Больно не будет

      Солнечные лучи пробивались сквозь не до конца закрытые занавески и падали на лицо Сириусу Блэку. Тот блаженно улыбнулся, при этом забавно морщась. Он повернул голову и уткнулся в что-то мягкое. Приоткрыв глаза, он увидел мирно спящую на его плече Поттер и усмехнулся. «Кажется, кто-то вчера говорил мне о личных границах» — усмехнулся он своим мыслям.       Его правая рука оказалась под спиной Эйприл, и ему ничего не оставалось, как просто взять и обнять ее. Положив руку девушке на талию, внезапно он понял, что не ощущает свою рубашку. Слегка приподняв голову, он увидел, что рубашка неприлично задралась во время сна и скрутилась около груди. Осторожно он скользнул взглядом по стройным бедрам и талии, но руку убирать не стал. Ему нравилось ощущать тепло женского тела, а от мысли, что сейчас рядом с ним лежит Эйприл, ему петь хотелось. — Моя малышка, — ласково прошептал он, коснувшись губами волос девушки.       Эйприл на это прикосновение тут же отозвалась, закинув правую ногу на бедра Сириуса. Теперь она лежала на нем чуть ли не целиком. Нога на бедрах чуть ниже промежности, одна рука под головой, а вторая лежала на мужской груди, и Блэк видел, как медленно она поднимается и опускается в такт дыханию.       Тяжело сглотнув, Бродяга попытался скинуть ногу Поттер, но та, брыкнувшись, положила ее точно на пах, заставив Сириуса отчаянно застонать. Теперь ему необходимо было сходить в туалет и снять напряжение, но сделать этого сейчас он не мог и, сцепив зубы, стал ждать, когда девушка проснется.       Эйприл Поттер проснулась спустя час. Осторожно приоткрыв, глаза она вскрикнула, увидев, что почти полностью лежит на Сириусе. Скользнув взглядом по своему телу и телу Блэка, она поспешила убрать ногу с его бедер, а потом скинула руку друга со своей груди. Тот даже бровью не пошевелил, снова уснув. — Бродяга! — сказала она чересчур резко, ударив друга по груди. — Не бей меня, давай поспим ещё немного, — отозвался он и прижал девушку к себе, вновь положив руку ей на грудь.       Из-за того, что Эйприл усиленно пыталась вырваться из цепкой хватки друга, рубашка задралась еще выше, обнажив еще и часть груди. «Видел бы меня Джеймс сейчас» — подумала Поттер, вновь скинув руку друга, и снова начала его будить.       Просыпаться Сириус не желал. Отчаявшись, гриффиндорка даже ударила его по щекам, но тот все равно не проснулся, и тогда она решила разбудить его поцелуем. В одном из романов она прочитала, что девушка так будила своего парня, и поэтому, перекинув правую ногу через бедра Блэка, лицом оказалась напротив его губ. В губы его целовать она, естественно, не собиралась, поэтому вначале осторожно коснулась его лба, после перешла к виску и стала поцелуями спускаться ниже. Сириус во сне улыбался и, внезапно перевернувшись, подмял девушку под себя. — Не нужно играть с огнём, милая, — хрипло прошептал гриффиндорец, смотря на испуганную подругу.       Эйприл, переборов смущение, скинула с себя Блэка, отчего тот не удержав равновесия, с грохотом свалился с кровати. — Ты с ума сошла! — повысив голос, спросил он, потирая ушибленное при падении бедро. — Зачем ты скинула меня с кровати? — Не нужно было лапать меня, — сквозь зубы процедила Поттер. — Я же сказала тебе, чтобы ты не приставал ко мне. Ты хоть знаешь, где лежала твоя рука?       Сириус рассмеялся. — Это я приставал? — спросил он. — А ты в курсе, что ты лежала на мне почти полностью? Ты в курсе, что твоя нога лежала на моем... Не важно. Ты полезла целовать меня, а я с утра часто не в себе. Мне нужна разрядка, ты это понимаешь? А если б я не узнал тебя? Мы же вчера выпили, а ты знаешь, что я совсем не умею пить, напиваясь с трех бокалов, а вчера я незаметно для родителей выпил целых пять.       Эйприл напряжённо рассмеялась. — Ладно, забыли, — сказала она, снимая рубашку. — Чего так смотришь? Стесняться мне явно уже нечего. Учитывая то, что твоя рука лежала на моей груди, то ты, возможно, успел увидеть больше, чем нужно было. Сейчас скрывать ничего смысла нет.       Блэк удивленно посмотрел на подругу, но, хмыкнув, улегся обратно на кровать, став наблюдать, как девушка натягивает платье. Штаны неприятно сдавливали промежность, и он чувствовал, что, если не скроется в туалете в ближайшее время, Эйприл не поздоровится, а ее отец потом засадит его в Азкабан за изнасилование. «Только этого мне и не хватало», — подумал он и поспешил скрыться в ванной.       Эйприл посмотрела вслед другу, но больше возмущаться не стала. К тому же она и сама виновата. Заворотила ногу на бедра другу. — Дурацкая привычка, — прошептала она, рассматривая себя в зеркало.       У нее действительно была такая привычка. Она любила спать с кем-то в обнимку, то с одеялом, то с мамой, реже с папой и Джеймсом, но абсолютно всегда закидывала ногу на предмет. С отцом и и братом она не стеснялась, потому что те были родными людьми, а тут друг, очень хороший друг, но в то же время почти чужой человек. «А ведь когда-то нам придется спать вместе», — подумала Эйприл и упрямо встряхнула головой, отгоняя эту мысль. — «Блэк обещал найти способ разорвать договор, и он найдёт его»       Поттер верила в это. Она знала, что Сириус выходил и не из таких передряг, а сейчас у него еще и стимул появился к тому, чтобы потом не жить с лучшей подругой. — Даже я быстрее приготовился, — Блэк стоял расслабленно прислонившись к двери ванной, откуда только что вышел.       Он стал непринуждённо наблюдать за тем, как Эйприл приводит в порядок прическу, которая за ночь заметно растрепалась. Молнию на платье она ещё не застегнула, и Сириус понял, что спина девушки полностью оголена. Он не видел застежки от бюстгальтера и в его поисках осмотрел комнату. — Что ты ищешь? — спросила гриффиндорка, рассматривая друга в зеркало. — Ничего особенного, — ответил Бродяга и медленно подошел к подруге.       Он осторожно провёл по спине Эйприл, подцепив ткань платья. Ухватившись за собачку, он медленно потянул ее вверх и, поправив ворот платья, нехотя отошел в сторону. Все это время девушка недоуменно наблюдала за ним, а когда он коснулся ее спины, даже вздрогнула, но останавливать друга не стала. — Вас ждет матушка, — Регулус ворвался неожиданно быстро и так же быстро исчез.       Сириус хмыкнул. Братец настолько недолюбливает Поттер, что не может находится с ней в одном помещении дольше нескольких минут. — Идем, — он обхватил Эйприл за талию, проигнорировав то, что она попыталась тут же отпихнуть его руку от себя, и повел ее из комнаты.       Он осторожно спустился по лестнице, равняясь под шаг Поттер. Та шла медленно, и Сириус чувствовал, что она боится. Естественно, она боялась того, что сегодня вечером ей придется встретиться со всей семьей, но Блэк предотвратить этого не мог. — Моя мать — сумасшедшая, — сказал он, чтобы хоть как-то подбодрить девушку. — Ты не переубедишь ее. К тому же это просто семейный ужин. Изысканный, но семейный. Поешь, попьёшь, пообщаешься с моими дядями, тетями, бабушками, прабабушками и так далее в том же духе, а потом тебя отпустят.       Эйприл кивнула. Ее тошнило, поэтому она не могла сказать ни слова. Сегодня здесь соберутся все Блэки, чтобы посмотреть на нее. Они считают ее будущим членом своей семьи, а она совсем не хотела этого. Она не хотела жить изысканной жизнью, которой ежедневно живет Сириус, не хотела, чтобы кто-нибудь переделал ее под свои желания, не хотела общаться только с чистокровными и делать вид, что ненавидит маглорожденных. Такая жизнь не для нее и сейчас утешало только то, что Сириус знает об этом. — Доброе утро, — сказали они в унисон, занимая места за столом.       Регулус, который до этого беззаботно ел, запивая еду тыквенным соком, подавился и с ненавистью уставился на Поттер. Забрав тарелку, он поспешил уйти в свою комнату. — Регулус, мы завтракаем, обедаем и ужинаем за столом, — напомнила ему Вальбурга, сверкнув глазами, но тот ее не послушал. — Не обращайте внимания, — обратилась она к детям. — А где отец? — спросил Сириус, поблагодарив Кикимера за завтрак.       Миссис Блэк посмотрела на сына, поджав губы. — Ушел на работу час назад, — ответила она спустя некоторое время. — В министерстве кавардак. Кто-то убил семью маглов, и теперь министерские пытаются выяснить, кто это сделал.       Гриффиндорцы удивленно переглянулись, но расспрашивать не стали, прекрасно понимая, что никто ничего им не скажет. Они — дети, и убийства их не касаются. — Пару месяцев назад в Хогвартсе убили маглорожденного, — продолжила Вальбурга, — теперь это. Что будет дальше никто не знает.       Если бы Эйприл не знала эту женщину, то могла бы подумать, что она сочувствует, но, к сожалению, девушка ее знала и прекрасно понимала, что та не испытывает к маглам никакого сочувствия и сейчас оно напускное. — Почему их начали убивать? — все же решился спросить Сириус. — Что они сделали?       Вальбурга изящно пожала плечами. — Не знаю, — ответила она. — Видимо, кому-то насолили эти маглы, да и маглорожденный. Я думаю, что в Хогвартсе пора повысить охрану, ведь там под носом у великого Дамблдора убили человека.       Гриффиндорцы переглянулись. Им хотелось многое обсудить, но они понимали, что сделать это в присутствии миссис Блэк было невозможно. — Ты думаешь на Дамблдора? — спросил осторожно Сириус.       Вальбурга покачала головой. — Нет, Дамблдор тут не при чем. Он любит маглов и не стал бы убивать кого-то из маглорожденных, но многие считают, что этот старик потерял хватку, — сказала женщина. — Когда в Хогвартсе учились мы, было гораздо безопаснее. Никто никого не убивал. Да, были ссоры разногласия, но убийства — никогда. Думаю, что грядет что-то плохое и Дамблдору при всем своем величии с этим не справится.       Вновь переглянувшись, Эйприл и Сириус вместе уставились на женщину. Ранее им не приходилось слышать, чтобы кто-то так был не уверен в Дамблдоре. Они были наслышаны о том, что директор их школы сражался с Гриндевальдом и даже победил его в смертельной схватке, а ведь он был самым опасным темным магом за последнее столетие. Неужели найдется кто-то пострашнее Гриндевальда? — Он, конечно, бегает в министерство, — продолжила Вальбурга, сделав глоток пурпурной жидкости. — Каждый день ходит к министру магии, пытаясь выяснить, насколько они продвинулись, но пока безуспешно. Чтобы найти убийцу, были подключены глава мракоборческого центра со своими мракоборцами и глава магического правопорядка. Сейчас Орион и Флимонт просматривают всевозможные варианты выхода из этой проблемы.       Эйприл удивленно вздернула вверх брови. Она знала, что отец теперь круглосуточно засиживается на своей работе, редко появляясь дома, но она не знала, что все настолько серьёзно. Отец не говорил об этом ни ей, ни Джеймсу. «Поверь малышка тебе не о чем волноваться», — сказал он, когда она и Джеймс поздним вечером связались с родителями. Отец тогда сказал, что только-только вернулся с работы, но говорить о том, чем он там был занят, отказался. — Больница святого Мунго тоже подключено к этому, — продолжила Вальбурга, видя требовательный взгляд гриффиндорки. — В ту ночь, когда убили маглов, нашли много свидетелей. Многие из них утверждают, что видели, как какая-то группа людей в длинных плащах, махалась какими-то палками и из них якобы вылетали зеленые молнии. Мы-то с вами понимаем, что там появились волшебники, а министерство не хочет, чтобы маглы узнали о нас, и поэтому все те, кто видел происходящее, сейчас в больнице и им изменяют память. — Почему нам никто не сказал? — наконец не выдержал Сириус, надеясь как можно скорее попасть в свою комнату и рассказать обо всем Джеймсу. — Мы же уже не дети.       Миссис Блэк смерила старшего сына взглядом, а после перевела взгляд на младшего, который застыл на лестнице. — Все те, кто участвует в этой, так сказать, операции, подписали договор о том, что ничего не скажут своим близким, — сказала она. — Ты прав, вы не дети, но и сделать в этой ситуации ничего не можете. Твой отец, Сириус, и твои родители, Эйприл, подписали этот договор и не в праве распространяться. Вы только подумайте, что случится, когда об этом узнают все. Паника. Война, которую устроил Гриндевальд, заставила их бояться. Да, эта война не затронула Англию, но у многих волшебников здесь есть родственники, в странах, которые она задела, и все боятся, что что-нибудь подобное случится и у нас. Вот почему вам никто ничего не сказал. А сейчас обедайте и дуйте собираться. Вам двоим встречать гостей. — Почему именно нам? — снова спросил Сириус.       Вальбурга закатила глаза так, будто ничего глупее в жизни не слышала. — Ты — наследник будущий лорд Блэк, а Эйприл — твоя невеста и в будущем станет Леди Блэк. Вы двое будете встречать членов нашей семьи, потому что вы — будущее этой семьи. Вы — будущие хозяева этого дома и должны привыкнуть к этому, — она кивнула в сторону в сторону выхода, давая понять, что разговор продолжать не будет.       Сириус еще минуту разглядывал мать, но, допив свой тыквенный сок, вышел из-за стола, потянув за собой Эйприл. Та встала как-то неохотно, и Блэк заметил, как брат, который до этого стоял в дверях, бегом поднялся по лестнице. «Глупый мальчишка», — подумал Сириус и, подтолкнув Эйприл в спину, следом за ней вышел с кухни.       Они медленно поднимались по лестнице, и Сириус знал, что думают они об одном и том же. Хотя он не был уверен, что мысли подруги схожи с его собственными полностью. Он думал обо всем сразу. О Дамблдоре, о маглах, об убийстве, о Гриндевальде и о Дурмстранге. Да, он думал об этой школе, отчего-то вспомнив ее только сейчас. В этой школе учился темный маг, который решил захватить страны Европы. После этого в Дурмстранге обучают только черной магии. Нет, конечно, там есть и другие предметы, такие как трансфигурация или травология, но он был уверен, что даже они были направлены на знакомство с чёрной магией. «А ведь меня хотели отправить туда учиться» — подумал он.       Всё-таки в том, что он помолвлен с Эйприл были свои плюсы. Он знал, что родители не смогут переделать ее под себя, как бы не старались, потому что он знал, что Поттер — девушка упертая и переделать себя под чьи-то интересы не даст. — Какое платье мне надеть? — спросила Эйприл, заходя в комнату. — Черное, красное, зелёное или голубое?       Сириус присвистнул. — Ого какой выбор, — сказал он, присаживаясь на свою кровать. — Ты надень все по очереди, и я выберу. Мне же еще играть роль твоего парня.       Гриффиндорка дала другу лёгкий подзатыльник, но все же, подхватив сумку, убежала в ванную, откуда вышла в вечернем черном платье до пола. Оно идеально подходило Эйприл, подчеркивая изгибы тела. Спина у этого платья была открыта, что позволяло любоваться лопатками. С этим платьем девушка надела черные туфли на невысоком каблуке, и парень отлично видел их через вырез на правой ноге.       Спустя каких-то двадцать минут Эйприл стояла перед ним в платье алого цвета, с черным поясом на талии. Это платье было несколько короче черного и с вырезом на правой ноге. Платье это было скорее коктейльным или даже классическим, поэтому Сириус знал, что его уж точно отвергнет.       Изумрудно-зелёное платье ему понравилось цветом. Его юбка шла шлейфом по бокам и заканчивалась коротким подолом, которое было чуть выше колен.       Голубое платье он уже видел, поэтому подробно рассматривать не стал. Он заставил Эйприл еще раз показаться в тех платьях, которые он уже видел и спустя какой-то час выбрал черное вечернее платье. — Ты уверен? — спросила гриффиндорка, рассматривая себя в зеркало. — По-моему, спина слишком открыта.       Сириус усмехнулся. — Все нормально с твоей спиной, а если за тебя возьмутся Белла и Цисси, к вечеру ты станешь идеальной Леди. Прическа, легкий макияж, маникюр по необходимости и вот, ты моя идеальная невеста, — сказал он с улыбкой. — Правда? — спросила Поттер. — Если так, то вызывай своих сестер. Сама себе я причёски делать ненавижу, поэтому зачастую хожу то с распущенными волосами, то с высоким хвостом, реже заплетаю пучки и косы.       Блэк присвистнул.       — За все время, что я тебя знаю, видел я тебя только с распущенными волосами и хвостом, — сказал он. — И ждать моих сестёр долго не придётся, они уже здесь, — он кивнул головой в сторону двери.       Эйприл осторожно повернулась и действительно в дверях увидела Нарциссу и Беллатрикс. Одна разглядывала ее удивленно и с одобрением, другая хмуро, скользя взглядом по платью. — Нам предстоит много работы, — сказала Беллатрикс, зайдя в комнату. — Но если наша помощь так нужна, то я готова помочь. Во-сколько должны съехаться гости? — В четыре, — сразу же ответил Сириус. — У нас осталось пять часов, — задумчиво проговорила Блэк. — Этого может не хватить. Сириус, выйди.       Блэк нахмурился. Оставлять подругу наедине с не совсем уравновешенной сестрой не хотелось, но под ее взглядом ему всё-таки пришлось выйти из комнаты, чтобы не нарваться на проклятье. Она легко могла его заколдовать даже глазом не моргнув, а он, Сириус, может стать жабой или еще кем похуже. Ему неприятно, а остальным будет смешно. — Что ты будешь делать? — спросила Эйприл, когда вслед за Блэком ушла и Нарцисса.       Порой Поттер казалось, что из всех Блэков Сириус и Нарцисса самые нормальные, а вот Беллатрикс наоборот, сумасшедшая и даже не пытается казаться нормальной. — Ничего сверхъестественного, — ответила девушка. — Не бойся, тетушка просила подготовить тебя к встрече с нашими родственниками, это я и собираюсь сделать. Не нужно так трястись, сказала же, я тебя не трону.       Эйприл настороженно стала наблюдать за тем, как Беллатрикс с помощью волшебной палочки медленно закручивает локоны ее волос, превращая те в кудри.       На прическу Блэк убила примерно час. Она постоянно то расплетала, то вновь заплетала, а один раз, разозлившись, сильно дернула гриффиндорку за волосы, будто бы хотела их вырвать. В итоге, несмотря на мучения как со стороны Эйприл, так и со стороны Беллатрикс, непослушные волосы были уложены в довольно элегантную прическу, и Поттер оставалось только похвалить саму себя за то, что первым решила надеть платье. Она прекрасно понимала, что если бы испортила такую красоту, то до сегодняшнего вечера не дожила бы. — Теперь макияж, — сказала Блэк. — У тебя есть с собой тени, тушь? — Посмотри в сумке, — Эйприл кивнула на свою сумку, которая лежала на кровати Сириуса.       Блэк подошла и небрежно вытряхнула все на одеяло. После начала внимательно рассматривать этикетки. Она что-то бормотала себе под нос, а после вышла из комнаты и вернулась спустя десять минут с большой косметичкой. — Как я понимаю, в деле макияжа ты профан, — сказала она, выкладывая дюжину каких-то предметов на стол. — Буду красить тебя своей косметикой. Закрой глаза.       Эйприл послушалась и едва заметно вздрогнула, когда чужие пальцы коснулись ее лица. Беллатрикс медленно подкрашивала ресницы, что-то бормоча себе под нос. Что именно она говорила, девушка никак не могла понять, да и ей не очень-то и хотелось понимать. — Открой глаза, — некоторое время спустя попросила Блэк и стала внимательно разглядывать результат.       Видимо, увиденное ей понравилось, потому что дальше она перешла к стрелкам, а за ними последовали румяна. Посмотреть на себя в зеркало Эйприл не могла, поэтому она стала разглядывать черты лица Беллатрикс, а та, казалось, и не возражала. Взглядом Поттер медленно скользила по рукам Блэк, когда та стала красить ее губы и на безымянном пальце правой руки она заметила кольцо. — Ты замужем?       Вопрос вырвался внезапно, но это казалось ничуть не задело Блэк. Или она уже не Блэк? Поттер и сама не знала. — Пока что только помолвлена, — ответила она, отойдя на два шага назад. — Свадьба через месяц. Мой жених Рудольфус Лестрейндж.       Эйприл удивленно уставилась на девушку. — Лестрейндж?! — спросила она как-то резко, чем вызвало интерес у будущей миссис Лестрейндж. — А вы знакомы? — с интересом спросила она. — Он мне о тебе не говорил.       Поттер отрицательно покачала головой. — Не с ним, — ответила она. — С его братом. Мы познакомились, когда я жила во Франции и некоторое время дружили.       Беллатрикс кивнула, явно довольная услышанным. — Тогда понятно, почему он не говорил о тебе, — сказала она. — Братья Лестрейндж почти не общаются. Рабастан все злится на Рудольфуса за то, что тот отдал ему место наследника. — Зачем? — спросила Поттер. — Разве так можно сделать?       Блэк кивнула. — Можно, — сказала она. — Рудольфус считал, что в будущем не справится с делами семьи, и поэтому передал дела младшему брату, а тот от этого не в восторге, а мои родители не в восторге от того, что я собираясь замуж за Руди. У нас в семье не принято, чтобы мы сами выбирали себе женихов и невест, этим занимаются родители. Я вторая в этом поколение, кто осмелился ослушаться. Первой была Андромеда. Она вышла замуж за маглорожденного и сбежала с ним куда-то. За это мамочка выжгла ее с семейного древа, и с тех пор Меда дома не появлялась. Со мной проще. Я замуж выхожу за чистокровного. Мать хоть и против этого, но свадьба состоится. Отец уже вторую неделю толкует ей о пользе, которую принесет этот брак и, по-моему, она медленно остывает. — Ты серьёзно?! — удивленно спросила Эйприл, заинтересованная рассказом Блэк. — А ты как думала? — Беллатрикс усмехнулась, явно польщённая чужим вниманием. — Тебя ведь тоже выбрал отец Сириуса, хотя изначально идею подкинула тётушка Бурга, правда она дала своему сыну время самому выбрать себе невесту. Насколько я знаю, то, что ты стала его невестой, получилось случайно, ведь он не хотел, чтобы ты жила такой жизнью, как живем все мы. Я сейчас тебе говорю это не для того, чтобы напугать тебя или отпугнуть от себя, заставив буквально ненавидеть. Я хочу этим сказать, что ты обречена. Договор не разорвать, не сжечь, не уничтожить каким-либо другим способом. После того, как вы окончите школу, вы должны будете пожениться. Этого не избежать.       Эйприл уставилась на Блэк. — С чего ты вообще решила, что я хочу этого избежать? — спросила она. — Этот брак... Он многое мне даст. Сириус не такой, как остальные чистокровные. Я верю, что мы сможем жить нормальной жизнью, что он не заставит подчиняться его воле, что он будет нежен со мной. Да и вообще, если не выйду за него, тогда я вообще не знаю, за кого выходить. Мой брат внимательно следит за моей личной жизнью, да и не уверена, что когда-нибудь кого-то полюблю. — Твои глаза все говорят за тебя, — усмехнувшись, ответила Беллатрикс. — Вы столько лет дружите, и я очень много раз слышала, как Сириус отзывается о тебе. Он считает тебя другом, очень хорошим другом. По крайней мере, считал, — загадочно сказала девушка. — Знаешь, мой брат, он вл...       Сириус резко оборвал сестру: — Эйприл, если ты готова, а я на это очень надеюсь, потому что сейчас без пятнадцати четыре, мы можем спускаться вниз.       Обернувшись на другу, Поттер хотела сказать ему, чтобы тот вышел, давая возможность Беллатрикс сказать то, что она собиралась, но слова буквально застряли в горле, когда она увидела Блэка. Тот стоял расслабленно прислонившись к двери. На нем была надета черная мантия, которая хорошо подчёркивала его красоту, но Эйприл привлекло не это. Обычно кудрявые слегка растрёпанные волосы Сириуса были не привычно зализаны назад, что сделало его не похожим на самого себя. — Истинный аристократ, — рассмеялась Эйприл, подойдя к другу. — Очень смешно, — с сарказмом сказал Блэк, обнял девушку за талию, вместе с ней спустившись в холл.       Здесь их уже дожидались Орион и Вальбурга. Оба они надели по случаю свои лучшие наряды. Мистер Блэк одобрительно смотрел на сына, объяснив, что сейчас ему будет необходимо сделать. — Женщинам целую руку, потом обнимаю, мужчинам жму руку, потом обнимаю, — повторил Сириус и вымученно улыбнулся.       Повернувшись к Эйприл, он закатил глаза, давая понять, что все это ему уже жутко надоело и он хочет смыться отсюда как можно скорее. Поттер и сама была не в восторге, но в присутствии мистера и миссис Блэк, старалась вести более менее спокойно, прекрасно зная, как те ценят, когда люди держат себя в руках в сложных ситуациях. — А сколько всего людей в списке? — поинтересовалась Вальбурга, лениво крутя в руке волшебную палочку. — Двенадцать семейных пар, — ответил некоторое время спустя Орион. — А у большинства из них есть дети, а у кого-то даже молодые люди или девушки. Кто-то также придет по одиночке.       Вальбурга кивнула, явно что-то просчитывая в уме.       Спустя каких-то десять минут раздался первый звонок, и Орион поспешил открыть дверь. На пороге стоял мужчина, очень сильно похожий на Сириуса. По крайней мере, были схожи их улыбки и добрые глаза. — Сириус, — мужчина пожал руку парню, — мой племянник и любимый крестник, — сказал он, обнимая, как выяснилось, своего племянника. — Дядя Альфард, — Сириус с удовольствием обнял мужчину, улыбнувшись. — Позволь представить тебе мою девушку и невесту Эйприл Поттер. Альфард осмотрел девушку. На мгновение Эйприл почудилось, что он рассматривает ее как старинный экспонат. Лицо его было серьёзным, но спустя буквально минуту на нем снова появилась улыбка. — Рад познакомиться, мисс Поттер, — сказал он и протянул руку для рукопожатия.       Гриффиндорка боязливо протянула руку вперед и блаженно выдохнула, когда мягкие губы коснулись костяшек ее пальцев. Еще одно сходство с Сириусом и, пожалуй, за этот вечер она найдет еще множество. — Альфард, ты видел кого-нибудь еще? — спросила Вальбурга. — Пока никого, сестрёнка, — мужчина подмигнул. — Пойду, поздороваюсь с Регулусом.       Он ушел и почти сразу же раздался новый звонок. — Здравствуй, Кассиопея, — поприветствовал нового гостя Сириус. — Я смотрю ты обзавелась сынишкой? — Есть такое, — улыбнувшись, ответила женщина. — Познакомься, это Мариус.       Блэк пожал руку мальчику, которому на вид было лет десять, а то и одиннадцать. — А ты познакомься с моей девушкой — Эйприл Поттер, — он за талию притянул гриффиндорку к себе, чтобы та как-то участвовала в знакомстве с родственниками. — Милая девушка, — вынесла вердикт она и поспешила удалиться вслед за Орионом.       В следующие десять минут появились еще две семейные пары. Каждого Сириус поприветствовал и ему даже удалось подержать чьего-то новорожденного ребенка. Имена родителей Эйприл не запомнила, но прекрасно понимала, что потом спросит Сириуса обо всех его родственниках, которые не объясняли, кем приходится им гриффиндорец. — Тетушка Лукреция, — поприветствовал он вновь прибывшую леди со своим мужем и ребёнком. — Позволь представить тебе мою девушку и невесту Эйприл Поттер.       Лукреция задержалась в холле чуть подольше, остановившись познакомиться с гриффиндоркой поближе, а Сириус тем временем принимал новых гостей. Отвечая на вопросы, Эйприл наблюдала, как родители Сириуса одобрительно на него косятся.       Спустя каких-то полчаса все члены большого семейства были собраны в бальном зале. Поттер удивилась, узнав, что он есть здесь, но свое удивление пыталась показать осторожно, все время находясь рядом с Сириусом, который и не хотел отпускать ее от себя, держа за талию. — Это дядюшка Альфард, это бабушка Кассиопея, — перечислял Бродяга тех или иных своих родственников. — Ее сын — мой дядя, представляешь? А ведь я на четыре года его старше. Это родители Цисси и Беллы, как жаль, что Андромеду не позвали. Я несколько лет не виделся с сестрой, но знаю, что два года назад она родила мне племянницу. Там еще одна тетя. Ого, и Рудольфус приперся. Тот новорожденный — Арктурус. Ну и имена у нас, конечно, а ведь все из-за проклятой традиции называть детей названиями звезд созвездий комет и других космических тел.       Эйприл с интересом слушала Сириуса, узнавая все больше о его семье. Здесь собралось, по меньшей мере, человек пятьдесят, а Бродяга сказал, что провели бы они это знакомство лет десять назад, то тут собралась бы и вся сотня. — Смотри-ка, Регулуса моя бабка тискает, вот умора, — Блэк рассмеялся наблюдая за тем, как Кассиопея тянет Регулуса за щеки, а тот пытается увернуться от рук бабушки. — Ого, и кузены мои тут. Самим по двадцать лет, а ни жен, ни детей пока нет. С ними я, пожалуй, тебя знакомить не буду. Слишком уж плотоядно они смотрят на тебя. Вон там смотри, Араминта — моя двоюродная тетя. Ее имя с латинского переводится как «алтарь любви», а сама она что-то этой любовью не пылает. Ходят слухи, что у нее был муж, но она его убила, напоив ядом, но я что-то этому не верю. — Блэк, да ты настоящая сплетница, — усмехнулась Эйприл.       Сириус рассмеялся. — Я просто рассказываю тебе о моей семье, — пожал плечами он.       Когда Бродяга наконец закончил называть многочисленных родственников и даже познакомил Эйприл с парочкой из них, гости начали веселится. Поттер, увидев это, даже удивилась, а услышав весёлую подвижную музыку, решила, что сошла с ума. — Хочешь выпить? — спросил Сириус, отталкивая вредного кузена, который так и наловил подкатить к девушке. — Совсем покоя не дает. Ты, главное, от меня не отходи, не то он утащит тебя куда-нибудь, и потом я тебя не найду, а мне ведь потом перед твоим отцом отсчитываться. — Хочу, — ответила девушка, крепко схватившись за руку друга, чтобы не потерять его в небольшой но толпе.       Дойдя до столика, Сириус протянул гриффиндорке бокал вина и взял то же самое себе. Теперь они стали наблюдать за родственниками, которые изредка подходили, чтобы поговорить с Эйприл. — Прошу прощения, — сказал Регулус, толкнув Поттер плечом.       Этим действием он опрокинул кубок, который Эйприл держала свободной рукой, и его содержимое тут же выплеснулось на платье. — Давай затру, — предложил Регулус и откуда-то в его руке появилась на первый взгляд чистая салфетка.       Он с силой провел от шеи до живот и теперь пятно стала фиолетовым, а после от платья завоняло чем-то тухлым. Проходящие мимо волшебники уже с недоумением и отвращением поглядывали на девушку. — Что ты сделал?! — резким шёпотом спросила Поттер. — Мерзавец, ты испортил мое платье!       Блэк рассмеялся и, ловко увернувшись от цепких лап брата, скрылся в толпе. Сириус ринулся за ним, но спустя десять минут вернулся, сказав, что тот сбежал из зала. — Тебе нужно переодеться, — сказал он, стягивая с себя мантию, под которой обнаружилась чёрная рубашка и брюки.       Эйприл кивнула и вместе с Сириусом осторожно покинула бальный зал. — Зачем он это сделал? — спросила она, сидя на краю ванной, пока Бродяга хоть как-то пытался отмыть пятно с ее платья.       Изначально Поттер сама хотела оттереть это злосчастное пятно, ведь оно буквально расползлось по всей ее груди, но вскоре влажную салфетку у нее забрал Блэк, объяснив это тем, что сама девушка платье очистить не сможет из-за того, что у нее трясутся руки. Взглянув на них, гриффиндорка и правда увидела, чтр руки едва заметно трясутся. «Черт, это из-за гнева» — испуганно подумала она.       Злиться ей было никак нельзя, потому что она боялась, что снова сможет навредить кому-то из близких, а точнее, сейчас она боялась навредить именно Сириусу, поэтому она сидела, вцепившись ногтями в бортик ванной, отчего-то пытаясь сосредоточиться на руках Бродяги стирающего пятно с ее груди. — С братом я поговорю, — пообещал Блэк, спаласкивая руки в раковине. — Или скажу о том, что он сделал матери, а она его накажет.       Сказав это Сириус вздрогнул, но говорить о чем-то с Эйприл больше не стал и вышел из ванной.       Как оказалось, Вальбурга действительно наказала младшего сына, от чего тот не появлялся на глазах остальных обитателей дома до конца недели. Вальбурга поспешила заверить Поттер, что то, что натворил Регулус, ничуть не повлияло на отношение других и это ее хоть как-то успокоило.       Остаток недели пролетел быстро. К Эйприл никто не приставал, и она все время проводила вместе с Сириусом. Он, несмотря на то, что делать ему этого не хотелось, показал ей все комнаты в доме, начиная от спален и заканчивая ритуальным залом. Грифиндорцы часто находились в саду, которым ежедневно занималась миссис Блэк, даже близко не подпуская к цветам Кикимера. Раньше Бродяга ненавидел этот сад всей душой, как в общем-то и все остальное в этом доме, но Эйприл заставила заново взглянуть на все его окружающее, и он полюбил его.       Сириус заметил за собой одну небольшую странность: ему начало нравится то, что раньше нравилось Эйприл. Он стал читать книги. Одним вечером, когда Эйприл уже спала, он решил заглянуть в книгу, которую она читала и ему действительно понравилось. Блэк засиделся до самого утра, чем очень удивил подругу. Он полюбил сладкое, хотя раньше на дух его не переносил. Отчего-то ему казалось, что оно слишком сладкое, а когда Эйприл накормила его шоколадом со своих рук, его вкус показался Сириусу не просто терпимым, а еще и вкусным. Теперь он понял, почему шоколад так нравился Люпину и почему все сладкое так нравилось Эйприл. Он понял, что полюбил дожди. В один вечер, когда по всей Англии шли дожди, Поттер почти целый день просидела на подоконнике наблюдая за тем, как капли дождя медленно стекают по окну. К вечеру к ней присоединился Сириус, и они почти всю ночь сидели на подоконнике, вместе наблюдая за каплями дождя. Ему понравилось позировать. Одним из вечером Эйприл было до того скучно, что она решила порисовать и тайком нарисовала Сириуса, а потом стала просить его позировать. В итоге получился красивый рисунок, который Эйприл подарила другу. Как жаль, что неделя эта быстро закончилась.       Наутро Поттер проснулась и, как обычно, ей пришлось выпутываться из объятий Блэка. Отчего-то спать так сейчас было даже приятно, и она все меньше стала злиться на Сириуса, когда находила утром его руку то на своей груди, то на талии, а то и на бедрах. Ее это уже не волновало. — Ты уже проснулась? — спросил Блэк, слегка приоткрыв серо-голубые глаза. — Давай поспим ещё немного.       Эйприл улыбнулась. Раньше ей такое поведение друга по утрам казалось странным, но она вскоре к этому привыкла, почти не обращая внимания на странности и изменения в поведении друга. — Папа скоро приедет, — ответила Эйприл, выискивая свое полотенце. — И поэтому прямо сейчас я иду в душ.       Подхватив наконец-то найденное на полу полотенце, девушка направилась в ванную, по привычке забыв закрыть дверь. У себя дома она этого не делала потому, что знала, что Джеймс не зайдет в ванную комнату, пока она там, да и закрыть замок в их комнате было проблематично. Как-то в детстве они не удачно провели эксперимент, и теперь, когда дверь закрывали на замок, она не сразу открывалась. Звать родителей, которые могли бы запросто открыть дверь, они не собирались, поэтому и решили в ванную дверь не запирать, а Флимонт уже который год обещал починить эту злосчастную дверь, но его вечно выматывала работа.       Эйприл привычно открыла довольно удобный кран, который был в виде змейки и сверху на нее полилась тёплая вода, которая стала чуть горячее, когда Поттер еще немного повернула кран с горячей водой. Отчего-то ей нравилось часами сидеть в горячей воде. Мама считала, что это оттого, что она постоянно мерзнет. Сама же Эйприл так не считала, тем более сейчас, когда температура ее тела на пару градусов выше, чем у обычного человека. Ей теперь даже зимой без мантии было нехолодно, но она все равно носила ее, чтобы не вызывать подозрения у остальных людей. — Эйприл, — Сириус открыл дверь, удивившись тому, что та не закрыта.       Поттер, увидев друга, закричала и быстро прикрыла те части тела, которые ему было бы видеть нежелательно. — Что ты тут делаешь? — рассерженно спросила она. — Твой отец приехал, — сказал Блэк, слегка смутившись и поспешил выйти из ванной. «Чертова девчонка», — подумал он, садясь на свою кровать.       Ему даже в голову не могло прийти, что Поттер не станет закрывать дверь ванной, поэтому и потянул за эту ручку и в мгновении ока та открылась, и перед ним предстала обнажённая девушка, которая стояла и мыла голову, смывая густую пену. Блэк не был извращенцем, поэтому тут же отвернулся, но Эйприл и это не устроило. Выйдя из душа десять минут спустя, она привычно накричала на него. — Я ничего не видел, — сказал Сириус, рассчитывая, что это поможет остудить гнев Поттер. — К тому же не надо тратить время на меня. Твой отец приехал и ждет тебя на кухне.       Эйприл, кинув на друга злой взгляд, всё-таки начала собираться быстрее. Спустя пятнадцать минут она осмотрела комнату на предмет того, не забыла ли здесь какую-нибудь вещь. Убедившись, что все собрала, Поттер хотела уже выйти из комнаты, но ее за руку придержал Сириус. — Подожди, — попросил он, закрывая дверь. — Можно мне тебя поцеловать?       Эйприл уставилась на друга. — Что? — спросила она. — Как это, поцеловать меня? — Не сейчас, а когда будешь уходить, — продолжил Блэк, радуясь, что она не начала кричать. — Понимаешь, мои родители, кажется, заподозрили неладное, и вчера ночью я слышал, что они говорили о том, что считают, что ты вовсе не моя девушка. Прошу, разреши мне тебя поцеловать, чтобы они поверили в то, что ты моя девушка.       Поттер напряжённо рассмеялась. — Такими темпами ты меня скоро к себе в постель затащишь, — сказала она. — Поспешу напомнить, что мы только недавно оттуда вылезли, — пошутил Сириус, за что получил легкий подзатыльник.       За неделю Эйприл била Сириуса часто, но никогда не делала это слишком сильно. Блэку даже казалось, что делает она это в шутку, а злится вовсе понарошку, но девушке об этом говорить он не спешил. — Блэк, ты идиот, — вынесла вердикт Поттер. — Ладно, можешь меня поцеловать, но это будет первый и последний раз.       Вместе они спустились на кухню, где их уже дожидались родители. Увидев дочь, Флимонт поблагодарил Вальбургу и Ориона за кофе, который пил в ожидании дочери. — До свидания, — сказала Эйприл родителям Сириуса и со состраданием уставилась на Блэка. — Давай уже, — шепнула она.       Бродяга провел рукой по щеке подруги, оставив ее там, а после медленно едва ощутимо коснулся своими губами ее губ. Углублять он его не стал, поэтому наслаждался теплыми почти горячими губами Поттер. Отстранился он спустя несколько мгновений и посмотрел на Эйприл, которая смотрела куда угодно, но только не на него. — Прости, — прошептал он, коснувшись губами ее виска. — Увидимся в Хогвартсе, — сказал он, выпуская девушку из своих объятий.       Эйприл кивнула и вслед за отцом вошла в камин, почти сразу перемещаясь домой.

***

      Первые две недели каникул Лили Эванс сидела дома, готовясь к свадьбе двоюродного брата. Он совсем недавно окончил университет и сразу возжелал поженится на девушке, которую встретил в этом же университете на первом курсе и начал встречаться на втором.       Колин Эванс был похож на Лили только ярко-зелеными глазами и характером. Гриффиндорка помнила, как в детстве он, она и Петуния, которая, кстати, собирается уезжать в Лондон, чтобы поступить в университет, часто проводили время вместе. Эмилия Эванс, сестра матери Лили и Петунии, часто захаживала к сестре вместе с мужем и ребёнком. Дети часами могли проводить время вместе, а сейчас все изменилось. Брат женится и после уедет вместе с женой во Францию, где они уже купили неплохой дом, а сестра и имени Лили знать не хочет. В последние четыре года девочки ссорились очень часто и волшебница была уверена, что дело было в банальной зависти.       Однако, несмотря на это, сестрам пришлось на время помириться и объединиться в одну команду. Вместе они помогали тете и будущей невестке выбирать платье, место для свадьбы, торт, шары, украшения и многое другое. Лили казалось, что Петунии даже нравится их общение, но в день свадьбы, а назначен он был на последний день июля, Эванс убедилась в обратном.       Сегодня Лили проснулась и поняла, что ни капельки не выспалась. Вчера они слишком поздно разошлись с девичника, и после этого девушка еще долго не могла уснуть, выкидывая письма, которые последние две недели чуть ли не каждый день ей приносила сова Поттера. Видя имя адресата, Эванс просто складывала конверты в ящик стола, зная, что читать их не будет, а как высвободится свободная минутка, обязательно выкинет их.       С Джеймсом Поттером она не хотела иметь ничего общего. Напыщенный мальчишка с эго вселенского масштаба сразу не понравился ей, когда они встретились в Хогвартс-экспрессе на первом курсе. Тогда он напал на Северуса и Лили сразу же стала считать его своим врагом номер один. По-другому дело обстояло с его сестрой, которая письма сейчас писала раз или два в неделю, и Эванс с удовольствием на них отвечала, рассказывая все, что происходит в ее жизни.       От других подруг новостей не было. Все девчонки разъехались по домам и не спешили написать подруге хотя бы пару строчек, а, между прочим, прошел целый месяц. Порой Лили казалось, что она жуткая эгоистка, раз уж так ждет писем от своих друзей, но она понимала, что это нормально, ведь она, в отличие от них, два месяца должна проводить в магловском мире.       Среди писем Поттера Эванс заметила конверт с печатью Хогвартса, который чуть не выкинула в мусорку. Взвесив пакет, девушка поняла, что он несколько тяжелее, чем все остальные письма, которые когда-либо прилетали ей из Хогвартса, и поспешила открыть его. Вытащив письмо, где содержался список того, что потребуется на пятый год обучения в Хогвартс Лили обнаружила еще одно письмо, вытащив которое, услышала, что на пол с глухим стуком что-то упало. Присев на корточки, под столом она нашла серебряный значок. На нем была выгравирована аккуратная буква «С». — Староста, — удивлённо прошептала Лили, проведя по серебряной букве. — Я староста!       Лили радостно запрыгала по комнате, бережно удерживая в руках серебряный значок, который уже через месяц будет висеть на ее школьной мантии.       Успокоившись Эванс всё-таки решила прочитать письмо, в которое был вложен значок.       "Дорогая мисс Эванс,       С радостью сообщаю вам, что вы стали старостой факультета Гриффиндор. Теперь вам открыты множество возможностей, например, у вас будет отдельная ванна, исключительно для старост и недалеко от нее отдельная башня, в которой проживают старосты факультетов. Естественно, вы можете отказаться от этого, оставаясь в своей комнате. Теперь пройдёмся по вашим обязанностям. Утром первого сентября вы должны прийти в самый первый вагон Хогвартс-экспресса вместе со своим партнером и там получить дальнейшее указание старших старост своего факультета. В основном вам придется дежурить по коридорам, как в Хогвартсе, так и в поезде, следить за порядком и дисциплиной. Я надеюсь на ваше благоразумие, мисс Эванс.

Ваша, Минерва Макгонагалл"

      Прочитав письмо, Лили стала гадать, кто именно станет ее партнёром, а точнее вторым старостой. Она мысленно стала перебирать мальчишек своего курса и остановилась на Римусе, решив, что его уж точно назначат старостой. Да, он дружит с кем попало, порой нарушая школьные правила, но он умный и рассудительный. Одним словом, идеальный вариант на эту должность. — Ты чего визжишь как ненормальная? — поинтересовалась Петуния, появившись в комнате сестры. — Туни, представляешь, я стала старостой факультета, — поделилась гриффиндорка радостной новостью.       Сестра не обрадовалась, а наоборот, казалось, разозлилась. Она покрутила пальцем вокруг виска. — Как можно радоваться тому, что стала старостой в школе для ненормальных и психов? — спросила она. — Даже мои друзья считают, что ты ненормальная, и советуют не общаться мне с тобой. Вдруг ты тоже заразишь меня своей ненормальностью? — Ты сказала своим друзьям о том кто я?! — взвизгнула Лили.       Петуния усмехнулась. — Да, сказала, и они считают, что ты ненормальная, а твоя якобы магия — это постанова, чтобы никто даже не догадывался, что тебя отдали в интернат для психически больных детей. — Как ты могла?! — прокричала Лили. — Об этом говорить нельзя. Маглы не должны знать о волшебстве. Какая же я дура. Поверила, что в кои-то веки мы помирились и, наконец, сможем нормально общаться, а я ошибалась. Очень сильно ошибалась. Не понимаю, как люди общаются с тобой и очень сомневаюсь, что ты когда-нибудь найдешь себе нормального парня.       Петуния разозлилась и скинула со стола Лили вазу с цветами. — Это я-то не найду? — спросила она. — А скажи-ка мне, родители знают, что ты встречаешься с сыном Снейпов? Если нет, то они очень огорчаться, узнав, что их любимая дочка, умница и красавица Лили, начала встречаться с сыном, чьи родители, по слухам, преступники, да и еще на стороне завела себе какого-то неуравновешенного поклонника. Читала я письма, которые он писал тебе. В любви тебе признавался. Поттер и Снейп хорошая компания. Интересно, кого из них ты любишь больше? — Ты читала мои письма? — раздражённо спросила Эванс-младшая.       Петуния, не скрывая злорадства, кивнула. — Ты тоже читала мои письма, — сказала она. — Так что злиться на меня нечего. Вот только папочке не понравится, что ты охмурила двух парней. Встречаясь с одним, ты сводишь с ума другого.       Лили не удержалась с силой ударила сестру по щеке, радуясь, что в этот момент в руках не оказалось волшебной палочки. — Во-первых, Поттер мне никто и даже не смей при мне упоминать его имя, — угрожающе сказала она. — а во-вторых, не смей говорить о Северусе в таком тоне. Ты не знаешь его, а ведь он, между прочим, очень хороший человек. И да, знаешь что? Если ты скажешь родителям о нем, тебе не поздоровится, — закончила гриффиндорка и вылетела из комнаты.       Она не понимала, как новость о том, что она стала старостой, переросла в крупную ссору. Сидя на лестнице, ведущей на первый этаж, Лили рассматривала свои руки, не понимая, как только осмелилась ударить сестру. Раньше у них были ссоры, но никогда они не доходили до того, чтобы начать распускать руки. «Петуния сама виновата», — подумала Лили, потирая ладонь, которая после столкновения с лицом сестры болела.       В этот самый момент из комнаты вышла Петуния и, проходя мимо сестры, едва заметно прошептала: — Можешь делать все, что захочешь, но родителям о твоем дорогом Снейпе я рассскажу. Посмотрим, что на это скажет папа.       Свадьба прошла удачно, даже несмотря на то, что сестры Эванс то и дело бранились. Петуния все хотела выловить отца и рассказать об отношениях сестры, но тот, как назло, сказал, что поговорить они смогут только вечером.       После свадьбы Лили, которой надоело следить за сестрой, чтобы та не рассказала об отношениях, всё-таки решила выйти из дома, чтобы немного прогуляться с Северусом. В своем письме он написал, что поедет в Лондон на пару дней и Эванс согласилась поехать вместе с ним. Сказав родителям о том, что уедет в Лондон на пару дней, Лили как можно скорее отправилась на детскую площадку, где ее дожидался Снейп в компании какого-то парня. — Лили, — Северус поднялся с карусели, подойдя к девушке, — познакомься, это Стив. Он довезет нас до Лондона, а потом вернется к нам через пару дней.       Эванс кивнула, пытаясь понять, можно ли доверять этому парню. Вскоре они уже ехали в Лондон. Северус со Стивом постоянно о чем-то переговаривались, и Лили за всю поездку чувствовала себя брошенной и одинокой. Когда машина остановилась около недорогого мотеля, она обрадовалась, что наконец-то сможет снова завладеть вниманием своего парня, а им нужно было срочно поговорить. — Ну что, идем? — спросил Снейп, кивнув в сторону детской площадки.       Лили кивнула, пытаясь решить, как лучше сказать о том, что Петуния рассказала друзьям о том, что она ведьма и теперь хочет рассказать родителям о том, что встречается с Северусом. — Сев, мне нужно с тобой поговорить, — осторожно сказала Лили, когда парень стал медленно качать ее на качелях. — У меня две плохих новости. Во-первых, моя не совсем умная сестра рассказала своим подружкам о том, что я ведьма, те конечно не поверили, но я боюсь, что они могут рассказать кому-нибудь еще и кто-то да поверит, а ведь о нашем мире никто не должен знать. Ну а во-вторых, Петуния хочет рассказать родителям о том, что я встречаюсь с тобой. — Чем это плохо? — спросил Северус, нахмурив брови. — Они что-то могут что-то сделать тебе? Или сестра скажет неправду?       Лили взглянула на друга. — Сестра-то как раз скажет всю правду, — сказала она некоторое время спустя. — И дело не в том, что она скажет об этом маме. Мама поймет, она меня всегда понимала, но вот папа... Он не любит твою семью и пару лет назад даже просил прекратить с тобой общаться. Мы тогда, конечно, поссорились и помирились только спустя неделю и то, только потому, что мама его заставила сделать это. — Твой отец ненавидит меня? — спросил Северус, поджав губы. — Знаешь, я не хочу, чтобы из-за меня ты пострадала. Если хочешь, можем расстаться и остаться друзьями, тогда у твоей сестры не будет никаких доказательств того, что я когда-либо встречался с тобой, и твой отец не узнает об этом.       Эванс покачала головой. — Я не хочу расставаться, — сказала она, положив голову на плечо парня. — Ты — мой идеал, и, если сейчас мы расстанемся, это разобьет мне сердце. Я думаю, что это можно не делать, так как думаю, что сестра сказала так только потому, что хотела напугать меня, и у нее это получилось. Кстати, у меня есть и хорошие новости. Я стала старостой Гриффиндора.       Северус улыбнулся. — Это отлично. Хоть кто-то сможет остановить бесчинство, которое создали мародеры. Их давно пора наказывать, строго наказывать. — Будто бы это возможно, — сказала Лили. — Сев, они не слушают профессоров. Ты действительно думаешь, что они послушают меня? К тому же я не хочу разговаривать с Поттером. Пусть уж лучше их останавливает другой староста. — А ты знаешь, кто будет вторым? — спросил Снейп.       Лили на мгновение задумалась. Она не знала, стоит ли говорить ему о том, что, возможно, вторым старостой станет Римус Люпин. Северус ненавидел всех мародеров до единого, и она была не уверена, что он спокойно отреагирует на эту новость. — Мне кажется, что вторым старостой станет Римус Люпин, — осторожно сказала Лили. — Он хороший, умный, спокойный, добрый. — Он добрый? — удивлённо спросил Снейп, сжав кулаки. — Ты не знаешь, что он прячет внутри себя. Он жуткий человек, и вообще я не уверен, что он человек. Он — оборотень и убийца, а дружки его покрывают. Думаю, что того маглорожденного убил именно он. — Хватит, — резко оборвала друга Эванс. — Римус не оборотень. Он очень хороший человек, а такой человек не может стать убийцей.       Говоря это, Лили уставилась вдаль и увидела двух постепенно приближающихся к ним парней. Чем ближе подходили эти парни, тем больше Эванс была уверена, что эти двое ей знакомы и были точно так же, как и она, учениками Хогвартса.       Парни остановились в паре десятков дюймов от Лили и Северуса, и девушка с удивлением обнаружила, что те два парня оказались Римусом Люпином и Питером Петтигрю. Северус, видимо, тоже заметил их, потому что сейчас недобро смотрел на них запустив руку в карман мантии, видимо, там он держал волшебную палочку. — Сев, не надо, — попросила Лили, схватив парня за руку. — Они ничего тебе не сделали, а если ты без причины нападёшь на них, то тебя могут не только лишить волшебной палочки, но и посадить в Азкабан.       Снейп вздрогнул. Взгляд его не изменился, но руку из кармана он всё-таки достал и теперь сжал пальцы в кулаки. — Ничего не сделали? — спросил он, на мгновение переводя взгляд на Лили. — Они четыре года делают из меня козла отпущения, ты думаешь мне приятно? Они издеваются не только надо мной, но и над моими друзьями. Ты не представляешь, как я хочу отомстить им. — Мсти Поттеру и Блэку, — сказала Лили, помахав парням, которые ее заметили. — Это они являются заводилами в их компании и тащат друзей в самое пекло. И Питер, и Римус спокойные. Они не попадали бы в приключения, если бы не эти двое. Блэк перетянул Поттера на плохую дорожку, а потом эти двое перетянули остальных.       Северус посмотрел на подругу, а затем перевел взгляд на двух гриффиндорцев, которые медленно пошли в их сторону, о чем-то весело переговариваясь. Когда Снейп уже хотел выхватить из кармана волшебную палочку, те двое повернули на другую улицу и слизеринец вскоре успокоился, напрочь забыв вредных гриффиндорцев.       На площадке сидеть стало скучно и холодно, несмотря на то, что в Англии вторую неделю поддерживались высокие температуры. Двое влюблённых решили пройтись, а после отправились в мотель, где Северус заплатил за два одноместных номера, решив, что Лили всё-таки нужна свобода действий.       Наутро Эванс разбудил телефонный звонок. Звонил отец, и девушка тут же ответила, в последствии слушая двадцать минут нотаций со стороны родителя. «Немедленно возвращайся домой», — сказал отец, бросая трубку.       Одевшись, девушка решила сходить в комнату своего парня. Северус спал, закутавшись в одеяло, и Лили не стала будить его, поэтому решила написать ему письмо. Исписанный листок бумаги она положила поверх волшебной палочки парня, зная, что тут-то он его точно заметит и, печально взглянув на парня, она вышла из мотеля, отдав администратору ключи от номера.       До дома пришлось добираться на трех автобусах, и из-за этого дома ведьма появилась только в двенадцать. Она искренне надеялась, что отец ушёл на работу и разговор, о котором он упоминал по телефону, случится вечером. Тогда она успеет хотя бы подготовиться. — Явилась, — мистер Эванс в коридоре дожидался прихода дочери. — Идём.       По тону, которым отец произнес эти два слова, Лили поняла, что ей не поздоровится. Проходя по коридору на лестнице, она увидела ехидно улыбающуюся сестру. «Она рассказала», — поняла Лили и, тяжело вздохнув села на диван, уставилась на отца, который остановился перед ней. — Во-первых, хотел бы я узнать, почему ты меня обманула, — неожиданно спокойным тоном начал Джон. — Я не обманывала тебя, — спокойно ответила гриффиндорка. — Я же сказала вам вчера, что еду на пару дней в Лондон.       Мужчина усмехнулся. — С подругой? — передразнивая дочь, спросил он. — Знаешь, я бы раскусил твое вранье и без помощи Петунии. Здесь у тебя не так уж и много друзей, с которыми ты бы могла уехать в Лондон, а подруг еще меньше, и все они, как одна, вчера вечером твердили, что ты не с кем из них не уехала. Позднее Туния мне обо всем рассказала и тут нарисовывается проблема номер два. Почему о том, что ты начала встречаться с мальчишкой Снейпов, я узнаю не от тебя, а от Петунии? Почему ты начала встречаться с ним, когда я запретил тебе даже общаться с ним? Неужели в вашем Хогвартсе нет нормальных парней? Дочка, поверь этот парень — не лучшая компания для тебя. Его отец избивает собственную жену и вообще выглядит как преступник, а о том, как выглядит твой дружок, я вообще молчу. Теперь вопрос номер три. Чем вы с ним занимались в Лондоне? Где спали? С кем встречались? — Тут уже не три вопроса, — заметила Лили, скрестив руки на груди. — Но, знаешь, я отвечу на все. Не сказала о том, что я встречаюсь с Северусом, только потому, что знала, что ты не согласишься на такие отношения и заставишь меня бросить его. Я очень зла, что Петуния всё-таки рассказала тебе об этом. Начала встречаться с ним я потому, что влюбилась в него. Нет, в Хогвартсе нет нормальных парней. Вернее есть, но они меня не привлекают. Попадаются одни идиоты. Один Джеймс Поттер чего стоит. В Лондоне мы с ним просто гуляли. Туда нас довез его очень хороший друг, и мы гуляли целый вечер по улицам, разговаривая. Спали в отдельных комнатах в мотеле. Ничем плохим не занимались. Администратор того мотеля может подтвердить тебе, что спали мы в разных одноместных номерах. И да, ни с кем мы в тот вечер не встречались. Видели знакомых парней из школы, но даже с ними не удалось поговорить, потому что до нас они не дошли, уйдя на другую улицу. Такие ответы на вопросы тебя устроят?       Джон кивнул, но от дочери отставать не собирался. — Значит так, — начал он, — послушай меня внимательно. Сейчас ты идешь к своему Снейпу и говоришь, что ваши отношения были ошибкой и вам лучше остаться друзьями, а ещё лучше вообще прекратить общаться. Можешь даже сказать, что влюбилась в кого-нибудь другого, например, в того же Поттера, которого ты вскользь упоминала. Ты поняла меня?       Слушая отца Лили не знала, что ее возмутило больше. То, что отец не просит, а требует расстаться с Северусом, или то, что он просит сказать ему, что она влюбилась в Поттера. Пожалуй, оба эти заявления одинаково рассердили Эванс. — Послушай меня внимательно, папа, — попросила Лили. — Расставаться с Северусом я не буду. Ни за что на свете, и ты сделать меня это не заставишь, а если не отстанешь от меня с эти вопросом, то я сбегу, и больше в этом доме меня ты не увидишь. Не беспокойся, где пожить я найду. Друзей у меня много, мы что-нибудь придумаем. Во-вторых, с Поттером я не начну встречаться даже под угрозой жизни, потому что я этого типа ненавижу. Ты Северуса считаешь плохим? Так поспешу тебя расстроить, Джеймс Поттер в тысячи раз хуже него и, прося сказать моему парню то, что я люблю его, ты подписываешь себе смертный приговор. — Ты угрожаешь мне?       Мужчина прищурил глаза и тяжело вздохнул, когда дочь кивнула. Менять что-либо было уже поздно. Этот парнишка изменил эту милую умную девушку до неузнаваемости. — Пошла вон.       С отцом Лили спорить не стала и, гордо вздёрнув голову вверх, ушла из гостиной, проигнорировав при этом мать, которая предложила ей пообедать. В коридоре Эванс наткнулась на сестру и те чуть не подрались. — Ну хватит! — прикрикнул Джон. — Две взрослые девушки, сестры, а деретесь. Петуния, иди узнавай поступила ли ты в свой университет, а ты, — сказал он, обратившись к младшей дочери, — неделю сидишь под домашним арестом. Никаких тебе прогулок с этим ублюдком. Если узнаю, что ты меня ослушалась, лучше не попадайся мне на глаза, а сейчас иди.       Фыркнув, Лили обогнула отца и, бегом поднявшись по лестнице, зашла в свою комнату, громко хлопнув дверью.       Наказание Джона Эванса продлилось далеко не одну неделю. Он посчитал, что дочь не до конца осознала, свою ошибку, поэтому осталась сидеть дома еще на две недели, и на улицу смогла выйти только в середине августа.       С отцом Лили больше спорить не спешила, но все-таки решила сбежать к Северусу под покровом ночи. Теоретически она не нарушит запрет, если будет видеться со своим парнем ночью.       Она лежала на своей кровати, размышляя о том, как лучше сообщить Снейпу о том, что они должны будут встретиться этой ночью. Выйти из дома отец не разрешит, по крайней мере, не разрешит пойти в сторону Паучьего тупика. Как назло ему дали отпуск, и теперь он следит за дочерью чуть ли не каждую минуту.       В окно влетела черная сова, заставив Эванс улыбнуться. Кто-то из друзей прислал ей письма, и Лили с удовольствием достала их из птичьих лап. Сова, ухнув, вылетела из окна, а гриффиндорка разложила на кровати, по меньшей мере, шесть писем и достала пергамент с чернилами, чтобы сразу написать ответы.       "Дорогая Лили,       Прости, что не писала больше месяца, но у меня произошло слишком много событий. Во-первых, представляешь я стала тётей. Мой братец со своей жёнушкой сделали ребеночка и заставили меня водиться с ней. Да, у меня племянница. Совсем недавно вместе с родителями я отправилась на море. Здесь здорово, но очень жарко, я уже очень сильно загорела и теперь мучаюсь от боли, но это того стоит. Приеду в Хогвартс, буду соблазнять мальчишек, а точнее лишь одного из них, но об этом я расскажу при личной встрече. Надеюсь увидеться с тобой на следующей неделе в Косой Алее, куда отправлюсь за покупками ко школе.

Марлин"

      Лили рассмеялась, читая послание Маккиннон. Она вечно думала о том, как привлечь внимание мальчишек к своей персоне, и, кажется, нашла того, кого будет доставать несколько месяцев, если не весь следующий год.       "Привет подружка,       Пишу я тебе из солнечной Италии. Тебе писала Марлин? Представляешь, она стала тётей. Кажется, я нашла ей новую кличку, ну а теперь лично обо мне. Можешь представить? Френк начал отвечать на мои письма! Всё-таки он такой милый, и мне кажется, что в этом году у нас что-то да будет, а ведь мне нужно поторопиться, он уже пойдёт на шестой курс. Не буду же я доставать его, когда он будет готовится к экзаменам ЖАБА. А теперь о тебе. Как ты? Как здоровье? Как настроение? Нашла парня? Если нет, то я советую начать встречаться с Поттером, иначе он сойдет с ума, а ведь такой видный парень пропадает. Буду ждать твоего ответа,

Алиса"

— Ну, Алиса, — улыбка сменилась угрюмым выражением лица.       Лили не понимала, почему все так резко стали сводить ее и Поттера. Она его ненавидит, а он сам ей прохода не дает, чем зачастую выводит из себя. Гневно черканув пару ответных строчек, Лили принялась читать следующее письмо.       "Лилс,       Ты в жизни не угадаешь откуда я пишу тебе, а пишу я тебе из особняка, который находится на площади Гриммо 12. Здесь я в гостях у самого Сириуса Блэка и, скрипя сердцем, изображаю влюбленную дурочку, которая стала его девочкой. Ты только представь, сегодня мы проснулись в одной кровати, а он еще меня и облапал. Это чистый беспредел, а ему как будто наплевать. Хотя, конечно, наплевать у него уже столько девушек перебывало в постели. Ну, чего уж, скоро мы и до этого дойдем, ведь в нижнем белье он меня уже видел. Ладно, обо всем остальном расскажу при встрече. Кстати, письмо это отошлю я скорее всего в августе, когда снова буду дома. Наверняка тогда у меня накопится еще новостей.       Новый день начался с удивительно интересной информации от матери Сириуса. Представляешь, где-то убили семью маглов, а наши с Блэком отцы трудятся, чтобы найти убийцу. Сегодня вечером собираются все Блэки, и я думаю, что больше не напишу.       А вот и снова я. Брат Сириуса — идиот. Он испортил мне платье, а в целом все прошло нормально. Нет, ну это переходит всякие рамки приличия. Мало того, что Блэк ворвался в душ, пока я там мылась, так он еще с собакой меня и целоваться заставил. Если не увидишь его осенью в Хогвартсе, то знай, что он покоится в своем фамильном склепе. Кстати, сама-то как? Пиши ответ скорее,

Эйприл"

      С этого письма Лили долго смеялась. К ней даже заходила Петуния, любезно предложив вызвать психушку, но Эванс лишь кинула в нее подушку. Она знала, конечно, что Сириус недалекого ума, но чтобы начать приставать... Это что-то ненормальное. Хотя сейчас Лили все больше казалось, что из него и Поттер в будущем получилась бы хорошая пара, если бы те так старательно не старались сохранить дружбу.             Следующее письмо она выкинула в мусорку. Оно было от Джеймса и читать его Эванс не собиралась. А вот письмо от Мэри прочитала с удовольствием и настрочила и ей, и Эйприл длинные ответы. Вкратце она рассказала им о том, что произошло за последний месяц и написала письмо Северусу о месте и времени встречи.       Поздно вечером Лили сидела в своей комнате, связывая простыни между собой. Она знала, что через дверь выйти не сможет, поэтому решила выйти на улицу из окна, а потом тем же способом вернуться в свою комнату уже поздно ночью.       Прицепив длинную верёвку к ножке кровати, Лили, накинув кофту, залезла на подоконник, выглядывая из окна. Вроде бы было не слишком высоко, поэтому ухватившись за простынь она свесилась из окна и стала медленно спускаться вниз. «Как хорошо, что по физкультуре в начальных классах у меня была пятерка», — подумала она, оказавшись на земле. — Ого, — сказал Северус, которого Лили по-началу даже не заметила. — Что ты тут делаешь? — удивленно спросила она. — А если папа тебя заметит? — Неужели ты боишься отца? — спросил Снейп. — Что он может тебе сделать?       Схватив парня за руку, Лили потащила его прочь от своего дома. Они молча шли по дорогам. Вернее Эванс не очень-то хотела разговаривать, предпочитая игнорировать вопросы слизеринца. Остановилась она только тогда, когда они пришли на площадку, которая была в паре десятков футов от Паучьего тупика, где жил Снейп и почти в миле от дома, где жила Лили. — Папа хочет, чтобы мы расстались.       Северус удивлённо уставился на девушку. Он, конечно, знал, что Джон Эванс ненавидит его и помнил разговор с Лили несколько недель назад, когда она сказала, что Петуния может рассказать об отношениях сестры с нежелательным лицом отцу. Видимо, это и произошло. — Значит, сестра твоя всё-таки рассказала? — уточнил он, садясь на скамью, где по утрам обычно сидели матери с колясками. — И что теперь делать? — Не знаю, — отчаянно сказала Лили. — Расставаться с тобой я не хочу, но и встречаться с тобой я не могу. Если отец узнает, выгонит меня из дома. Позволь спросить, чем твои родители так насолили моему отцу?       Северус пожал плечами. Он не знаю, чем мужчине так насолили его родители, но очень бы хотел узнать. Снейп, конечно, догадывался, что все дело в отце. Тобиас чуть ли не ежедневно избивал Эйлин, иногда делая это в присутствии сына, и почему-то сейчас слизеринцу казалось, что отец Лили ненавидит их именно за это и запрещает встречаться с его дочерью, потому что считает, что в будущем он точно так же будет избивать свою жену. — Думаю, что все дело в моем отце, — ответил он, наконец, Лили. — Он избивает мою мать, и я думаю, что твой отец считает, что в будущем я буду точно таким же.       Эванс тяжело вздохнула. Пожалуй, все дело было действительно в этом. Папа ведь говорил, что Снейп-старший избивает свою жену и сына, но Лили не верила, что Северус будет таким же. — Знаешь, — сказал он некоторое время спустя, — думаю, что нам лучше не видеться. Хотя бы до начала учебного года. Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы с отцом. Живи спокойно, гуляй с друзьями готовься к новому учебному году и тогда мы вернемся к прежней жизни, — махнув рукой на прощание, он пошел прочь с площадки.       Лили не стала уговаривать Северуса остаться, понимая, что это наиболее лучший вариант для них. Встречаться они могли бы только ночью, но она понимала, что парня это не устраивало и это все равно было очень большим риском, потому что отец мог узнать и об этом. Рано или поздно он увидел бы простыни свисающие из окна и тогда бы точно не пустил дочь домой, а Лили без дома остаться не хотела. Конечно, она могла пожить пару недель у друзей, но была слишком юной для того, чтобы самостоятельно снимать квартиру.       Мимо площадки изредка проезжали машины, еще реже проходили люди и то какие-то пьяницы. Они проходили распевая не совсем приличные песни. Лили хмурилась, но уходить отсюда не хотела. Ночь только началась и до рассвета было очень много времени, она еще успеет вернуться домой. — Лили?       Эванс вздрогнула. На минуту ей показалось, что вернулся Северус, но она поняла, что это был не его голос. К тому же она сомневалась, что Снейп вернулся бы сегодня даже, если бы она со слезами на глазах умоляла его остаться. Повернувшись, она заметила Римуса Люпина, которого видела пару недель назад в Лондоне. — Римус? — спросила она удивленно. — Что ты тут делаешь? — К тете приехал, — ответил гриффиндорец, присаживаясь рядом. — Решил выйти прогуляться перед сном, а тут ты. Не знал, что ты живешь здесь.       Эванс покачала головой. — Я живу примерно в миле отсюда, — сказала она. — Сюда пришла, чтобы встретиться с... Знаешь, не важно, считай, что я тоже вышла прогуляться.       Люпин кивнул, достав из кармана бутылку воды и шоколадку. От нее он отломил две полоски по три дольки в каждой и одну протянул рядом сидящей девушке. — Спасибо, — Лили надкусила молочный шоколад. — Я не знала, что здесь живет твоя тетя и раньше тебя здесь ни разу не видела. — Я бываю здесь редко, — сказал он. — Сегодня у тети был день рождения, вот и съехались всей роднёй. Больше, конечно, было маминых родственников, папины светиться среди маглов не любят.       Эванс удивленно уставилась на друга, но расспрашивать что-либо не спешила. Раз уж родственники по стороне отца не хотели светиться среди маглов, то значит, родственники со стороны матери были маглами. — Слушай, а ведь меня назначили старостой, — сказала наконец она. — Пару недель назад пришло письмо, а в нем серебряный значок. Буду теперь следить за твоими дружками. — Они не любят, когда за ними кто-то следит и указывает что делать, — ответил Римус, покачав головой. — Кстати, я тоже староста. Так что будем с тобой работать вместе. Только, прошу, друзей моих не трогай, я сам с ними как-нибудь разберусь.       Лили кивнула, надеясь, что это наилучший из возможных вариантов. Действительно, ведь Люпин может как-то повлиять на своих друзей, если те его послушают.       Говорить с Римусом было непривычно, потому что ранее они никогда толком не общались. Да, они могли обменяться приветствием при встрече, да, могли обсудить что-то из уроков и на этом общение заканчивалось. Эванс видела, как он ведет себя с друзьями. С ними он не стесняется, говорит абсолютно спокойно, а рядом с Лили как будто подбирает фразы, и из-за этого они вскоре расстались. Люпин ушел в дом своей тети, ну а Эванс пришлось довольствоваться своим одиночеством, сидя на площадке. Становилось все холоднее, но она упрямо сидела на одном месте, наблюдая за однокурсником.       Римус остановился около дома тети, в котором проводил пару дней в детстве, и уставился на девушку. Та, казалось, идти домой не хотела, и Люпин подумал, что у нее, вероятнее всего, что-то случилось дома, если она ушла гулять так далеко, но возвращаться, чтобы спросить, что у нее произошло, он не стал. Быстро вбежав по лестнице, он оказался в довольно знакомой квартире, которая полностью пропахла кошками.       Животные, как водилось, Римуса не любили, и он списывал это на свою вторую сущность, стараясь держаться от животных как можно дальше. Кости его ломило, и поэтому когда он упал на свою кровать, едва слышимо застонал, ощущая боль в рёбрах. Проводить полнолуния без друзей ему не нравилось, но он понимал, что появиться здесь или где бы то ни было они не могли. Если родители узнают о том, что он рассказал друзьям о том, кем является на самом деле, они могут запретить ему общаться с ними. По крайней мере, запретит Лайел, который с пяти лет жизни сына твердит ему о том, что рассказывать о своей второй сущности нельзя. — Где ты был? — мистер Люпин появился в дверном проёме и выжидательно уставился на сына. — Выходил подышать свежим воздухом, — ответил Лунатик, отвернувшись от отца.       Лайел прошел в комнату сына, сев на край кровати. — Послушай, — сказал он, — ты должен быть осторожен, если кто-то из твоих друзей узнает о том, что ты ликантроп...       За все те годы, что Римусу пришлось делить свое тело с оборотнем, он заметил, что его отец называл его именно ликантропом. Вероятнее всего он не хотел называть сына оборотнем потому, что считал виноватым себя и просто не мог видеть в своем единственном сыне монстра. — Что они сделают? — угрюмо спросил Люпин-младший. — Перестанут общаться со мной? Дружить? Расскажут всем, кто я есть на самом деле? Что они сделают, пап? Почему ты не можешь просто оставить меня в покое? Я не маленький мальчик и уж понимаю, как важно сохранить мою тайну. Если ты хочешь лишить меня друзей, то сделать я этого не позволю, потому что ты запрещал мне общаться с другими детьми долгих шесть лет, и я ничего не мог с этим сделать. — Ты болен, Римус, — попытался вразумить Лайел своего сына. — И я, и твоя мать запрещали общаться с другими детьми потому, что ты болен.       Лунатик повернулся к отцу. — А из-за кого я стал таким? — спросил он. — Из-за кого я стал оборотнем? Из-за тебя, папа. Ты же мог просто помолчать, а не отзываться об оборотнях, как о мерзких тварях вселенной. Скажи, ты тоже считаешь меня мерзким? Ты считаешь меня монстром? Считаешь, что я не достоин жить?       Мистер Люпин отшатнулся. — Нет! Как ты только можешь такое говорить? — спросил он. — Сколько денег я потратил на твое лечение, сколько нервов и сил. Ты должен быть благодарнее, сын мой. — Чему я должен быть благодарен? — поинтересовался Римус. — Тому, что из-за тебя я стал чертовым оборотнем? Тому, что ты год за годом обманываешь мою мать, говоря, что лекарство от ликантропии есть? А ведь знаешь, оно на самом деле есть. Нужно просто стать настоящим волком, а сделать это можно только убив человека. Ты хочешь, чтобы я убил человека, папа? Если да, то хочу расстроить тебя, я лучше буду каждый месяц мучаться от невыносимой боли, чем убью человека. Если это все, что ты хотел мне сказать, то я прошу тебя, выйди из моей комнаты.       Лайел, возмущённый тоном сына, хотел сказать ему, чтобы тот держал язык за зубами, но говорить этого всё-таки не стал и вышел из комнаты, оставляя сына одного.       Ранним утром семейство Люпин вернулось домой. Римус говорить с отцом не собирался, поэтому, позавтракав, сразу отправился в свою комнату, где хотел провести весь день. Это лето, пожалуй, было намного спокойнее предыдущих. Родители решили в этом году не гоняться за лекарством, которого просто не существует, поэтому остались дома, дав своему сыну отдохнуть.       Чуть ли не ежедневно Лунатик связывался со своими друзьями. Все они были заняты. Поттеры в лагере, Сириус дома, а Питер в какой-то деревне с матерью. Правда с последним Люпину удалось встретиться пару раз. Жили друг от друга они не так уж и далеко. Можно было легко доехать на автобусе друг до друга, но в гостях они сидеть не любили, поэтому чаще всего встречались в центре Лондона, скитаясь по улицам.       Сейчас от Петтигрю не было вестей уже как две недели. Последний раз он писал через день после того, как они встретились, и больше не писал. Люпина это нисколько не настораживало. Питер и раньше так пропадал, а потом неожиданно появлялся, приходя домой к другу с утра пораньше. — Римус, дорогой, к тебе там друг пришел, — мама вошла в комнату неожиданно, заставив гриффиндорца вздрогнуть.       Люпин уже знал, кто пришел к нему. Наконец-то объявился Хвост. Кивнув матери, он поднялся потянулся и спустился вниз на кухню, где друг о чем-то разговаривал с его родителями. — О, Рем, — Питер допил остатки чая, который пил во время своего рассказа и пожал другу руку. — Сходим прогуляться? Погода на улице просто загляденье.       Лунатик кивнул и вслед за другом вышел из кухни напоследок крикнув родителям, что будет вечером. Вместе с Петтигрю они вышли из дома и пошли в сторону остановки. — Как мама? — спросил Римус, сидя в автобусе около на распашку открытого окна. — Все так же, — ответил Хвост, пожав плечами. — На меня внимания не обращает, но всё-таки таскает вслед за собой. Я даже не понял, для чего нам нужно было быть в той деревне, представляешь?       Люпин кивнул. Он знал, что после смерти дорогой сестры мать Питера была немного не в себе, то замыкалась, ни на кого не обращая внимания, то наоборот, была довольно веселой, что настораживало. Друг даже как-то обмолвился, что она не с того ни с сего купила где-то домового эльфа, которых раньше терпеть не могла. — Может быть, это со временем пройдет, — предположил Римус. — Все люди становятся странными после смерти близких людей. — Я на это надеюсь, — признался Петтигрю. — Если этого не произойдет, я думаю, что сойду с ума или моей матери придет в голову что-нибудь до такой степени абсурдное, что с этим никто справиться не сможет. В начале лета она заявила, что хочет перевести меня в Шармбатон, представляешь? Мы тогда с ней поссорились на неделю, но мне удалось уговорить ее оставить меня в Хогвартсе, чему я очень рад.       Люпин внимательно слушал друга, не перебивая. Он знал как порой тяжело живется с родителями и искренне сожалел Питеру в его непростой ситуации.       Спустя двадцать минут они уже были в центре Лондона, разгуливая по улицам. Погода сегодня была действительно хорошей. Не слишком жарко, но и не холодно, поэтому Римусу пришлось даже снять кофту, которую перед уходом он захватил из дома. Порой, рассматривая свое тело, Люпин радовался, что на ногах и руках у него не было шрамов, что позволяло летом носить шорты и футболки, делая его абсолютно обычным, ни чем не отличающимся от других людей.       Зайдя в магазин, два мародера взяли себе мороженое, потому что от прогулки на солнце всё-таки стало жарко и теперь они шли по парку, где дети играли в догонялки, девушки ходили и о чем-то разговаривали, а рабочие ухаживали за растениями и ели мороженое. Римус ел обычный шоколадный рожок. С первого курса он пристрастился к шоколаду и теперь мог легко съесть по несколько шоколадок в день. Питер, в отличие от друга, взял какую-то новинку. — Манго, банан и малина, — прочитал он на обёртке, откуда достал трёхцветное мороженое. — Кстати, оно вкусное.       Мороженое кончилось быстро и теперь в ход пошли бутылки с водой, из которых двое друзей жадно выпили целую половину. День приближался к полудню и становилось все жарче. Вскоре погода достигла довольно высокой температуры, и гриффиндорцы поспешили уйти в тень.       Не брезгуя, они сидели прямо на траве. Кто-то из мальчишек их возраста предложил даже поиграть в футбол вместе с ними, но Питер о такой игре не слышал, поэтому правил, к сожалению, не знал, а Римус был наоборот, равнодушен к любому виду спорта. Он и на квиддичные матчи ходил только ради друзей. — Слушай, а давай свяжемся с Поттерами? — предложил Римус. — У меня как раз осколок зеркала с собой, а Эйприл домой вернулся в начале августа.       Конечно, они оба знали о том, что их общая подруга целую неделю гостила дома у Сириуса, и поэтому за все это время для них стало обычным выслушивать Джеймса. Он все никак не мог приучиться обходиться без сестры. «Ты, когда женишься, тоже по сестренке скучать будешь?» — поинтересовался тогда Петтигрю.       Он считал, что их общий друг просто ревнует Эйприл к Сириусу, а ведь поводы для ревности были. Через два года она станет его женой и уже не сможет уделять столько времени любимому братишке. Там семейная жизнь, детишки. Времени на брата просто не останется. — Люди же, — Люпин перехватил руку друга, когда тот потянулся к карману брюк, в котором как раз и лежал этот осколок зеркала. — Они не видят, — Питер отмахнулся от товарища и, наконец, достал зеркало. — Они подумают, что мы разговариваем друг с другом. Поттеры, Сириус, ну-ка дуйте сюда живо.       Спустя несколько секунд в осколке мелькнули лица близнецов Поттер. Чуть позднее появился и Блэк. Тот тоже сидел на улице. — Бродяга неужели тебя выпустили на улицу? — спросил Джеймс, положив голову на колени сестры. — Меня не держат дома взаперти, — ответил Сириус. — А вот тебя, похоже, держат.       Поттеры действительно сидели дома, но там они сидели только потому, что не могли найти интересного названия на улице. Родители были на работе и, опасаясь за жизнь любимых детей, запретили им уходить с территории дома. — Конечно, сижу под домашним арестом, — ответил Сохатый с улыбкой. — Только Леди скрашивает мои хмурые будни.       Эйприл, которая недолюбливала кличку, придуманную братом, дала ему подзатыльник, отчего тот быстро поднялся с колен сестры, напоследок сказав о том, какая же она всё-таки плохая. — Смотри как бы Леди не начала скрашивать чьи-нибудь другие хмурые будни, — посоветовал Сириус, проведя пальцами по волосам. — Да, твои же будни я буду скрашивать, — сказала гриффиндорка без намека на улыбку.       То, что она должна, будет выйти замуж за Сириуса, теперь ощущалось куда сильнее. Раньше все это ощущалось как нелепая шутка, а сейчас Эйприл трясло по ночам от того, что она представляла будущую совместную жизнь с лучшим другом. — Мои будни будет скрашивать какая-нибудь милая блондинка, — сказал Блэк, улыбнувшись. — А ты, уж если на то пошло, не милая и вовсе не блондинка. Одним словом совсем не в моем вкусе.       Поттер, казалось, хотела возмутиться, но ей этого не дал сделать Джеймс. Он стал ее щекотать, и Поттеры минут на десять исчезли с экрана зеркала и с их стороны слышался смех Эйприл. — Сохатый, хватит мучить нашу подругу, — попросил Питер, когда те двое всё-таки соизволили вернуться к друзьям. — Дай ей отдохнуть перед новым учебным годом. Научил бы лучше ее боевым приемам, не то как она будет отбиваться от поклонников?       То, что их подруга похорошела, не скрылось ни от одного мародёра. Когда Поттеры были в лагере, Джеймс все жаловался, что она стала очень раздражительной, переживая о прыщах, которые на тот момент расползлись по всему лицу. Сейчас же не было ни прыщей, ни угрей, ни каких-либо других дефектов кожи и перед ними сидела повзрослевшая девушка. — Не переживай, Хвостик, мои поклонники будут с криком убегать от меня, — пообещала Эйприл под смех друзей. — Не от тебя, а от меня, — пообещал Джеймс. — Никого не подпущу к моей сестрёнке. Пусть в сторонке слюнки пускают.       Гриффиндорка зарядила в брата подушкой, от чего тот сделал вид, что обиделся, но потом быстро его обида сошла на нет, и он вместе с остальными смеялся над шуткой. — Кстати, Лунатик, ты не знаешь, кто будет новыми старостами? — поинтересовался Поттер, взлохматив волосы не только себе, но и сестре, которая тут же дала ему по рукам.       Римус покачал головой. Говорить о том, что сам стал старостой пока не хотелось, а про Лили наверняка они узнают от Эйприл. — Братец, не надейся. Тебе-то старостой уж точно не стать, — серьезно сказала гриффиндорка. — Я не для себя интересуюсь, — ответил Сохатый, хмуро глянув на сестру. — Прошлых старост нам удавалось подкупать, чтобы те не говорили о наших проделках преподавателям. Вот я и хочу узнать, кто будет старостами в этом году, чтобы найти к ним подход. — Я знаю только то, что старостой будет Лили, — сказал всё-таки Люпин. — Мы встретились вчера вечером, и она сказала мне об этом.       Про себя Римус, естественно, говорить не стал. Пусть уж Джеймс, который был без ума влюблён в Эванс, пока об этом не знает. Всё-таки Лунатику хотелось жить, а не погибнуть из-за ревности лучшего друга. — Тогда нужно подумать, кто станет вторым старостой, — решил Поттер. — Не хочу, чтобы около нее ошивались всякие клоуны. — Ты себя имеешь ввиду? — поинтересовалась Эйприл.       Если бы мародеры не знали близнецов, то вполне могли бы подумать, что те издеваются друг над другом, но те друг друга просто подкалывали. Они знали, что у этих двоих были те отношения, о которых мог бы позавидовать каждый второй. — Да нет, я имел ввиду клоунов наподобие Снейпа, — ответил Джеймс. — Кстати, нужно будет узнать, кто стал старостами Слизерина.       Парни проговорили еще примерно полчаса. Когда их разговор плавно перешел к обсуждению девчонок, Эйприл вспомнила, что что-то забыла сделать по дому и поспешила удалиться. Парни, несмотря на то, что знали, что дома у Поттеров живёт домовик, останавливать девушку не стали. Вскоре они и сами разошлись.       Питер засунул осколок зеркала и потянулся, отряхнув руки от прилипших на пальцах крошек шоколада, который он и Люпин разделом на пополам при общении. — Предлагаю сходить прогуляться, — предложил Петтигрю, потягиваясь.       В кармане кофты, которую он таскал с собой, торчало древко волшебной палочки, которую Питер тут же спрятал глубже, чтобы не привлекать внимания. — Ты взял с собой палочку? — с упреком спросил Лунатик. — А если маглы увидят? — Ну, да, взял, — Хвост пожал плечами, закидывая кофту себе на плечо. — Это привычки чистокровных. Получив палочку, я не мог с ней расстаться и всюду таскаю ее с собой.       Медленно они пошли прочь из сквера, отправившись гулять по улицам. Римус еще недолго возмущался пренебрежительным отношением друга к волшебной палочке, но вскоре махнул на это дело рукой, наслаждаясь хорошей погодой.       Ближе к вечеру температура снизилась и ходить по улицам стало проще. Петтигрю часто бродил по этим улицам, начиная с десяти лет, поэтому хорошо знал переулки, по которым можно было быстро перейти на другую улицу. Их разговоры не кончались и поначалу парни даже не заметили, как из-за угла переулка, в который они свернули, вышли четверо парней. — Эй вы, — окликнул их тот, кто шел впереди своих друзей, — деньжат не подкинете?       Мародеры решили не связываться с ними, решив, что силы их очень уж не равны. Они, проигнорировав этих парней, прошли мимо, продолжая разговаривать. Все бы было хорошо, но один из незнакомцев дернул Питера за плечо. — Мы у кого спрашиваем? — спросил он. — Тебе проблем захотелось?       Хвост дернул плечом и уставился на парня. — Может быть, — сказал он, — только я не уверен, что проблемы эти можешь мне устроить т...       Договорить Петтигрю не смог. Незнакомец, с которым он разговаривал, замахнулся и попал ему по челюсти, разбив нижнюю губу и кажется выбив зуб. Нужно было отдать Питеру должное, потому что он, сплюнув на землю кровь, дал сдачи.       Между парнями завязалась настоящая драка. Они дрались, не замечая ничего вокруг. Гриффиндорцы даже не заметили кастетов, которые внезапно появились в руках незнакомцев. Первым об этом узнал Римус, когда он получил резкий удар под ребра. На него накинулись сразу двое и от того, что совсем недавно было полнолуние, он не сумел отразить удары. Вскоре он уже лежал на земле, а те два парня, с которыми он был вынужден драться, избивали его ногами. — А ну-ка отошли.       Питер двумя руками сжимал волшебную палочку, переводя ее кончик с одного преступника на другого. — Что ты хочешь сделать этой палкой? — поинтересовался главарь бандой. — Тыкнуть ее мне в глаз?       Петтигрю резко рассек воздух и ударил в противника снопом красных искр. Парень отлетел в стену, медленно теряя сознание. Хвоста не интересовало, почему им не пришли на помощь прохожие. Он просто лупил по нападающим заклятьями. Вскоре все четверо лежали без сознания, а у одного из головы текла кровь. — Лунатик, нужно сваливать, — Питер подхватил друга, и, игнорируя боль, они быстро побежали прочь в надежде, что их лица не успели рассмотреть.       Они бежали быстро, не решаясь останавливаться. Вскоре они оказались на незнакомой улице, и Люпин, игнорируя боль в рёбрах, зашел в магазин, купив бутылку воды на двоих. — У тебя будут проблемы, — сказал он, наблюдая за тем, как друг жадно глотает воду. — Нужно было звать на помощь, а не швыряться заклинаниями. — Ты думаешь, нам бы помогли? — раздраженно спросил Петтигрю. — Если бы кто-то хотел помочь, то сделал бы это давно, а не проходил бы мимо по соседней улице. А что мне оставалось делать, как просто не начать защищаться? Смотреть, как они медленно, но уверенно выбивают из тебя жизнь?       Римус покачал головой, с опаской поглядывая на небо. Он ожидал увидеть сову, которая бы принесла предупреждение из министерства и ведь предупреждение-то появилось. Только принесла его не сова, а представитель из министерства. — Мистер Петтигрю? — обратился он к Питеру, который, казалось, его не замечал. — Это вы применили заклятье против маглов?       Хвост кивнул, не давая Люпину возможности что-либо сказать. Он один был виноват в произошедшем и не хотел, чтобы близкий друг пострадал из-за него. — Вы в курсе, что несовершеннолетним волшебникам нельзя пользоваться магией вне школы? — вновь поинтересовался мужчина. — Я уверен, что вы в курсе этого и наверняка догадываетесь о том, что ни одному колдуну, даже совершеннолетнему, нельзя нападать на маглов. Хотите знать, что произошло с теми, на кого вы напали? — Не особо, — признался Питер.       Мужчина сжал кулаки. — А я вам всё-таки скажу, — ответил он. — Один парней уехал в больницу с сотрясением мозга. Другой сейчас в коме, ну а последние два отделались лёгкими царапинами. Вы, вероятнее всего, довольно собой?       Петтигрю кивнул. — Вполне. — Тогда я должен сказать вам, что простым предупреждением вы не отделаетесь. Нападение на маглов карается законом, и поэтому прямо сейчас вы отправляетесь вместе со мной в министерство магии, где будете дожидаться дня суда.       Питер лишь пожал плечами и подошел к мужчине. Содеянное его ничуть не волновало. Он всего лишь защищал себя и друга, и може это сказать целую кучу раз чуть позднее. Сейчас он думал лишь о зелье, которое могло бы унять его боль в челюсти и в руках. Как оказалось, он разбил костяшки пальцев. — Римус, иди к Поттерам. Я думаю, что их отец мне поможет, — сказал на последок Хвост, кинув другу осколок зеркала перед тем, как раствориться в дымке трансгрессии.       Люпин так и сделал. Он бежал и на бегу сообщал Джеймсу о случившемся. Поттер сказал, что они будут ждать друга у себя, и через пару минут Лунатик уже ехал к себе домой, чтобы через камин в гостиной отправится к друзьям.       Спустя два часа Римус уже стоял в камине Поттеров. Те вытащили друга и потащили в свою комнату, где Джеймс усадил запыхавшегося друга на свою кровать. — Рассказывай, — потребовал он. — Как так получилось, что Питера забрали в министерство магии?       Люпин рассказал. Рассказывал около часа о том, что произошло после того, как друзья попрощались. Во время рассказа гриффиндорец держался за бок, чувствуя в нем резкую боль при каждом движении. — Тебе больно? — спросила Эйприл, сидя на своей кровати. — Давай я принесу тебе зелье. Оно поможет.       Лунатик на подругу уставился недоуменно и с недоверием. Он знал, что миссис Поттер хорошо разбиралась в зельях, но той сейчас дома нет, и он сомневался, что ее дочь сможет сварить нужное зелье. — Неужели боишься? — спросила она, вскинув брови вверх. — Не нужно бояться. В зельях я разбираюсь. У меня среди вас у единственных «Превосходно» за экзамен, да и если тебя так напрягает сам процесс приготовления зелья, то готовить сама я его не буду. У мамы есть запас некоторых зелий и среди них болеутоляющее.       Закончив свой монолог, Поттер вылетела из комнаты и отправилась на кухню в поисках нужного зелья. Пробирок в специальном шкафчике для снадобий было много, и гриффиндорке пришлось открывать каждый из них, чтобы понюхать и на запах определить, какое из них ей нужно. Правда делать этого было не нужно, ведь на колбочках были написаны названия зелий, и девушка по ним быстро отыскала нужное, с ним вернувшись в комнату. — Ты уверена, что это оно? — настороженно спросил Римус, принюхиваясь. — Ты читать умеешь? — поинтересовалась Эйприл, указав на надпись.       Вопросов у Люпина больше не осталось. Откупорив пробирку, он залпом выпил все зелье, чувствуя, как медленно по телу распространяется тепло. — Раз уж мы разобрались с ребрами или что-то там болело у Лунатика, предлагаю перейти к более важной проблеме. Как будем вытаскивать Питера из министерства. — Я думал, что ваш отец поможет, — сказал Римус несколько растерянно. — Понимаете, он ведь мракоборец, а ведь они занимаются преступлениями, а тут Пит, защищаясь, напал на маглов, чуть не убив двоих из них. Наверняка ваш отец имеет отношение к этому. Я подумал, что он мог бы объяснить министру, как обстояло дело на самом деле.       Джеймс задумчиво кивнул. — Я попробую попросить отца помочь нам, — сказал он, — но сделать это смогу только поздно вечером или завтра утром. Папа в последнее время очень редко бывает дома, все время пропадая на работе.       Люпин кивнул. В ожидании мистера Поттера подростки поняли, что не могут сидеть на одном месте. Они связались с Сириусом, и тот, на всеобщее удивление, почти сразу появился дома у близнецов. Свое появление он объяснил тем, что якобы сказал матери, что очень уж соскучился по своей девушке и потом еще битых полчаса пытался объяснить лучшему другу, что с Эйприл он не встречается.       Играть ни во что не хотелось хотя ребята пытались это сделать, решив разрядить обстановку. Настроения не было от слова совсем, и поэтому в ожидании взрослых подростки решили попить чай.       Первой домой пришла миссис Поттер и искренне удивилась гостям. — Мам, Питера забрали в министерство, — сказал Джеймс, радуясь появлению матери. — Он отбивался от маглов, которые угрожали ему, и теперь его забрали в министерство дожидаться суда.       Юфимия внимательно выслушала детей, которые кричали на перебой. Из слов, сказанных сыном, она поняла, что мальчишка Петтигрю попал в неприятную историю и как можно скорее связалась с мужем. — Флимонт, у нас проблемка нарисовалась. Ты можешь явиться домой чуточку раньше? — поинтересовалась она у мужа, с которым связалась через волшебный камин. — Знаю я об этой вашей проблеме, — напряжённо ответил мистер Поттер. — Буду через десять минут.       Действительно, ровно десять минут спустя мужчина стоял посреди кухни и наперебой слушал детей, которые пытались рассказать ему о случившемся. — Так, теперь буду говорить я, — сказал он некоторое время спустя. — Ситуация, которая случилась с вашим другом, была передана на рассмотрение в наш отдел. Петтигрю, конечно, зря напал на маглов, используя волшебную палочку. В Азкабан его не посадят, но могут оставить на пару месяцев под присмотром в министерстве. — И что делать? — спросил Джеймс раздраженно. — В министерстве хоть знают, что Питер просто защищал себя и Римуса?       Флимонт покачал головой. — Именно поэтому я и забираю у вас с Эйприл волшебные палочки, — сказал он. — Вдруг вы тоже решите подраться с кем-нибудь. Питеру не стоило бросаться на маглов с палочкой. — А что ему еще нужно было делать? Стоять и смотреть, как избивают Римуса? Знаешь ли, пап, чистокровных не обучают рукопашным боям, хотя признаю, если кто-то напал на меня или, не дай Мерлин, на Эйприл, я бы защитил ее и без волшебной палочки.       Мистер Поттер заставил замолчать сына. — Я не сомневаюсь в благородстве Питера, но это не помешает министерству устроить слушание, куда пригласят и его, и родителей, и, возможно, даже тебя Римус.       Люпин удивляться не стал. Он знал, как проходят судебные заседания, и, скорее всего, его заставят выступить, чтобы узнать причину, по которой его друг напал на беззащитных маглов. — И что делать? — спросила Эйприл. — Вам, четверым, не вмешиваться. Сходите погуляйте, поиграйте. Сириус, можешь сводить мою дочь в кино. Там как раз последние пару дней показывают новинки. Еще куда-нибудь своди. Вы же всё-таки встречаетесь.       Поттер покачала головой. — Настроения нет ходить в кино, — сказала она, понимая, что должна поддерживать легенду о том, что она и Блэк встречаются. — Кстати, что в это время будешь делать ты? — Вначале поговорю с Питером. Если то, что вы мне рассказали подтвердится, то я смогу лучше разобраться в этом деле. Рассмотрю возможные выходы из этой ситуации и в конце концов поговорю с министром, объяснив ему всю ситуацию.       Флимонт вздохнул, посмотрев на часы. — Но все это завтра, — сказал он. — Идите спать. Римус, Сириус, можете остаться у нас, чтобы лишний раз не бегать туда сюда. Вашим родителям я уже обо всем сообщил.       Наутро мистер Поттер ушел из дома, даже не позавтракав. Он знал, что с Питером в министерстве ничего не случится, но все равно спешил, чтобы поговорить с ним раньше коллег.       Питер Петтигрю спал, лежа на кровати в небольшой камере. Таких камер в министерстве было несколько и все они предназначались для преступников, дожидающихся слушание. Сейчас же была занята всего одна камера, и дверь в нее медленно открылась.       Хвост не пошевелился и даже не заметил мужчину, который вошел внутрь. — Питер, проснись, — Флимонт легонько встряхнул парня за плечи. — Мистер Поттер, что вы тут делаете? — спросил гриффиндорец, поднявшись с койки, на которой был вынужден спать сегодняшней ночью.       Он не мог сказать, что здесь ему не понравилось. Тут было уютно и прохладно, не то что в его комнате, где летом было спать невозможно из-за жары. Даже ночью там было жарко, а тут прохладно, что помогло юноше быстро уснуть. — Хотел поговорить с тобой, — ответил мужчина, присев на стул. — Расскажи мне, что произошло вчера вечером? Как так получилось, что тебя забрали сюда? — Я думал, Римус вам все рассказал, — удивленно проговорил Хвост.       Флимонт кивнул, подтверждая догадки Питера. — Вчера мы с Римусом, пообщавшись с друзьями по волшебному зеркалу, о котором вы наверняка знаете от близнецов, решили прогуляться по улицам, как часто делаем во время каникул, если встречаемся, — начать рассказывать Петтигрю. — Вот во время прогулки мы решили срезать, чтобы быстрее перейти на другую улицу. Понимаете, мы уже собирались домой и хотели как можно скорее добраться до остановки. Вот в переулке, по которому мы решили срезать свой маршрут, были четверо незнакомых нам парней. Они начали просить у нас с Ремом деньги, и мы отказались. После завязалась драка. Наши силы были неравны, и вскоре мы начали проигрывать. На Люпина напали сразу двое, вскоре решил подключиться и третий, тогда-то я и решил действовать. Сначала я хотел их только припугнуть, но это их не остановило, тогда я начал действовать в открытую. Больше мне вроде бы рассказать вам нечего.       Мистер Поттер задумчиво кивнул. — Я постараюсь поговорить с министром и главой магического правопорядка, Питер, — сказал Флимонт, поняв, что слова мальчика совпадают и со словами Римуса, которого мужчина допросил вчера. — В Азкабан тебя не посадят точно, ты несовершеннолетний, а вот волшебной палочки и исключить из Хогвартса тебя могут, но я постараюсь помочь тебе. Предупреждаю сразу, здесь ты просидишь не день и не два. Разбирательства будут идти долго. Все может растянуться на неделю.       Хвост кивнул. Он предполагал, что так будет, но сейчас ему это очень не понравилось. Через неделю он и мародеры собирались идти за покупками к школе, а теперь он сам может туда не попасть вовсе. Только сейчас он понял, как будет расстроена мать, если его вышвырнут из школы. — Спасибо вам, мистер Поттер, — сказал Петтигрю вслед уходящему мужчине.       Время в министерстве магии тянулось мучительно долго. Целыми днями Питер лежал на кровати и смотрел в потолок. Кормили здесь три раза в день, а посетителей не пускали. Пару раз юноша слышал, как сюда пыталась прорваться его мать, но ту так и не пустили. Пару раз к нему заходил не совсем приветливый глава магического правопорядка. Он задавал многочисленные вопросы и вчера обрадовал Хвоста тем, что те, на кого он напал, наконец-то очнулись и, к удивлению, в воспоминаниях у них осталась только драка и сейчас перед дверями их больничной палаты дежурят правоохранительные органы.       Мародёры тем временем скучали дома. Сириусу пару раз пришлось сводить Эйприл в кино и театр, потому что очень уж сильно наседал мистер Поттер, которые считал, что Блэку нужно заботливее быть со своей девушкой. Девушка, конечно, не была против похода в кино, но во время них ни о чем они не разговаривали. Оба были на нервах из-за ситуации с другом, а ведь Флимонт еще ничего и не говорил детям, которые каждый день дожидались его, чтобы узнать новые подробности дела.       Вскоре понадобилось идти за покупками. Юфимия, которая на день отпросилась с работы, сказала, что дольше ждать нельзя и вместе с детьми с самого утра бродила по Косой аллее. Джеймсу и Эйприл, которые заметно подросли за это лето и вновь стали почти одного роста, понадобились новые мантии. Старые, увы, им были коротки. Новые книги, перья и чернила были куплены довольно быстро, и сейчас дети сидели в кафе Фортескью, поедая мороженое.       В кафе Эйприл встретила Алису, которая совсем недавно вернулась из путешествия, помогая папе по работе. Поттер ненадолго отвлеклась от своих переживаний, разговаривая с подругой. Вчера, по словам Фортескью, сюда приходили Лили и Марлин, а позавчера — Мэри. Конечно, Прил очень хотела встретиться с подругами, но понимала, что это произойдёт довольно скоро и с нетерпением ждала нового учебного года. Когда однокурсница спросила, где Питер, потому что в компании мародёров она его не наблюдала, хорошее настроение как рукой смыло.       Остаток дня гриффиндорцы скитались по Косой аллее, покупая то зелень, то листы пергамента, то еще что-нибудь. Один раз они увидели мать Питера, которая тоже ходила с полными пакетами. Наверняка там было все то, что понадобится ее сыну в новым учебном годом.       Поздно вечером домой вернулся Флимонт. Пришел он с хорошими новостями. — Отпустят завтра вашего друга, — сказал он, садясь во главе стола. — Завтра на девять утра поставлено слушание по его делу, но я думаю, что все пройдет хорошо. Кажется, мне всё-таки удалось убедить и министра, и главу магического правопорядка в том, что все, что сделал Питер, было использовано для самообороны. Так что я думаю, что завтра он отделается простым предупреждением       Утром никто не мог убедить остаться подростков дома. Все, как один, твердили, что хотят видеть друга, и Флимонту пришлось сдаться. — Только не мешайтесь под ногами, — попросил мистер Поттер, через камин отправляясь в свой кабинет.       Пока мужчина собирал какие-то бумаги, гриффиндорцы рассматривали кабинет. Естественно, он почти не изменился с тех пор когда близнецы были здесь в последний раз, разве что стало несколько грязнее из-за беспорядка. — Нужно будет прибраться, — поймав взгляд дочери, сказал Флимонт и победно сжал в руках найденный документ. — Так, в зал суда вас никто не пустит, поэтому сидите здесь. Я не могу вас взять с собой, чтобы вы посидели в коридоре. Вы будете мешать членам Визенгамота.       С этими словами мужчина вышел из кабинета. До слушания оставалось полчаса, а проходило она в самом дальнем зале, поэтому мужчине пришлось торопиться. Он чуть ли не бегом преодолевал те или иные коридоры и делал это только потому, что собравшиеся на слушании слушатели должны были явиться гораздо раньше обвиняемого.       Появился он в довольно широком зале за десять минут до начала. Поднявшись по деревянным ступеням, которые едва слышно скрипели под весом мужчины, он сел рядом с другим мужчиной и сразу же узнал в нем директора школы. — Доброе утро, Флимонт, — поприветствовал Дамблдор мужчину, протянув руку для рукопожатия. — С утра и уже весь в работе. — Приходится, — ответил мистер Поттер. — Не думал я, что сегодня здесь соберется весь Визенгамот.       Дамблдор задумчиво кивнул, оглядев помещение. — Дело весьма неоднозначное, — сказал он. — Министр не знает, как отреагировать на проступок мистера Петтигрю. С одной стороны это самооборона, с другой — нападение с целью убийства. Естественно, никакого убийства здесь нет, но министра убедить сложно. Он даже не стал звать сюда мистера Люпина, чтобы тот подтвердил то, что уже сказал его друг. Не будет же он поить несовершеннолетнего ребёнка сывороткой правды. — Министр чтит законы, как и все в министерстве, — сказал Флимонт. — Ему придётся тут же подать в отставку и...       Договорить мужчина не успел, в зал вошел глава магического правопорядка, который, как выяснилось, заменит министра магии. Вслед за ним вошли двое мракоборцев. Между собой они вели бледного Петтигрю. «Мальчик молодец», — подумал мистер Поттер.       Питер хоть и был бледнее обычного, но испуганным не выглядел. Краем уха Флимонт услышал, как где-то слева всхлипывает его мать. На ее нервах здорово сказалось временное заключение сына. — Итак, начинаем слушание по делу мистера Петтигрю, — Барти Крауч выглядел весьма внушительно. — Юноша, скажите нам, вы осознаёте то, что вечером пятницы напали на маглов и в последствии сильно ранили двух из них?       Хвост кивнул. Он крепко сцепил пальцы в замок, сидя в кресле с цепями, которое должно было привязать его намертво, но сейчас они лишь изредка покачивались. — Осознаете ли вы, что таким образом нарушили сразу несколько наших законов?       Снова кивок. — Мы внимательно изучили ваше дело, мистер Петтигрю, — сказал Барти Крауч. — В этом нам помогали как и министр, так и глава мракоборческого центра Флимонт Поттер и директор школы, где вы сейчас обучаетесь, Альбус Дамблдор. Ваша мать описала вас как примерного сына, никогда не нарушающего закон, и, рассмотрев внимательно ситуацию, в которую попали вы и ваш друг мистер Люпин, мы поняли, что все примененные вами заклинания были использованы для самозащиты.       Питер снова кивнул, давая понять, что все так и было. Он ведь действительно только хотел защититься. Хотел защитить не только себя, но и друга. — В связи с этим мы делаем вам предупреждение, — сказал мужчина, обращаясь к кгриффиндорцу. — Вы больше не должны пользоваться магией вне школы, пока вам не исполнится семнадцать лет и даже тогда должны быть весьма осторожны. Наш мир не должен быть обнаружен, поэтому на лето я настоятельно прошу вашу мать забирать у вас волшебную палочку, чтобы подобных инцидентов больше не случалось. Вы свободны.       Не веря в то, что наконец-то свободен, Петтигрю поднялся, едва заметно вздрогнув, когда цепи, свисающие с кресла, потянулись к нему и, не глядя ни на главу магического правопорядка, ни на мать, ни на членов Визенгамота, поспешил выйти из зала.       В коридоре ему пришлось прижаться к стене, чтобы выпустить толпу мужчин и женщин, которые пришли к нему на слушание. Мистер Поттер просил дождаться его, и поэтому Питер стал терпеливо ждать, когда он выйдет из помещения. — Питер, идем домой, — сказала миссис Петтигрю, вытирая слезы.       Хвост отмахнулся. — Мне нужно поговорить кое с кем, — неопределенно сказал он. — Иди домой, я скоро приду.       Мать ушла, напоследок забрав волшебную палочку. Гриффиндорец грустно смотрел ей вслед. Теперь ему целую неделю придется ходить без своей помощницы и защитницы, а ведь он был привязан к этой деревяшке из красного дерева с волосом единорога внутри. — Идём, — Флимонт появился неожиданно и, едва глянув на друга своих детей, прошел мимо.       Питер последовал за ним, стараясь не отставать. Быстро они дошли до этажа, где размещался мракоборческий центр, и мужчина пошёл туда, велев гриффиндорцу следовать за ним. — Хвост?       Первым друга увидел Джеймс и кинулся к нему с объятиями. Он был действительно рад его видеть, как и остальные мародеры, которые присоединились к общим объятиям. — Ну, что, ребята, теперь идите-ка домой, — попросил их Флимонт. — Мне нужно заниматься своими делами.       Ребята попрощались с мракоборцем и сквозь волшебный камин отправились домой. До конца месяца приключений они больше не находили и стали с нетерпением ждать нового учебного года.