(Не) Правильно

      Никогда, ещё никогда Лили не испытывала то, что чувствовала в тот момент в крепких руках Гарри. Ей показалось, что она на мгновение умерла, просто отключилась, а мир перестал существовать. И ничего не имело значения, кроме горячего, тяжелого дыхания парня на её губах. Она часто вдыхала запах его тела, прижималась к нему, желая слиться с ним в одно целое.       Ох, Мерлин!       Опьяненная чувствами и ощущениями, Лили медленно шла в гостиную, прокручивая в своей голове раз за разом этот поцелуй, который всё же случился. И как бы она не пыталась — улыбка не сходила с её губ, словно приклеилась к ней навсегда. Внизу живота приятно стягивался узел от одной только мысли и осознания простого факта: она впервые поцеловалась с тем, кто ей нравился. И это было гораздо — гораздо! — лучше, чем слюнявый и мокрый поцелуй с Поттером по пьяни. А ещё…       Ей определённо хотелось большего.       Она всегда скептически относилась к рассказам подруг о сладострастных поцелуях, которые перетекали в нечто большее. Лили всегда недоумевала: как можно подпустить кого-то к своему телу добровольно, да ещё и наслаждаться этим. Все эти мысли находились за гранью её понимания, они должны были коснуться её когда-нибудь позже, определённо позже. Но сейчас…       Она влюблялась в него с каждой секундой этой чёртовой жизни, и пути обратно уже не было.       Лили прошла мимо своих друзей, вяло помахав им рукой, и держа курс только на комнату. Ей нужно было многое обдумать, переварить, свыкнуться и успокоить бешеный ритм своего сердца. Иначе, казалось, она просто взорвётся прямо здесь и сейчас. Но дойти ей не дали; кто-то схватил её за руку.       — Лилс, — обратил на себя внимание Римус.       — Да? — она честно пыталась скрыть своё счастье за вопросительным взглядом, но улыбка против воли расползлась ещё шире.       — Ну и что мы натворили, м-м? — мягко спросил он, отводя её в самый укромный уголок гостиной — к широкому окну, возле которого можно было спрятаться за шторами.       — С чего ты это взял? — невинно похлопала глазами девушка, отводя взгляд куда-то в бок. — Давай не сейчас. Я тебе обязательно расскажу всё попозже…       — Сначала заявляется покрасневший и шокированный Гарри, который, кстати, спрятался в своей кровати, а теперь приходишь ты — такая же покрасневшая и очень-очень вдохновленная. Если другие слепы и глупы, меня обмануть ты не сможешь, — Римус запрыгнул на подоконник. Лили вздохнула и уселась рядом.       Она провела по своим волосам, выныривая, наконец, из своих ощущений и сталкиваясь с реальностью. Гарри сбежал, оставил её одну. Но если она ему не нравилась, то он не полез бы целоваться во второй раз, верно? Если она ему не нравилась, то поцелуй не вышел бы таким глубоким и чувственным, ведь так? Да и вообще… она знает о строении мальчишеского тела, так что…       Просто нужно дать ему время?       — Лилс? — снова позвал её Римус, и девушка вспомнила, что не одна.       — Ну, ты сам обо всём догадался, — Лили неопределённо взмахнула руками в воздухе. — Ты мне лучше скажи другое: я красивая? Ну, ты ведь парень, тебе явно виднее…       Римус поперхнулся воздухом и поспешно отвернулся в сторону, смутившись от такого вопроса. Лили весело рассмеялась и стукнула его в плечо.       — Да ладно тебе, мне просто интересно! Не могу не задаться вопросом, кто же та девушка, которая так нравилась Гарри? Она была красавицей? Умной? Что в ней было такого, чего нет во мне? — расстроенно спросила девушка.       — Ты красивая, Лили, но влюбляются не только во внешнюю красоту. Ты и сама прекрасно это понимаешь, — вздохнул Римус. — Мне кажется, что ты слишком торопишь события.       — Я знаю. Знаю, но… когда он рядом у меня словно все мозги отключаются. Я не собиралась его целовать сегодня, но это вышло у меня само, — она поёрзала на месте и уткнулась в ладони. — Римус, я такая… такая…       — Ты такая, какая есть. Очаровательная и прекрасная. Мне кажется, дело явно не в тебе, — попытался успокоить подругу Римус. Не получилось.       Лили взглянула на него затравленным взглядом, а потом упёрлась лбом в окно. Крайне сложно оценивать соперницу, о которой ничего не знаешь практически ничего. Кроме того, что она маглорожденная волшебница с длинными непослушными волосами, и у нее фамилия — Грейнджер. Чем больше она думала о подруге Гарри, тем сильнее расстраивалась и пыталась найти в себе недостатки. У неё ужасные веснушки и нос картошкой. И слишком рыжие волосы. И сама она костлявая и неказистая, по сравнению, к примеру, с той же Лиззи, у которой явно есть, на что посмотреть. Но с другой стороны…       Почему вообще это её так сильно волнует? Её должны волновать учёба, экзамены, Хэллоуин, но никак не это! Лили никогда даже не подозревала, что когда-нибудь будет настолько заморачиваться о своих чувствах, что они едва ли не пододвинули всё это на второй план. Она посмотрела на друга, изучающего её взглядом, и выдохнула, собирая мысли в кучу.       — Ты прав. Я слишком нетерпеливая, — глухо произнесла она. — Мне нужно переключиться на что-то другое.       — Всё должно произойти само, постепенно, — ласково прошептал Римус, чуть покачивая ногами. — Я, конечно, не спец в человеческих чувствах, но если бы ты не нравилась ему совсем, то он не переживал бы так сильно. Гарри — очень ответственный и серьезный парень, а ты для него очень важный человек.       — Гарри сказал, что он не тот, кто мне нужен. Что он имел в виду? Мне кажется, что я упускаю какую-то важную деталь!       — А мне кажется нужно просто пустить ситуацию на самотёк и перестать думать об этом, — посоветовал Люпин, спрыгивая с подоконника. — Пойдём лучше к остальным, отвлечёшься.       Он протянул ей руку, склонившись в шутливом поклоне. Лили улыбнулась и положила руку на его ладонь, так же легко соскользнув с подоконника. Затем она поправила юбку, натянула улыбку и дернула шторы вбок, оглядывая гостиную. Нужно просто перестать думать. Вот и всё. Нет ведь ничего сложного, верно?

***

      Он — чёртов идиот, который поддался обаянию девушки так легко и просто. Он — законченный кретин, который не может контролировать свои инстинкты. Он — грёбаный урод, который просто воспользовался ситуацией.       Когда закончились все оскорбления, а сам он пришёл в более адекватное и думающее состояние, Гарри решил одну вещь: ему нужно объясниться. Нельзя так издеваться над чувствами своей матери, да и вообще любой другой девушки. Нет, он не такой; он возьмет всю ответственность за происходящее. В голове промелькнула мысль, что нужно рассказать правду, но, представив реакцию Лили, которая узнает, что целовала собственного сына… Мерлин…       А потом он вспомнил, что трусливо сбежал, оставив её одну. Это показалось ему ещё отвратительнее во всей ситуации, и он поспешно встал с кровати. Благо, что в комнате никого не было: все собрались за вечерними посиделками в гостиной, обговаривали свои костюмы на Хэллоуин и прочее. Гарри даже не вникал, потому что ненавидел этот праздник.       Он глубоко выдохнул, надеясь, что Лили уже пришла. Им нужно было поговорить прямо сейчас. В конце концов, он мужчина или кто? Гарри пинком открыл дверь и быстро спустился в гостиную, сразу заметив рыжую макушку девушки. Она сидела с Римусом и о чём-то тихо переговаривалась. Хвала Мерлину, выглядела вроде бы неплохо. Парень неуверенно потоптался на месте, обдумывая в голове, стоит ли ему влезать, но его заметил Римус и тут же толкнул свою подругу в бок. Лили подняла на него взгляд и улыбнулась.       — Мне кажется, что мы с тобой не договорили, — выдавил из себя Гарри, подойдя к ней и кивнув Люпину. — Прости, мне нужно было подумать.       — Хорошо, — кивнула девушка. — Продолжим разговор?       Гостиная на секунду затихла, наблюдая за ними любопытными взглядам. Слишком много глаз и посторонних ушей. Гарри грозно сверкнул глазами, чтобы не смели даже слова вымолвить, и показал Лили в сторону двери. Это нужно было прекратить, пока всё не зашло слишком далеко.       Они молча шли по пустым и тёмным коридорам Хогвартса. Гарри не решался начать разговор, а Лили просто ждала его слов. Ноги сами привели к Выручай-комнате, и Гарри загадал комнату дома на Гриммо.       — Гарри, — не выдержала Лили, когда они вошли, — обязательно было приходить сюда, чтобы поговорить?       — Я не знаю, как начать разговор, — признался Гарри и снял очки.       — А что тут сложного, я не понимаю? Так и скажи: Лили, ты мне не нравишься, не подходи ко мне ближе, чем на сто метров, — с сарказмом воскликнула она, скрещивая руки на груди.       — Да нет же, — взмахнул руками Гарри, садясь на первую попавшуюся поверхность; этой поверхностью оказалось кресло. — Дело не в том, что ты мне не нравишься. Я хочу продолжить с тобой общение. Просто я не испытываю к тебе романтические чувства, понимаешь?       — А вот я в этом сомневаюсь, — прищурившись, она склонила голову, внимательно разглядывая лицо парня. — Возможно, это моя не самая лучшая черта, но я всегда говорю всё прямо. И вполне естественно, что жду этого от всех, кто общается со мной. Если бы я тебе не нравилась, стал бы ты меня целовать меня во второй раз? Или с первого раза не понял? Гарри, я, конечно, понимаю, что со своими чувствами свалилась на тебя, как снег на голову, но мне казалось, что ты сможешь понять меня, как никто другой. Именно ты!       — Я понимаю, понимаю тебя! И поэтому мне ещё сложнее, — прошептал Гарри.       Чувство вины разливалось по его венам с удвоенной силой. Лили стояла напротив него, всё так же сложив руки на груди. Её зеленые глаза внимательно следили за каждым выражением его лица.       — Так в чём дело, чёрт тебя побери? Скажи мне всё, чтобы, наконец-то, разобраться! Я так не могу: висеть в вакууме, барахтаясь в своих чувствах. Что означал второй поцелуй? — спросила она, подходя ближе.       — Лили, — выдохнул Гарри, чувствуя себя загнанным в угол.       — Я не могу быть где-то посередине, уж прости, — покачала она головой. — Эти чувства я испытываю впервые, но знаю точно, что мне нужен конкретный ответ: да или нет. Не делай мне ещё больнее, Гарри.       Как ему было знакомо эта ситуация: всё или ничего. Рисковать, бросаться в омут с головой, не думать о последствиях. Говорить то, что взбредёт в голову, и делать то, что считаешь нужным и правильным. Добиваться своей цели; упрямо и отчаянно. Он её понимал так, как никого до этого, ведь и сам был таким же. И Гарри осознавал, что теперь, как бы они не пытались, не смогут остаться друзьями ни при каких обстоятельствах. Они будут скованны, стеснены своими чувствами и неискренни друг с другом. Будут делать ещё больнее, терзая свои души.       Лили присела рядом и взяла его руку. Гарри мягко сжал её, раздумывая над ситуацией. Он был не готов потерять её снова; её общение, её присутствие. За столь короткое время они действительно стали близки. Но при этом…       — Перед тем, как ты всё мне скажешь, сначала ответь, что означал второй поцелуй, — решила настоять на своём девушка.       — Это… это… прости, — глухо произнёс Гарри, отворачиваясь и отпуская её руку. — Прости. Я не хотел этого.       Он встал с места, понимая, что ему внезапно стало слишком тесно в одном с ней кресле. Ему слишком мало воздуха. Ему слишком мало всего. Гарри повернулся к ней, рассматривая её с ног до головы. С этого момента они снова станут чужими людьми. Но так будет лучше. Для нее. И для него. Определённо лучше. Гарри не должен пользоваться ей.       Пусть даже очень хочется.       Он — порочный, извращённый грешник, который позволил ужасной мысли отравить искусительным ядом свою дурную голову. Его мимолётное желание не должно управлять им. Он должен принять это решение прямо сейчас.       Но слова всё никак не желали покидать его рта, а её решительный и выжидающий взгляд прожигал всю его душу до самого основания. Он гулко сглотнул, чувствуя как во рту всё пересохло.       — Я всё поняла, можешь не говорить, — с горечью покачала головой Лили и, выпрямившись и гордо вскинув подбородок, встала с места, направляясь к выходу. — Если ты думаешь, что так будет лучше, — значит, так и будет. Больше никогда не подходи ко мне, Гарри Грейнджер.       — Поттер. Гарри Джеймс Поттер.