Больно не будет

31 августа 1975

      Последний день каникул был холодным. С утра шел сильный дождь, и Юфимия, у которой сегодня был выходной, запретила близнецам выходить из дома. — Не хватало, чтобы вы заболели перед первым учебным днем, — сказала она, когда дети хотели незаметно выбежать на улицу. — В этом году болеть нельзя. Во многих вещах он будет переломным. — Да-да, экзамены и все дела, — устало сказал Джеймс, но от двери на улицу все же отошел.       Отца с утра не было дома. Он снова был на дежурстве, и поэтому брат с сестрой в тайне от матери решили залезть в его кабинет и отыскать там волшебные палочки. Естественно, колдовать дома они не собирались, а палочки хотели забрать, чтобы просто положить их в свои сундуки, которые сегодня вечером им предстоит собирать.       Кабинет Флимонта Поттера отдаленно был похож на его кабинет в министерстве магии. Темные обои, со свечами на стенах, чтобы освещать помещение. Широкий дубовый стол, на котором лежат какие-то документы, чистые пергаменты и стоит фотография с изображенными на ней Поттерами. Близнецы знали, что эта фотография была сделана за день до их отъезда в Хогвартс пять лет назад. В левом углу стоял широкий шкаф, в котором можно было найти книги разной тематики. К правой стене был приставлен диван, на котором Эйприл очень часто засыпала, наблюдая за тем, как отец работает, а недалеко от дивана был камин, через который отец каждый день уходил на работу. — Ну, и где могут быть наши палочки? — поинтересовался Джеймс, остановившись на ковре. — Ты посмотри в столе, а я в книжном шкафу.       Поттер кивнула и направилась к столу. Слева было три выдвижных ящика, и девушка по очереди стала открывать каждый из них. В самом верхнем обнаружились стопка запасных перьев, пергаменты и еще какая-то мелочь. В следующем тоже не было ничего интересного, а в третьем ящике лежали документы, записная книжка, какой-то журнал, старый номер Ежедневного пророка и какая-то книга в черной обложке. — Здесь нет, — спустя пятнадцать минут сообщила брату Эйприл. — Зато тут бардак. Почти в каждом ящике какой-то мусор. — Для тебя это мусор, а для папы что-то важное, — сообщил Джеймс, осматривая книги. — Здесь тоже ничего нет. Где он еще мог спрятать наши палочки? Здесь больше нет предметов, в которые можно было бы их положить. Конечно, он мог положить бы их в диван, но я думаю, что он не стал бы этого делать, зная, что они могут легко сломаться. Нет в столе, в шкафу, тогда где?       Гриффиндорка пожала плечами. Она сидела на кресле отца, положив голову на стол и сейчас лениво наблюдала за братом. Девушка знала, что отец может прийти в любую минуту, если это будет ему нужно, и сейчас надеялась, что этого делать он не будет и даст им возможность отыскать, наконец, свои волшебные палочки. — Их нигде нет, — раздражаясь, сказал Джеймс. — Придется ждать отца или надеяться на то, что он отдаст нам их завтра утром. — Куда он денется? — поинтересовалась Эйприл. — Он знает, что волшебные палочки — самое важное в жизни студентов. Мы ведь без них ничего не делаем. Они нужны нам для учебы. А если даже забудет, то пришлет позднее. Он сказал, что в этом году первые пару уроков на всех предметах нас будет теория и палочки нам не понадобятся.       Поттер пожал плечами и, осторожно выглянув из кабинета, вышел в коридор. Вслед за ним вышла и сестра. Вместе они пошли в свою комнату. Пару дней назад Юфимия попробовала убедить их начать спать и жить в разных комнатах, но близнецы отказались. Им не хотелось отдаляться друг от друга. Этого хватило, когда Эйприл жила во Франции, и миссис Поттер вскоре отступилась.       В комнате гриффиндорцев царил хаос, если можно было его таким называть. Для самих детей это было скорее творческим беспорядком. Особенно он был заметен около кровати Прил. В августе ей сильно полюбилось рисование и родители даже подарили ей альбом с толстыми корками и большим количеством листов, чтобы девушка могла спокойно рисовать. Вместе с альбомом шли и карандаши, которые сейчас лежали на полу. С утра с ними неудачно поиграла Ирис, поэтому с тумбочки они попали на пол. — От твоей кошки одни беды, — заметил Джеймс, садясь на свою кровать. — Зато за ней не нужно убирать, — ответила Эйприл, собирая с полу карандаши.       Свою любимицу она заметила под кроватью и поспешила взять ее к себе на руки, где кошка замурлыкала, вцепившись в джинсы хозяйки. Девушка лишь усмехнулась и стала осторожно поглаживать кошку по белоснежной шерсти. — Да, но она таскает тебе дохлых мышей, — сказал Сохатый с ухмылкой. — Ладно, бросай свою блохастую и давай собирать вещи.       Эйприл бросать ее не стала, а унесла на кухню, где насыпала еды. Мать была занята приготовлением обеда, и гриффиндорка, которая хотела остановится и поговорить с ней, не стала мешать, вернувшись в свою комнату. — Быстро ты, — заметил Джеймс, доставая чемодан из под кровати. — Я думал, ты часа на два засядешь на кухне со своей любимицей. — Не понимаю твоей ненависти к кошкам, ты же олень, — сказала Эйприл, намекая на анимагическую форму брата.       Юноша ничего не сказал и швырнул в сестру подушкой. На десять минут у них завязался поединок, во время которого одна из подушек, набитая перьями, чуть не порвалась. Треск был сигналом к отступлению, и близнецы вернулись к своему прежнему занятию. — Ты мою расчёску не видел? — поинтересовалась Поттер, осматривая комнату. — А ещё перья, мантию квиддичную, мои носки? — Я тебе что, склад твоих вещей? — невинно поинтересовался Джеймс, кидая на перебой вещи сестры ей на кровать.       Эйприл рассмеялась. — Но откуда-то же они у тебя взялись, — сказала она, аккуратно раскладывая вещи в чемодане.       Спустя тридцать минут сборы были полностью закончены. Осталось только дождаться отца, чтобы он отдал волшебные палочки и всё: к новому учебному году близнецы Поттеры готовы.       Вечером вернулся Флимонт. Он отпросился с работы у самого министра магии, чтобы немного побыть со своими детьми. Весь вечер они играли, шутили, носились по дому, а перед сном отец отдал близнецам волшебные палочки. Позже близнецы ложились спать вполне довольные сегодняшним днём.       Утром Юфимия Поттер по очереди разбудила детей, которые совсем не хотели просыпаться. Джеймс с носом зарылся в одеяло, а Эйприл лишь забавно морщилась, отбиваясь от руки матери. — Мам, ещё пять минут, — попросила девушка, приоткрыв глаза. — Эти пять минут могут стать переломным моментом для многих вещей, — с улыбкой сказала мама. — Например, то, что ты и Джеймс останетесь без завтрака или же есть придётся очень быстро, а ты ведь знаешь, что я этого не люблю. Если же вы будете есть медленно, то времени останется мало, и нам в спешке придётся добираться до платформы девять и три четверти, а тогда вы можете что-нибудь забыть дома, а если будете перепроверять, то можете опоздать на поезд и тогда вы с Сириусом встретитесь гораздо позже.       Эйприл открыла глаза и села в кровати, возмущенно уставившись на мать. — Между мной и Блэком ничего не было и быть не может, — сквозь зубы процедила она.       Девушка всё-таки поднялась с кровати и кое-как разбудила Джеймса. На мать она старалась не обращать внимания. Поттер не понимала, почему в этом году все так резко начали считать ее и Сириуса парой. «Чертов Блэк», — подумала она, расчёсывая волосы. — А тот поцелуй, который видел твой папа, а все те ваши походы в кино. В конце концов твой папа сказал, что ты его девушка, — сказала Юфимия. — Разве это не так? Орион писал Флимонту, что забирает тебя к себе домой, чтобы познакомить всю семью с девушкой своего старшего сына. Насколько я знаю, у Блэков только один старший сын и это вовсе не Регулус.       Джеймс, который пропустил половину разговора сестры и мамы недоуменно переводил взгляд с одной женщины на другую. Как он понял, дело касается Бродяги, только вот он не мог назвать Эйприл своей девушкой. Сохатый этого бы не позволил. Он поднялся и сел рядом с сестрой, дожидаясь ответа. — Между нами все сложно, — сказала девушка, поняв, что увильнуть от ответа не сможет. — Поцелуй действительно был и домой к Сириусу я ездила именно затем, чтобы меня представили как его девушку. Походы в кино это папа просил, ну а больше мне сказать тебе не о чем.       Юфимия потрепала дочь по голове. Она знала, что отношения это всегда сложно. Миссис Поттер помнила, как в молодости страдала сама от вначале невзаимной любви Флимонта. Он был парнем весьма красивой наружности. Игрок в квиддич, отличник, да и просто очень добрый и смелый человек. Все эти качества очень нравились девушкам. Женщина помнила первые отношения своего мужа с девушкой, которая была на год его старше. Красивая блондинка с ярко-зелёными глазами и милой улыбкой. Элизабет Стоун. Эта девушка повстречалась с Флимонтом недолго, всего пару недель, перед тем как он начал встречаться с другой. Юфимия тогда несколько часов успокаивала ученицу Когтеврана, и в последствие они стали очень хорошими подругами и миссис Поттер стала крестной ее старшему сыну через год, после того как Элизабет обручилась с Фортескью. Стоун и думать забыла о своей первой влюбленности и помогла сойтись подруге с Флимонтом. Молодая пара обручилась сразу после школы. — Я понимаю твои чувства милая, — сказала женщина. — Сама когда-то прошла через такое. Все мы проходим через это, когда стараемся доверять людям, которых любим целиком и полностью. Ты сейчас стараешься увидеть в Сириусе своего парня, забыв про то, что когда-то не так давно вы были хорошими друзьями. Это пройдет со временем. Ты перестанешь прятаться от него и станешь настоящей девушкой. Конечно, это сложно, но я уверена, что у тебя все получится.       Юфимия ободряюще улыбнулась дочери, которая натягивала чистую футболку. Эйприл снова посмотрела на мать как на сумасшедшую. Из-за Бродяги она думает, что они встречаются, и Поттер мысленно пообещала проклясть Блэка в Хогвартсе, а пока, посмотрев на себя в зеркало, она вышла из своей комнаты. — Доброе утро, пап, — сказала девушка, коснувшись губами небритой щеки.       Флимонт кивнул, вчитываясь в свежий номер газеты. На некоторых страницах он хмурился, на некоторых качал головой, а где-то на середине и вовсе закрыл газету, смяв ее. — Что-то случилось? — поинтересовалась миссис Поттер, наливая детям тыквенный сок. — Ты же знаешь, что мы подписывали договор о том, что никто не должен говорить о том, что произошло? — поинтересовался мужчина.       Юфимия кивнула. — Ну, так вот кто-то не смог держать язык за зубами и доложил обо всем в Ежедневный пророк, который с помощью Риты Скитер написал замечательную правду, и о том, что министерство пудрит мозги колдовскому населению сказать не забыл, — раздраженно сказал мистер Поттер. — Среди населения начнется паника. Естественно, была убита семья маглов, но это не значит, что кого-то из волшебников эта проблема обойдет стороной. — Ты думаешь, что на этом убийства не закончатся?       Флимонт кивнул, сцепив пальцы рук в замок. Ему тяжело было читать подобные новости, ведь к этим новостям относился и он сам, являясь человеком, который знал об этом давно и не спешил сказать друзьям близким и прочим знакомым. — Дамблдор считает, что нет, — ответит он. — На собрание Визенгамота Альбус сказал, что маглами эти люди не ограничатся. У нас ведь есть люди, чье волшебное происхождение под большим вопросом, и поэтому он считает, что следующими пойдут они, ну, а дальше те, кто под руку подвернутся. Многие считают, что у нас появился свой Гриндевальд.       Юфимия вздрогнула. Слышать об этом человеке ей было неприятно. Тридцать один год назад он убил ее родную сестру вместе с племянником, а чуть позднее добрался до отца. Она не знала причину, по которой этому человеку пришлось убивать членов ее семьи, но не хотела, чтобы это повторилась вновь. Мельком она взглянула на своих детей, которые все еще сидели за столом, делая вид, что этот разговор их не интересует. Близнецы были самым дорогим, что было у миссис Поттер. Столь долгожданные и родные, такие невинные и хрупкие. Им в первую очередь грозит опасность, как и многим другим детям, и Юфимия была намерена их защищать. — Какой кошмар, — сказала она. — Я надеюсь, что министерство сможет остановить это бесчинство и найдёт убийц, посадив их в Азкабан.       Флимонт удивленно взглянул на жену. — Такого даже злейшему врагу не пожелаешь, — сказал он. — А ты хочешь посадить туда незнакомых людей. Хотя ты права, в Азкабан их и отправят. Только для начала их нужно найти. А ведь у нас нет никаких намеков на то, кто это мог бы сделать.       Больше родители в присутствии детей говорить не стали. Вскоре кофе мистера Поттера был добит, яблочный пирог, испеченный утром, съеден и запит тыквенным соком и сейчас дети тащили свои сундуки к камину.       Задача их была простой. Переместится через камин в дом маминой подруги, которая жила недалеко от нужного им вокзала, а дальше пешком добраться до нужной станции.       Первой в камине исчезла Юфимия, а сразу следом за ней последовал Джеймс, напоследок подмигнув сестре. Подобный вид перемещений Эйприл хоть и любила, но по возможности старалась избегать, потому что после него долго кружилась голова. Встав в камин, она выкрикнула то место, где должна была оказаться и тут же растворилась в зеленой дымке, перемещаясь между другими каминами. Поттер думала, что проскочит нужную остановку и занервничала, но тут же за руку ее вытащил брат, который улыбнулся ей уголком губ, отводя в сторону. — Доброе утро, Фифи, — поприветствовал Флимонт женщину. — Доброе, — радушным тоном ответила ему мисс Арджент. — Может быть, хотите чаю? Я как раз допекла печенье с разными начинками внутри. Вы можете присоединиться.       Мужчина покачал головой. — Не сегодня, — сказал он. — Мы торопимся на поезд. Новый учебный год, да он еще и пятый в жизни моих детей, а ты сама понимаешь, как он важен для каждого пятикурсника. Не хотелось бы опоздать. — Говоришь так, будто бы ты собираешься идти на пятый курс, а не твои дети.       Часы показывали десять тридцать, и Поттеры, попрощавшись с радушной хозяйкой, поспешили выйти из дома. Они шли по многочисленным улицам и вскоре дошли до нужного вокзала. Естественно, отыскать волшебников здесь было не трудно, ведь багаж у них был весьма не обычный. У кого поверх сундуков были привязаны метлы, у кого-то клетка с тем или иным животным. На маглов они не походили от слова совсем, и радовало только то, что их почти никто не замечает.       Вскоре вместо магловских платформ девять и десять показалась платформа волшебников. Здесь толпились студенты и их родители. Кто-то уже выглядывал из окна, разговаривая с родными, кто-то до сих пор стоял на платформе. Белоснежный дым валил из трубы Хогвартс-экспресса, скрывая большую часть народа. — Ну, давайте учитесь хорошо, — сказала Юфимия, по очереди обнимая детей. — Не проказничайте, не хулиганьте, наслаждайтесь жизнью, делайте домашнее задание и сразу как приедете напишите мне, хорошо?       Близнецы кивнули. Им не хотелось расставаться с родителями, хоть они и знали, что смогут вернуться к ним на Рождество. Момент прощания всегда был самым тяжелым для них, и Поттеры-младшие, несмотря на подступающие к глазам слезы, пообещали соблюдать все наказы матери. — Ну, давайте, — сказал Флимонт, потрепав детей по непослушным волосам, — чтобы в конце года оба получили самые высокие баллы по СОВ. Если балл будет ниже, лишу наследства, — в шутку пообещал мистер Поттер.       Два сигнальных гудка означали, что поезд отправится через десять минут, и близнецы поспешили залезть в поезд. Они долго махали родителям, стоя в дверях вагона, а потом прозвучал еще один гудок и поезд сдвинулся с места, стремительно набирая скорость.       Джеймс уверенно тащил свой чемодан вперёд. Сестра не отставала от него ни на шаг. Вскоре они дошли до своего купе, куда вошли по очереди. — Здорова, — Сириус обнял друга, похлопав по спине. — Как жизнь? Как настроение?       Поттер хмуро посмотрел на друга. — Да вот я очень хотел поговорить с тобой и Эйприл. Может быть, вы расскажете мне, как так вы начали встречаться и я об этом ничего не знаю? — поинтересовался он, садясь рядом с Питером. — И где, черт возьми, Люпин? Дома остался? А нет, вещи-то его тут. Тогда где он? — Давай обо всем по порядку, — попросил Блэк, выставив перед собой ладони рук. — Насчет меня и Эйприл... Мы не совсем встречаемся. Мы играем пару только для наших родителей. Хотя изначально должны были играть только для моих родителей, но так уж получилось, об этом позднее узнал мистер Поттер, а затем и ваша мать. На самом же деле мы как были друзьями, так друзьями и остались, — закончил Сириус несколько печально. — А Лунатик не дома. Он зашел в поезд на десять минут раньше вас и ошарашил нас новостью. Думаю, в нашем купе мы не увидим его час, а может, еще дольше. Наш Римус стал старостой, и кто знает, сколько его и Эванс продержат в купе для старост старшие старосты.       Джеймс и Питер удивлённо переводили взгляды с двух друзей. Поттер засмеялся. — Ну вы и вляпались, — сказал он сквозь смех. — Как выпутываться собираетесь? Надеюсь, не на самом деле начнете встречаться? Если да, то, Бродяга, тебе не поздоровится.       Блэк кивнул, дав понять, что друга очень хорошо понимает. Он понимал, что если начнет встречаться с Эйприл, то ему придется очень плохо, и он не был готов к этому. Сириус очень любил своих друзей и не хотел ссориться ни с кем из них.       Забыв про этот разговор, мародёры достали карты и от скуки стали играть. Обсуждать какие-то новые розыгрыши и приколы без Лунатика им не хотелось. Вскоре парни поняли, что играть против Леди становится все труднее, а играть втроем было скучно, поэтому они стали просто сидеть, думая каждый о своем. — Я думаю, что вы не будете против, если я навещу девочек, — сказала Эйприл, выходя из купе.       Услышать ответ друзей ей не удалось, да она и не хотела. Девушка легкой походкой шла по коридору, заглядывая в купе. Она была уверена, что Лили точно так же, как и Римус, на собрании старост и появится еще не скоро, но поговорить с Алисой и Марлин она сможет. — Лунатик? — удивленно спросила девушка, когда они поравнялись с ним в следующем вагоне.       Люпин удивленно уставился на подругу, а после обнял ее. Да, они не виделись примерно неделю, но он все равно соскучился по девушке. — Джеймс знает? — спросил он шёпотом. — Знает о том, что я староста?       Эйприл кивнула. Гриффиндорец тяжело вздохнул, а после снова посмотрел на подругу. — Ладно, пойду на расстрел, — наконец сказал он. — А ты идешь?       Поттер покачала головой, объяснив, что хочет навестить подругу, и, обогнув Римуса, сказала, что скоро придет.       Подруг девушка нашла чуть ли не в начале поезда. Они сидели и о чем-то весело разговаривали. Лили была среди них, что означало, что собрание старост уже закончено.       Вначале девушки, увлеченные разговором, не заметили Эйприл, но потом, когда Алиса перевела взгляд в сторону и увидела подругу, взвизгнула. — Поттер, а мы только думали, как тебя из компании мальчишек вытащить, — сказала она вместо приветствия. — А это точно ты? Высокая, с длинными волосами, более женственная что ли. Не уж-то наша малышка повзрослела?       Гриффиндорка засмеялась. Она не могла скрывать то, что действительно изменилась. Теперь она почти не отличалась от девушек старшекурсниц, на которых в том году так часто бросала завистливые взгляды. В своем новом образе ей нравилось абсолютно все и мальчишкам, кажется, тоже, ведь когда она шла сюда, то все бросали на нее удивленные взгляды. Кто-то подмигивал, кто-то улыбался, а кто-то и вовсе смотрел хищно, так, будто перед собой увидел не девушку-пятикурсницу, а добычу.       Девочки же почти не изменились. Когда все они стали по очереди обнимать ее, Эйприл поняла, что самой низкой из них стала Лили, которая была ниже ее на пять, а то и на шесть дюймов. Но, несмотря на рост, каждая из девушек расцвела по-своему. Раньше неудачно подобранный макияж был сменен профессиональным. Взгляд стал более утончённым, а движения более совершенными. Из девочек они стали настоящими девушками. И каждую это устраивало. — Подумать только, Прил, в том году мы были одного роста, а сейчас ты выше меня, да и фигура заглядение и лицо чистое, без прыщей и веснушек. Красавица. Тебе теперь только мальчишек соблазнять, — рассмеялась Эванс, садясь обратно на сидение. — Я думаю, что все мальчики Хогвартса будут твоими.       Алиса и Марлин согласно закивали и начали наперебой перечислять имена тех, кто мог бы быстрее всего обратить внимание на их подругу. Среди них были не только ученики старших курсов. Сюда же попали и четверокурсники, и даже некоторые второкурсники. — Ты будешь для них ангелом, — пообещала Фортескью. — Даже слизеринцы не смогут устоять перед тобой. — Вот такого мне не нужно, — рассмеялась Поттер. — Я не хочу, чтобы хоть кто-то из Слизерина начал обращать внимание на меня. Я им откажу, и кто знает, что они потом сделают со мной, а я, знаете ли, еще хочу пожить спокойно.       Девочки рассмеялись. Как-то быстро разговор перешёл от парней к новостям. Теперь девушки разговаривали об убийстве, вспоминая убитого маглорожденного и семью маглов, о которых недавно написали в газете. Лили думала, что это очень злой волшебник, пришедший откуда-то из-за границы. Являясь маглорожденной, она не могла понять, что и в Англии есть полно волшебников, которые были бы не против поиздеваться над неволшебным народом. Марлин же считала, что здесь замешан кто-то из магических тварей. — Может, это сделал оборотень или вампир? — предположила она. — Они те еще твари. Оба вида существуют только для того, чтобы убивать.       Эйприл дёрнулась. Среди присутствующих она была единственной, кто знал тайну Римуса и не спешила ее раскрыть. Ей этого не хотелось, а слушать то, как Маккинон отзывается о ликантропах, слушать и вовсе не хотелось. Поттер было хотела сказать, что подруга не понимает, как трудно приходится оборотням, но делать этого не спешила, поэтому слушала диалог Марлин и Алисы, сцепив зубы. — Девчонки, я так считаю, что это сделал кто-то из чистокровных. Возможно, даже кто-то из родителей наших дорогих слизеринцев, — сказала некоторое время спустя Фортескью.       Такой вариант Эйприл устраивал гораздо больше. Тут хотя бы была доля правды. Среди волшебного народа есть много чистокровных, которые считают маглов простым мусором и были бы не против, если бы их число значительно сократилось. Вот только тут была одна проблемка: таких волшебников много и выбрать кого-то одного не представлялось возможным. — Давайте не будем об этом, — попросила Лили. — Мне от одной мысли о том, что кто-то убил людей, становится плохо, а ведь сегодня утром это передавали по новостям. Маглов просят быть осторожными и не выходить на улицу без надобности в темное время суток. — Хорошо, не хотите разговаривать про убийство, тогда снова поговорим о парнях, — предложила Алиса. — Я думаю, что в этом году Френк будет моим. Мы переписывались все лето. Он, конечно, считает меня хорошим человеком и подругой, но я надеюсь, что наши отношения с дружеских перетекут во влюблённость, ну а после в семейную жизнь.       Девочки переглянулись. О своих чувствах к гриффиндорцу-шестикурснику Фортескью говорила и не раз. Она начала чувствовать к нему что-то еще на первом курсе, когда он помогал ей с домашним заданием. Сам он тогда был второкурсником и помочь ничего не понимающей первоклашке считал плевым делом. Тогда Алиса считала его просто очень хорошим и умным человеком, а сейчас к этому прибавилось еще красота и смелость — качества, которые всегда нравятся девушкам. — Я думаю, что он всё-таки будет твоим, — сказала некоторое время спустя Эйприл. — Вы так часто общаетесь, и к тому же он избегает девушек. Может быть, он ждет ту единственную, которая потом будет ему поддержкой и опорой. Возможно, он ждет именно тебя.       Фортескью кивнула, соглашаясь со словами подругами. Френк действительно нормально общался с противоположным полом, однако отношения заводить не спешил. Он часами мог пропадать в библиотеке, а девушки в надежде, что он заметит их, следовали за ним. — Кстати, Марлс, ты в письме писала, что хотела нам что-то сказать, — вспомнила Лили. — О чем же таком ты хотела сказать при личной встрече? — Я... — Марлин запнулась, посмотрев на Эйприл. — Я хотела поговорить об этом с Поттер, но скрывать что-либо от вас смысла нет. Я влюбилась. Сильно влюбилась.       Девочки удивленно переглянулись. Ранее они считали, что у Маккиннон настолько чёрствое сердце, что полюбить она никогда никого не сможет. Видимо, они ошибались. Очень сильно ошибались. — И кто же этот счастливчик, ради которого растопилось ледяное сердце? — поинтересовалась Лили. — Мы его знаем или это какой-то незнакомец? — Ты его ненавидишь точно так же, как Джеймса, — сказала Марлин. — Алиса относится к нему нейтрально, а Эйприл с ним дружит и в августе на неделю ездила к нему домой.       Поттер удивленно вздернула брови вверх. — Ты влюбилась в Сириуса? — удивлённо спросила Эйприл.       Фортескью и Эванс удивленно переглянулись, когда их подруга кивнула головой. Обе знали, что Блэк был красавчиком, чуть ли не самым красивым парнем в Хогвартсе, и влечение к нему испытывала почти каждая девушка. Какая-то девушка в том году сказала, что у него очень сильный животный магнетизм, и во многом, наверное, это было правдой. — Зря, — серьёзно сказала Поттер. — Бродяга — очень ветреный человек, поэтому мы ему и дали такую кличку. Он девушек меняет как перчатки. Ты можешь его заинтересовать, я не спорю, но максимум, что ты получишь от него — это пару совместных ночей в одной постели, а после разбитое вдребезги сердце. — Ты так говоришь потому, что вы обручены? — поинтересовалась спокойно Марлин. — Так знай, я уверена, что он полюбит меня. Я красивая и он красивый — это идеальное сочетание. Я подарю ему то, что не можете подарить ни ты, ни другие девушки. Будь уверена.       Эйприл рассмеялась. Нет, она не насмехалась над подругой. Ей было смешно от того, что она не понимает, какой Сириус человек на самом деле. Он не верный и никогда не сможет полюбить какую-то девушку. Он такой человек, которому в отношениях нужно лишь удовлетворение собственных потребностях. Чужие чувства и желание его не беспокоят. — Не волнуйся, — попросила подругу Поттер. — Мы с Сириусом — друзья ими и останемся. Я не как все девушки и не стану вешаться ему на шею и препятствовать вашим отношениям. Может быть, ты действительно станешь для него единственной, которой он будет дарить всего себя без остатка, но знай, что мне на это все равно. Он мой друг, и я описала тебе его так, как вижу его со стороны обычной девушки. Он ветреный, — еще раз повторила Эйприл.       Маккиннон до слов подруги не было ни какого дела. Одна конкурентка сразу отпадает, остаётся еще пол-Хогвартса, но это не проблема. — Девчонки.       Дверь купе открылась и в дверях показался Сириус Блэк. Эйприл и Марлин, которые сидели ближе всех к двери уставились на него. Поттер удивленно, в Маккиннон собственнически и с вожделением. — Я за своей Леди, без которой нам, мародерам, увы, не обойтись, — сказал он.       При свете от свечей он выглядел дьявольски красивым. Свет очерчивал его скулы, по которым гриффиндорка тут же пробежалась глазами. Другие бы девушки начали слюной истекать по нему, а вот Эйприл он был безразличен. Простой парень, да, красивый, но он был ее другом.       Поняв, что Блэк долго ждать не собирается, девушка под взглядами четырех пар глаз неспешно поднялась с сидения и двинулась к выходу. В дверях Сириус ее остановил. Теперь они смотрели друг другу в глаза, а правая рука гриффиндорца упиралась в дверь на уровне головы девушки. — Может, выпустишь? — попросила девушка, не сводя своих карих глаз с его серо-голубых. — Как ты сказал, я нужна мародерам. — А я думал, что в том, что я сказал, ты подчеркнешь слово «своей», — сказал Блэк, улыбнувшись. — Знаешь, заставь меня выпустить тебя.       Бродяга не обращал никакого внимания на Маккиннон, которая не отводила искрящихся глаз от него. Сейчас его интересовала только Леди, которая стояла слишком близко к нему. Он не смог сдержать внезапного порыва и носом провёл от виска подруги до подбородка невидимую линию. — Я заставлю.       Поттер еще больше уменьшила и без того маленькое расстояние между ними. Она склонилась к уху друга и наверняка Блэк бы подумал, что она сейчас поцелует его в щеку, но она, дотянувшись до уха, легко укусила его за мочку. Сириус вздрогнул и отпустил руку. Эйприл, улыбнувшись, воспользовалась моментом и улизнула из купе. — Ведьма, — прошептал Бродяга, потирая мочку уха.       Он собирался выходить из купе и догнать вредную девочку, что уже который день снилась ему. — Блэк, постой, — Алиса остановила парня, придержав того за локоть. — Позволь дать тебе дружеский совет. — Фортескью, с девушками я не дружу, — сказал гриффиндорец, усмехнувшись. — Пожалуй, тебе не стоит знать, чем я с ними занимаюсь.       Лис усмехнулась. Она имела представление о том, чем этот парень занимается с девушками в свободное время, но в то же время она знала, что он не сделает того же с ней, потому что в первую очередь своим поступком не хочет обидеть Эйприл. — Все равно совет тебе я все же дам, — сказала она, улыбнувшись уголком губ. — Я видела, как ты смотришь на Поттер, и понимаю, что чувствуешь. Да, это может показаться странным, ведь ты парень, а я девушка, но я понимаю. Я видела химию между вами. Тебя тянет к ней, поэтому не упусти ее. Эйприл — девушка красивая и свободолюбивая, но это не помешает ей влюбиться в кого-нибудь, а мне бы хотелось, чтобы этим человеком был ты. Не стоит бояться своих чувств, Сириус. Все мы рано или поздно влюбляемся и это может случиться даже с самыми лучшими друзьями. Как ты выразился, с девушками редко получается дружить, но с Поттер тебе это удается, и я искренне надеюсь, что вскоре ваша дружба закончится и по школе вы будете ходить держась за руки. Признайся ей.       Блэк смотрел на Алису так, словно она спятила, а после рассмеялся. — Спасибо за совет, — сказал он. — Но вот только Эйприл — моя подруга, и менять я этого не собираюсь.       Бродяга вышел из купе, подмигнув Марлин, которая все это время неотрывно смотрела на него. Поттер в коридор не оказалось, и он побежал вперёд, надеясь догнать ее до того момента, как она войдет в купе к остальным мародерам.       Подругу он обнаружил в следующем в вагоне. Она неспешно шла и заглядывала в купе, явно кого-то выискивая. — Леди, — он появился незаметно, прижав девушку к своей груди. — Я думала, тебя охмурила Маккиннон, — сказала Эйприл, не спеша поворачиваться. Она спиной ощущала сердцебиение Блэка, и из-за этого ее собственное сердце начало биться гораздо быстрее.       Блэк улыбнулся. Ему нравилось ощущать близость подруги, поэтому он склонился к ней и поцеловал в мочку уха. Девушка вздрогнула и отстранилась, испуганно начав озираться. — Ты хочешь, чтобы кто-нибудь нас увидел? — прошипела она, когда Сириус снова прижал ее к себе. — Ты — моя девушка, — сказал он, удерживая подругу на месте.       Поттер вздрогнула и снова попыталась вырваться, но Бродяга держал крепко. Очень крепко. Ей пришлось смириться и замереть в его руках. — Твоя девушка я только для наших родителей, — сказала Эйприл. — Больше ни для кого пару изображать не нужно. Это лишнее. К тому же я обещала Марлин, что ты достанешься ей.       Блэк дёрнулся и ослабил хватку. Гриффиндорка воспользовалась этим моментом и вырвалась из рук друга, уходя в противоположную сторону. — Наше купе в другой стороне! — крикнул ей Сириус вслед. — Я помню, — ответила ему девушка. — Приду через полчаса. Мне нужно кое с кем поговорить. Не ходи за мной. Тебе незачем знать, с кем я буду разговаривать.       Взглянув последний раз на друга, Эйприл пошла прочь, заглядывая в каждое купе. Знакомое лицо, которое она жаждала видеть целых два месяца, нигде не попадалось. Навстречу ей то и дело проходили слизеринцы, а вот Катрин среди них не было. — Где ты, Блэквуд? — спросила Поттер сама у себя, бездумно бродя по коридорам, в которых не было ни намека на подругу. — Зачем тебе Катерина? — поинтересовался кто-то за ее спиной.       Девушка обернулась, на автомате вытащив из кармана джинс волшебную палочку. Сзади она увидела близнецов Смит, которые без стыда рассматривали ее. — Она не Катерина, а Катрина, — сказала гриффиндорка. — Вы с ней дружите, так, может быть, видели ее?       Виктор и Стефан переглянулись. На их лицах мелькнули одинаковые улыбки и эти улыбки не говорили девушке ничего хорошего. — Знаешь, я думаю, что наша общая подружка больше не хочет тебя видеть, — сказал некоторое время спустя Виктор. — Это лето было тяжелым для нее во многих смыслах. О том, что с ней происходило, мы, увы, сказать не можем, но ты можешь нам поверить в то, что она пережила тяжёлые эмоциональные потрясения и пересмотрела свои взгляды на многие вещи. И на тебя в том числе.       Из монотонной речи бывшего друга Поттер не узнала ничего полезного, разве что по его словам можно было понять, что Блэквуд якобы не хочет ее видеть, но девушка считала, что это ложь. Каждое слово ложь, и верить она этому не хотела. — Она вместе с младшим Блэком сидит в конце поезда недалеко от того купе, где сидишь ты со своими дружками, — сказал некоторое время спустя Стефан.       Эйприл кивнула в знак благодарности и снова пошла в противоположную сторону. В последнем вагоне было шесть купе и девушка по очереди заглядывала в каждое из них, делая это так, чтобы ее не заметил брат и друзья.       Подругу гриффиндорка обнаружила во втором купе слева. Катрин сидела в объятиях Регулуса, о чем-то переговариваясь с остальными слизеринцами. Из знакомых она увидела своего однокурсника Эвана Розье, который, заприметив ее, хищно облизнулся — Эм... Кэт, можно с тобой поговорить? — переборов страх и смущение, поинтересовалась Поттер, зайдя в купе.       Блэквуд проигнорировала.       Эйприл еще раз повторила свою просьбу, но девушка опять ее проигнорировала, хотя по ней было заметно, что она напряглась. После четвёртой просьбы Блэк встал с сидения и резко выставил гриффиндорку за дверь. — Какого Мерлина тебе надо? — поинтересовался он, держа ученицу Гриффиндора за локоть. — Моя девушка не хочет, чтобы ты ее доставала. Она не хочет общаться с тобой и видеть тебя тоже не хочет, поэтому сделай нам одолжение. Проваливай отсюда и забудь о ней. Кончились те времена, когда ты могла назвать Катрин своей подругой.       Блэк вернулся обратно в купе, заперев дверь изнутри. Стучать в стекло и требовать, чтобы ее впустили, Поттер не стала, опасаясь того, что ее могут прогнать старосты или на звук может выбежать Джеймс, которому было неприятно знать о том, что его сестра до сих пор общается с кем-то из Слизерина. Эйприл не хотела выслушивать его нравоучения, поэтому развернулась и направилась в сторону собственного купе. — С тобой, Блэквуд, я еще поговорю, — сказала она сама себе, схватившись за ручку двери, за которой доносились взрывы хохота.       Дернуть за ручку девушка не успела. Дверь отворилась сама, и за ней показалось лицо изумлённого одетого в гриффиндорскую мантию Блэка. — А я только собирался идти искать тебя, — сказал он, пропуская девушку в купе. — Где тебя носило?       Эйприл не ответила. Она села на свободное место рядом с Питером, закинув ногу на ногу. Джеймс удивленно посмотрел на сестру, однако говорить ничего не стал, зная, что она не в лучшем расположении духа. — Ты вовремя, — сказал наконец Люпин, нарушив напряжённую тишину. — Мы приедем через минут двадцать-тридцать.       Римус поднялся и потянулся. — Мне нужно идти патрулировать коридоры с остальными старостами и потом помочь первокурсникам выйти отсюда, — объяснил он, видя недоуменные взгляды друзей. — Можете взять мои вещи? Я присоединюсь к вам в карете. — Конечно, господин Староста, мы донесём ваши вещи в лучшем виде, — пообещал Джеймс, слегка изменив свой голос.       Лунатик закатил глаза, но говорить ничего не стал. Он знал, что Поттер не отстанет от него целую неделю, продолжая называть только старостой. «Может быть, он ревнует», — подумал Люпин.              Сохатый, конечно, знал, что Римус если и испытывает что-то к Лили, то это дружеские чувства. Однако гриффиндорец не мог предположить, что творится в мозгах друга. Он был безумно влюблён в Эванс и не мог терпеть с ней кого-то мужского пола. Не мог и все тут. — Рем, — Лили помахала рукой из конца коридора.       В этом вагоне должны дежурить они двое. Пока рыжеволосая ведьма шла к нему, Лунатик заглянул в каждое купе и заметил пять маленьких волшебников. Все они были первокурсниками, которым через некоторое время предстоит пройти распределение. — Привет еще раз, — сказал он подруге. — Ну, что, когда конкретно поезд остановится? — Через пятнадцать минут мы будем на станции Хогсмид, — сказала Эванс. — Нужно будет предупредить всех, что на улице ливень.       Люпин прислушался. Действительно, по окнам барабанили капли дождя и завывал сильный ветер. — Когда мы отъезжали, на улице не было ни облачка, а сейчас, пока мы идем до карет, все вымокнем, — сказал Римус, тяжело вздохнув. — А первокурсникам предстоит преодолеть опасный путь на лодках. Думаю, что несколько лодок может перевернуться, но будем надеяться, что этого не случится.       Лили кивнула, представляя бедных первокурсников, которые не знают, что ждет их через полчаса. Она надеялась, что они озеро переплывут удачно и не попадут в первый же день к мадам Помфри. — Не было бы дождя, это было бы для них идеальным путешествием, — сказала она, вспоминая свой первый день в Хогвартсе, когда и ей пришлось плыть на лодке, через огромное озеро. — Будем надеяться, что на седьмом курсе им удастся насладиться этой сказкой. — Что? Почему? — спросил Римус. — Мы же переправляемся в Хогвартс на лодках только один раз. Дальше мы ездим на каретах.       Лили покачала головой. Она-то знала, что это не так, поэтому и ждала своего седьмого курса. — Нужно было читать Историю Хогвартса, — сказала она другу. — Там сказано, что волшебники плывут на этих лодках дважды, когда только-только приехали в Хогвартс на первый курс и когда из него уезжаем на седьмом. Это, так сказать, прощание с чудесной историей.       Люпин удивлённо посмотрел на Эванс. Историю Хогвартса он читал, но не вчитывался в такие подробности, поэтому то ему и показалось это новинкой. Он осмотрел коридор. Красные занавески на окнах, которые могли закрыть вид в купе, сейчас были отодвинуты в сторону. Пол под ногами приятно вибрировал. Стены приятные на ощупь. А ведь Лили права, это ощущается, как настоящая сказка, и эта сказка закончится для них через два года.       Поезд медленно начал снижать скорость и волшебники в купе загалдели, открывая двери. Медленно ученики стали выходить, толкая перед собой свои сундуки. У большинства были свои животные, которые тоже не могли спокойно сидеть в своих клетках. Когда поезд остановился совсем, волшебники стали толкать друг друга, в надежде первыми выйти из поезда. Самые спокойные и, пожалуй, умные шли в конце, стараясь как можно дольше оставаться в теплом поезде, а не идти по грязи да еще и под дождём к лодкам и каретам.       Старостам ничего не оставалось, как вскоре последовать вслед за остальных волшебниками. Убедившись, что первоклашки дошли до Хагрида, Римус ушел прочь от Эванс. Он бежал, временами поскальзываясь на грязи, и поглядывал по сторонам, пытаясь понять, в какую карету сели его друзья. — Рем, мы тут.       Голос Джеймса раздался откуда-то сбоку, и Люпин, резко развернувшись, помчался в сторону. Дождь он не любил только тогда, когда сам оказывался на улице. Он не любил, когда холодные капли попадали за отвороты мантии и скатывали по спине, ему не нравилось то, как выглядели волосы после того, как они высохнут. Однако ему нравилось сидеть в теплом помещении с кружкой чего-нибудь горячего, и он надеялся, что они вскоре уже приедут в школу. — Долго же ты, — усмехнулся Сириус. — Что, Эванс отпускать не хотела?       Римус отрицательно покачал головой. — Мы старались сохранять порядок. Студенты как можно скорее хотели сбежать из поезда и попасть в кареты. Они дрались, толкались, а мы их разнимали.       Джеймс присвистнул. Он даже представил, как Лили оттаскивает одного человека от другого, что-то объясняя.       До Хогвартса они доехали довольно быстро и как можно скорее выбежали из карет, поскальзываясь на грязи и скользких от дождя ступенях. Вскоре они оказались в теплом вестибюле. Когда вошел последний студент, двери захлопнулись, но каждый волшебник знал, что они откроются, как только на порог взойдут первоклашки. — Идите в Большой зал.       Суровый голос профессора Макгонагалл заставил вздрогнуть некоторых студентов. Женщина стояла справа от больших дубовых дверей держа в руке волшебную палочку. — Идите-идите.       Ослушаться ее никто не посмел и дружной гурьбой ученики со второго по седьмой курс всех четырех факультетов двинулись в Большой зал. Потолок сегодня из обычно звездного превратился в уныло-серый. Его узор был похож на тучи и временами даже раздавались раскаты грома.       Еще больше студентов огорчило то, что на тарелках не было еды. Каждый знал, что она появится после распределения, и поэтому они с нетерпением ждали начала.       Желудок Эйприл тоже сводило от голода, но она не обращала на это никакого внимания. Так уж получилось, что она видела только одно распределение учеников, на котором присутствовала сама, и сейчас ей хотелось посмотреть на все со стороны, поэтому голод ее ничуть не волновал в отличие от многих других студентов, бросающих голодные взгляды на свои тарелки.       Вскоре массивные дубовые двери отворились и в зал вошла профессор Макгонагалл сопровождающая первокурсников, которые спустя пару минут остановились около стола учителей. — Сейчас в этом списке я буду читать ваши имена, — сказала профессор трансфигурации. — Тот, чье имя я назову, должен выйти вперед, и я надену на его голову распределяющую шляпу, которая выберет для вас факультет, — объяснила женщина. — Дэйв Армстронг!       Маленький светловолосый мальчик вышел вперед и, испуганно озираясь по сторонам, сел на табурет. Профессор Макгонагалл надела на его голову слегка потрёпанную шляпу и его глаза скрылись от остальных студентов. — Когтевран!       Со стола Когтеврана послышались аплодисменты. Студенты радостно встречали нового члена своей небольшой семьи. — Черри Миконсон!       Девочка с черными кудрявыми волосами уверенно вышла из толпы и села на табурет со счастливой улыбкой на лице. — Гриффиндор!       Теперь уже гриффиндорцы радостно приветствовали нового ученика на своем факультете. А распределение все продолжалось и, наконец, осталось всего три человека. Две девочки и один мальчик. — Кейси Фрейзер,— позвала профессор Макгонагалл.       Из середины вышел мальчик с гадкой усмешкой и довольно аристократичными чертами лица. — Слизерин!       Слизеринцы, как и подобает аристократам, приветствовали довольно спокойно и почти сразу же успокоились, когда мальчик занял свободное место.       Беверли Томсон попала на Гриффиндор, ну а последнего светловолосого мальчика с довольно смешной чёлкой отправили на Пуффендуй. Распределение закончилось и директор школы Альбус Дамблдор поднялся со своего места. — Рад видеть вас всех в столь пасмурный день, — сказал он, обведя взглядом четыре стола факультетов. — Рад видеть новые лица среди старых. Надеюсь, что новенькие быстро вольются в наш коллектив, а для этого поспешу напомнить некоторые правила. Во-первых, мистер Филч просил передать вам, что колдовать в коридорах во время перемен нельзя, а также нельзя использовать вещи из магазина Зонко. Со списком предметов вы можете ознакомиться в его кабинете.       Мародёры посмотрели на школьного смотрителя. Он был как всегда не весел и его кошка неизменно была рядом с ним. Естественно, мародёров правила не касались, и они вдоволь отыграются в этом учебном году и на Аргусе, и на миссис Норрис. — Во-вторых, поспешу сказать вам, что за территорией школы есть запретный лес, и я запрещаю вам даже подходить к нему. Конечно, это правило обойдет уроки Защиты от Темных Искусств и Уход за магическими существами. Во время этих уроков вы можете находиться там вместе с учителями, а в остальном не приближайтесь. Каждый из студентов, начиная со второго курса помнит, что произошло в прошлом году и мне не хотелось бы, чтобы это повторилось вновь. А сейчас налетайте на еду, а потом быстренько все спать.       По директору было видно, что он собирался сказать что-то еще, но ограничился этим. Когда на столах появились самые различные блюда, Дамблдор сел и стал разговаривать с профессором Макгонагалл, та ему что-то пыталась доказать, но похоже директор уступать не хотел.       Мародеров правила Дамблдора ничуть не удивили, и они прекрасно знали, что соблюдать сами-то они их не будут. Только летом они договорились, что попробуют с Лунатиком выйти в Запретный лес во время полнолуния, чтобы проверить, что будет, и от своих планов они отказываться не планировали. — Рем, ты чего так напряжен? — спросил Джеймс, запивая пудинг тыквенным соком.       Люпин молчал и не знал, стоит ли говорить друзьям, что Альбус Дамблдор был сегодня в поезде и предупредил старост о том, что произошло совсем недавно. Он не зря просил держаться от Запретного леса подальше и теперь гриффиндорцу оставалось только придумать, как об этом сказать друзьям. — Да так, ничего, — ответил он, решив, что говорить о случившемся за общим столом не будет. — Скажу позднее. Вот окажемся в нашей комнате и скажу.       Поттер удивленно посмотрел на друга, но говорить ничего не стал, потому что вскоре из-за стола Люпина выдернула Лили, которая решила, что нужно дождаться первоклашек в коридоре. — Сохатый, а ты уверен, что Эванс тебе нужна? — поинтересовался Блэк, смотря, как Римус тоскливо стоит в коридоре, наблюдая за друзьями. — Что-то мне подсказывает, что с ней ты наедаться ты точно не будешь. — Брось, Лилс просто ценит свои обязанности старосты, а Лунатику мы пирожков с патокой прихватим и пару булочек с шоколадом, а потом сходим до кухни за горячим шоколадом, чем ему не рай?       Сириус кивнул, понимая, что друга переспорить все равно не сможет. Тот был по уши влюблен в Эванс и оставалось надеяться, что она даст ему хоть какой-то шанс, а не станет разбивать сердце вдребезги. — А Нюнчик-то недоволен, — заметил Питер, смотря на слизеринский стол. — Смотрите, как он косо смотрит на нашего Лунатика.       Северус Снейп и правда смотрел недружелюбно, мысленно прожигая во лбу гриффиндорца дырку. — Это я на него сейчас косо смотреть начну, — сказал Джеймс, вспоминая о присутствии в этом зале своего недруга. — Вот почему он не мог остаться дома? Этот год был бы просто чудесным без него.       Мародёры переглянулись, но говорить ничего не стали. Они знали, что Поттер и Снейп невзлюбили друг друга еще с первой поездки в Хогвартс и сейчас эта ненависть только усиливается, и остановить это были это не в силах.       Вскоре ужин закончился. Ученики постарше первыми из зала выпустили первокурсников и старост, которые должны были показать самый короткий путь до общей гостиной. Мародерам же это не помешало пристроиться вслед за волшебниками, которые были на пару голов их ниже и держаться ближе к Лунатику. Тот обещал им что-то сказать и они очень хотели знать что.       До гостиной гриффиндорцы дошли довольно быстро и минут десять стояли на лестнице, дожидаясь, пока Эванс объяснит первоклашкам, как попасть в гостиную. Наконец, когда кто-то из семикурсников, для которых этот год будет, пожалуй, самым тяжёлым, выкрикнул, что хочет спать и, если девушка не уберется с дороги, он уберет ее силой. Волшебники медленно стали забираться в гостиную, а Лили подошла к тому семикурснику и объяснила ему, как невежливо грубить женщине, перебивая ее.       Сохатый заходя в комнату вслед за первоклашкой, лишь присвистнул и сказал, что нужно задержится в гостиной, чтобы пригласить Эванс на свидание. Эйприл знала, что подруга откажет и даже попыталась сказать об этом брату, но тот даже слушать не стал, лишь отмахнувшись. — Итак, в общей комнате Гриффиндора, впрочем как и во всех остальных, есть две лестницы. Одна ведет в комнату девочек, — Эванс указала на лестницу с левой стороны, — другая же в комнату мальчиков. Не стоит ходить друг к другу в гости. По крайней мере, не стоит ходить девочкам к мальчикам. Это перечит правилам, а их важно соблюдать.       На этих словах Лили гневно посмотрела в сторону мародеров и в особенности на Эйприл, которая пропадала в комнате брата и друзей чуть ли не ежедневно. Люпин, которого ведьма держала за руку, лишь косо на неё посмотрел, надеясь, что она его вскоре отпустит. — Надеюсь, я вам все понятно объяснила, и теперь вы можете идти спать. Отбой у нас в десять, поэтому советую долго не засиживаться.       Этими словами Лили закончила свой монолог и, кивнув Лунатику, ушла в комнаты девчонок, где наверняка, как правильная девочка, сразу ляжет спать. — Ну, что, теперь- то ты можешь объяснить нам, что произошло? — спросил Джеймс, смотря на лестницы в комнаты девчонок. — Не выйдет.       Сириус проследил за взглядом друга и понял его мысли. — Почему? — поинтересовался он. — Эйприл же может ходить в нашу комнату, а мы почему не можем? Нечестно как-то.       Блэк тяжело вздохнул и взглянул на Люпина в надежде, что тот сам ему все объяснит, но Римус молчал. Он все еще о чем-то напряженно думал, все время поджимая губы. — Не честно то, не честно это, да вот попасть ты туда просто-напросто не сможешь, — сказал Бродяга наконец. — Ты историю Хогвартса читал? Нет, а вот зря. Там ясно сказано, что лестница в комнаты девочек заколдована так, чтобы туда могли пройти только девушки. Для мальчишек она превращается в горку. Хотя есть, конечно, способ, чтобы пробраться туда, но в книге о нем не упоминается и знают его только девочки.       Джеймс с надеждой посмотрел на сестру, но та отрицательно покачала головой. Возможно когда-то девушкам и говорили об этом способе, но она его похоже пропустила, живя во Франции. — Тогда попробую позднее через окно, — сказал Сохатый. — Да, а Лили потом тебя из этого окна вышвырнет, и я останусь без брата, — сказала Поттер, садясь на диван около камина. — Лунатик, так что ты нам хотел сказать?       Римус встряхнул головой и недоуменно уставился на подругу. Он, блуждая в своих мыслях, пропустил весь разговор, но, похоже, понял, о чем его спросила Леди. Понял он это по ее выжидательному взгляду. — Идёмте в нашу комнату, — сказал он и первым отправился по лестнице в комнаты мальчишек.       Мародёры пошли следом за другом и в комнате расселись по своим кроватям, дожидаясь того, что он расскажет. Люпин некоторое время молчал, собираясь с мыслями. Он не знал, как отреагируют его друзья на то, что случилось, поэтому и хотел преподнести эту информацию как-то помягче. — В общем, в поезде в вагон старост неожиданно вошел Дамблдор, — сказал, наконец, гриффиндорец. — Это всем показалось неожиданным, потому что в Хогвартс-экспрессе редко можно встретить взрослого, потому что предназначен он в основном для перевозки детей, а тут сам директор появился в поезде. Он собрал всех старост и сказал, что те убийства были не случайны. Он сказал, что летом ему пришло письмо от ученика, который в Хогвартсе учился очень давно и в своем письме он писал, что захватит мир, истребив маглов и маглорожденных. — То есть ты хочешь сказать, что какой-то волшебник, якобы бывший ученик Дамблдора, решил, так скажем, поставить волшебный мир перед собой на колени? — спросил Сириус, нахмурившись. — И кто это такой смелый?       Римус пожал плечами. Он не знал кто это. Дамблдор этого не сказал. Он лишь просил сохранять спокойствие и ничего не говорить остальным, но ведь от друзей он этого скрыть не мог, поэтому и сказал все, что знал. — Дамблдор сказал, что мы должны держаться вместе, не паниковать и по случаю пока не распространяться, — сказал Люпин. — Министерство просило об этом же и директора, но он посчитал правильным рассказать обо всем старостам. Он считает, что такое скрывать нельзя и из-за этого, по слухам, поссорился с министром, потому что он сам считает, что это просто убийство, о котором можно не распространяться.       Джеймс кивнул и на мгновение задумался об отце. Тот, наверное, до сих пор на работе и старается уладить всю эту неразбериху. Естественно, это сложно и опасно, но на мракоборцев в таких случаях надеются больше всего. — Значит, сами никому говорить не будем, — сказал он. — Может быть, само как-нибудь обойдется. Поймают убийцу и все забудут об этом как о страшном сне, а нам нужно радоваться жизни и придумать новые шутки и шалости. Думаю, на выходных можно сходить в Хогсмид. Закупиться у Зонко навозными бомбами и еще чем-нибудь. Кстати, Прил, может, скажешь Лили, чтобы она спустилась вниз, в гостиную, мне нужно с ней поговорить.       Эйприл посмотрела на брата и фыркнула. — Знаешь, я не нанимались купидоном, — сказала она. — Тебе нужно, ты и иди. Может, в окно на метле влететь, правда не факт, что ты долго продержишься в нашей комнате, но попробовать стоит, а мне действительно пора.       С этими словами Поттер поднялась с кровати брата и ушла в свою комнату, пожелав спокойной ночи.       В комнате девчонок за лето ничего не изменилось. Правда появилось парочка новых фотографий на стенах и в шкафах одежды стало больше, а в остальном все было прежним. Алиса и Марлин о чем-то тихо переговаривались. Временами они смеялись, а потом снова начинали говорить. Пару раз Эйприл слышала имя Сириуса и поняла, что разговор они ведут о нем и вступать в него девушка не хотела.       Лили же сидела на своей кровати и расчёсывала волосы, придерживая среднего размера зеркало с помощью волшебной палочки. Заметив подругу в отражении, она уронила красного цвета расчёску и удивленно повернулась. Правда удивление почти сразу сменилось злобной гримасой. — Какой пример ты подаешь первокурсникам? — поинтересовалась она, подняв свою расческу с черно-красного ковра. — Я же сказала, что девочкам нельзя ходить в комнаты к мальчикам, а что делаешь ты? — Лилс, только не начинай, — попросила Эйприл, садясь на свою кровать. — Мы ничем таким не занимается в комнате мальчишек. Сидим разговариваем. Туда никто больше не ходит, сидим только своей компанией и разговариваем.       Эванс фыркнула. — Будто бы я не знаю, чем могут заниматься мальчики с девочками, — сказала она чуть спокойнее. — Я не хочу ссориться с тобой, ведь ты моя лучшая подруга, но позволить тебе ежедневно ходить к мальчикам тоже не могу. Это противоречит всем правилам.       Эйприл закатила глаза и улеглась на кровать, даже ее не расправляя. Ей ужасно хотелось спать, и, если бы не смех Алисы и Марлин, которые не замечали двух своих подруг, она давно бы уже легла спать. — В прошлом году тебя так не волновало, где и с кем я бываю, — сказала она, повернув голову в сторону подруги. — Почему сейчас тебя так интересует то, где я бываю? Почему я не могу видеться с братом в его комнате? — Я — староста, — сказала Лили, раздражаясь. — А с братом ты можешь видеться и в другом месте, а не в сборище других мальчишек.       На этом разговор был закончен. Эванс последний раз посмотрела на подругу и отвернулась в другую сторону, накрывшись одеялом. — Всем спать! — прикрикнула она так, что Маккиннон и Фортескью вздрогнули.       Эйприл покачала головой, но всё-таки поудобнее устроилась на кровати. С завтрашнего дня начинается довольно сложный учебный год и проспать в первый день не хотелось. «Это будет трудный, но веселый год», — подумала она, засыпая.