Рассказы от Жизни до Смерти

— Как ощущается эта боль? — Попробуй себе заменить руку на тяжеленный протез с кучей встроенных сюрпризов для любителей пострелять. А потом я задам тебе тот же вопрос. — Мне не пойдет. Улыбка Жизни смотрелась как слишком очевидная издевка. Наблюдать за ним в процессе операции было невыносимо, но Война любил испытания на выносливость. Сложнее всего было не сорваться и не задушить этого больного ублюдка, хотя желание расправиться с ним самыми жестокими методами посещало довольно часто. — Знаешь, что меня бесит в тебе больше всего? Слова приходилось выдавливать сквозь стиснутые зубы, но какой бы адской ни была боль, Война готов был принять ее всю. Его отношение к Жизни, на самом деле, было чертовски неоднозначным. При всей своей ненависти он был от него зависим как пес, но этого пса следовало бы держать на цепи, в наморднике и не выпускать без критической необходимости. Война осознавал свое положение, он далеко не был глуп, но ему нравилось стравливать людей, и ему нравилось то, как под танец умелых рук Жизни изменялось его тело, становясь все совершеннее в плане физической мощи. Однако... — Для тебя я — лишь кукла. Но ты не маленький мальчик, и мы играем во взрослые игры. Понимаешь? Жизнь понимал. Это было видно по его глазам, пусть они и умели прятать многое. Фальшивить, лгать. Но Война не столько видел, сколько чувствовал: Жизни нравился риск, и угрозы скорее подкармливали его любопытство, нежели могли заставить одуматься. Он был игроком, он хотел увеличивать ставки. Неважно, вредило ему это или доставляло удовольствие — он всегда хотел большего, ему нужно было постоянно искать заветное «лучше», забывая обо всем на свете, кроме себя самого. Понятия «слишком» для него не существовало. — Я всего лишь одна из твоих забав, но хочешь знать, куда это тебя однажды приведет? — Не мешай мне, я сосредоточен. — Если чувствуешь боль, значит, жив? В тот раз их взгляды впервые встретились по-настоящему. Жизнь, похоже, догадывался, к чему клонил его пациент, но молчал, ожидая следующий вопрос. Война не посчитал нужным ждать дольше. — Чем дальше, тем меньше боли я чувствую. Единственное, что ты точно не тронешь — мои глаза. Но когда от меня не останется ничего первозданного, это будет конец для тебя. Пока чувствуешь боль — живешь, пока живешь — испытываешь экстаз от того, что ты есть. Поэтому они все боятся Смерть. Но стоит заменить хрупкие тела новыми искусственными, и они смогут жить вечно. А теперь мой вопрос тебе. Война отчетливо видел, как побледнело лицо напротив. И он намеренно выждал, чтобы убедиться, что Жизнь сам сумел все правильно понять, тем не менее доведя дело до победного конца: — Если они забудут о боли, во что превратится мир?