Парадокс всемогущества Бога

Весь мир — театр, а люди в нем — Марьян Иванович Серборезов. Ладно, читатель, не пугайся, на самом деле это не так, это всего лишь несмешная шутка, сказка, небылица, Библия. Люди бывают разные, и так было испокон веков, и их объединяет лишь то, что они — люди. Собственно, в этом и есть их главная проблема. От людской натуры никуда не убежишь, независимо от того, считаешь ли ты себя человеком, или нет. Всё, что разумно, подчиняется базовым людским повадкам. И лишь те, кто осознает свою человеческо-убогую натуру, могут зваться людьми исключительными. Конфликт Марьяна с родителями через какое-то время умялся, но на его почве появился новый, благо, не слишком продолжительный. Марьян не шибко любил на кого-то злиться и обижаться. Однако вся эта ситуация наводила на него не самые приятные размышления касаемо Милы. Он даже поспорил с ней и высказался: по его мнению, у нее не было абсолютно никаких причин не впускать его к себе домой. Мила даже толком ничего не ответила, лишь недовольно похлопала глазами и почему-то усмехнулась. Марьян подобного отношения не вынес и демонстративно затаил обиду, которая магическим образом развеялась прямо на следующий день: Мила, в качестве извинений, купила ему пачку сухой лапши. Как мало нужно поэту для счастья. Софья стала более разговорчивой. Видать, в ней проснулась жалость или, может быть, что-то еще. Расследование зашло в тупик, если не разбило голову об стену. Информацию брать было не от куда, а просто сидеть и думать можно и в СИЗО, все равно толку никакого. В Мухосранске все стабильно: поговаривали, что на днях какую-то девочку переехал танк. Зато погода стабильностью не отличалась, она ухудшалась в геометрической прогрессии, и каждый раз, когда кому-то казалось, что такие низкие температуры в принципе невозможны в ноябре, этот кто-то залпом выпивал четыре литра коньяка без огурчиков. Ксемен не придумал никаких других стартапов. Благо, он не знал о существовании слова «стартап», иначе бы ему, наверное, стало бы грустно. Огрызок плана по «втиранию в доверие Марьяна к Софье» скорее не проходил, чем проходил плохо или хорошо. Собственно, на то он и огрызок, чтобы в лес не ходить. А у Скалдырниковой Дарьи случилось горе: соседские псы разорвали Вейника. Даша долго плакала, но потом осознала, что слезами здесь не поможешь. Не понимая, за что ей все это, она утащила из аптеки изониазид, взяла вчерашнюю кашу из холодильника, смешала все это и подкинула собакам. Все псы умирали мучительно в течении дня прямо под окошком у Даши. А она смотрела, думая о Вейнике. Кота похоронили на сопке ближе к БЛ*******. В церемонии участвовала сама Даша, Марьян и Ксемен. Закапывать коробку от обуви в промёрзшую почву было тяжело. Жизнь сурова. Ольга Юрьевна не давала покоя. Сперва друзья старались не предавать ее педагогическому подходу особого значения, а потом у Марьяна стала выходить четверка. Его жизнь и без того была тяжела, но не слишком абсурдна, так что испорченный аттестат стал возможным подарком Судьбы. Юрьевна была странной. Ее странное поправление очков, странные туфли и странный платок вокруг шеи. Ее странный взгляд и странная походка. Ее странный танк, на худой конец! Время шло быстро, настоящая зима, близкая к ядерной, стремительно приближалась. И как раз на ее кануне всегда происходит что-то странное. Однажды, прогуливаясь по школе, Марьян с Софьей в очередной раз обсуждали неудавшееся исследование. — Мы все-таки шизофреники, получается? — риторическим тоном спросила Софья. — Странно это. Также странно, как и танк Юрьевны. — Если Бога нет, получается, что да… Марьян не успел договорить фразу, как его взгляд столкнулся с Юрьевной, что стояла недалеко от своего кабинета. Она настороженно начала двигаться в их сторону, и Софья сразу запаниковала, надеясь, что Ольга не услышала в их разговоре упоминание танка или хотя бы не придала этому значения. — О чем говорите, милочки? — спросила вдруг Юрьевна, стараясь скрыть уйму подозрений на лице. — Милочки? — максимально низким тоном смущенно переспросил Марьян. — Да так ни о чем. — отмахнулась Софья, одернув приятеля за рукав. — Мы пойдем, пожалуй… — О нет, милочки, постойте! Я вижу вас что-то беспокоит! Софья запаниковала сильнее. Она все еще думала, что Юрьевна услышала в их речи слово «танк». — Ну, может и так… — неуверенно ответил Марьян, поглядев на Софью. — Знаете, я психиатр по второму образованию! — не очень убедительно сказала вдруг Юрьевна. Ольга не была психиатром. Марьян впал в какого-то рода раздумья. Ситуация смутила его настолько, что начала казаться вполне адекватной. Ольга — учительница истории, что ездит в школу на танке, задает странные вопросы, занижает оценки и избегает социальных взаимодействий с учениками. Ольга говорит, что она психиатр. Ольга подслушала часть их разговора и теперь, по какой-то неясной причине, пытается в него углубиться. Здесь может два варианта развития события. Первый: Ольга — это что-то на подобии рептилоида. Второй — Ольга ни капли не подозрительна. Третий — слова «Ольга» никогда не существовало. Что есть для него «Ольга»? «Ольга» звучит почти как «ольха», и значит ли это, что она как-то связана с природой? Нет, подождите! Она ведь учительница истории! Тогда понятно, откуда у нее танк! — Ээ, Марьян! — окликнула его Софья. — С тобой все нормально? Ты смотришь в стену уже секунд десять. — Нам приснился странный сон, знаете! — опомнился он, повернув голову в сторону Юрьевной. Марьян рассказал все. Не в мельчайших подробностях, но зато все. Ольга внимательно слушала, периодически кивая головой и что-то уточняя. Софья глядела то на Марьяна, то на Юрьевну, никак не понимая, зачем он ей это говорит. Ученики спокойно проходили мимо в течении всей перемены. Когда Марьян закончил, Ольга еще раз кивнула и подытожили: — Не беспокойтесь. Такой феномен иногда встречается. Увы, он не описан в тех книгах, к которым у нас сегодня имеется доступ… — Правда? — удивился Марьян. — То есть все-таки, это нормально… — Абсолютно! Вы не шизофреники. В течении нескольких минут Ольга подробнее объясняла природу феномена. Когда она закончила, все трое молчали еще несколько секунд. — Подождите. — Софья схватилась за голову. — Почему вы вообще так заинтересовались?! Вы ведь никогда с учениками просто так не говорите! — И, возможно, поступала неправильно. — прищурилась Юрьевна, ухмыльнувшись. — Ладно, милочки! Бегите на уроки! Юрьевна быстро исчезла из поля зрения, оставив Марьяна с Софьей в коридоре. Марьян вновь уставился в пустоту, как вдруг Софья пнула его в колено. — Ты что дурак?! Ты зачем ей все рассказал?! Это же странно! — Она ведь дала ответ на наш вопрос! — Да она бы в жизни с нами так не заговорила! — Ну, может правда решила измениться… Что-ж, Софья, как видишь, все оказалось проще, чем мы думали! Софья разозлилась. Она откровенно не понимала, каким образом случившееся не казалось Марьяну подозрительным. Поклявшись, что все расскажет Ксемену, она агрессивно направилась дальше по коридору, на прощание позвав Марьяна в гости после школы. Уже спустя полчаса юноша начал постепенно осознавать произошедшее. Теперь он не мог понять, почему его мысли утекли в столь ненужное русло, и как он мог подумать о том, что Ольга — рептилоид. А что еще хуже — как этот факт не остановил его от того, чтобы все рассказать, а напротив — сподвиг на это. С другой стороны, ну что Юрьевна могла сделать с этой информацией? Если во всей этой ситуации и есть подвох — то явно какой-то незначительный, дурацкий и не имеющий смысла. Уроки закончились. Никаких провоцирующих атак движений никто больше не совершал. Даже сам Марьян. Поэтому в конце дня он, как и планировал, встретился с Софьей уже у нее дома. Ходить к ней в гости было приятно. Софья хорошо готовила и не голодала, у нее было тепло, а на полу не была разлита спиртяга, поэтому поскальзываться было не на чем. И кухня у нее была приятная. И супом она делилась, хоть и очень неохотно. Поначалу, Марьян даже не заметил подвоха. А потом пришел Ксемен. — Марьян! — Ксемен хлопнул кулаком по столу так, что часть супа пролилась на Марьяна. — Ты зачем Юрьевне все рассказал?! — А он дурак просто. — ответила Софья, сев рядом. — ОНА НА ТАНКЕ ЕЗДИТ, МАРЬЯН! — прокричал Ксемен. — ТЕБЯ ЭТО НЕ СМУЩАЕТ?! — Да я уже понял, что не стоило говорить. — взмахнул руками Марьян. — Но все же мне непонятно, почему вы так переживаете! Она учительница истории! Ну что она может нам сделать? — УЧИТЕЛЯ ИСТОРИИ ЕЗДЯТ НА ТАНКАХ, МАРЬЯН?! — Да что ты кричишь?! Ну подумаешь! Ну может у нее свои причины! — Марьян встал, схватил тряпку для раковины и принялся вытирать суп с рубашки. — Вы фанатичны! И параноидальны! — Я не верю, что это случилось просто так! — вмешалась Софья. — Она определенно спросила с какой-то целью. Да и вообще! Мне казалось, мы не делимся этой информацией с кем попало! Еще не хватало, чтобы нас действительно в изолятор упекли! — А я отныне и вовсе не верю, что она — учитель истории! — продолжал Ксемен. — Она появилась слишком спонтанно! В нашем городе вообще никто не может появиться просто так! — И что вы думаете?! — возмутился Марьян. — Думаете, она иностранный шпион?! Выслеживает шизофреников?! Или на призраков охотиться! У-у-у! Цыганский ужас, да Ксемен?! Ты смотри, не дай бог Ольга впитает в себя всю магию цыган! Будешь жить в мире без магии! Ксемен поднялся из-за стола, уже готовясь отвечать на такое жуткое оскорбление его чести, как вдруг случилось что-то очень неожиданное. Дверной замок внезапно повернулся с характерным звуком. Все насторожились, Софья соскочила с табуретки и понеслась в коридор, ничего не сказав. Кто-то вошел в квартиру, и Марьян с Ксеменом выглянули из-за угла. Софья мельтешила в прихожей перед женщиной, что зашла с улицы. Та была на нее очень похожа, но выглядела лет на двадцать пять-тридцать. Она была одета слишком специфично для Мухосранска. Во-первых, слишком ярко, а во-вторых, слишком легко. Ростом она была немного выше Софьи, в чем друзья убедились, когда женщина сняла высоченные каблуки на шпильках, в которых она непонятно как передвигалась по городу. Кроме этого, на ней была розовая блузка и белая короткая шубка, которую она решила не снимать, черная юбка, достаточно откровенный макияж, колготки сеточкой и серьги — в общем, выглядела она совсем не так, как должна выглядеть дама тридцати лет. — Мама, ты наконец вернулась! — обрадовалась Софья. — Тебя не было так долго… — Тихо! — женщина с порога взмахнула пальцем. — Я на три секунды, мне некоторые вещички забрать! — сказав это, она ринулась в сторону кухни, но по пути споткнулась, ударившись об косяк. Выругавшись, женщина с порога наконец подняла голову, заметив стоящих поблизости Марьяна и Ксемена. — Ого, Софья, а ты с друзьями! — Здравствуйте. — в один голос выпалили они. — Здравствуйте! — ответила порожняя женщина. — А зачем вас тут двое? Одного что ли Софье мало? Вопрос поверг всех в ступор. — Стой, подожди! — Софья подошла ближе. — Как на три секунды?! Тебя не было месяц! В ее голосе слышалась какая-то досада. — Ну вот так! На три секунды! — женщина поправила свои длинные рыжие волосы. — А-ну разойдитесь, гарем! — сказала она и прошла на кухню. Оказавшись на кухне, она зачем-то полезла в холодильник, причем в самый нижний его отдел. Ксемен тотчас подошел к Софье. — Это что твоя мама? — шепнул он. Софья ничего не ответила. — Ей же максимум лет тридцать! — Что-то она не похожа на госслужащую. — прокомментировал Марьян. — Совсем не похожа. — Заткнитесь оба! — прошипела Софья, направившись к кухне. — Мам, да постой же ты! Женщина уже успела выбежать обратно, вновь споткнувшись об косяк. Выругавшись снова, она принялась надевать каблуки. — Зачем я вообще разувалась?! — спросила она сама себя. — Ах да точно. По привычке. Все, Софья, пока! Гарем, пока! Еще встретимся! Входная дверь захлопнулась. Софья еще какое-то время стояла на месте без единого движения. Она смотрела в пол, не поднимая глаз, как вдруг все-таки сделала шаг вперед и закрыла дверь на замок, тяжело вздохнув. — А твоя мама очень даже ничего. — как всегда ни к месту прокомментировал Ксемен. — Ксемен. — сказал Марьян. — Ты ебанутый? — Нет, ну серьезно! Софья, сколько ей лет?! — Да какая тебе разница! — прокричала Софья. — Какая тебе, черт возьми разница?! Ксемен замолчал, удивленно выгнув бровь и разведя руками. — Все в порядке, Софи? — спросил Марьян, подойдя ближе. — Отойди от меня, ты весь в супе! Через пару минут Софья все же соизволила объясниться. Перед вами, читатель мой, была никто иная, как София Семеновна Кринажева — родная мать уже известной вам Софьи Семеновной Кринжаевой. Эта удивительная женщина, что, по словам Софьи, действительно работала где-то в правоохранительных органах, раз в долгий промежуток времени заявлялась домой, обменивалась с дочерью парой слов, забирала или относила какие-то вещи и вновь исчезала. Ей тридцать лет, и родила она Софью в пятнадцать. А чтобы не задумываться над именем ребенка, она поступила очень мудро — назвала дочь в честь себя любимой. Кто ее отец — Софья не знала, и даже предполагала, что ее отчество от деда, хотя София это отрицала, говоря, что это всего лишь «совпадение». (Дорогой читатель, вот тебе важная ремарка! Все следующие страницы, чтобы избежать путаницы, мы так и будем звать Софью — Софьей, а ее мать — Софией!) По рассказу Софьи, ее мать сидела с ней где-то до пяти лет, а потом, когда пятилетняя она научилась варить борщ, порожняя женщина стала все чаще пропадать и реже появляться. Зачем в этот раз София полезла в холодильник — Софья так и не поняла. Вероятно, там была заначка, хотя кто ее знает? — Удивительная женщина, твоя мама. — сказал Ксемен, дослушав рассказ. — А танка у нее случайно нет? — Не знаю. — грустно ответила Софья. — Я ничего о ней не знаю. — Это здорово. — улыбнулся Марьян. — Здорово, когда не приходиться видеть своих родителей. Софья нахмурилась. Эта фраза ее явно задела. — Ты и впрямь дурак? Я всю жизнь одна живу! И я была бы чрезмерно рада, если бы моя мать соизволила провести со мной хотя бы часть своего времени, придурок! У тебя есть оба родителя, и ты еще смеешь такое выговаривать! Марьян осекся. Теперь уже Софья сказала то, что говорить было нельзя, затронув ту тему, которая была для него смертельной. — М-да, вы еще поспорьте. — сказал Ксемен. — Ваши ситуации вообще нельзя сравнивать! — Ты что сказала?! — рыкнул на нее Марьян. — Это я-то смею такое выговаривать?! Хочешь сказать, я родителей своих не ценю?! Счастья своего не вижу?! Ты месяцами живешь одна, и тебе еще хватает совести на этой почве страдать! Правильно! Тяжело ведь жить без проблем! Коли их нет — так почему бы их не придумать?! Софья ответила ему многое. Ксемен снова попытался их разнять, но все без толку. — Вы имбецилы. — подытожил он без всякой ненависти. — Собачитесь из-за какой-то хуйни. Софья уже успела ударить Марьяна, но в этот раз прилетело и Ксемену. Последний, окончательно потеряв надежду на более-менее мирное разрешение конфликта, схватил Марьяна на шиворот и вытолкал из квартиры, а потом выйдя и сам. — И все-таки, Софья, твоя мать ахуенная женщина!