холодный пот.
Рядом была та, без которой его жизнь не имела бы, наверное, никакого значения, не отличалась бы яркостью красок и не пролетала бы такими быстрыми счастливыми вспышками.
Кэролайн Форбс — его отрада, его златовласая фея с большими голубыми глазами и сладкими губами. Если бы не она, Клаус вряд ли бы справился с собственными проблемами.
И одной из этих причин был этот жуткий сон, что снится ему уже более месяца. Он начал его мучить сразу же после помолвки с Кер, и каждый день какая-то деталь становится ярче, обретает нужное очертание. Вот только лицо…
— Опять одно и то же? — сочувствующее надула губки девушка, потирая мускулистое плечо собственного жениха, в любви которого буквально купается и пытается отвечать тем же.
— Не бери в голову, дорогая, — вяло улыбнулся он, будто подбадривал обоих, и резко сбросил с себя одеяло.
Кэролайн сразу же поняла, чем грозит окончание их недолгого разговора, поэтому решила не отступать и перетянуть бразды правления на себя. Она резко зацепилась пальчиками за локоть мужчины и уверенно потянула его на себя. Он, удивленно выдохнув, тяжелым грузом навалился на её хрупкое тело, вжимая в шелка кровати.
— Не люблю когда ты такой задумчивый, — соблазнительно пробурчала она, как только взгляды их пересеклись, — в такие моменты мне кажется, что я совсем тебя не знаю.
Ник не спешил отвечать. Его глаза отвлеклись на блуждающую вдоль его груди ручку, что уверенно спускалась к резинке его боксеров. Кровь внезапно забурлила в венах, как кипяток, и тело бросило в жар от возбуждения.
— Детка, я опоздаю на работу, — захрипел мужчина, уже чувствуя тяжесть внизу живота.
— Не будь такой занудой, милый, — любуясь всеми изгибами тела, по которым пробегались её пальчики, блондинка намеренно вжалась животом ему в пах.
Из головы Клауса тут же вылетели остатки прошедшего сна и он, яростно зарычав, жадно впился в губы Кер.
Он властно пробовал их на вкус, а девушка обвивала руками его шею. Затем ее нежные пальчики прошлись вдоль позвоночника жениха, пока ручка не нащупала подол шелковой простыни, чтобы натянуть ее на спину Майклсона, от чего по телу сотнями пробегались мурашки из-за будоражащего ощущения, что дарили легкие скольжения шелка.
Но внезапно в голове все помутнело, играясь струйками белого дыма… дыма из дула пистолета.
— Черт… — взвизгнула Форбс, и начала толкать любимого в грудь. — Больно…
Ник не сразу понял в чем дело, и только заметив затуманенным взглядом капельку крови на ее губах, виновато улыбнулся.
— Прости, пупсик, опять увлекся садомазо.
— Вот козел. — отталкивая от себя жениха, Кер пыталась спрятать веселую улыбку на губах, пока тот медленно поднимался с кровати.
И блондинке осталось лишь восхищенно лицезреть удаляющуюся фигуру Клауса Майклсона, что медленно направлялся в душ.