Won't Someone Dance With Me?

      Непривычный звук, доносящийся из отельного телефона, неприятно бьёт по ушам. Солнечные лучи пробиваются сквозь щель между тяжелыми шторами, и Алекс моргает, чувствуя себя тошнотворно и полностью вымотанным, будто всю ночь безостановочно пил. Майлз тянется через него и берет трубку, чтобы наконец прекратить резкий непрекращающийся звон. «Алло». Он кладёт свободную руку на бедро Алекса, поглаживая его, позволяя лежать дальше и отдыхать. Алекс моргает и снова закрывает глаза.       Майлз говорит по телефону абсолютно спокойно. Алекс уже привык к тому, насколько просто тому это удаётся. Он всегда с лёгкостью находит правильные слова и без особых усилий ведёт разговор в ту сторону, которую нужно ему. Алекс позволяет себе снова задремать в надежде, что это поможет побороть тошноту и странное похмелье. Но проходит не так много времени, как Майлз трясёт его за плечо, будя: «Ал? Спишь?»             Алекс что-то мурлычет себе под нос. Поворачивается и утыкается лицом в грудь Майлза. Он уже не так отчаянно хочет его прикосновений как прошлой ночью — что хороший знак — но всё ещё ищет его тепла. Он чувствует себя толстым вялым и ленивым котом, который больше на свете всего хочет ласки и объятий. Он уверен, что если они полежат так ещё немного, то тошнота пройдёт.       Майлз смеётся над ним: «Удобно?»       «Было бы, если бы я не чувствовал себя не в своей тарелке».       «Моя ты бедняжка», — Майлз откровенно воркует с ним, его тон полон сарказма, и Алекс снова чувствует себя собой. Он тоже смеётся, над тем как он жалок сейчас.       «Отвали».       «Ни за что», — ухмыляется Майлз. Он замолкает и запускает ладонь в волосы Алекса. Прочищает горло: «Нам пора вставать, детка».       Алекс поднимает взгляд и хмурится. «Уже? Почему? С кем ты говорил по телефону?». Конечно, Майлз не запланировал на сегодня свидание или запись в студии. Они же даже не могут выйти на улицу и встречаться с людьми. К тому же, он с Алексом. И должен проводить своё время с ним.       «Менеджерка отеля». Майлз встаёт, и Алексу хочется помотать головой. Нет. Майлз должен остаться с ним. Утро после не может проходить по-другому.       Майлз привлекает его внимание касанием руки. «Они закрываются на карантин. Она хотела узнать, есть ли нам куда пойти, или мы остаёмся в отеле. Я сказал ей, что мы как раз собираемся домой. И это то что мы сейчас делаем — мы выезжаем из отеля, Ал».       «Ох, ладно», — Алекс вымучивает из себя улыбку. — «Неудивительно, конечно. Апокалипсис уже начался».       Это не хорошо. Его снова переполняла тревога, наподобие той, что он испытал, когда верёвки были сняты с его тела. Он сжимает запястье Майлза в последний раз и принимает решение. Он утвердительно кивает и садится, игнорируя тошноту. «Хорошо. Я тогда приму душ, прежде чем мы уйдём, если ты не против».       Майлз тоже садится. Возможно, он видит что-то во взгляде Алекса, или замечает, что Алекс не настолько твёрдо стоит на ногах как обычно после восьми часов сна. В любом случае, всё тело Алекса сейчас напряжено, и с каждым мгновением ему становится только хуже. Он поворачивается к Майлзу спиной и направляется в ванную комнату.       «Не спеши», — говорит ему Майлз вдогонку. «У нас ещё есть время. Душ звучит прекрасно. Я к тебе присоединюсь».       «Нет».       Майлз выглядит ошеломлённым, а Алекс, напрягшись внутри, оглядывается через плечо и улыбается. «Я имею в виду, мне будет лучше немного побыть одному. Подумать о прошлой ночи, остыть и всё такое. Это было чересчур».       Майлз убеждён не до конца. Он смотрит на него, всё ещё сидя на кровати и наклоняет голову: «Ты уверен?»       «Мне просто нужно немного времени», — Алекс с усилием выталкивает из себя слова и не глядя хватает сменную одежду из сумки. А потом он оказывается в ванной комнате, с которой всё началось. Снова в начало. Грудную клетку переполняет напряжение, кожа покалывает и снова подкрадывается тревога. Будто прошлой ночи и не было. Будто он не проснулся этим утром в одной постели с Майлзом. А это значит, что это, нет, не это, а он, Алекс — пустая трата времени Майлза.       Он становится под струи душа и намыливает себя отельными шампунем и гелем для душа, потому что не хочет возвращаться обратно в комнату за своими вещами. Он включает горячую воду на максимум, и когда заканчивает мыться, то просто ждёт. Ждёт, когда его сердце перестанет так бешено стучать. Или возвращения спокойствия и самообладания, которые вытащат его из ямы растерянности. Он обещает себе, что как только вернётся обратно в комнату, то покажет Майлзу как сильно тот ему помог. Он подарит ему прощальный поцелуй, подмигнёт и произнесёт игривый комплимент, а ещё поблагодарит его и скажет «до скорой встречи». Он же должен парить в облаках и чувствовать себя замечательно. А никак не паниковать.       В какой-то момент Алекс обхватывает себя руками, также как и верёвки Майлза каких-то десять часов назад, и обнимает себя. Это не помогает. Конечно же нет, почему он вообще решил, что это должно помочь? Это жалко. Алекс жалок. Позволить Майлзу связать его вот так, позволить ему увидеть его таким, позволить ему использовать его вот так, позволить ему…       Стук в дверь.       «Минуту!» — Алекс сжимает себя сильнее, но тело будто этого не чувствует. Он борется с подступающей тошнотой, но безуспешно. «Я выйду через две минуты, Майлз, боже мой блять!»       Но Майлз не был Майлзом, если бы полностью не игнорировал личное пространство Алекса. Дверь открывается, и его силуэт едва различим из-за облаков пара, заполнивших небольшую ванную комнату. Алекс прячется с головой под струёй душа.       Он слышит, как Майлз раздевается и затем открывает дверь душевой кабины. Он заходит внутрь, тут же разражаясь ругательствами из-за кипятка, обжигающего кожу. «Ты чокнутый, Ал», — говорит он и уменьшает температуру воды. Алексу становится легче дышать. Чокнутый. Он знает, что он чокнутый. Майлзу совершенно незачем ему об этом напоминать.       «Я отвезу тебя домой», — глухо бормочет Алекс, так как Майлз прижал его к своей груди. «Это же меньшее, что я могу сделать? Я не позволю тебе поехать на метро. Ты заразишься. Я отвезу тебя домой и потом…»       «Эй, Алекс», — Майлз держит его за подбородок и поглаживает большим пальцем. Он улыбается, но его глаза выражают неодобрение, и Алекс — единственная этому причина. Он трясёт головой и его тело тоже трясётся. Он чувствует себя потерянным, будто его затягивает в сливное отверстие под его ногами. «Александр». Что-то проскальзывает в голосе Майлза. Это еле заметная перемена, но Алекс знает, что она значит. Она значит, что он ещё раз вынудил Майлза «вести».       Он машет головой ещё сильнее, хоть Майлз и прижимает к себе ближе. «Брось это», — мычит Алекс в грудь Майлза. «Ты выполнил свою часть».       «Я выполнил свою часть, да», — тихо соглашается Майлз. «Не стоило так резко тебе сообщать, что нам пора расходиться. Ты уже отмылся до скрипа. Давай оденемся и поговорим».       Алекс заметил, что его всё ещё трясёт, только когда Майлз помог выйти ему из душа. Его рот и нос, кажется, онемели, а в ушах стоял звон. Ему приходится опереться на Майлза, что устоять, когда тот вытирает его одним из мягких отельных полотенец. Когда он заканчивает, то оборачивает Алекса в полотенце, и сам быстро вытирается. Затем он ведёт Алекса обратно в комнату, копается в своих вещах и протягивает Алексу водолазку и брюки. «Надевай».       Алекс делает, как ему велят. Водолазка немного мала, но ему всё равно. Майлз завершает его несколько неопрятный ансамбль алексовой цепочкой вокруг шеи — теперь у него под одеждой цепочка Майлза, а своя собственная наверху. Алекс не хочет напоминать Майлзу, что на нём всё ещё его цепочка. По крайней мере пока.       «Садись», — отрывисто велит Майлз, указывая рукой на край кровати. Алекс садится. Это он может сделать. Майлз садится рядом, так что их бёдра и плечи соприкасаются. Алекс толкает своим плечом плечо Майлза, и тот кладёт ладонь ему на колено. «Я устроил тебе вчера ночью ад, да?»       Алекс пожимает плечами. «Я не смог справиться. Но это точно то, что мне было нужно. Ты же знаешь. Сейчас, наверное, нужно просто успокоиться. Я был в полном порядке, когда мы проснулись. Просто подташнивало немного и всё. Я просто посплю немного, когда отвезу тебя домой. И буду в порядке».       Майлз усмехается. «Ты замечательно справился», — от похвалы у Алекса разливается внутри тепло. «И ты прав. Тебе нужно успокоиться. В своём темпе. Никакой спешки. Говорить тебе, что нам уже пора расходиться было ошибкой с моей стороны».       Алекс поднимает на него взгляд. «Но нам нужно уходить. Ты ничего не можешь с этим сделать».       «И тем не менее. Давай я попробую ещё раз. Всё-таки я же не был рождён с твоим красноречием», — Майлз тоже в шутку толкает плечом плечо Алекса, и Алекс не может сдержать улыбку. Он кивает, и Майлз, немного помолчав, продолжает: «Итак. Они закрывают отель. Они обязаны из-за вируса. Все отели, рестораны и пабы закрываются про государственному приказу».       Алекс кивает, ожидая, что Майлз продолжит.       «Я предлагаю поехать ко мне», — Майлз проводит ладонью по волосам Алекса и нежно оттягивает прядки. «Устроим выходной. Поспим, посмотрим телек, приготовим полезной еды. И потом самоизолируемся вместе, как и должны были с самого начала, и будем ждать, когда это всё закончится».       «Ты хочешь закрыться дома со мной? Ты же понимаешь, что я ужасный сосед?»       Майлз пожимает плечами и смеётся. «Не настолько и ужасный. Мы же пережили тур в одном автобусе месяцы напролёт. И точно справимся в одной квартире вместе». Он бросает взгляд на забытый футляр с гитарой Алекса. «Мы можем даже написать одну или две песни».       «Неплохо. Ты мог бы просто сказать, что все это было тщательно продуманным планом, чтобы заставить меня снова писать с тобой. В следующий раз просто спроси. Необязательно меня связывать для этого».       «Позволю себе не согласиться», — ухмыляется Майлз. «Ты просто не видел себя, куколка».       Алекс глубоко вдыхает. Его постепенно отпускает и он начинает расслабляться. «Ты хорош в этом. Эти верёвки и твои руки, и твой голос».       «Мой голос, да?»       «Ммм», — Алекс трётся носом об его плечо. «Прошу прощения за то, что психанул. Я скоро буду в порядке».       Майлз целует его в макушку. «Прекрати. Тебе понадобится время, чтобы оправиться. Не торопи себя. Я знаю, что это сильно повлияло на тебя».       «Как самоуверенно».       «Да? Скажи мне, что я неправ».       «Ни за что. Я, наверное, заслужил, чтобы ты меня отшлёпал», — Алекс устало усмехается. Майлз кивает и поднимает брови в ответ. «Ты абсолютно прав».       Алекс может судить по тому, как Майлз сидит и улыбается, что он доволен и спокоен. Алекс тоже более или менее спокоен. Яма, в которую он только что упал, уже не кажется такой уж глубокой. Он откидывается назад, закрывает глаза и размышляет об этом. Луиза во Франции со своей семьёй, и Майлз прав: они жили вместе в куда меньшем пространстве. Если Майлзу он надоест, то он всегда может вернуться домой. От перспективы жизни вместе с Майлзом в обозримом будущем дышится немного легче.       «Я думаю, что смогу», — соглашается он, открывая глаза. «Поехали домой. Только пообещай, что скажешь мне, как только я тебе надоем. Мы можем что-нибудь написать, чтобы отвлечься. И ужин готовить на двоих легче».       Майлз уставился на него, выгнув бровь. «Конечно, в этом же дело. В ужине», — смеётся он. «Хорошо тогда. Я заберу тебя домой и прослежу, чтобы ты пришёл в себя. Тщательно прослежу». Он пристально смотрит на Алекса. «Очень рад, что мы наконец всё решили». Он медленно вытягивает ноги и спину, встаёт и идёт через комнату. Алекс ужасно плохо справляется с тем, чтобы скрыть смех, когда Майлз берет бутылку розового шампанского, предоставленную отелем, и запихивает её в дорожную сумку Алекса. «Итак, — говорит Майлз, — давайте устроим гастрольное шоу».       Алекс откидывается назад, опираясь на локти, и наблюдает за ним. Он будто укутался в одеяло, сотканное из нитей спокойствия. Майлз начинает систематически собирать те немногие вещи, которые они распаковали, наворачивая по комнате узоры, мало чем отличающиеся от узоров, которые он создал прошлой ночью на теле Алекса. Алекс улыбается. Может быть, не так уж и плохо позволить «вести» себя до конца дня. Майлз был тем, кто превратил его мозг в вату, так что он, чёрт возьми, вполне может помочь Алексу снова вырваться из этого состояния. Он устало моргает, и Майлз ухмыляется ему.       «Утомил тебя, не так ли?»       Алекс позволяет себе упасть на кровать с усталой улыбкой. «Заткнись и отвези меня домой».