Она была моей ненавистью.

Флеш находил в её страдании что-то картинное, заставляющее желать о том, чтобы её муки продолжались... слишком красиво это выглядело. Пугающе, жалко, но красиво. Падшая будто стала символом ярко выраженной человеческой боли... любой боли, образ которой чем-то привлекал, заставляя смотреть на него бесконечно... лишь бы она страдала дальше. Он хотел, чтобы та снова кляла себя, позволяя причинять телесную неприязнь, все так же, как и прежде, став символом всего ужасного и земного... но зато таким вдруг значимым символом. Знал, что она умирала, задыхалась в собственной крови, сгорала среди острых осколков и резала собственные руки до шрамов, добираясь лезвием до костей. Знал, что её жалели, осуждали, боялись, пытались забыть другие люди... Сентри же желал, чтобы это её мука никогда не заканчивалась. Он теперь на такую, как она, хотел молиться. Человек поклоняется страданию, злому року, не отрывает взгляда от чего-то больного и разломленного, лишь потому, что не хочет больше видеть ничего другого. Бередит старые раны. Зацикливается на этом искушенном, возведенном до абсолюта падшем пророке, что уже ничего не желает и не проповедывает. Все остальное кажется всего-навсего пустым. Совсем неважным по сравнению со всем происходящим здесь. Все повторялось и не было значительным... кроме молчаливого, глубокого страдания, которое надобно терпеть и продлевать. Не ощущать боль, наслаждаться ей. Это и было для него истиной. Можно мечтать о том, чтобы луна, как в ту ночь, выкрасилась в багровый цвет. Чтобы совершенно так же закончился постоянно повторяющийся в памяти Осенний бал. Флеш видел в этом ЕГО веру... все остальное казалось фарсом. "Да я, правду обнажал, отчаянно ступая по краю ножа. В любой момент вернусь, прибегу к ней...чего бы это мне ни стоило. Я просто не могу по-другому поступить. Я все равно желаю её крови. Я все равно нуждаюсь в ней... моя правда в том, что все мы поклоняемся падшему величию и распятию. " Когда царапины на её руках заживали и становились сухими, он уже терял к ним интерес. Однако Сентри хотел бы видеть, как те появлялись. Он бы смотрел на этот процесс зачарованно... Они заживают, почему? Почему должны заживать? Куда лучше рана на левой части груди Сансет, глубокая и оставшаяся навсегда... над сердцем, наверное... оно стучало, на ощупь было даже горячим. Флеш любил это место расчесывать и кусать, наблюдая за тем, как краснеет шрам. От прикосновения там должно было быть больно... но она послушно и малоэмоционально молчала, позволяя ему делать все, что хочет. А парень опускался ниже, сильно нажимая на низ её живота, продавливая менструальную кровь наружу, заставляя эту жидкость грязно стекать по их ногам, пачкал собственные руки, касался ртом. Не первой свежести простыня в заброшенном здании, где они занимались этим, оказывалась залита ею и спермой. Сентри не сдерживал себя - человек через сомнения и запрет позволяет себе совершать преступления, погружаться в них полностью, наблюдая за тем, как взволнованно и горячо стучит собственное сердце и страх приливает к голове. Это был космос... обратная сторона луны, невидимая, скрытная от остальных... другие же не смогли бы понять этой драмы, ведь намного легче жили. Они же ебались на закате, наблюдая за тем, как солнечные лучи красиво проходят по их лицам и телам... багровое отливание их драмы. Обломанный пирс надежд... да в принципе, они этого же и добивались. - Мои раны ничто по сравнению с твоими...я этот путь выбрала сама, с тех пор и плачу. Ты же, человек, живёшь и не можешь спастись. О Святая Селестия,если ко мне не хочешь вернуться, то хотя бы... пожалуйста, прости их всех, не наказывай... люди прокляты, но это не их вина, не их...они не могут изменить ничего, это их боль. О пожалуйста, я готова отвечать за свои грехи, совершать новые, только чтобы... - шептала она, не зная ответа. Совершать грехи... зачем? Падшая пыталась молиться и за людей, зная о их презрении к ней... именно поэтому. Но в чем был её смысл? Что она могла им дать? Флеш знал ответ - лишь возможность так же позволять людям жить как прежде... ничего не изменилось. То, к чему они пришли, лишь показывало внутреннюю травмированность и отчаяние. Может быть, и ей было одиноко... именно от этого она так тянулась к телу человека, оттого, что чувствовала его живым, успокаиваясь от этого. Её привлекала яростная ненависть в его глазах. Этого и хотела... Но у каждого преступления есть последствия. Наказание, которое должно обязательно последовать. В этом и есть правда. И их все же глупая история наконец должна была закончиться. - Понимаешь... это случилось, я не думала, что произойдёт. Но все говорит об этом... месяцев пять прошло,- однажды Сансет, отводя глаза и тщательно подбирая слова, все же призналась, - Похоже, я... беременна,- и сама криво усмехнулась от абсурда ситуации, закрыв лицо руками. А Флеш уже и раньше успел обманчиво убедить её в том, что это - ужасно. Сентри помрачнел, сердито пытаясь свыкнуться с фактом. Этого... не должно быть. Они всего лишь два подростка, натворивших в итоге дел... не стоило так расплачиваться. Он долго и громко кричал на неё, обвиняя в том, что та могла допустить, обвиняя в распутности и низости, на самом деле зная, что это было его допущением, его виной... и от такого отчаяния Сентри срывался, кричал до  хрипоты, до обрыва своего голоса, поднимая на неё руки, оставляя следы на её щеках, испугав её окончательно, заставив поверить в то, что это ужасно, это стоит уничтожить в тот же момент... и она сама стала в этом убеждаться. - Я разберусь. Этого не будет. Сделаю это сам, - в итоге твёрдо сказал парень, прищурившись. Вышло достаточно зло... а это и было так,- Матерью ты, - выделив последнее слово, сплюнул он,- не будешь и не можешь. На следующий день в том же заброшенном здании, где их никто бы не смог увидеть, а следовательно, помешать, Сентри ждал её с добытым на чёрном рынке дешёвом медицинском оборудованием. Подождав, пока девушка разденется, он надел резиновые перчатки, достав кюретку, металлическую петлю с острыми режущими краями. Поверхностные сведения могли помочь правильно совершить действие... но Флеш и не думал о том, чтобы обеспечивать безопасность... ему было все равно на исход. Он даже и хотел обращаться с ней грубо... просто потому, что сам был зол на все происходящее сейчас. Протёр все спиртом, налил стакан себе и ей - Шиммер выпила все залпом, рассчитывая на то, что жидкость поможет забыться и облегчит боль. - Раздвигай ноги, ложись, - коротко произнес Сентри, уже касаясь холодными перчатками её внутренностей. Сансет нервно сглотнула, увидев выглядящий столь опасным инструмент. Парень же уже, собравшись с силами, вставил его в неё, пытаясь прокрутить. Девушка невольно вскрикнула, ощущая, как острие прокручивалось в ней, повреждая внутренние органы, разрушая её природу. - Закрой. Мне. Рот. - с отрывом в несколько секунд, тяжело прошептала она, сама в себе презирая любую жалость к собственному телу. Её лицо напряглось, кожа покраснела, пока Флеш продолжал твёрдо двигаться внутрь, зацепляя ещё больше матки. В воздухе как будто замерла трагичность этого момента... он не видел ничего, кроме её расширяющегося отверстия, сам не замечая, как его жёстко царапает. - Святая Селестия, - взволнованным шёпотом начала молиться Сансет, скручиваясь от режущей боли, вцепляясь в простыню ногтями. - Это не поможет, она не поможет,- мрачно ответил Флеш, сам нервно дергаясь от совершаемого им процесса. - Всё равно ничего хорошего не будет. В этот момент девушка изогнулась, животно промычала, застонала даже громко...несколько минут страшной агонии, которую та пыталась сдерживать, и наконец удалось выдать какой-то разодранный кусок мёртвого тела... горячий. Небольшой, но среди кровавого месива ничего разглядеть нельзя было. Из покореженного межножья стремительно выходила темно-бордовая кровь. Сансет, опустив взгляд на то, что из неё вышло, закачалась, её грудь резко вздымалась, она пыталась руками ухватить те обрывки, которые могли бы стать её продолжением, настоящей жизни... но получился в итоге лишь нелепый обломок живого... человека... Нет, в это нельзя было верить. - О Святая Селестия... он... это могло быть живым, - сбивчиво пробормотала девушка. - Кончай спектакль ломать, - грубо выкрикнул Сентри, растирая свои руки,- Нечего тут жалеть,- и добавил ещё гаденько, - Я уверен, на Осеннем балу крови было больше. Вот только тебя это не остановило! К счастью, ей удалось потерять сознание от болевого шока...так должно было бы быть легче... она хотя бы могла не видеть все последствия. Флеш понимал, что он сам усогубил ситуацию. Исход мог оказаться ещё хуже... закончиться даже её смертью. Поступок, сделанный столь опрометчиво и необдуманно, мог повлести к неисправимому исходу. Ах, зачем же он решил сделать это сам... да ещё и таким образом... Парень протёр её рану и покрасневшее лицо спиртом, обратив внимание на ее покореженное и почти убитое тело, ослабевшее этим процессом, заткнул ватой. Долгое время сидел и молча смотрел на неё, даже жалея...болезненное состояние девушки заставило Флеша перемениться. Сентри решил, что теперь его долг позаботиться о том, чтобы Сансет нормально отошла... его поразила вся страшная обнаженность ситуации, её терпеливость и вместе с тем - странное смирение. Она все ещё дышала, сердце слабо билось... была живой. Наконец Сансет очнулась, открыв глаза и тихо простонав. Флеш, в этот момент державший её за руку, обеспокоенно глянул. Заметил, что сейчас она все ещё плохо соображает, принялся торопливо одевать, пока тело девушки обмякло в её руках. Он дал ей выпить ещё, чтобы было легче терпеть... идти Сансет не могла, ноги все ещё подкашивались. Девушка ослабленно оперлась о него - Флеш подхватил её на руки, поднял, чтобы отнести в машину. Тело её показалось лёгким, почти невесомым - Сентри осторожно, чтобы ничего снова не травмировать, понес Сансет, сам себя ненавидя за то, что совершил. В дороге она снова потеряла сознание. Довезя до "дома", как называла Шиммер свое пристанище, Флеш ещё раз убедился, что она осталась жива. Больше месяца будет кровоточить...Сентри жалел, что ничем не может помочь, не может исправить ошибку. Оставив её на кровати и потрогав живот, он снова посочувствовал ей. Всё еще горящее тело вызвало жалость и какое-то желание оставить в безопасности её хотя бы теперь. Девушка приподнялась на локтях, посмотрев покрасневшими глазами. - Я буду справляться о тебе, - вполголоса пробормотал Флеш, ощущая, что нарушает эту тишину... неловкую и стыдную паузу, - Больно... наверное. Конечно, что я спрашиваю... ужасно. Но я помогу тебе. - Нет, - коротко оборвала она, и тут же продолжилась, словно оправдываясь, но твёрдо - Нет, больше ничего, что связано со мной, в твоей жизни не будет. Достаточно совершать ошибок. Я говорю не только о себе... это будет хуже и для тебя. Я не допущу, чтобы ты снова приходил сюда. Это... нет, я справлюсь сама. Я всего лишь... порочная, - она криво улыбнулась,- Тебе не нужно брать на свою душу грехи, Флеш. Оставь меня и тебе же будет лучше. Уходи. Она сказала это так, чтобы было ясно - никаких других вариантов быть не должно. В тоне голоса слышалось что-то трагичное, оборванное, как будто она уже выразила свои чувства... однако Сентри чувствовал, что это - все. Она должна была расплачиваться за его поступки... но они вместе натворили непоправимое. И все же в коротком слове "уходи" было совсем другое. Сансет как будто говорила о нем, заботясь о его... собственной душе? Она знала, что парень раз за разом сам становился хуже и безжалостнее, так обращаясь к ней, и теперь как будто не хотела больше этого допускать... падшая думала не о себе, а о человеке. Отказалась от того, чтобы он снова причинял ей боль не потому, что себя жалела...а потому, что хотела, чтобы он спасся. И Флеш это понимал. Он и не мог оставаться с ней... причиняя вред, сам не замечал того, каким жестоким становится. Сансет желала это остановить: вовсе не была зла на него, её лишь расстраивало то, что именно она стала причиной его грехов, даже теперь, даже в таком состоянии... все равно допустила. Она не хотела такого исхода... теперь и на душе парня оставалось тёмное пятно. Сентри признавал свою вину. В своём безрасудстве и наглой, грубой раздасованности он пошёл по пути собственного разврата, позволил себе разрушить природу девушки, наблюдая за её мучениями, продолжая их. Убедив себя в том, что волен делать все, что хочет, парень чувствовал, что и его руки теперь точно так же находятся в крови, как и её когда - то... вот только он действительно это совершил, и вряд ли смог признать бы дальше. И Сансет знала, что дальше пересекаться им было бы опасно. Даже до самого парня... если он будет раз за разом срываться на ней, то и сам потом себе этого не простит. Флеш видел, к чему привели его поступки... он не может больше делать так, издеваясь... нет смысла больше доставать девушку, идя на поводу у собственной грубости... она просто была права. Нужно это прекратить... иначе он бы только и причинял такую боль. Он жалел её... но сам был виной этого ужасного поступка, в то время как она сейчас думала лишь о нем... что ему будет лучше, если Сентри её оставит. В подобных мыслях парень вернулся домой. Да, Сансет действительно сейчас жертвовала собой и своей болью только ради того, чтобы его душа спаслась... она попросила его оставить её не для того, чтобы самой освободиться от тяжести их совершенного поступка, а для того, чтобы он так не делал больше... Неужели она желала, чтобы тот навсегда забыл о ней и вернулся к своей прежней жизни, как будто самой Шиммер в ней не существовало? Флеш представлял, как она в одиночку будет справляться со всеми последствиями, в то время как он продолжит беззаботно двигаться вперёд... как жестоко все же с его стороны. Общество не осудит... даже не будет знать о том, что он сделал. Сансет же просила, чтобы он больше и не возвращался к этой теме. Но парень так не мог. Перед глазами так и стояло воспоминание обессиленной девушки в крови, над которой он тогда не ведал жалости. Это ведь тоже одна из форм искушения, власти, ослепляющей и позволяющей издеваться... а потом выходить сухим из воды, так же жить среди людей и предаваясь развлечениям. Жертва будет лишь обвинять себя, ничего не сумея сделать с твоим уходом... но что делать дальше? Если уже ничего невозможно изменить... если знаешь, что все равно не сделал бы по-другому. Сегодня у семьи Флеша был праздник. День рождения одной из его младших сестёр, с множеством гостей и шумными детьми. Сентри равнодушно прошёл мимо громких и весёлых людей, которые были его семьёй... Порядочные, живущие привычным, никогда не изменящимся существованием, они были являнием мирным, которое никогда не изменится, вызывали у Флеша восхищение. Однако он сам слишком отдалился от них в последнее время, как будто вырос, живя в более жестоком и реальном мире, оставил детство где-то позади. Достаточно старомодные родители, что в своём счастье и спокойном уюте их дома, конечно же, желали добра всем своим детям... Флеш был самым старшим, и единственный из них родился не здесь, в маленьком провинциальном городке Америки, а совсем на другом континенте, в Израиле... и единственный помнил те события. Родители же о них старались вообще никогда не говорить - парень и сам забыл, когда он в последний раз говорил с отцом или с матерью по душам. Все внимание уделялось младшим детям. А Флеш все время играющих, беззаботных, переживающих из-за своих глупых обид детей презирал. Он не мог терпеть их глупые крики, и особенно - их веселье, а также примитивные, по его мнению, радости. Сентри догадывался, что в глубине души просто завидует тем, у кого было детство, кто ни в чем пока не разочаровался и по-прежнему видит мир только в ярких красках... он хотел бы вернуть и себе тот период, но не мог. Теперь же желал, чтобы и все эти дети испытали то же самое, что и он когда - то... все время пребывая дома в подобных мрачных мыслях, парень не смог найти общий язык с братьями и сёстрами. Он просто не любил детей... или просто не хотел их понимать. Рождённые для того, чтобы о них заботились, обеспечивая беспроблемное будущее, дети воспринимали это как должное...ну, или так Сентри просто казалось. Несмотря на это, он старался принимать ценности семьи, хоть у него это не всегда удавалось - но тем не менее родной дом оставался островком уюта и какого - то взаимного счастья, где можно было бы картонно скрыться от окружающего мира. Типичная американская семья с её праздниками и традициями... много о ней можно говорить, и можно желать, чтобы эти люди продолжали мирно и счастливо существовать, чтобы их никто не задевал и не трогал. Однако Флеш чувствовал - они могут быть сосредоточены только на себе и на своём доме всю свою жизнь, так и не увидев ничего ужасного... пока не случится война, катастрофа или отторжение других народностей... как и было всегда в этом мире с самого начала времен. И тогда никто об обычной, не столь важной для глобальной истории, семьи не подумает. Она будет лишь разменной пешкой... И Сентри, глядя на собственных родственников, это понимал. Вот только и говорить об этом не мог...вряд ли они бы снова решили вспомнить то, что сейчас им не грозило. Флеш хмуро улыбнулся и ушёл в свою комнату. Долго сидел, просто глядя в стену и прислушиваясь к добродушной детской музыке, раздающейся из гостиной. Его почему - то этот шум немного пугал. Он не спешил развлекать братьев и гостей сестры. Сентри бросил взгляд на гитару, уже давно заброшенно висящую на стене. Инструмент был таким же, как и прежде, он в любой момент мог к нему вернуться...и так же петь с друзьями на городских концертах миролюбивый рок для подростков, наслаждаясь примитивными песнями и праздниками... но все это казалось ему бессмысленным. Темнело. Парень в одиночестве сидел, как-то по-новому рассматривая обстановку комнаты, небольшой, но заботливо и дорого обставленной родителями. Всё здесь было прежним. Какие-то конструкторы и книги, которыми он раньше увлекался, вид из окна на соседние дома... вот только сам Флеш стал совсем другим. Свое детство он презирал, а став подростком и пережив достаточно травмирующие события, разочаровался в жизни и её смысле. Да и теперь... сам натворил ошибку, которую не может себе простить. Небо покрылось чёрной пеленой. Шумный праздник закончился, и детей проводили по домам... Флеш сжимал одеяло в собственной постели в кромешной темноте, распахнутыми глазами глядя на яркое пятно света за дверью, прислушиваясь к голосам... И все же он выдержать собственный грех должен в одиночку. Содеянное особо представилось сейчас - руки, сжимающие её плоть, руки в крови, грязно и багрово стекающией на пол, её испорченная телесность... Теперь мучения Сансет показались ему единственной в этом мире истиной, в отличие от обычной и в чем-то простой жизни людей. Боль же была чем-то особенным, выдающимся, заставляющем об этом не забывать, вечным крестом. И его содеянным преступлением. Он никуда не сможет от него скрыться... как бы ни бежал, все равно, возвращаясь в глубину себя, найдёт этот грех... Неужели в тот момент он действительно был монстром, чудовищем, чьим гадким удовольствием являлось уничтожать и разрушать зарождающую и слабую жизнь? Флеш осознавал... это было правдой. Теперь он понимал её... но как же жить дальше? Усмехнуться, продолжив совершать те же грехи, если наказания не будет... либо все время мучиться в душе, медленно загнивая. Парень не спал всю ночь. Нарастающие кошмары сегодняшнего поступка стояли перед глазами. Он думал о Ней... вспоминал то, что сам сделал. Сентри больше не мог ждать. С рассветом, снова сорвавшись с места, побежал к ней, не обращая внимания на запрет... снова побежал, потому что не мог терпеть свои душевные мучения... Уже было светло. Она неподвижно лежала в комнате, смотря куда-то в сторону, почти не шевелясь. Глаза не двигались и были усталыми, словно неживыми... но грудь по-прежнему тяжело вздымалась... одна её рука была опущена с кровати, безвольно свисая до пола, как будто она за ней не следила, другая - прижата к животу. По виду девушки Флеш понял, что она вообще не спала. Сансет подняла голову, посмотрела куда - то сквозь него, словно не осознав, что он пришёл. Парень поспешил помочь ей приподняться. Она послушно выполнила это действие, ослабленно оказавшись на его руках. Сентри снова ощупал её тело , увидел : межножье по-прежнему кровило... парень вздохнул, понимая, что девушка и не смогла бы сомкнуть глаз всю ночь именно из-за режущей боли внутри... он это видел и без слов, которые та бы могла ему сказать. Её растрепанные рыжие волосы разметались по его коленям. - Ты... человек, зачем пришёл? Зачем ослушался меня? - сдавленно, но твёрдо прошептала она. - Не злись... пожалуйста, тебе сейчас нельзя. Я принёс обезболивающее. - тихо ответил Флеш, сам не замечая того, как успокаивающе пальцами перебирает её кудри,- Тебе должно быть полегче... Он, поспешно разомкнув её рот, положил в него таблетку, заставив проглотить. Шиммер выдохнула, прикрыв глаза. - Это ещё не все, тебе нужно запить. Я принёс суп... из дома, мама как всегда готовит... взял немного, пока с утра никто не заметил. Думаю, тебе он понравится, - Сентри достал контейнер и аккуратно, стараясь не разлить, накормил девушку с ложки. Она пересохшими губами впитала жидкость, облегченно и с благодарностью посмотрев на него. Флеш только что поделился собственным домашним уютом, который доступен не каждому, как будто пытаясь загладить свою вину... хоть как-то смягчить острую ситуацию. Ослабленная девушка именно сейчас заслуживала сочувствия : и на время Сентри решил забыть всю свою злость на неё... к тому же парень понимал, что сам настаивал на случившемся, сам был инициатором жёстокого решения, оказавшимся опасным. - Спасибо...- проговорила она, уже окончательно устроившись на коленях парня. Боль немного отступала, Сансет наконец смогла погрузиться в сон. Флеш ещё долго сидел, бездумно смотря в стену. Мерно, но тревожно стучали часы. Он решил - ещё неделю будет следить за ней, за тем, что с ней случилось, а потом... если поймёт, что последствия не будут разрастаться, если увидит, что той удастся... выжить ли?, то оставит её наконец в покое, навсегда покинув... чтобы больше не совершать этого зла. И да, Сентри все же сдержал свое слово... дождавшись того, чтобы Сансет смогла нормально отойти, он поклялся больше её не тревожить, забыть... прикрывался тем, что всю неделю делал это лишь из чувства долга. В школе они делали вид, что незнакомы. Подобные отношения часто оказываются замечены окружающими, особенно то, как упорно уже не общающаяся пара игнорирует друг друга... в их же случае это казалось абсолютно естественным, поэтому эту тему даже не поднимали. К тому же подробностей, связанных с недавним инцидентом, никто и не мог знать... если уж они сталкивались, то именно Сансет первая избегала его... взволнованно, с опущеными глазами. Сам вид Сентри напоминал ей о всем... о её заблуждениях и ошибке, о её кошмарах и разрушении, которое ей посчастливилось не устроить, о её грехе и том, как парень грубо и зло убеждал её сделать аборт... она знала о том, что сама невольно продолжает совершать поступки ещё хуже, впутывая ещё и Флеша в это... лучше было бы, если тот забыл бы о ней... девушка знала, что так будет лучше и для него... если она исчезнет из его жизни. Она нервно отшатывалась от него, вспоминая то, что было между ними... он же хмуро усмехался, посылая взгляды вслед. Люди вокруг могли обвинить во всем её, если бы узнали, но Флеш знал - его вина в этом тоже есть. И если Сансет пообещала, что не будет поднимать это дело, промолчит, парень был уверен - она выполнит. Но скорее сам Флеш хотел бы признаться. Однажды на биологии, стоило учителю косвенно сказать пару слов на тему родов и последствий, парень невольно оглянулся на присутствующую в этом же классе Шиммер... она старалась не показывать, что связана с этой темой: но по ее краснеющим щекам только Сентри мог бы догадаться о душевных переживаниях девушки в этот же момент. Он снова задумался над своим действием...тогда раскроить и "порвать", если выражаться метаморфически, казалось верным действием... но совершенный подпольный аборт мог грозить смертью для неё. Дождавшись, когда уроки закончатся, парень ждал её у выхода. Шиммер быстро глянула на него и повернула в другую сторону. Флеш ухватил её за локоть, пытаясь что-то ей обьяснить. - Подожди...я не хочу причинять вреда, только лишь отвезти тебя к врачу... мы этого не делали, но стоит. Девушка оглянулась на толпу подростков, которые могли бы их увидеть, отпрянула от Сентри. - Нет. - Быстро в машину! - прикрикнул Флеш,- Там поговорим. Он не стал слушать её возражений,резко запихнув на переднее сиденье. Шиммер же не стала поднимать паники, привлекая внимания...она просто не хотела, чтобы о её проблемах знали, замечали другие. Сентри завёл мотор и опустил тёмное стекло. - Ну? - поморщилась Сансет , откинув с лица волосы, - И что ты хотел? - Прямо сейчас. Поедем в другой город. В клинику. Почему туда, ты спросишь...так удобнее будет с документами. Тебя же вообще здесь не существует. - Ты пытаешься мне помогать. Я ничего такого не просила, - отрезала девушка, пытаясь выйти. Однако Флеш уже сейчас разогнался, выйдя на основную улицу. Так быстро, потому что знал : она откажется. Верно - Сансет пыталась открыть дверцу, чтобы покинуть машину прямо сейчас. Сентри резко просигналил, после чего прибавил скорость. - Ты никуда не пойдёшь! - Зачем тебе это, скажи? Просто зачем? - взмолилась Сансет, - Я просила же, оставь меня, просто отстань! - Я не желаю, чтобы ты сдыхала... или умирала, как это называется - прорычал Флеш, - Поэтому прошу тебя, послушайся... то, что мы совершили, и сейчас может быть опасным для твоей жизни. Просто послушайся... Парень был так уверен в том, что сейчас пытается поступать верно, решив отвести её на обследование, что даже не спрашивал её согласия. - Ладно. Если ты так хочешь, - замолчала она, глядя в окно. - Делай уже что хочешь, мне все равно. Штат Огайо казался для многих жуткой дырой, далёкой от всех основных и нужных мест. Штат длинных дорог с мелкими деревеньками и маленькими, никому не известными городками, штат, стоящий на языке у более-менее язвительных американских юмористических программ. Сентри же это место полностью устраивало. Это не Иерусалим с вечной обетованной землёй, в которую всегда стягивались паломники, не Иерусалим с вечной борьбой за него. Огайо никогда не претендовал на звание центра мира. И Флеш знал - неважно все, что случится здесь. Всё равно об этом никто не узнает. Штат тёмных лесов, переходящих в типичные канадские ели, штат, где достаточно ранними осенними ночами можно услышать вой койотов... холодных, с неоновыми вывесками, придорожных заправок и светофоров. Сансет на переднем сиденье совсем притихла. Девушка равнодушно смотрела в окно, не говоря ни слова Флешу. Невозможно было понять, о чем она думает. Зла на него или боится? Или, может, волнуется перед тем, как её будут проверять в клинике? А Сентри нравилось уезжать. Почти пустая трасса с мелькающими по краю дороги фонарями создавала ему впечатление того, что можно ехать так бесконечно... вот только никогда не получится просто  убежать от проблем. И для неё - тоже. Парень отпросился у родителей на все выходные. Мама даже не спрашивала , куда пойдёт уже почти взрослый сын - она надеялась, что тот, как всегда, проведёт время со своей компанией друзей - но Флеш больше не видел смысла в этом веселье. Подержаную машину ещё год назад отдал ему отец - ему конечно же хотелось, чтобы сын был уверен в собственных силах. С правами и бумагами проблем не было. Сентри знал, что родители любят его - и сам любил их. Именно поэтому не тревожил их рассказами о своём настоящем. Пусть они видят его тем чистым, светлым мальчиком, которым он был когда-то давно, в детстве. Если бы они знали, что их сын сотворил с Сансет, то не стали бы его оправдывать... их мнение о нем бы точно испортилось. Пусть лучше живут в неведении... Кливленд встречал их дождивой погодой, однако, когда они вьехали в город, девушка проявила больший  интерес к его видам, чем за всю дорогу. Флеш даже умилился её заинтересованности - это единственное поселение людской цивилизации, что гостье из рая удалось за жизнь видеть, не считая их маленького городка. Он позволил проехать по его улицах немного дольше, чем планировалось до клиники. Кливленд - маленький город с большими амбициями, кровью отвоеванный честолюбивыми французами у индейцев, пытающийся стать значимым в истории. Сперва ставший  важной точкой в жизни пробивных и расчетливых людей, он не избежал кризиса времен Великой Депрессии - захолустье национального масштаба медленно исчезало лишь сейчас. Расизм, преступность и коррупция никуда не уходили. Однако, несмотря на это, в Кливленд стремились из соседних городков и окраин. Медицина, высоко развитая здесь, была достоинством места - именно поэтому сейчас они приехали сюда. - Есть одна занимательная история. О том, как люди снова хотели показать свое состояние, пытаясь устроить красивое зрелище. Тысячи разноцветных воздушных шаров, своим видом прославляющие кошельки магнатов, запущенные ради благотворительного праздника, который как-то должен был помочь бездомным, бедствующим в Африке... не спрашивай, каким образов, они и сами не знают. Но шары быстро сдулись и превратились лишь в куски резины, загрязняющих леса, воды и города. Два рыбака даже погибли. Так мировой рекорд превратился в катастрофу. Однако в большинстве своем люди пока еще не задумываются над последствиями своих поступков. Словно это случайный сбой, досадное недоразумение на пути в светлое будущее, где звездные корабли бороздят просторы Вселенной, а сытые и счастливые люди без страха смотрят в синее небо, полное веселых воздушных шаров. Так праздник превратился в катастрофу. Это было давно, в 1986 году... но люди-то до сих пор помнят. Люди... все они совершают ошибки. Даже когда хотят сделать как лучше. -Именно поэтому ты решил рассказать мне эту историю, - наблюдая за прохожими, суетливо перебегающими дороги сравнительно небольшого Кливленда, ответила Сансет,- Ты говоришь только об этом. Ты думаешь, я могу понять людей в такой ситуации. - Да. - вздохнул Флеш и решил не продолжать этот разговор. Он слишком часто концентрировался только на плохих событиях. Праздник, ставший катастрофой... то же самое можно было бы сказать и об Осеннем бале. Это событие все же вертелось на уме у обоих подростков, с той же трагичностью, что и год назад. Он хотел сказать, что понимал Шиммер, решившую тогда пойти против небес... и в своём безрасудстве чуть не уничтожившую все вокруг. Осенний бал тоже был таким праздником... и походу, не единственным. Флеш видел, что в Америке так происходит очень часто. - Нет. Я не хотела кого-либо убивать. - Да это понятно... мы приехали. На ресепшене небольшой частной клинике, где почти не было очередей и проблем с ожиданием, он быстро подал поддельные документы - человека с именем "Сансет Шиммер" в жизни вообще не существовало. Девушка была зарегистрирована на имя Долорес. Флеш почувствовал иронию и представился Гумбертом. -Вы попечитель? - Да, ручаюсь. - Что произошло? - Аборт. Подручными средствами. Сентри заплатил страховку и за приём. Никто не задавал вопросов. У Шиммер оказалось открыто внутреннее кровотечение, оно не зажило до сих пор... даже обследование оказалось болезненным. Флеш не вдавался в подробности. Они пробыли в Кливленде один день. Операция, хоть оказалась срочной и тяжёлой, все же обошла нормально. Молодой организм девушки смог выдержать. Как только после этого Сансет  упала в его руки, её тело показалось для него совсем легким. Сентри не стал на неё давить, лишь пожалел. Купил ей кофе и булочку в ближайшей заправке и стал собираться в обратный путь. Просмотрев справки, Флеш оказался шокированным весом девушки. Он и сам не заметил, как сильно та истощилась в последнее время...лишь кости. Неужели до сих пор не замечал? Это ведь тоже было опасным. - Ты что, совсем не ешь? - парень догадывался, что она могла этого и не делать в последнее время, даже если ситуация не повлияла, - Я должен привозить тебе продукты. Черт, да лично прослежу за тем, чтобы ты их употребляла. - Я откажусь, не приму. Ты и так слишком много сделал. - проговорила девушка, когда они уже тронулись, и Кливленд остался позади - Не надо. - Ты опять так же упрямо отпираешься, как и прежде. - Да. Я и за сегодняшнюю помощь ещё не расплатилась. - Я ничего и не просил. Я всего лишь пытался устранить СВОЮ ошибку,- крикнул Флеш, случайно дернувший руль не в ту сторону. Их разговор опять накалялся :отношения этих двоих , и прежде державшиеся на острых темах, представляли из себя накатывающийся ком - чуть тронешь и взорвёшься. - И заботиться обо мне не надо! Я не верю, что ты просто хочешь мне помочь... за что? Таким, как я, не помогают. -  выдохнула она, - Сегодня ничего и не изменилось. - Хочешь расплатиться, да? Расплатиться хочешь? - Сентри сьехал на обочину, наблюдая за спешно проезжающими по трассе машинами. - Да! - Шиммер дёрнулась, позволяя Флешу вытащить её из машины,- Хочешь, брось меня здесь! И не возвращайся потом! - Расплатиться... Готова, скажи, да? - он спешно обхватил девушку, в кустах резко и грубо овладев ей. Невольно вскрикнув, Сансет все же не сопротивлялась. После произошедшего она просто села на траву возле трассы и рассмеялась... - Хм, в это я больше поверю... ты и не должен помогать мне бескорыстно, я вовсе не стою... Уже темнело. Остановившаяся на обочине машина не мешала движению, тем более что дорога уже пустела. Нетронутый людьми лес манил своей темнотой. Холодный, даже леденящий воздух ночи пронизывал до костей. Флеш отдал девушке свою кофту и пристроился рядом. - Ты каждый раз злишься и не веришь, когда я пытаюсь думать о твоём благополучии: ты уверена в том, что не заслуживаешь его, и в то же время с лёгкостью допускаешь насилие над собой... Боже, Сансет, ты травмирована больше, чем хотелось бы думать. - Может быть. Прошу, не сдерживай себя, делай, что хочешь. Я... я стерплю, пойму. - перебирая придорожную траву, проговорила она. Флеш и сам понимал - он иногда боялся... того, как грубо мог себя вести. Не мог себя контролировать в её присутствии. Что это, ненависть или зависимость? Что толкало его на причинение именно вреда? Флеш не знал... - И все же. Продукты я буду приносить. И заставлять тебя есть. Никаких возражений с твоей стороны слушать не буду. - И ещё: не надо общаться со мной в школе. Ты просто компромитируешь себя. Я и так твоя бывшая. Это и так вызывает много вопросов. -Ладно, - Сентри настрой девушки понимал. Ему жаль было её... пока она сама не сможет измениться и простить себя, как принял её ошибку Флеш, то так и будет сама мучиться. Душевно. И телом просить новых мучений...только их просить,тепла к себе не принимая - Завтра дорога назад. Поспи, после операции нужен отдых. Я сожалею, что сегодня трогал тебя. Извини за это... снова причинил тебе вред. А впрочем, он и сам такой же. Тоже не может простить себя за содеянное, понимая, каким бесчеловечным становится... пытается загладить вину перед Сансет, пытаясь улучшить её самочувствие. И снова и снова совершает что - то, за что продолжает корить себя. Ни с кем не может поделиться, потому что грех прожигает его изнутри. Если совершает преступления... то должно прийти и наказание. Флеш закурил, пуская горькие клубы дыма по ночному холодному воздуху. Сансет быстро уснула  - усталость взыграла свое, а на природе и сон приходит быстрее. Не нужно её тревожить... пусть отдыхает. Сентри же успокоиться до сих пор не мог, тревожные мысли приходили... оставшись один, в значительном расстоянии от родного города, наблюдая за редко проезжающими машинами, ослепляющими фарами, оставив позади себя страшный, с обломанными ветвями лес, он поднял голову вверх и увидел звезды. Млечный путь, рассыпавшийся над этим тусклым местом, выглядел по-прежнему величественно и завораживающее. Будто ничего важнее его не было. Мерцающие далёкие огни своим сиянием вызывали умиротворение, словно говорили о том, что все человеческие проблемы рано или поздно перестанут волновать, быть острыми. Всё в итоге станет хорошо, добро восторжествует, победит своей красотой и совершенностью... Люди будут смотреть на небо, разумом погружаясь в космос, наблюдая за гипнотизирующими их звездами. Флешу вспомнилась принцесса Твайлайт Спаркл, спустившаяся  на пару дней на землю со своих райских небес, только чтобы спасти людей от Апокалипсиса, осчастливить их своим присутствием... она была ангелом, пророком, который обещает многое, если веровать в него. Но Спаркл уже казалась иллюзорной, несуществующей. Она покинула людей, когда их вера уже не была нужна. Она покинула их, оставила разбираться со своими проблемами самостоятельно... большего ангелы бы не смогли сделать. И сколько ни моли, ни делай ошибок, ни раскайвайся... уже не найти ответа от звезд. Они слишком далеки. Слишком равнодушны. - Ненавижу тебя, Твайлайт Спаркл, - вдруг сказал парень,- Твоё добро -лишь видимость, лишь красивое лицемерие. Но я сужу тебя как человека... для обитателя неба это естественно. Ангел... он вряд ли сможет понять людей. А мы живём здесь, копошимся в своей грязи, ебемся и сдыхаем как последние твари. Ты, принцесса звёзд, видишь лишь долг в том, чтобы нас спасти. Но ты нас не понимаешь и не слышишь. Потому что люди никогда не будут достойны неба. А может быть, это ВЫ недостойны нас? Сегодня на этом чёрном полотне особенно ярко выделялась Сириус, поблескивая серебряно-голубым сиянием. Как живёт она, далёкая звезда, как влачит свое существование, знает ли о том, что её лучи слабо доходят сюда? Или, может, Сириуса уже давным-давно не существует, и лишь кажется, что  это небесное тело внимает его сегодняшним мыслям. Как бы звезда ни манила, ни блестела, ни занимала красивое название... она остаётся лишь недвижной и неважной крупицей, даже если может когда - нибудь поглотить их всех. В детстве Флеш верил во звезды. Лабиринты бесконечных галактик, манящие своими магическими историями. Маленький мальчик надеялся узнать всю правду о них... Земная жизнь казалась ему слишком простой, но грязной и жестокой. А потом он понял - все эти созвездия и далёкие неизвестные планеты на самом деле пусты. Слишком незначительны. Для людей остаются лишь пустыми крохотными точками. Их важность оказалась придуманной. Ведь даже назвали их в честь грязных любовных интриг, которые сочиняли древние греки, оправдывая своих богов, по поступкам мало отличавшихся от людей - так же живут, ругаются, прелюбодействуют и убивают друг друга, являясь детьми жестокого громовержца Зевса. И лишь люди придумали им божественность, оправдывая собственную ничтожность. Им нравилось сочинять эти пустые сказки, вознося звезды... но скоро их спасительный маяк закроет чёрными тучами, планета погрузится во тьму, и они забудут о своих надеждах и идолах, живя только своей собственной грязью... стоит лишь звездам выйти, они снова поверят в чудо, стоит лишь им увидеть эти точки... Чудо - это красочная иллюзия, которое сочиняют мечтатели из пустого воздуха. Веря в небо, люди каждый раз обманывают себя. Звездам нет дела до их жизни и их боли. Звезды продолжают равнодушно светить, находясь в миллионах километров отсюда... существование человека - лишь мгновение для них, лишь пылинка. А для того, кто гордо смотрит на них с земли, небесные тела ещё больше ничего не стоят. Им нет дела до войн и несправедливости здесь... они так же продолжат отливать своим бессмысленным светом. А человек - тихо внимать на них снизу, думая о своих тревогах и страданиях. С каждого уголка земли звезды видятся одинаково - будь это холодная одинокая гора или заселенный миллионами город. Звезды равнодушны и к бедам, и к войнам, и к людскому счастью. Ведь по сути космос - это всего лишь энтропия, неопределённость хаоса. Не нужно верить в его детерменизм, в то, что все небо делает правильно... Флеш знал - шёпот далёких звёзд никогда не дойдёт до истины, как бы он ни хотел этого... космос и не сможет излечить то безумие, которое люди видят в зеркале каждый день. - Я больше не верю в тебя, Твайлайт Спаркл,- проговорил человек, оставшись в полной темноте. Звезда Сириус исчезла, и Сентри увидел в этом некую иронию, - Тогда что я готов поверить? Не только ведь в неизбежность зла. В Неё, -  бросил взгляд на девушку, находящуюся в машине, - Она говорила "Страдание принять и искупить им себя". Это вернее. Это справедливее всех тех истин звёзд, которые даже мольбы наши не могут услышать. Люди есть существа греховные... мы живём на земле, и вся наша жизнь - это беспрерывное существование куколки, что никогда не превратится в бабочку. Ангел никогда не падает, бес до того упал, что не может встать. Человек падает и встаёт, и в своём страдании и муках совести познает себя, получает спасение. Я верю в это. В тебя, падшая, потому что ты более живая и настоящая, чем все эти бессмысленные звезды. В тебя я больше склонен поверить... Флеш перестал курить и начал собираться в обратную дорогу. Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно-приятных возник в душе Сентри. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь и пришел к тому же прежнему, успокоительному и безнадежному, заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая, если уж даже Млечный Путь не смог ответить на все его вопросы. Новый день встречал их свежим, после ночного дождя, воздухом. После поездки они возобновили свои прежние отношения. Только уже с презервативами. Флеш же хотел оберегать её и не терять из виду... он нуждался в падшей. Сансет же со своим скрытым мазохизмом позволяла ему жёстокость, стесняясь любой помощи, которую получает... но она не могла без тепла тела человека, поэтому все равно слишком сильно к нему привязалась, зная, что ничего такого он ей все равно не обещал. Общая тайна обьединила их... -Ты не плохой человек, Флеш,- однажды сказала ему девушка, вглядевшись в него внимательно-пристальным взглядом, - как бы ни убеждал себя в обратном. По крайней мере, ты стараешься в это не верить. Сентри же эти слова от падшей считал большей истиной, чем любые другие героические речи от Твайлайт, говорившей о любви ко всем.