***
Собрав небольшой букетик полевых цветов, подростки вернулись обратно в приют. На территории двухэтажного здания бегали детишки, а подростки гужевались около забора, обсуждая кто в этот раз пойдёт в магазин за сигаретами. — С букетиками только гомики ходят! — крикнул один из задир, на что Даня захотел выбросить цветы, но Рома не позволил этого сделать. Как вообще букет определяют ориентацию человека? И какое им вообще дело до чужих вкусов? Сами ничего красивее окурков не видели, вот и бред морозят, лишь бы показать свой авторитет среди «настоящих» пацанов. Почему-то большинство ярых «бойцов против педиков» в итоге сами оказываются теми, против кого борются. Смешно, да? Как только парни переступили через порог здания, Даню встретила воспитательница. Она, ничего не объясняя, приказала юноше пойти за ней. На любые вопросы мальчика женщина не отвечала, что только сильнее настораживало. Младший понимал, что хорошим это не закончится, ведь если тебя ведут в кабинет директора, то есть две причины: либо тебя накажут, либо тебя заберут. И так как вера в чудо давно покинула подростка, он готовился к худшему. Даня переступил через порог небольшого кабинета и перед глазами предстала грузная тётка, сидящая за столом. Она лицемерно улыбнулась, с прищуром осматривая воспитанника, который смотрел на неё в ответ. — Здравствуй, Данечка! — её противный крик больно ударил в уши, — Ты ж мой хороший! Как же я рада за тебя, а знаешь почему? Потому что там внизу тебя уже ждёт дядя, — она не давала вставить ни слово, продолжая монолог, — Да-да, ты всё правильно понимаешь: тебя усыновили, мой сладенький. Иди собирайся, прощайся с Ромой и не забудь похвастаться, что ты наконец-то едешь жить в замечательную семью, о которой ты так давно мечтал, мой дорогой! Ты рад? Да, конечно, ты рад! — Это шутка?.. — не веря свои ушам прошептал брюнет. — Я сама, как и ты удивлена, что такого мерзкого утёнка кто-то заметил, но ты не печалься, в семье не без урода! Ну чего стоишь? Иди уже собирайся. — Марина Тимофеевна, это не смешно, — на глаза мальчика навернулись слёзы. — Сколько ещё я должна повторять, чтобы вбить в твою тупую башку, что это не шутка?! — не выдержав крикнула женщина, — Я же говорю, сама в шоке! Наконец-то тебя забрали. Меньше мороки будет с тобой, а то всех детей мне распугаешь своей «шизофренией», — в воздухе показала кавычки, — всё, кыш отсюда! Подросток не верил ей до тех пор, пока своими глазами не увидел на улице незнакомца в чёрно-белом костюме. Кровь неприятно пульсировала в висках от тревожных мыслей и плохого предчувствия. Что-то в душе подсказывало, что через пару часов его жизнь изменится в неузнаваемою сторону. Но непонятно, в хорошую или плохую? — Значит, это всё-таки правда, — задумчиво пробормотал юноша. — Да, правда, — пробубнила раздражённо женщина, — Так тебе ещё и несказанно повезло, богатая семья досталась. Кто-кто, но ты этого не заслуживаешь. — А что с Ромой будет?.. — Что-что? Исполнится восемнадцать и с пинком под зад на улицу! А ты что думал? Такого взрослого, как он, уже никто не возьмёт. — Слышишь ты, старуха! — не выдержав крикнул. — Я давно хотел сказать, насколько ты меня достала! — из глаз полились предательские слёзы, но, если он больше никогда не увидит всех этих людей, можно высказать им абсолютно всё, что накопилось за десять лет, проведённых здесь. — Всю желчь выплескиваете на слабых и при этом думаете, что вы святые ангелочки? Даже дьявол не такой жестокий! Если построили приют для бедненьких детишек, то можно отыгрываться на нас? Так, что ли?! — Да как ты смеешь?! Бестолочь, ты вообще понимаешь на кого голос повышаешь? — Это вы как смеете, Марина Тимофеевна, так себя вести? А ты, Алина, — мальчик посмотрел на воспитательницу, захлёбываясь в слезах. — Я помню, как ты избивала меня каждую неделю! Каждый день! Чем я это заслужил? Почему? Что я сделал? И ответ я только сейчас понял! Вы все конченные садисты, которым приносит удовольствие издевательства над слабыми. И будь на моём месте здоровенный амбал, ты бы не подошла ко мне, тварь! — Брюнет сжал дрожащие кулаки и медленно подошёл к ней, — Я помню каждое твоё слово, когда ты меня била. — Не правда! Ты знаешь с кем разговариваешь? — произнесла воспитательница, отходя от шока. — С кем? Блядью всея Руси? — Тебе за такие слова мало не покажется! Твоему Роме тем более! Брюнета затрясло от злости и, не в силах больше терпеть, он налетел на девушку, повалив её на пол. Перед глазами стояла пелена, в ушах гудело, а сердце колотилось в груди с такой силой, что казалось вот-вот выскочит наружу. Даня не понимал ничего, но он точно знал, что происходящее приносит ему огромное удовольствие. Когда лицо Алины превратилось в помятую сливу, Даня поднялся на дрожащие ноги, и преодолевая желание причинить ей ещё больше боли. — Господи, что ты творишь?! Не подходи! — Я сейчас говорю, так что закрой свою пасть, — посмотрел на директрису, а после на полуживую воспитательницу, — я помню, как ты била меня прутьями. Когда я умолял тебя остановиться, что ты мне сказала? Говори! Алина пыталась встать, но головокружение мешало этому. — Ты сказала, что кричать бесполезно! Почему ты молчишь?! Говори, скотина, говори! — мальчик бил ногами по чужой голове, не в силах остановиться, — В отличии от тебя, я буду более милосерден и не убью тебя. Теперь всё его внимание переключилось на директрису, которая дрожащими пальцами набирала номер полиции. Она не успела нажать на кнопку вызова. Петров подошёл сзади, резко вывернув голову. Изо рта женщины полилась тонкая струйка крови, и она стремительно полетела на стоящий рядом стол, устремив мёртвый взгляд вперёд. Заточив карандаш, парень с размаху вонзил острый грифель в зрачок чужого глаза и, приложив немного усилий, протолкнул его дальше, после проделывая это и со вторым. Только у него могут быть зелёные глаза, а не у такой мрази, как она.***
— Идиот, хватит пялиться в одну точку! — недовольный крик директрисы привёл парнишку в чувства. Картинка до сих пор стояла перед глазами, а агрессивное состояние прошло. Ноги брюнета предательски подкосились из-за чего ему пришлось придерживаться за подоконник, чтобы не рухнуть на пол. «Что только что произошло? Что, чёрт возьми, только что было?! Я же так отчётливо их видел! А это, оказывается, моя фантазия. Господи, я реально псих. Реально конченый псих, такого как я… Так, спокойно, это просто из-за нервов. Нервы сдали вот ты и бредишь,» — успокаивая себя парень на полусогнутых ногах вышел в коридор. Рома сразу же подскочил к другу, помогая держать равновесие. — Что случилось? Тебя побили? Да я их сейчас, — злясь шипел старший. — Успокойся, всё нормально. Я просто устал, — после небольшой паузы, продолжил: — Ром, мне кое-что рассказали, но я не знаю, как ты на это отреагируешь. Не знаю, какие слова подобрать даже… — Говори, как есть. — Видишь того мужика за окном? Он должен меня забрать. — Куда? — В новую семью! Что мне теперь делать? Я не хочу бросать тебя здесь, — в глазах вновь встали слёзы, но мальчишка изо всех сил пытался сдержать их. — Блять… Что делать?.. Рома молча смотрел на мужчину в окне, пока наконец не подскочил от радости, крепко обняв друга. — Боже, как же я долго этого ждал! Ты не представляешь, как я рад! Что делать? Ты серьёзно? Радоваться конечно же! Наконец-то это случилось, мелкий, наконец-то! — Но ты же останешься здесь один! Чему ты радуешься? — Не думай об этом, просто наслаждайся, понял? Ну же, улыбнись! — Нет-нет, я хочу быть с тобой. Давай я скажу, чтобы тебя тоже забрали! Без тебя я никуда не поеду, нет! Я же буду там, а ты здесь совсем один, — по щекам всё ещё катились слёзы, — Мы же поклялись быть всегда вместе. — Дурашка, кто сказал, что я буду один? У меня есть тёть Тамара, неужели забыл? Так что, пожалуйста, не глупи. После совершеннолетия я обязательно тебя найду. — Ты меня не узнаешь! — Такого дурака, как ты, я везде найду! Его забирают, а он по другу плачет, — Рома слабо стукнул младшего по лбу. — Дурачок маленький. — Не плачу, просто… А если ты умрёшь, пока меня не будет? А если ты заболеешь, а тебя никто не вылечит? — Кто сказал, что я умру? Им на радость? Ну уж нет! — Умрёшь, точно умрёшь, и потом меня назад вернут, потому что я дебил, а тебя уже не будет, — Даня прижался к Роме ближе, рыдая с удвоенной силой бы. — Ты же знаешь какой я псих. Они меня точно отправят в психушку. — Хватит ныть. Какой ты, к чёрту, дебил? Ты слишком много плохого о себе выдумал. Ты добрый, весёлый, умный, начитанный, а на тех, кто к тебе плохо относится — плюй. Прошу, хватит плакать, мой маленький братик. Мне будет намного лучше, если у тебя всё будет хорошо, — парень нежно притронулся тыльной стороной ладони к чужой щеке, останавливая маленькую слезу. — И я уверен на все сто процентов, что тебе помогут справиться с твоей башкой. Ты видел на какой тачке тот мужик приехал? Он точно из богачей, а значит тебя будут лечить лучшие промывщики мозгов! Даня обнял друга, хныкая да мыча. — Давай я помогу тебе вещи сложить? — А ты влезешь в чемодан? — Не веди себя как маленький ребёнок, — мягко улыбнулся, прижав приятеля крепче к себе. Рома тоже был готов зареветь в любую секунду, но не хотел ещё больше расстраивать второго.***
Спустя тридцать минут вещи уже были собраны, и подростки с сумкой вышли на улицу. Дети смотрели на них недовольно. Кто-то выкрикивал оскорбления, кто-то радовался, но таких было значительно меньше. Дети в приюте жестокие. Их жизнь похожа на выживание. Если обычному ребёнку из нормальной семьи не приходится бороться за еду или игрушку, то они с малых лет поняли, что в этом мире кроме них самим они больше никому не нужны. Мужчина в костюме увидев нужного мальчишку облегчённо выдохнул. Его тёмные глаза сияли, а с лица не сходила дурацкая улыбка. «Странный тип,» — подумал Даня, наблюдая как мужчина закидывает сумку в багажник. Внезапно вдали послышался женский голос, который просил подождать. Вскоре пожилая старушка подбежала к парням и поблагодарив мужчину за любезность, обмотала вокруг шеи брюнета серый шарф. — Думаю, это лучший подарок, который я могу тебе подарить на прощание, — улыбнулась самой тёплой улыбкой, — Наконец-то мой мальчик вырос. Как же я долго этого ждала. Но не дай Бог я узнаю, что ты куришь или пьёшь. Ноги оторву. Ты меня понял? — Понял! — Молодчина. Какой же ты лапочка в этом шарфике. Тебе нравится? Специально для тебя его вязала, боялась, что не успею. — Так вы всё знали?! — удивлённо крикнул Даня. — Конечно, и не только я. Нервно покусывая губы, Рома смотрел на ошарашенного друга. — Рома?.. Если ты всё знал, почему ничего не сказал?! — Я не хотел, чтобы ты переживал, — спокойно ответил старший. — И когда ты об этом узнал? — Давай не будем об этом, пожалуйста. — Нет, будем! Ты держал меня за дурака. Сегодняшний наш разговор был не просто так, да? Ты знал, что меня сегодня заберут и специально начал говорить о семье! — Я же сказал! — строго ответил Рома. — Я не хотел, чтобы ты переживал. Ты бы начал паниковать, искать шанс сбежать или ещё что-то, чтобы остаться со мной. Я желаю тебе лучшего. И я не считаю, что неправильно поступил. Поверь мне, у тебя ещё будут друзья. Знаешь, сколько людей в мире? Жизнь не заканчивается здесь, она только начинается за воротами. — Но я хочу быть именно с тобой. Я не хочу, чтобы ты страдал здесь один! Почему ты этого не понимаешь? Такое чувство, что ты хочешь от меня избавиться поскорее. — Никто страдать не будет, — вмешалась Тамара, — солнышко, пойми, Ромка всегда хотел для тебя всего наилучшего. Сколько вас помню, он всегда защищал тебя, отдавал последнее, и ты думаешь он будет счастлив видеть тебя здесь? Вот смотри: через год ему исполняется восемнадцать лет, и он уйдёт навсегда отсюда, а тебе потом без него придётся жить ещё два года. Выдержишь? — Но он даже не знает, где я буду жить! — В Москве, — с улыбкой сказал Рома, погладив приятеля по голове. — Я всё знаю, так что не переживай. Скоро мы снова встретимся. — Ты обещаешь? Пожалуйста, обещай мне! — схватил за руку. — Я же сказал, что обещаю. А ты обещай, что будешь радоваться жизни. Хорошо? — Даня кивнул и крепко-крепко его обнял, — Вот и отлично. Запомни, как бы тебе здесь плохо не было, я тебя очень сильно люблю и тёть Тамара тоже… Никогда не давай себя в обиду и всегда улыбайся. Ком в горле не позволил что-либо сказать в ответ. Даня просто обнимал. Обнимал в последний раз. В последний раз наслаждался теплом и запахом родного человека. В последний раз старался запомнить его улыбку…***
Расположившись на заднем сидении машины мальчишка подмял ноги под себя и прижался лбом к холодному стеклу. Слёзы закончились после прощания. Он просто безмолвно стонал да всхлипывал, пока на водительское место не сел незнакомец, поэтому ему пришлось окончательно замолчать. — Раз уж мы наедине, самое время познакомиться. Меня зовут Михаил и я Ваш дворецкий. Если что-то случится, сразу обращайтесь ко мне, хорошо? И давайте договоримся сразу, Вы не должны меня бояться. Я же не опасен, хотя признаю, порой я выгляжу устрашающе, но ругаю я только по делу. — Все маньяки так говорят, — буркнул мальчик, натягивая шарф на подбородок. — И зачем же мне такое говорить? — удивился дворецкий, смотря на Даню через зеркало заднего вида. — Сам догадаться не можешь? — голос сквозил раздражением. — Не могу. — Чтобы влиться ко мне в доверие! Вроде с виду умный дядька, а на деле тупой, как пробка. Такой дерзости даже сам подросток не ожидал. Готовясь получить пощечину, Даня очень удивился, когда Михаил, ничего не сказав, завёл машину. Учить засранца хорошим манерам — это последнее, что хотелось делать в первый же день знакомства, так что ему придётся привыкнуть к такому поведению или просто ждать момента, когда мальчик доверится.