Надвигается Буря

      Темпест ещё долго ворчал насчёт ржавого кольца, но после этой находки и ему, и Орнштейну было очевидно: больше в Прибежище делать нечего, потому они двинулись обратно к костру.       — Как ты смотришь на телепортацию? — спросил Темпест, и в чёрных провалах его глаз, как ни странно, читалось беспокойство.       — Положительно. Это точно будет быстрее, чем возвращаться в Анор Лондо своим ходом, — кивнул Орнштейн.       — Воспользуемся случаем и разберёмся с титанитовым демоном в соборе? — поинтересовался Темпест.       — Нет, мне нужно в склеп Тёмной Луны.       — О, ладно, — Темпест одной рукой потянулся к пламени, а второй сжал запястье Орнштейна. Даже несмотря на толстый металл перчатки убийца драконов почувствовал прикосновение, и странное чувство сжало его грудь. Или же это просто было предвкушение последствий телепортации.       Пару мгновений спустя его захватило знакомое ощущение протаскивания сквозь пространство, и как только склеп Тёмной Луны обрёл чёткие очертания, Орнштейн осел на пол, тяжело дыша и пытаясь унять тошноту. Было бы паршиво, вырви его прямо так, в шлеме.       — Ты в порядке? — спросил Темпест. Повернув голову, Орнштейн понял, что маленький Шторм сидит рядом и обеспокоенно его рассматривает. Орнштейн сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем заговорить:       — Да… да, всё нормально, просто дай мне минутку.       Темпест угукнул. Орнштейн же вскоре поднялся и подошёл к стене тумана перед склепом.       — Гвиндолин, это я, Орнштейн. Мне нужно поговорить с вами.       — Орнштейн? Какая приятная неожиданность, — послышался голос Гвиндолин по ту сторону тумана. — Ты один?       — Нет, малень… кая нежить со мной, — Орнштейн мысленно обругал себя за чуть не сорвавшееся с языка прозвище. — Он может услышать то, о чём я хочу поговорить. На самом деле, я бы предпочёл, чтобы он слышал.       Сердце Темпеста пропустило удар. О чём бы Орнштейн ни собрался говорить, он хотел сделать Темпеста частью этого. В груди нежити разлилось тепло. Может, всё и не безнадёжно.       — Тогда войдите, — позволили Гвиндолин, и стена тумана развеялась. Темпест двинулся было вперёд, но Орнштейн его придержал.       — Уверен, что можешь предстать перед Тёмным Солнцем вот так? — проворчал он.       Темпест уставился на него в полном замешательстве, но потом во взгляде нежити мелькнуло осознание. "Ой", — только и сказал Темпест, а потом рванул обратно к костру. Когда же он вернулся, на Орнштейна вновь смотрели голубые глаза.       Убийца драконов же не сказал ничего, только первым вошёл в склеп и пересёк коридор, что вёл в покои Гвиндолин.       — Орнштейн… Избранная Нежить… — сказали они, складывая руки на животе. — Мы ради видеть вас снова. Какие успехи?       — Мы заполучили две души! — взволнованно пропищал Темпест прежде, чем Орнштейн успел собраться с мыслями. Маленький Шторм вытащил их из сумки, чтобы показать Гвиндолин. — Сит и Нито, повелитель Мертвецов, — Темпест едва ли не раздулся от гордости. — Орнштейн, конечно, очень-очень помог.       — Порадуемся же, что ты не можешь умереть, потому что я всё ещё помню, как ты умер, ломанувшись к Ситу, а потом оказался в тюрьме, — ухмыльнулся Орнштейн.       — Не напоминай, — со стуком Темпест опустил голову на столешницу. — Это привело к самым изматывающим тренировкам в моей жизни.       — Мы рады видеть, что вы ладите, — Гвиндолин прикрыли рот ладонью, но смешок всё равно был услышан. — Однако, — они мгновенно посерьёзнели, — мы уверены, что вы пришли не только поболтать.       — Конечно нет, — ответил Орнштейн, а потом фыркнул, осознав слова Гвиндолин. — Ладим? Мне всего-то приходится контролировать этого маленького дурака, чтобы он не ломанулся навстречу своей гибели. Не могу дождаться конца этого путешествия.       Темпест уставился на Орнштейна. Слова были довольно резкими, неужели он подразумевал… Грудь будто сжало тисками, но Темпест напомнил себе, что именно Орнштейн настоял на том, чтобы заглянуть в Прибежище, хотя пользы для общего дела в том не было. Возможно, убийца драконов не был до конца откровенен.       — Разумеется, — кивнули Гвиндолин. — И всё же нам кажется, что вы неплохо сработались, что благотворно скажется в дальнейшем, — они качнули катализатором, и на столе появились три чашки. — Чай, — скомандовали Гвиндолин, и чашки на краткое мгновение исчезли, а после вернулись с уже дымящимся напитком. Темпест недоверчиво взял чашку, не до конца уверенный, что та не исчезнет. Пусть он и не чувствовал вкуса, но тепло всё равно было приятным.       — Она не растворится в воздухе только потому, что ты к ней притронулся, — сказал Орнштейн, делая глоток из своей чашки.       — О, хорошо… — Темпест тоже рискнул. Ему подумалось, почему Гвиндолин не наколдовали и чай тоже. Впрочем, вряд ли иллюзия обладала хоть какой-то ценностью. Не то чтобы нежить могла оценить это…       Гвиндолин же сели за стол и потянулись к оставшейся чашке.       — Итак?       — Полагаю, вы помните о дочери Сита, — просто сказал Орнштейн.       Пусть взгляд божества и был скрыт короной, но Темпест всё равно почувствовал, как их взгляд тяжелеет.       — Конечно. Разве мы могли её забыть… или забыть о решении нашего отца, — Гвиндолин со стуком опустили чашку на столешницу и уставились на неё.       — Маленький Шторм и я были в Прибежище и… — начал было Орнштейн, но был прерван Гвиндолин.       — Что я слышу, Орнштейн? Ты дал Избранной Нежити прозвище? — они хихикнули.       — У меня есть имя, вообще-то, — встрял Темпест. Он совершенно не возражал, чтоб Орнштейн продолжал звать его маленьким Штормом, но свыкнуться с ролью Избранной Нежити ему так и не удалось.       — Что ж, это… — Орнштейн густо покраснел. — Это не то, о чём я хотел поговорить! Мы нашли вот это в Прибежище!       Он буквально бросил куклу на стол, чем вырвал у Гвиндолин удивлённый выдох.       — Но… Но как она оказалась в Прибежище?.. — они подняли куклу и принялись вертеть её в руках. — Вы сможете… Вы сможете пройти к ней… И освободить…       Темпест переводил взгляд с Орнштейна на Гвиндолин. О чём они вообще говорили? С лёгким раздражением Темпест понял, что объяснять ему, похоже, ничего не собирались.       — Я хотел попросить вашего разрешения, — ответил Орнштейн. — Тогда я не мог сделать ничего. Это никогда не было её виной, и я… Я всё ещё рад, что мне не пришлось, знаете… — убийца драконов ограничился красноречивым жестом. — Однако, мне так и не удалось избавиться от вины. Она заслуживала лучшего.       — Несомненно, — кивнули Гвиндолин. — Особенно… Нет, подождите здесь, мы должны кое-что показать.       Как только Гвиндолин вышли, Темпест не выдержал:       — О чём вы вообще говорили? Я вообще ничего не понял.       — Естественно, учитывая, насколько тщательно хранили тайну. Но ты наверняка слышал истории, — Орнштейн вздохнул. — Или в Асторе не рассказывают о Нарисованном Мире?       — Рассказывают, конечно. Сказка о девушке, которая оказалась в ловушке магической картины, — Темпест попытался вспомнить, о чём конкретно была та история. Матушка точно рассказывала её…       — Это не сказка. Нарисованный Мир существует — как тюрьма для всего, что боги сочли слишком опасным, — сказал Орнштейн.       Темпест сник. Прозвучавшее казалось куда более мрачным, чем сказка, которую он помнил.       Гвиндолин вернулись прежде, чем Темпест спросил ещё о чём-нибудь, и положили нечто большое на стол. Нечто выглядело как яйцо, только необычайно огромное.       — Гвиндолин, это… — Орнштейн не договорил, ответ и так был очевиден.       — Именно. Мы нашли его в мастерской Сита, — кивнули Гвиндолин. Когда Орнштейн поднял бровь в немом вопросе, они пояснили: — Мы подумали, что стоит поискать там ценные артефакты, особенно из тех, что не должны были всплыть. Однако нашли только это яйцо. На него наложили заклинание сна, но теперь Сит мёртв и скоро оно должно проклюнуться.       — Планируете его растить? — поинтересовался Орнштейн, и Гвиндолин кивнули.       — Погодите, эта штука — ребёнок?! — выпалил Темпест, только сейчас сообразив, что к чему.       — Дошло наконец, — сказал Орнштейн. — Уверен, Гвиндолин, вы сможете вырастить ребёнка достойно.       — В конце концов, мы почти уверены, что там, в яйце, мой кровный родич… — заметили Гвиндолин, и Орнштейн поперхнулся чаем.       — Я знал, что Сит всё-таки… Конечно, ему удалось бы соблазнить кого угодно, даже повелителя Гвина, — зарычал он.       — Для меня это уже перебор… — простонал Темпест, чувствуя нарастающую головную боль. В каком безумном мире обитали эти двое?       — Объясню позже, — пообещал Орнштейн. — Итак, вы даёте разрешение посетить Нарисованный Мир и освободить Присциллу?       — Да, — кивнули Гвиндолин. — Было бы славно, встреться малыш с сестрой. Только прошу, Орнштейн… Не принуждай её. Пусть она сама решит.       Орнштейн скосил глаза на Темпеста… Хоть он и понимал причину такого предостережения, ситуация маленького Шторма не казалась ему совсем уж честной. Темпест, однако, воспринял этот взгляд совершенно иначе, и улыбнулся.       — Значит, следующий пункт назначения — Нарисованный Мир? Это в какую сторону?       — Недалеко от склепа Тёмной Луны, вообще-то, — сказал Орнштейн.       — Просто поднимитесь по лестнице в церковь. Думается, ты уже видел зал с картиной, пока балансировал на балках, — добавили Гвиндолин.       Темпесту пришлось задуматься, прежде чем его осенило:       — О! Это тот зал с люстрой и уродами в белом? Даже не спрашивайте, сколько раз я расшибался там насмерть. Я думал, что останусь там навечно, а потом столкнулся ещё и со стрелками!       — О да, моя любимая часть твоей дороги к нам, — ухмыльнулся Орнштейн, за что схлопотал лёгкий тычок от Темпеста.       — Мы рады, что вы ладите, — повторили Гвиндолин. — Надеемся, вы допьёте чай, прежде чем уйдёте?       — И что насчёт еды? — спросил Темпест. — Разве ты не голоден, Орнштейн? Мы всё утро на ногах и сражаемся.       — Я в порядке, — покачал головой Орнштейн. — Приготовишь что-нибудь после того, как мы вернёмся из Нарисованного Мира.       — Это будет лучшее блюдо, которое я готовил, — хмыкнул Темпест и залпом допил чай.       Конечно, пришлось дожидаться Орнштейна, ведь тот нежитью не был, а значит у него оставались потребности, так что к картине-входу в Нарисованный Мир они выдвинулись не сразу же.       — Будь осторожен. Тут полным-полно стражей картины, — сказал Орнштейн, когда они уже стояли у дверей в церковь.       — Стражи картины? — спросил Темпест.       — Те воины в белом. Когда-то они были людьми, так что знак Тьмы выжег в них всё.       — О, раздражающие типы с ножами?       — Можешь их и так называть… — Орнштейн кивнул.       — Это не проблема. Теперь-то мы на полу, а не в тридцати футах над ним, — Темпест взял меч двумя руками и переступил порог. — Это не проблема.       Тридцать секунд спустя Темпест уже мчался обратно к двери, в нём торчало несколько метательных ножей, а где-то с пяток стражей гналось за ним.       — Это проблема!       — А я предупреждал, — тяжело вздохнул Орнштейн.       Двое стражей сразу же пали от его копья, и этого времени Темпесту вполне хватило на то, чтобы сделать глоток эстуса и вернуться в бой. На этот раз со щитом.       Темпесту даже удалось прикончить одного из противников, прежде чем стражи оттеснили его к колонне, пока он пытался заблокировать их удары. Пришлось вмешаться Орнштейну — после того, как копьё пронзило одного из нападавших, Темпесту не составило труда справиться с оставшимся.       — Что скажешь в свою защиту, маленький Ураган? — поинтересовался Орнштейн у тяжело дышащего Темпеста.       Тот молчал ещё несколько минут, прежде чем нашёлся с ответом:       — Я не знал, что они прячутся за колоннами, хорошо?!       — Теперь знаешь. И теперь мы будем осторожнее с оставшимися, — сказал Орнштейн. — Хорошо ещё, что опустошённые не отличаются умом. Будь стражи в здравом рассудке, за тобой последовали бы все.       Темпеста передёрнуло, и он решил сменить меч на лук.       — Неплохая мысль, — одобрительно улыбнулся Орнштейн, когда стрела попала в одного из стражей картины и тот ринулся в направлении выстрела.       Спустя несколько стрел и парочку трупов они уже стояли перед картиной.       — Вау, — поразился Темпест. — Это самая большая картина, которую я когда-либо видел.       — Её написал Ариамис, — сказал Орнштейн. — Мне не довелось с ним встретиться, но у него была особая сила вдыхать в нарисованные им миры жизнь. И с куклой мы сможем войти в этот.       — Погоди. Я хочу посмотреть её целиком, прежде чем мы отправимся внутрь, — и Темпест отбежал подальше. Некоторое время он действительно разглядывал картину, пока не отвлёкся на ещё что-то. — О, смотри, ту ещё остались стражи.       Почти одновременно с этими словами он уже кинулся в указанную сторону.       На этот раз Орнштейн просто наблюдал за тем, как Темпест сражается. Когда оба стража были повержены, маленькая нежить направилась обратно к картине, но отчего-то замерла на полпути. Это Орнштейна заинтересовало, и вскоре он тоже стоял и рассматривал груду чёрной брони.       — Кто-то, кого ты знаешь? — спросил он.       — Никогда прежде не видел этот доспех, — покачал головой Темпест. — По крайней мере, я не помню никого такого.       — Огромная и тяжёлая, как и оружие, — заключил Орнштейн, опускаясь на колено, чтобы рассмотреть броню поближе. — Её хозяин обладал действительно могучим телосложением и мог бы стать чёрным рыцарем, будь среди них люди.       — Постой, среди вас не было людей? — язвительно поинтересовался Темпест.       — Среди нас — были, — отозвался Орнштейн. — Хавел и его воины. Но ни среди серебряных, ни среди чёрных рыцарей людей не было.       — Хавел? — спросил Темпест.       — Удивлён, что ты с ним не пересёкся, — пожал плечами Орнштейн. — Его поразило проклятие нежити, и он стал опустошённым. Повелитель Гвин запер его в башне поблизости сада Тёмных Корней. Каменная броня, драконий зуб вместо оружия. Один из немногих людей, кто мог встретиться с драконом лицом к лицу.       — А, он! — Темпеста поразило осознание. — Да, припоминаю. Меня слишком много раз расплющили, чтобы я продолжил попытки с ним драться. Это было ужасно больно, знаешь ли.       — Надеюсь, ты запер дверь, — сказал Орнштейн. — Впрочем, для нынешнего Лордрана это капля в море…       Темпест отвлёкся от доспеха и поднял голову на балки.       — Интересно, как он стал опустошённым? Неужели просто падал так много раз, что… просто сдался?       — Кто знает? — пожал плечами Орнштейн. — Не стоит задавать вопросы, на которые нет ответов, а нам стоит сосредоточиться на нашей задаче. Возьми меня за руку, маленький Шторм.       Темпест покраснел, когда убийца драконов протянул ему ладонь. Конечно, для них было привычным держаться за руки при телепортации, инициативу Орнштейн обычно не проявлял. Темпест вложил ладонь в холодную перчатку убийцы драконов и принялся ждать.       Орнштейн коснулся полотна и следующим ощущением Темпеста было то, что его куда-то засасывает.       Стоило Темпесту открыть глаза, как он восхищённо выдохнул. Пейзаж перед ним в точности повторял написанное на картине. Впрочем, до того, как Темпест успел осмотреться полноценно, он заметил, что они с Орнштейном стоят на узком подвесном мосту, который пошатывался вместе с убийцей драконов. Конечно, телепортационная болезнь.       — Ты в порядке, Орнштейн? — беспокойно спросил Темпест. — Или тебя тошнит?       Орнштейн сделал несколько глубоких вдохов, которые совершенно не убедили Темпеста в том, что всё хорошо, а потому взял убийцу драконов за руку и потянул за собой.       — Нам стоит уйти с моста, шаткая почва точно лучше не сделает.       Темпест был удивлён, что Орнштейн безропотно последовал за ним, позволяя увести с моста. Когда же они ступили на твёрдую почву, то оказались на узкой тропинке, ведущей к ступенькам.       — Хочешь присесть? — Темпест посмотрел на Орнштейна.       Убийца драконов кивнул и тяжело сглотнул, всё ещё тяжело дыша и действительно усаживаясь.       — Может, шлем снимешь и воздухом подышишь? — предложил Темпест, садясь рядом и глядя на Орнштейна.       Непривычно молчаливый Орнштейн всё-таки внял совету и стащил с головы шлем. Лицо убийцы драконов казалось едва ли не зеленоватым. Перемещение в Нарисованный Мир точно не вызвало восторга у его желудка. Темпест размышлял, не стоит ли ему где-нибудь побродить, пока не произойдёт неизбежное, однако Орнштейн внезапно выпрямился и пробормотал:       — Так, я в порядке, кажется, обошлось.       — Уверен? — спросил Темпест, когда убийца драконов поднялся. Орнштейн угукнул, убрал волосы, слегка пошатнулся, но всё же встал и поднял копьё. Темпест же решил осмотреться и наконец оценить вид.       — Сложно поверить, что это место реально, — изумился он. И всё же он чувствовал кожей ледяной воздух, а под ногами хрустел снег.       — Его называют Нарисованным Миром Ариамиса, — сказал Орнштейн. — Как я и сказал, немногие могли создать нечто подобное.       — Потрясающе, — Темпест взбежал по ступенькам, а Орнштейн медленно последовал за ним. Остановился Темпест только у костра, ярко вспыхнувшего в ответ на прикосновение. Когда Орнштейн наконец дошёл, Темпест заметил: — Сила Чаши здесь не работает… Я даже не могу представить, куда хочу перенестись…       — Конечно, — Орнштейн присел рядом с Темпестом. — Это ведь тюрьма. Чтобы нежить не могла её покинуть, здешние костры изолированы.       — То есть, мы здесь застряли, —Темпест упал спиной на снег и раскинул руки.       — Способ покинуть это место есть, не волнуйся, — сказал Орнштейн. — Но дорогу придётся поискать.       Темпест резко сел и так же резко вскочил.       — И чего мы ждём? Давай осмотрим каждый уголок!       — Ты удивительно воодушевлён, — хмыкнул Орнштейн, поднимаясь следом.       — Эй, я сейчас нахожусь в мире из детских сказок! Конечно мне интересно! — скрыть волнение у Темпеста не получилось.       — Не возлагай особых надежд. Мы всё же в тюрьме. И здесь водятся омерзительные вещи… — сказал Орнштейн, направляясь к лестнице. — Маленький Шторм, не хочешь пойти первым?       — Хорошо, — только начав подниматься, Темпест вскинул щит, блокируя выпады троих опустошённых. — У нас есть компания, — взмахом меча Темпест уложил одного из нападавших, копьё Орнштейна прикончило оставшихся двоих.       После этого Темпест осмотрелся и подошёл к высоким деревянным дверям, в которые и упирались ступени.       — Не… поддаётся… — пропыхтел Темпест, попытавшись их открыть. — Кажется, её можно открыть только с той стороны.       — Значит, нам предстоит долгий путь, — и с этими словами Орнштейн свернул направо от основной тропы.       — Как и всегда.       Выбранная Орнштейном тропа упиралась в стену, к которой были прислонена лестница, по которой Темпест вскарабкался наверх. Он собирался уже лезть по следующей… как совсем рядом свистнула стрела. Темпест успел пригнуться, но не предупредить Орнштейна — благо, тот вовремя взмахнул копьём, и стрела упала на землю.       — Это место битком набито опустошёнными, — проворчал он, и молния сорвалась с наконечника копья прямиком в стрелка. Запах горелой плоти стал только сильнее, когда труп свалился к основанию лестницы.       — И почему их так много? — спросил Темпест. — Они ведь не… нарисованы, верно?       — Конечно нет, — ответил Орнштейн. — Опустошённых ещё не существовало, когда картину написали. Но мы использовали Нарисованный Мир для удерживания нежити, пока не создали Прибежище. Тогда мы ещё не знали, насколько велик масштаб проблемы. А так опустошённые не могли причинить никому вреда.       — Звучит разумно… — сказал Темпест, поднимаясь по новой лестнице, уже готовый к атаке. И, конечно, на него почти сразу же бросились двое опустошённых с обломками мечей. Пусть их оружие вряд ли могло даже оцарапать, но сами опустошённые обладали какой-то сверхъестественной силой, что делала любое оружие в их руках невероятно опасным. Отбиваясь, Темпест заметил ещё одного лучника, стоящего на лестнице, ведущей ещё выше. Впрочем, и с этим стрелком разобрался Орнштейн.       Темпесту удалось свалить обоих нападавших, и когда наконец поднял взгляд, он заметил, что к Орнштейну подбираются ещё двое опустошенных, только выглядели они… неправильно. Их головы напоминали раздутые луковицы. Один нёс факел, а другой творил какую-то пиромантию. Не удивительно, что Орнштейн не торопился сблизиться… Или же дело было в чём-то ещё.       — Будь осторожнее, маленький Шторм, — подтвердил Орнштейн, медленно отступая. — Держись подальше, они ядовиты.       Темпест прищурился и поднял лук.       — Тогда с дороги, Орнштейн, я с ними разберусь!       Убийца драконов с радостью подчинился, и вскоре странные опустошённые рухнули, утыканные стрелами. С удивлением Темпест заметил, что ни разу не промахнулся — их раздутые головы были неплохой мишенью.       Орнштейн не ошибся, твари действительно были ядовиты. Как только раздутая голова лопнула с отвратительным звуком, фиолетовое облако вырвалось из неё. Запах был подстать звуку, и Темпест заметил, как Орнштейн снова тяжело выдохнул.       — Если тебя тошнит — лучше не сдерживайся, — посоветовал Темпест. — Ничего хорошего не выйдет, если будешь постоянно терпеть.       — Всё нормально… — отозвался Орнштейн. Темпест, решив все-таки держаться подальше, спустился вниз, чтобы осмотреть трупы. Лук одного из стрелков показался ему пригодным к использованию, а потому Темпест прихватил его с собой. А когда вернулся обратно, заметил узкую дорожку и очередную лестницу.       — Да зачем тут столько лестниц? — пробормотал Темпест, жестом подзывая Орнштейна.       — И что ты нашёл, маленький Шторм? — поинтересовался тот, но вскоре и сам заметил дорогу. — Хочешь посмотреть, что там?       — Да, — сказал Темпест и медленно двинулся вверх по лестнице, пока не добрался до небольшого алькова, в котором конечно же пряталась пара опустошённых. Для обоих же понадобилось всего по одному удару, от Темпеста и от Орнштейна. — А теперь?.. — Темпест осмотрелся. — Этому вашему Ариамису очень нравились лестницы.       С этой жалобой Темпест потрусил вверх, и неудачливый опустошённый нашёл временную смерть от его клинка. Орнштейн торопливо зашагал за маленьким спутником. Лестница привела их на небольшую крышу, на которой лежал труп. Осмотрев тело, Темпест подобрал мерцающий белым клубочек.       — Душа благородного воина, — опознал её Орнштейн. — Впечатляющая духовная сила. Думаю, он достаточно сражался со здешними опустошёнными.       — Ты можешь определить такое с первого взгляда? — спросил Темпест. — Мне приходится сперва поглотить души, прежде чем я пойму, сколько их там…       — Конечно. Чем больше душа, тем больше силы она поглотила в своё время, — ответил Орнштейн. — Кажется, тут больше ничего нет. Нам стоит спускаться и дальше искать дорогу.       — Минуточку… — Темпест заметил что-то и поднял бинокль. — Орнштейн, видишь? — он протянул бинокль спутнику, но убийца драконов покачал головой. Орнштейн достаточно хорошо видел, чтобы различить то, что привлекло внимание Темпеста.       — Корвианы? Это их мир. Не обращай на них внимания, — пожал плечами Орнштейн.       — …Их мир?! — спросил Темпест.       — Что ж… Я так думаю, по крайней мере. Никогда не слышал о корвианах за пределами Нарисованного Мира, — пояснил Орнштейн.       — …Но откуда ты об этом знаешь? Звучит так, словно ты тут уже бывал…       — Я бывал здесь, сразу же после написания картины… — признался Орнштейн. — До того, как картина стала тюрьмой. Недолго и только для того, чтобы оценить, могут ли боги использовать это место. Тогда я корвианов и видел.       — Мог бы и раньше сказать, — Темпест посмотрел вниз с края крыши. — О, я вижу что-то в нише…       И прежде, чем он успел закончить фразу, двое корвианов, яростно хлопая крыльями, перегородили им дорогу.       — Что… Они не должны быть агрессивны! — воскликнул Орнштейн, вскидывая копьё.       — Что… Они — женщины?! — воскликнул Темпест, бросаясь в бой. Впрочем, он почти сразу же получил удар лапой в лицо и чуть было не свалился с крыши, чудом зацепившись за край.       — Осторожнее, маленький Шторм, — цыкнул Орнштейн. Один из корвианов взвизгнул от боли, когда копьё вонзилось ему в грудь, а второй приготовился к атаке, поняв, что остриё застряло. Корвиан взмыл в воздух, а Орнштейн понял, что его сейчас попытаются схватить. К счастью, ему удалось вовремя увернуться, и корвиан пролетел мимо с разочарованным визгом.       Орнштейн вскочил на ноги. Может, он и был силён, но даже ему пришлось бы тяжело без оружия, а между ним и копьём сейчас находился разгневанный корвиан. К счастью, Темпест уже вскарабкался обратно и вонзил меч в спину корвиана, что с визгом рухнул.       — Спасибо, маленький Шторм, — кивнул Орнштейн, отряхиваясь от снега, прежде чем всё же вытащить копьё из тела.       — Это что, слова благодарности? Кто ты и куда дел настоящего Орнштейна? — в это же время Темпест пытался выдернуть меч, застрявший в теле корвиана. Орнштейн подошёл и лёгким движением вернул оружие владельцу.       — Можешь думать обо мне, что угодно, маленький Шторм, но я признателен тем, кто спас мне жизнь, — сказал он. — Падение с такой высоты могло стоить мне целых костей, а корвианы — слишком опасные враги.       — То, что они голые, меня шокировало, — признался Темпест. — Иначе меня бы с башни не столкнули.       — Правда, что ли, маленький Шторм? — Орнштейн ухмыльнулся. — Голая грудь женщины-птицы настолько тебя смутила?       — Я, вообще-то, по парням! — выпалил Темпест и отчётливо покраснел. — Но меня всё равно ошеломляет голая женщина, ясно?!       — Я бы не считал эту мерзость женщиной, если честно… — ткнул в труп Орнштейн. — Птичья голова, птичьи крылья, птичьи лапы… середина, разве что, женщину напоминает. Похоже на что-то, что Сит мог бы создать в своей мастерской, если бы не имел вкуса.       — Знаешь… Не удивлён, что ваша цивилизация пала, — Темпест скрестил руки на груди. Может, корвианы и не казались ему приятными, но и называть их "мерзостью" он бы не стал. В конце концов, он лучше многих знал, что значит считаться чудовищем.       — И что ты хочешь этим сказать? — голос Орнштейна опустился до угрожающих нот.       — Я, э, ничего, — и Темпест просто спрыгнул с крыши. Орнштейн рванул за ним только для того, чтобы увидеть, как маленькая нежить поднимает что-то в уже известном им маленьком алькове.       — …Не смей меня так пугать, маленький идиот! — рявкнул он на Темпеста.       — Ха, ты давно меня так не называл, — насмешливо отозвался тот. Вскоре Орнштейн приземлился рядом, вздымая облачко снега, и они оба оказались перед закрытыми деревянными дверьми.       — И что нашёл? — поинтересовался Орнштейн.       — Двойную человечность, — ответил Темпест. — Хоть что-то полезное. У меня заканчивалась человечность после наших тренировок, так что неплохо вновь пополнить запасы.       — Отлично, приятнее смотреть на твоё обычное лицо, — заметил Орнштейн.       Должно быть, он не хотел задеть, да и сам Темпест прекрасно знал, насколько жутко выглядят опустошённые, но всё равно замечание неприятно кольнуло. Темпест был нежитью, и ему хотелось, чтобы Орнштейн мог принять все его стороны. Не сказав больше ни слова, Темпест уныло поплёлся обратно по лестнице, мимо всё ещё лежавших трупов опустошённых.       Глядя в пол, Темпест заметил ещё одну душу, парящую над землёй. Бездумно он подобрал сгусток и сунул в сумку.       — Похоже, довольно многие пытались отсюда выбраться, — сказал Орнштейн.       — А они бы смогли? — всё ещё не поднимая взгляд, спросил Темпест.       — Если они были приговорены к заключению, то нет, точно не без помощи извне, — покачал головой Орнштейн. — Их смерть была напрасной. Но, в конце концов, их сожаления могут помочь тебе, маленький Шторм.       — Сожаления? — поинтересовался Темпест.       — Души могут остаться только если их что-то удерживает, — объяснил Орнштейн. — Они не могут рассеяться и остаются на теле. Любой может подобрать их и использовать для усиления собственной души.       — Это значит… — мысленно Темпест перебирал те особые души, что были в его распоряжении, ярко светящиеся и пылающие души повелителей. Орнштейн, кажется, уловил ход его размышлений, потому что заговорил снова.       — Нет, маленький Шторм, может, некоторые и были оставлены из-за сожалений, но в основном это связано с твоей природой нежити. Знак тьмы неизбежно притягивает душу любого, кто умер поблизости, хочешь ты того или нет. Уверен, случалось такое, что ты получал души даже если не убивал врага.       Темпест кивнул: такое случалось весьма часто. Ему приходилось находить опустошённых, разбившихся насмерть, и это неплохо объясняло, откуда появлялись внезапные "лишние" души.       — Видишь? — внезапно сказал Орнштейн, когда они добрались до конца лестницы, и замолк.       Темпест повернулся вправо и заметил каменный мостик, переброшенный через провал между двумя зданиями. Только он собирался пойти в ту сторону, как резкая боль пронзила его спину — но обернувшись Темпест обнаружил, что из опустошённого уже торчит копьё.       — Внимательность, маленький Шторм, — Орнштейн небрежно стряхнул тело на снег.       — И откуда он… — пробормотал Темпест, но вскоре и сам заметил дверной проём. — Отсюда? — интерес к мосту несколько ослаб, когда Темпест заглянул в один из домов. — Хм, выглядит безопасным… — пробормотал он, заходя внутрь.       Орнштейн последовал за ним, еле протиснувшись в дверной проём.       — Нам… Нам обязательно спускаться, маленький Шторм? — спросил убийца драконов, как только смог выпрямиться. Благо, потолок самого здания был намного выше.       — Мне интересно, — сказал Темпест. — Можешь не идти, если не хочешь.       — Ты ведь помнишь, что я должен тебе помогать, да? — отозвался Орнштейн.       И снова безобидные в основе слова больно укололи. Темпесту хотелось бы стать кем-то, о ком Орнштейн бы заботился по доброй воле, а не по приказу божества. А ведь ему показалось… Действительно ведь показалось, что в гробнице Гигантов Орнштейн начал проявлять к нему симпатию, а потом убийца драконов просто вывалил, что собирается искать свою прошлую любовь.       Это было как минимум разочаровывающе, так что Темпест фыркнул и двинулся дальше. Смотреть в здании оказалось не на что, однако вниз вела условная лестница, оканчивающаяся тупиком. Как только зрение попривыкло к темноте, Темпест заметил несколько крыс, похожих на тех, что обитали в Глубинах.       Не говоря ни слова, он вытащил меч — и крысы, взвизгнув, рухнули в лужу собственной крови.       — Что-нибудь интересное? — спросил Орнштейн, который решил не ступать на шаткую конструкцию.       — Ещё одна душа, — Темпест вздохнул. — Вероятно, крысы слопали этого бедолагу.       Темпест убрал душу в карман, и вместе с Орнштейном пошёл обратно к мосту. Темпест всё ещё молчал.       Перед мостом он прищурился, пытаясь разглядеть ту сторону, но мост просто вёл к другому зданию. Рука уже потянулась к биноклю, но Темпест вовремя заметил летящую стрелу и поднял щит до того, как та вонзилась ему в глаз.       — Стрелок, — рыкнул Темпест и бросился в атаку.       — Маленький Шторм, стой! — крикнул Орнштейн, но слишком поздно. Темпест уже пересёк мост и с усмешкой вонзил клинок в стрелка. Но почти сразу же на выступ поднялось ещё двое опустошённых, что до того свисали с края моста. Темпест попытался было отступить в здание, но уже в комнате увидел отблески пламени. Опустошённые с факелами и ядовитые просто окружали его.       Темпест сам загнал себя в ловушку, и не оказаться у костра могло помочь только чудо. На этом узком выступе драться было совершенно невозможно.       Чудо пришло в лице Орнштейна, ворвавшегося в комнату несмотря на страх перед огнём и превратившего головы ядовитых опустошённых в хлюпающую жижу. Немного воспрявший духом, Темпест вскинул меч и бросился на тех опустошённых, что пытались зажать его в угол, и с мучительным стоном они рухнули на пол.       Триумф продлился не долго, потому что над Темпестом нависла фигура убийцы драконов.       — Ты идиот! — зарычал Орнштейн. — Мы говорили об этом… да тысячу раз говорили. Не смей убегать не подумав! Ты так просто сдохнешь!       — Да какая разница… — мрачно отозвался Темпест, сам не до конца веря, что собирается всё высказать. — Не похоже, что тебя это действительно волнует, а я вернусь в любом случае.       — Маленький Шторм, ты… — начал было Орнштейн, но его поза больше не казалась угрожающей, скорее поникшей.       — Ты мне помогаешь только потому, что это позволит тебе уйти на поиски твоего бывшего любовника, — Темпест почти шмыгал носом. — Обо мне ты не думаешь. Я всего лишь досадная помеха, раздражающая нежить.       — Это… это не так… — голос Орнштейна дрогнул.       — Неужели? — вспыхнул Темпест. — Ты поэтому никогда не спрашивал, чем я займусь, когда всё кончится?!       Как бы странно это ни звучало, но Орнштейн сейчас выглядел много меньше своего действительного роста.       — Я… Не то чтобы я не заинтересован, просто… — он так и не договорил.       Просто Темпест не знал. Темпест искренне верил, что возжжение Пламени всё исправит. Уничтожит проклятие нежити, вернёт силу богам и прошлое величие — Анор Лондо. Он понятия не имел, что возжигающий Пламя жертвует всем…       — Просто?       Пусть в глазах Темпеста и стояли слёзы, смотрел он зло. Орнштейн чувствовал себя ужасно. Он не мог сказать правду. Не мог отобрать чужую надежду.       — Мне правда жаль, маленький Шторм, — вместо этого произнёс он. — Итак… Чем займёшься, когда всё кончится?       Темпест посмотрел на него широко раскрытыми глазами и застенчиво улыбнулся.       — Я знаю, это не прозвучит чем-то впечатляющим, но я бы хотел открыть трактир, — он почесал затылок. — Для любого, кому потребуется отдых, мягкая постель и горячая еда. Я хочу, чтобы люди наслаждались моей готовкой.       Холодный узел в груди Орнштейна стал только туже. Это была такая приземлённая мечта, такая простая в исполнении, и Темпест говорил о ней так искренне. Маленькая нежить села на край моста и слегка болтала ногами.       — Быть воином или рыцарем совсем не по мне, — добавил Темпест. — Я уже подумываю о том, что смогу там подавать. Мне нравится видеть, как ты ешь мою стряпню. Это то, что я бы хотел видеть каждый день.       Орнштейн сел рядом, неотрывно глядя на Темпеста. Нужно было сказать правду, но… Он хотел дать маленькому Шторму помечтать. Неправильным казалось разбить чужие надежды сейчас, на полпути. Потому Орнштейн сидел и слушал, как тот рассказывал о будущем, которого никогда не будет.       А потому холод пробежал по хребту, когда Темпест спросил:       — Почему бы тебе не пойти со мной, Орнштейн? Не лучше ли так, чем искать кого-то, кто бросил тебя столетия назад?       — Я подумаю, — только и смог ответить Орнштейн, и в глазах у него стояли слёзы.