Леденящие душу приключения Уилла Грэма

      За ужином Джек снова завёл разговор о повторном крещении. По его мнению, Йоль замечательно подходил для этих целей — день зимнего солнцестояния и самая длинная ночь в году. Во многих культурах она считалась магической, из-за чего с ней было связано огромное количество традиций, ритуалов и верований.       У «Церкви Ночи» этот праздник прямо перекликался с древними традициями языческих племён. На полях разжигались костры, люди веселились, танцевали до захода солнца, распивая пряный сидр, а потом довольные и усталые шли домой. В детстве Уиллу нравился Йоль, пока он не проследил за дядей и тётей, незаметно улизнув из дома от няни. Джек и Филлис, облачённые в меховые накидки и звериные маски, собрались в полночь на опушке леса вместе с десятком других взрослых в похожих одеяниях, где они принялись петь гимны во славу Тёмного Повелителя и просить его благословения на следующий год. Под конец в середину вывели маленького ягнёнка и перерезали ему глотку. Уилл на всю жизнь запомнил то жалобное блеяние жертвенного агнца и с тех пор перестал ходить на празднества.       Быстро закончив с ужином, он пообещал дяде, что подумает над тёмным крещением, и сбежал в свою комнату.       — Здравствуй, Уилл! — поздоровался с ним Ганнибал, читая в кресле газету. — Как дела в школе?       — Всё хорошо, — несколько сухо ответил Уилл и принялся переодеваться. Он прекрасно помнил свою утреннюю реакцию, а потому старался не смотреть на фамильяра в лишний раз. Хорошо, что тот был занят газетой, не то парень чувствовал бы себя крайне скованно под его взглядом. — Джек опять напирает с крещением. Говорит, Йоль был бы подходящей датой.       — Ночь, когда границы миров становятся тоньше… — задумчиво проговорил Ганнибал. — На самом деле подошла бы любая дата, просто Джек хочет установить дедлайн.              Стянув с себя свитер, Уилл наспех надел футболку и хмыкнул.       — Я настолько устал, что готов подписать договор хоть сейчас, лишь бы от меня все отстали.       — Тогда тебе точно не стоит этого делать, — с уверенностью в голосе заявил Ганнибал. Газета зашуршала — он аккуратно сложил её и убрал на столик. — Неважно, сколько пройдёт времени. Единственное, что ты должен — это понять, чего ты хочешь.       Уилл поразмыслил над его словами и кивнул. Действительно, он ведь может и не подписывать договор. Закончить школу, поступить в университет и уехать, как все обычные ребята. Приезжать по праздникам и завести свою собственную семью. Всё это звучало, как нечто нормальное, здоровое, и даже привлекательное.       Впервые за вечер Уилл поднял голову. Взглянул на Ганнибала и от удивления приоткрыл рот. Тот выглядел вполне обыденно в своём кашемировом пуловере винного оттенка и домашних брюках. Разве что на голове из волос торчали чёрные кошачьи ушки. Взметнув брови, Ганнибал вопросительно уставился на Уилла.       — Что-то случилось?       — Э-э-э… — юноша с вытянутым от шока лицом подошёл к нему и коснулся мохнатого кончика. — У тебя это… Уши остались.       Ганнибал недоумённо заморгал. Вскочил с кресла и, посмотрев на своё отражение в окне, растерянно дотронулся до головы.       — Похоже, трансформация прошла не полностью. Попробую убрать это недоразумение.       Уилл рассмеялся и замахал руками.       — Нет-нет, пожалуйста, не убирай! Выглядит крайне мило! — он вновь потянулся к ушам Ганнибала, но тот легонько шлёпнул его по руке, пытаясь пригладить топорщащиеся волосы. — Слушай, а хвост у тебя тоже остался?       С этими словами он нагнулся и посмотрел на зад мужчины. Там под брюками виднелась выпуклость, будто от надутого подгузника, и Уилл покатился со смеху.       — Вот, значит, что мешало мне нормально сидеть! — Ганнибал завертелся, пытаясь заглянуть назад, но Уилл остановил его.       — Погоди ты! Я помогу, — он достал из тумбочки нож и, присев на корточки, вскинул голову. — Можно? — Ганнибал кивнул, и он аккуратно распорол его брюки по шву, проделав небольшую дыру. — Готово! Теперь ты можешь вытащить его. Ну, то есть, хвост.       Прозвучало несколько двусмысленно, добавив ситуации ещё больше нелепости. Пока Уилл продолжал ухахатываться на полу от смущённого вида Ганнибала, сложившись пополам, тот повернулся спиной к стене и на ощупь вытянул из прорези длинный чёрный хвост.              — Ох! Так намного лучше, — прикрыл он глаза и присел на краешек кресла. — Спасибо, Уилл!       Юноша на коленях подполз ближе и восторженно осмотрел хвост. Такой же пушистый, как у кота, только намного больше.       — Интересно, а ты можешь превратиться в огромного кота, размером с человека? — задумался он, невольно потянувшись к хвосту рукой, как тот вдруг взлетел вверх, будто подразнивая.       — Думаю, это будет выглядеть несколько гротескно, — улыбнулся Ганнибал.       — Зато сможешь выступать перед детьми на празднике как настоящий Йольский кот! — после нескольких безуспешных попыток Уилл наконец поймал пушистый кончик и стал рассматривать с искренним интересом. Взвесив хвост на ладони, погладил его, проведя по всей длине, и заговорил. — В детстве тётя Филлис рассказывала на ночь сказки народов мира, в том числе и про Йолакоттуринна. Говорила, что если я буду плохо себя вести, то ночью он придёт и съест меня.       — Дети меня не прельщают — слишком мало мяса, — пошутил Ганнибал. — То ли дело взрослые!       Уилл медленно поднялся и тронул его ухо указательным пальцем.       — С этими твоими каннибальскими шуточками становится понятно, почему тебя превратили в кота, — с насмешкой вздёрнул он бровь и отправился за рабочий стол делать домашнее задание. — Всё, ладно! Я сажусь писать эссе по литературе, а ты больше не отвлекаешь своими… фурри-штуками.       — А что такое фурри? — невинно поинтересовался Ганнибал, и Уилл смерил его оценивающим взглядом. Говорить или нет? Если он скажет, то череда новых вопросов надолго затянет их в бесконечный водоворот неловкой беседы.       — Да не важно…       — Хорошо, — Ганнибал встал с кресла и сладко потянулся. — Тогда я пока займусь своими… фурри-делами.       Усмехнувшись себе под нос, Уилл покачал головой и попробовал окунуться в учёбу. Поначалу дело шло туго: краем глаза он следил за фамильяром, который беззаботно слонялся по комнате и всюду совал свой тонкий аристократический нос. То брал с полки книги и листал их, то делал карандашные зарисовки в альбоме, который на днях подарил ему Уилл, то прибирался в шкафу, раскладывая его одежду по полочкам аккуратными стопками. Хорошо хоть у самого фамильяра вещей не было — они появлялись на нём магическим образом, и стоило снять какой-то предмет одежды, как он тут же растворялся в воздухе.       Доделав все “важные” дела, Ганнибал разлёгся с книжкой на кровати и принялся читать. Комната погрузилась в тишину, а Уилл наконец смог уйти с головой в домашнее задание.       — Ну, всё! — выдохнул он, закрывая крышку ноутбука.       Было уже за полночь. Откатившись на кресле от стола, Уилл взглянул на постель и невольно заулыбался. Ганнибал мирно спал на спине, закинув одну руку за голову, другая же покоилась на груди вместе с открытой книгой. Пуловер чуть задрался, оголяя низ живота с полоской чёрно-седых волосков, скрывающейся под поясом брюк.       Ступая на носочках, Уилл подкрался к Ганнибалу и осторожно, боясь разбудить, вытащил из расслабленных пальцев «Скотный двор» Оруэлла. Забавно — он запомнил, что читал Уилл, хотя сам увлекался явно другими жанрами литературы. Сунув между страницами потрёпанную закладку, которую собственноручно смастерил в детстве из засушенных полевых цветов и скотча, Уилл положил книгу на тумбочку и выключил свет, оставив гореть лишь тусклый торшер в углу комнаты. Заботливо укрыл Ганнибала пледом и улёгся рядом, сдерживая зевоту. Тот выглядел как большая пантера в человеческом обличии. Довольно милая пантера. Уилл улыбнулся, тайком разглядывая его выточенное лицо и мерно вздымающуюся грудь. Всё же не смог удержаться и тихонечко пощекотал мохнатое ушко, отчего то раздражённо дёрнулось. Спать в одной постели с фамильяром-котом ещё куда не шло, а вот спать с фамильяром-мужчиной средних лет… как-то немного странно. Но разве отправит он друга спать на полу, как какое-нибудь животное? А они определённо были друзьями, ведь так? Погрузившись в мысли, Уилл немного нахмурился.       — Наверное мне нужно трансформироваться обратно в кота, — сонно промурлыкал Ганнибал, не открывая глаз. — Кровать слишком узкая для двух людей.       — Не стоит, — вырвалось у Уилла, и он закусил губу. — Я очень беспокойно сплю и боюсь придавить тебя.       Ганнибал повернулся к нему лицом с закрытыми глазами и пробормотал:       — Со мной ты спишь вполне спокойно, — уголки его губ дрогнули в намёке на улыбку.       Уилл не нашёлся с ответом. «Интересно, в каком виде он спал со мной прошлой ночью? — возникло в голове. Перед глазами возник образ полностью обнажённого мужчины, и Уилл скривился. — Всё! Хватит думать о всякой чуши! Пора спать, а то завтра буду клевать носом на химии».       Острые колени Ганнибала утыкались в переднюю часть бёдер Уилла. Мягкая отросшая чёлка спадала на лицо, прикрывая левый глаз. Жутко хотелось прикоснуться к ней, запустить пятернёй и зачесать назад. Вздохнув, Уилл перевернулся на другой бок, чтобы не сделать чего-то предосудительного. Усталость накатила незаметно, парализуя всё тело. Уже сквозь сон Уилл почувствовал, как его укрывают одеялом и поверх опускается тяжёлая рука, слегка приобнимая.       Утро наступило так быстро, словно ночи и вовсе не было. Уилл проснулся один, зато с привычной эрекцией. Выключив будильник, распластался на кровати и уставился в потолок. Он знал, что это обычная физиология, благодаря чему дядя и тётя никогда не входили в его комнату без разрешения, однако порой это напрягало. Поднявшись с постели, Уилл зашёл в туалет и помочился — не помогло. Встал под холодный душ, но и это не возымело эффекта. Вздохнув, прибавил горячую воду.       — Ладно, так уж и быть, — произнёс он, обращаясь вниз. — Только не вздумай потом подводить меня на людях, особенно при Ганнибале!       Обычно Уилл не имел привычки разговаривать со своим членом, но… одна голова — хорошо, а две — лучше. Пришло время послушать вторую, ведь если разум слишком долго отвергает желания плоти, то рано или поздно тело начинает бунтовать.       Прикоснувшись к себе, Уилл закрыл глаза. Так. Надо представить кого-то красивого. Алана. Да… Он целует её в губы, проводит языком по кромке жемчужных зубов и подхватывает девушку за бёдра, прижимая к стене. Толкается в жаркий плен. Вместо сдавленного женского стона слышит низкое урчание над ухом и тут же отстраняется. Лицо Аланы размывается, а некогда голубые глаза загораются кроваво-красным. Нет-нет. Так не пойдёт.       Уилл разворачивает девушку к себе спиной. Притягивает, перехватив под грудью, и плавно входит. Двигается без спешки, сильно и глубоко, засаживая до приглушённых шлепков кожи о кожу. Алана выгибается в слепом стремлении быть ещё ближе, ощущать каждый сантиметр его кожи своею, подаётся назад, насаживаясь на его член. Уилл чувствует, как со спины его обнимает ещё одна пара рук, гладит по животу и груди. Он откидывается назад, чтобы встретиться с капризно изогнутыми губами и стонет от наслаждения, когда острые, чуть кривоватые зубы покусывают его шею.       Да твою ж мать! Уилл встряхнул головой и перезапустил картинку.       Он лежит на кровати. Алана объезжает его с той женственной грацией, которой Уилл всегда восхищался. На идеально белой гладкой коже сияют капельки пота, словно утренняя роса на лугу. Небольшая девичья грудь соблазнительно подпрыгивает при каждом движении, а рот приоткрывается, чтобы глотнуть немного воздуха и выпустить его сладостным стоном. Стройные ноги вздрагивают на его боках, сдавливают коленями на грани боли, но он этого не чувствует. Член едва ли не пульсирует, обхваченный со всех сторон мокрой теснотой. Дыхание сбивается. Томительная дрожь проходит по всему телу, вынуждая болезненно зажмуриться. Да, вот так… На шею вдруг опускается тяжёлая рука и сдавливает. Распахнув глаза, Уилл видит над собой Вендиго. Дёргается, пытаясь убрать его руку с горла, но хватка слишком крепкая. Угрожающе большой член с шипами истекает смазкой и пачкает живот Уилла. Вендиго выпрямляется. Не отрывая глаз смотрит на него с выражением полнейшего самодовольства сквозь пелену похоти, а затем врезается в тело юноши, разрывая изнутри. Уилл должен бы испытать дикую боль, но его накрывает ни с чем несравнимое удовольствие. Он захлёбывается жалобным вскриком и закатывает глаза. Мысли иссякают, тело отказывается слушаться, гонимое к вершине блаженства электрическими разрядами. Разрушительный по силе оргазм захлёстывает, скручивая мышцы необузданной дрожью.       — Блядь! — рыкнул Уилл, стиснув зубы. Упал на колени и прислонился лбом к кафелю, пытаясь прийти в себя. Тело всё ещё подрагивало от угасающих вспышек удовольствия, а рука сжимала член, выдавливая последние капли. Лёгкое головокружение и слабость в ногах — давненько такого не случалось, а если точнее, никогда. — Какого?.. Что это за херня была?!       Поток воды унёс с собою улики постыдного действа. Переведя дыхание, Уилл не без труда встал и продолжил мыться, борясь с накатывающим отвращением к себе. То, что Ганнибал занял все его мысли, даже в сексуальных фантазиях, дико бесило, однако ещё больше бесил себя он сам. Разве не Уилл должен быть хозяином собственного разума и желаний? Тогда какого чёрта там делал Ганнибал?! Раздражённо вздохнув, парень попытался посмотреть на это под иным углом. Хорошо, Ганнибал ему определённо нравился, но ведь Уилл ещё ничего не натворил, чтобы корить себя до конца жизни. Подумаешь, игра воображения! Мало ли что приходит на ум, главное — действия, а делать он уж точно ничего не собирался.       Из душа Уилл вышел уже немного успокоенным. Теперь нужно было забыть об этом, как о страшном сне (и чуточку приятном), и заняться своими обычными делами. Не думать, не-ду-мать!       Ещё один день в школе, ещё одна причина начать копить на психотерапевта. Погружённый в размышления, Уилл шагал по коридору, не замечая ничего вокруг, пока его не настигла Беверли. По пути к шкафчикам она что-то рассказывала про своего нового бойфренда, но её слова с трудом проходили сквозь толщу хаотичных мыслей. Уилл попросту кивал, иногда разбавляя своё “красноречие” односложными нейтральными фразами.       — Какой-то ты странный, — заметила Беверли, с подозрением вглядываясь в лицо Уилла. — Взъерошенные волосы, лёгкий румянец, рассеянный взгляд… Ты-ы-ы… потрахался! — расплылась она в улыбке, остановившись у своего шкафа.       — Что?! — встрепенулся Уилл, выныривая из мыслей. Насупился и поправил съехавшие очки. — Ничего подобного! Просто я… Плохо спал.       Беверли хохотнула и стукнула его по плечу.       — Да ладно тебе, я прикалываюсь. Хотя ты и вправду сегодня малость чудной. Рассказывай давай, что у вас там с Аланой?       Уилл нахмурился. Ключ никак не вставлялся в замок.       — Ничего у нас ещё не было. Собирался позвать её на свидание, но подходящего момента пока не представилось, — пробурчал он и налёг на дверцу. — Да открывайся ты, блядская железяка! Вельзевул тебя раздери!       — Ох! А ты сегодня не в духе, я смотрю, — усмехнулась Бев. Хорошо, что она уже привыкла к странным ругательствам Уилла и даже находила их забавными, воспринимая своеобразным бунтарством. — Ещё бы! Столько терпеть и даже не поцеловать своего краша — это так по-грэмовски! Знаешь, как говорится, подходящий момент никогда не наступит, пластырь лучше срывать быстро.       — Цитируешь “Анатомию страсти”? — подколол её Уилл и агрессивно пошурудил ключом в скважине.       — Не знаю, что меня больше пугает: то, что ты смотрел “Анатомию страсти” или то, что ты собираешься изнасиловать свой шкаф?       — Ха-ха. Очень смешно, — скорчил он рожицу. — Похоже, мой замок сломался. Если это Вёрджер…       Закусив губу, Уилл попробовал воспользоваться невербальным заклинанием. Чуть прищурясь, сконцентрировался на замке и направил поток энергии. Послышался щелчок. Дверца мигом распахнулась, и оттуда целым ворохом посыпались презервативы и плакаты с голыми накачанными мужиками.       — Охуеть! — от изумления открыла рот Беверли. — Откуда это?       Уилл окаменел, не в силах вымолвить и слова. Просто стоял и смотрел, как всё это добро вываливается из недр его шкафчика. Ребята, проходившие мимо, начали ржать. Кто-то отпускал шуточки про бурную гейскую вечеринку, которую, по их мнению, собирался в скором времени устроить Уилл, а кто-то снимал весь этот ужас на телефон.       — Надо же! Грэм — любитель заднеприводных двигателей! Хочешь, дилдо подарю? — кричал кто-то.       — Если сейчас же не съебёте отсюда, то я вам сама дилдо в жопу засуну, умники хреновы! — ругалась Беверли, скрестив руки на груди. — Директор Чилтон объявил войну травле и буллингу. Ему будет очень интересно узнать, кто подрывает престиж школы.       Лицо Уилла застыло в холодной бесчувственной маске. Он уже знал, куда смотреть. Там, в конце коридора за ним наблюдал Мэйсон со своими дружками и откровенно ржал, хватаясь за живот. Бешеная волна ненависти захлестнула с головой. Уилл дёрнулся было в их сторону, как его схватили за руку.       — Не делай этого! — удержала его Беверли. — У тебя и так проблемы. Ещё одна драка — и тебя могут исключить.       Выпустив воздух сквозь зубы, он исподлобья посмотрел на Мэйсона. Смотрел, пока тот не закашлялся. В ближайшее время вряд ли этот ублюдок будет дееспособным, страдая от болезненных приступов кровавой рвоты. Не смертельно, но пугающе. Уилл не знал, как сделал это. Его всё ещё потряхивало от захлестнувших эмоций и слабости в ногах, будто большой поток энергии сконцентрировался внутри него в шар, а затем покинул тело и выплеснулся на адресата. Где-то на подкорке сознания звенела мысль, что нельзя использовать магическую силу против людей, нельзя вредить, но голос праведного гнева был громче.       Пока Корделл и Тобиас поднимали Мэйсона на ноги, чтобы дотащить до медпункта, Уилл присел и начал убирать рассыпавшуюся по полу гору презервативов. Беверли бросилась помогать.       — Ну, слушай, — проговорила она, рассматривая блестящую упаковку. — Это довольно дорогие презики! Их можно выгодно перепродать на ebay. А голых секси-мужиков я могу забрать себе. Ну так, для подруги.       Уилл взглянул на неё и усмехнулся. Боже, как же он был благодарен судьбе за такую классную подругу! С ней любая ситуация становилась не более чем житейским пустяком.       — Спасибо…       — Да ерунда! Не обращай внимания на эти дебильные попытки спровоцировать тебя. Без бабла своего придурошного отца, Крэбба и Гойла он ничего из себя не представляет.       Покачав головой, Уилл тихо рассмеялся — сравнение Корделла и Тобиаса с недалёкими друзьями Драко Малфоя было донельзя точным.       — С чего они вообще решили, что ты — гей? Я что, чего-то не знаю? Колись давай!       Бев пихнула его в бок локтем, и Уилл ойкнул, потерев ребро.       — Похоже, Абель пустил слух, — вздохнул он и принялся рассказывать про вчерашний случай в автобусе. Про Ганнибала, конечно же, умолчал — Бев не была посвящена в тайны ведьминского клана и даже не подозревала о его существовании.       Уиллу нравились её прагматизм и стойкая уверенность, что ничего сверхъестественного в мире не существует — ещё один островок стабильности. Не хотелось его разрушить.       — Вот же сукин сын! — возмущённо всплеснула руками Беверли. — Просмотр порнушки ещё никого не сделал геем или наоборот натуралом, это не так работает. Тем более, они не знают, что ты сохнешь по Алане. Да и никто не знает. Своди её уже наконец на свидание, пока не поздно! Аж бесишь!       Она снова ткнула его в бок, и Уилл комично скрючился от боли.       — Ладно-ладно, я понял! — поднял он руки вверх. — Только не бей больше.       — Смотри у меня! — пригрозила пальцем Бев.       День выдался тяжким. Преподаватели будто сговорились, устроив ученикам промежуточные тестирования. Уилл даже был рад этому, ведь иначе бы провёл всё это время в размышлениях о своём поступке, чем довёл бы себя до нервного срыва. А так его душа и мысли пребывали в подозрительном спокойствии.       После занятий Уилл встал у ворот в ожидании Аланы. Надеялся, что сплетни ещё не успели дойти до неё. Надо было срочно действовать. Наконец из толпы, покидающей школу, показалась и Алана с подругами. Заметив Уилла, она попрощалась с девочками и подошла к нему.       — Ждёшь кого-то?       — Только тебя, — прямо ответил он. Алана улыбнулась ему, поправляя шарф, пока прохладный ветер весело играл с её волосами. — Хотел проводить до дома.       — Ну… — протянула она, и Уилл внутренне напрягся, ожидая отказа. — Надеюсь, твои тренировки не прошли даром, ведь живу я в двух милях отсюда.       На сердце отлегло. Что не отказ, то разрешение.       — Не страшно. Я люблю ходить пешком. К тому же мой дом ещё дальше твоего.       — Оу, ну тогда не откажусь от компании! Нам в ту сторону.       И они не торопясь пошли по тротуару вдоль оживлённой дороги. Беседа текла легко и незаметно: от музыки до кино, от забавных случаев из детства до планов на будущее. Уиллу нравилось, что Алана могла поддержать любую тему, даже не особо разбираясь в ней, но в воздухе будто висел невысказанный вопрос.       Проходя через безлюдный парк, они остановились, чтобы рассмотреть замысловатую инсталляцию в центре небольшой круглой площади. Понемногу накрапывал дождь.       — Кстати, а что произошло сегодня утром? — осмелилась спросить Алана.       Уилл тяжело вздохнул и откинул голову назад, подставляя лицо под мелкие холодные капли. Слухи оказались быстрее, чем он думал. Объяснять истинную причину и при этом надеяться на что-то было бы глупо.       — Ничего, что стоило бы внимания, — пожал он плечами, повернулся к Алане и медленно моргнул, объясняясь. — Мэйсон хотел пранкануть меня, переволновался и заболел. Не понос, конечно, но тоже неприятная штука. К завтрашнему дню очухается.       — Ого! Мистер Грэм перешёл на тёмную сторону! — хихикнула Алана. — Не бойся, никто об этом не узнает, — с пониманием тронула она его за руку, а затем вдруг покраснела и опустила взгляд. — Мне неважно, что говорят о тебе другие, но я должна спросить…       — Я не гей, — тихо проговорил Уилл, понурившись.       — Прости, что насела на тебя с вопросами, — затараторила Алана, не давая вставить и слова. — Ты можешь не говорить мне, если не хочешь или ещё не готов. Ведь это не моё дело, и я не хочу тебя в лишний раз смущать или вынуждать рассказать мне все свои тайны. Просто знай, что я всегда рядом и готова выслушать…       Надо было как-то заставить её замолчать и послушать. Впрочем, любые слова сейчас прозвучали бы как жалкие оправдания. Как же ей это показать? Поддавшись порыву, Уилл притянул Алану к себе за талию и прижался к её губам своими. Сперва она застыла на месте в ошеломлении, но уже через мгновение ответила на поцелуй, обняв Уилла за шею. Вышло довольно скромно и нежно, почти невинно, как он себе и представлял. Оторвавшись друг от друга, они соприкоснулись лбами и неловко улыбнулись.       — Ну, хорошо, — прошептала Алана, облизнув губы. Провела ладонями по его груди и чуть отстранилась. — Ты убедил меня, мальчик, который очень хорошо целуется.       — Значит, у меня есть шанс на свидание? — многозначительно приподнял он бровь.       — Всё может быть, — с кокетством ответила Алана и бодро зашагала вперёд. Уиллу же ничего не оставалось, как с глупой улыбкой отправиться вслед за ней.       На редкость дерьмовый день был скрашен великолепным вечером, вселяющим надежду на то, что всё не так уж плохо. Всё ещё может получиться.

***

      — Я поцеловал Алану Блум! — выпалил Уилл, едва дверь распахнулась, и он влетел в комнату. Ганнибал в это время сидел за рабочим столом и рисовал что-то в альбоме простым карандашом. Настольная лампа мигнула — наверное, опять из-за дождя проводку закоротило.       Замерев на мгновение с карандашом в руке, Ганнибал со вздохом отложил его и закрыл альбом. Только тогда он развернулся и с присущей ему грацией закинул одну ногу на другую.       — Что ж… Очень рад за тебя, — вскинул он светлые брови. — Какова была реакция Аланы?       Уилл беспокойно прошёлся по комнате туда-обратно, уперев руки в боки.       — Она… была не против, — криво усмехнулся он. — Дала понять, что у меня есть шанс на свидание.       — И ты её пригласил? — в карих глазах блеснули огоньки.       Хотелось просканировать Ганнибала особым “зрением”, чтобы понять его истинные мотивы и чувства, но тот был по-прежнему непробиваемо хладнокровен.       — Ещё нет. Подумал, что для одного дня достаточно одного поцелуя.       — Тебе понравилось?       — Да. Всегда хотел это сделать, — признался Уилл, закинув руки за голову. — Она… очень целовабельна.       На лице Ганнибала впервые за вечер промелькнула тень улыбки. Видимо, его позабавило последнее слово.       — Ты много ждал, а, значит, помимо желаний для поцелуя была причина.       Уилл потупил взгляд и кивнул. Иногда подобная проницательность немного пугала. Особенно, когда намерений выкладывать всё подчистую не было.       — В школе произошёл один неприятный случай.       — Мэйсон Вёрджер, — догадался Ганнибал, опустив подбородок.       — Да, — выдохнул Уилл. — Он решил подшутить надо мной, но юмора я не оценил. Теперь он госпитализирован с обширным кровоизлиянием внутренних органов. Временно.       — Видимо, шутка был жестокой, — произнёс Ганнибал, подталкивая к пояснениям.       — Видимо.       Опустилась тишина. Уилл чувствовал себя так, словно утаивает что-то важное, но, в конце концов, это его право, не так ли? Единственное, он надеялся, что Ганнибал не будет выпытывать подробности. Не хотелось бы снова грубить ему.       Внимательный взгляд прошёлся по Уиллу, а затем в задумчивости остановился на стене.       — Значит, тебя испугало то, что ты сотворил с обидчиком?       — Наверное, я должен был испытать вину, но… Мне показалось это справедливым.       — Испытываешь вину из-за её отсутствия, — вновь догадался Ганнибал. — Тебе нравится причинять боль плохим людям, и тебя это гнетёт.       Устав бродить из угла в угол, Уилл упал поперёк кровати на живот, свесив голову с края, и уставился в пол. Подтверждения слов не требовалось, как и опровержения. Уровень взаимопонимания между ними позволял не тратить время на такую условность. Когда Уилл заговорил, голос его стал тихим и спокойным.       — По дороге домой я поймал себя на мысли, что, если бы не законы между церквями Бога и Сатаны, я бы с радостью уничтожил и Мэйсона, и всех подобных ему людей.       — Это единственное, что тебе мешает? — донёсся вкрадчивый голос Ганнибала. Уилл взметнул на него взгляд и покачал головой.       — Нет… Мне бы пришлось сперва убедиться в их виновности.       — Как велика милость Его, так велико и обличение Его. Он судит человека по делам его, — хмыкнул Ганнибал, вставая с кресла и усаживаясь рядом на кровать. — Ты напряжён. Позволь сделать тебе массаж.       — Тебе придётся потрудиться, — вырвался нервный смешок. — Кошачий массаж был бесподобен.       — О, тебе понравится — Ганнибал сел на него сверху чуть ниже ягодиц, отчего Уилл сдавленно крякнул, и принялся разминать шейно-воротниковую зону. — Уснёшь как младенец. Обещаю.