Рассказы от Жизни до Смерти

«Я так устала». Завязав крепко очередной узелок, Судьба подняла взгляд на свое творение. Паутина красных нитей вилась от пола до потолка, от стены к стене, и не было видно им конца и края. Когда эти нити изготавливались, они были совершенно прозрачны, но стоило вплести их в общую картину Вселенной, и они становились карминово красными — будто по ним как по венам пускали кровь, что соединяла так или иначе всех людей. Судьба осмотрела свои руки и вздохнула. Новые мозоли появились на изящно тонких пальцах, новые царапины покрыли кожу, огрубевшую от постоянного соприкосновения с капризным материалом. Нити были невероятно прочны, но требовали внимания другого плана. Нельзя было допустить ошибку, связывая одну с другой, создавая новый узелок истории. Эта ответственность давила Судьбе на плечи уже очень давно, но она привыкла. Это была ее обязанность, и она могла с ней справиться. Прикрыв рот ладонью, она зевнула. Под глазами уже образовались темные круги от недосыпа. Если бы можно было отдохнуть — хоть пять минут. Хоть одну минутку... Она очнулась от запаха гари и треска, который мог создавать только огонь. Подскочив с места, Судьба заметалась в поисках горящих нитей, ладони ухватились за рвущиеся под обжигающими языками концы связей, попытались их закрепить снова, но было поздно: часть истории сгорела бесследно. Совсем новой истории, еще не успевшей появиться на свет. В приступе ярости Судьба развернулась, точно зная, кто стоял у нее за спиной. Ноющая от боли рука с размаху опустилась на чужую щеку, оставляя красную отметину. — Зачем ты делаешь это из раза в раз?! Я же просила тебя, требовала, чтобы не трогал здесь ничего без меня. Смех Жизни заставил гнев, плескавшийся в ее глазах, стать океаном. Она выхватила из его рук зажигалку и, бросив на пол, раздавила каблуком. — Так интереснее будет. — Откуда в тебе столько жестокости? — Мне тоже нелегко. Их слишком много стало. — Сволочь... — Зажигалка-то была совсем новая, эх...

***

Слезы матери, потерявшей своего ребенка — одно из самых невыносимых зрелищ. За столько лет, казалось бы, даже к этому можно было привыкнуть, но Судьба не смогла. В ее груди продолжала сгорать оборванная нить, пока безутешная женщина прижимала к себе тельце мертвого младенца, не желая с ним расставаться. Не желая верить. Судьба заставила себя оторвать потухший взгляд от этой сцены и обратила взор на стоящую подле статно и неподвижно фигуру Смерти. В его руках посапывала совсем крохотная душа. — Заберешь ее? — Да. Так для нее будет лучше. Маленькая сморщенная ладошка слабо сжалась вокруг пальца Судьбы, когда она повязывала на запястье девочки красный плетеный браслет. Она сохранила кусочек истории, в котором этому человечку уже исполнилось двенадцать лет, и повинуясь сценарию, душа малышки приняла облик двенадцатилетней девочки, стоило нежным губам коснуться призрачного лба. Судьба взяла ее за руку и молча повела прочь, больше не оборачиваясь. Каждому нужны помощники в тяжелом труде: непросто уследить за столькими людьми в одиночку. Сну помогали птицы и пауки, Смерти — неупокоенные души людей, которых что-то все еще держало в этом мире. Судьба же призрела в своей огромной библиотеке души, отвергнутые Жизнью еще при рождении. Их крохотные прозрачные пальчики, крутя веретёна, пряли невидимые нити. День за днем, век за веком. Лишь бы услышать от Судьбы новую историю, гадая: почему всегда так печальны ее бездонные усталые глаза.