Любить — это не значит смотреть друг на друга,
любить — значит вместе смотреть в одном направлении.
Антуан де Сент-Экзюпери
Диван, обитый мягким вельветом бордового цвета, на котором сидели Гарри и Лили, внезапно показался для парня маленьким и неудобным. Никому не нравится эта фраза, сказанная серьёзным тоном и с нахмуренным лицом. Человеку свойственно предполагать самое худшее. Гарри попытался подавить внутреннюю панику, ведь необязательно всё должно быть плохо, но… это же Хэллоуин. Он всегда приносил в его жизнь что-то как минимум неприятное. — Да, конечно, — ровным голосом произнёс он, чуть отстраняясь. — О чём хочешь поговорить? Лили на секунду задумалась, её глаза сначала метнулись в сторону, а затем снова к лицу Гарри, словно она сомневалась в своём намерении. Губы сложились в тонкую полоску, а лицо казалось потемневшим в тусклом освещении гостиной, в которой горел лишь камин и пара дежурных светильников. — Я тут подумала, — слегка колеблясь, начала девушка, растягивая гласные. — Гарри, чем ты занимаешься? С Северусом. И не нужно говорить мне про зелье! — её голос стал твёрже и даже немного торопливым. — Я чувствую, что вы работаете над чем-то ещё, о чём не принято рассказывать. И если брать во внимание, что ты из будущего, а твоих родителей… — на последнем слове Лили прищурилась, выдерживая паузу, и Гарри нервно сглотнул, — в далеком будущем нет в живых по вине одного тёмного волшебника, то, зная тебя, вряд ли ты оставил бы всё так, как это было в твоём прошлом. При том, что в своё время ты уже вернуться не сможешь, и, следовательно, того мира уже не существует, а твои действия ему теперь никак не навредят. Потому что это будет уже другой мир, другое будущее, и для всех процесс времени будет течь естественно. Возможно, я сейчас надумываю, нагнетаю — да, у меня есть такое свойство — и многого не знаю, но… просто на твоём месте я поступила точно так же, и… — лицо девушки смягчилось, а её рука легла поверх руки Гарри. — Гарри, расскажи мне правду. Полностью. Я так больше не могу. Он тихо вздохнул. Конечно, этого стоило предполагать: Лили — его мама, будучи человеком с отличными аналитическими способностями, отличной интуицией, а также испытывающей особую любовь к тайнам и загадкам, — когда-нибудь сложит в уме все данные и задастся обычным вопросом. Просто Гарри наивно надеялся на то, что это будет позже. Гораздо позже. Но при этом он сам же и подтолкнул её к разгадке. Говорил ему Северус: не стоит болтать при Лили ничего лишнего. Сейчас каждое его слово будет иметь для неё очень большое значение, и она будет предпринимать свои действия в зависимости от того, что он ей скажет. И главное — подобрать эти самые слова. Поэтому… Гарри беспомощно уткнулся обвиняющим взглядом на тёмно-коричневый ковёр под ногами, словно тот должен был выдать ему все ответы. Лили терпеливо ждала, пристально всматриваясь в его лицо, и, спустя пару минут раздумий, он повернулся к ней, натягивая мягкую улыбку. Гермиона сказала бы так же, как Лили… Нет, не так. Подруга не стала бы аккуратно расспрашивать, а давно взяла бы всё в свои руки, сделала пару замечаний и дала указания. А ещё Гермиона никогда не простила бы ему то, что он вдруг «случайно» оставил её в стороне. Они всегда шли бок о бок, наравне, поэтому они и были лучшими друзьями: всегда вместе. И, если Гарри хочет укрепить отношения с Лили, ему не стоит слишком сильно оберегать её: она этого явно не оценит, не говоря уж о том, что будет категорически против. Но так хочется… — Ты права, — наконец проговорил он, слегка кивая, и чуть прокашлялся, собираясь с мыслями. — Символично, что этот разговор происходит в вечер всех святых. Когда-то — в моём далёком прошлом и в твоём далёком будущем — в 1981 году, 31 октября, я потерял своих родителей. И, конечно, я не могу это просто так оставить. Если сама Магия дала мне такой огромный шанс всё исправить, то почему я должен сидеть сложа руки? — пожал плечами Гарри. — Я знаю многие вещи, и грех ими не воспользоваться, не так ли? — Но что именно вы делаете? — подалась вперёд девушка. — Вы хотите напасть на… — Там не все так просто. Ты же ведь слышала про Волдеморта? Волшебник, уничтожающий маглорожденых. Сейчас, я думаю, про него знают многие, но молчат и не предпринимают абсолютно никаких действий, думая, что «возможно, это пройдет само». Наивные. Никто даже представить себе не может, насколько далеко он зайдёт в своей жажде подчинить себе магический мир. И это не просто человек, которого можно убить всего лишь одной Авадой. Нет. Гарри на мгновение перевёл дух и облизал пересохшие губы. — Северус, кстати, рассказал мне про сегодняшнюю сказку, которую показали барсуки. Так вот: в попытках избежать своей смертности Волдеморт пошёл на отчаянные шаги — разделил свою душу на несколько частей и спрятал в особых вещах. Вот этим мы со Северусом и занимаемся: нам нужно точно узнать, где и во что он спрятал осколки своей души, которые называются крестражами, а затем собрать их и уничтожить за раз, чтобы у него не было времени реанимироваться и понять, кто всё это провернул. Да, мы, возможно, немного торопимся, ведь до начала открытой войны ещё несколько лет, но… Но и найти крестражи — не быстрое и лёгкое дело. Пока мы просто присматриваемся ко всему, что может на помочь в поисках, ищем ниточки, анализируем. Так же нам нужна будет своя собственная команда из проверенных людей, которым можно верить и доверять. Это всё займет много и много времени. — Могу ли я… — Ты ведь и не примешь другого ответа, не так ли? — усмехнулся Гарри и притянул к себе девушку, заключая в объятья и утыкаясь в её макушку. — Просто я думал, что расскажу тебе обо всем попозже, когда всё уже будет готово… и давай договоримся… — Я знаю, — поджала губы Лили. — Сейчас ты начнешь зачитывать мне лекцию о «будь осторожнее, никому об этом не говори» и всё в этом духе. Я всё это прекрасно осознаю и понимаю. Но я искренне хочу помочь! Северус завтра его прикончит и вдобавок отравит ядом. На всякий случай. Ну не умеет Гарри держать язык за зубами! Тем более он не может скрывать всё от Лили. Всё, что он хочет — честные и здоровые отношения… С собственной матерью… — Кто ещё знает, что ты из будущего? Сириус? Римус сказал, что ты с ним разговаривал, — девушка запрокинула голову, чтобы лучше видеть лицо Гарри. — А Джеймс? Он знает, что является твоим отцом? Может, ещё кто? — И снова ты права. Сириус и Джеймс. Сириус принял правду, а Джеймс… ну, ты и сама всё видишь. — Мне кажется, что ему нужно чуть больше времени. Он высокомерен, заносчив и вспыльчив, но он не плохой, Гарри. Просто ему непривычно, что в его устоявшийся идеальный мир ворвался кто-то неизвестный и всё там рушит. С виду кажется таким уверенным, но стоит пойти чему-то не так — сразу теряется. Джеймс просто не приспособлен к переменам. Ты не думай, что я оправдываю все его выходки, но… ты не знаешь его так, как я. Мы провели много времени вместе, и он был вполне мил и добр. Он часто защищал меня от нападок слизеринцев, — Лили вздохнула. — Я попробую поговорить с ним. Уверена, что он исправится. — Ну… Я просто не думаю, что это хорошая идея. Сейчас у него есть определённая задача — восстановить очки, подтянуть учёбу. Пусть пока этим и занимается, — задумчиво произнёс Гарри. — Тем более, мы с Северусом только начинаем свою операцию, и лишние люди будут только мешаться. У нас ещё нет чёткого плана действий, лишь одни задумки. А если каждый начнёт влезать со своим мнением, то это грозит вылиться в одну большую неразбериху. — Ладно. А Римус? Пожалуйста, пусть хотя бы Римус будет с нами! Мы можем взять на себя теоретическую часть, поискать информацию. Тем более Римус талантлив в ЗоТИ. Гарри призадумался. Ему не хотелось втягивать Римуса, но, опять же, без него команда как будто не казалась цельной. А ещё нужно было что-то решить с Регулусом и Барти. Сириус всё равно является братом Регулуса и явно знаком с Краучем. И он чистокровный. С ним проблем не должно быть, как с остальными гриффиндорцами. Но для этого нужно больше подготовки. — Скоро полнолуние. Мы с Северусом заканчиваем одно зелье, которое поможет Римусу. Сначала разберёмся с этим вопросом. И мне нужно посоветоваться. Как бы то ни было, но Северус даёт весьма дельные советы и часто видит ситуацию с другой стороны, с которой я бы и не подумал посмотреть. — Да, — Лили ярко улыбнулась. — Он часто давал мне советы, как реагировать на те или иные ситуации. Холодный ум — его прерогатива. — Значит, договорились? Завтра у нас собрание, мы всё обговорим, и потом я уже более точно скажу. А пока могу дать маленькую задачу: сможешь ли ты найти эту оду о душах? Возможно, там есть ещё какая-то дополнительная информация, и… — О, я как раз и сама хотела её найти, — подхватила мысль Лили, садясь на колени напротив Гарри. — Она такая интересная, таинственная и увлекательная, что хотелось бы изучить её полностью! Да и вообще, я как-то раньше не задумывалась о Смерти, Жизни, Магии и их процессах. Что можно делить душу на несколько частей, что душа может переродиться. Как много мы в этом мире ещё не знаем! Гарри медленно кивнул, уставившись внимательным взглядом на девушку, которая явно прониклась и вдохновилась историей. В её зелёных глазах мелькал огонёк интереса, а губы подрагивали, словно пытались выбрать: сложиться в улыбку или задумчиво сжаться. Полутьма гостиной стала будто бы глубже и более плотной. Взгляд Гарри скользнул на короткие волосы, а затем на открытую шею, которая раньше всё время была закрыта волосами. Тонкая, бледная кожа, родинка над ключицей… грудь под футболкой колыхалась от быстрого и неровного дыхания, и Гарри поймал себя на мысли, что откровенно пялится. Пялится туда, куда не должно и даже неприлично. И он еле заставил себя отвернуться в сторону камина. — Гарри? — позвала его Лили недоуменным голосом. — С тобой всё хорошо? Ты, наверное, устал. Иди спать, я посижу. — Нет, я не устал, — покачал своей пустой головой он. — Просто… Гарри снова перевёл на неё взгляд и шумно выдохнул через нос, когда она приблизилась к нему. Близко. Слишком близко. Он даже мог увидеть каждую ресничку, каждую веснушку на её милом и очаровательном лице, каждую трещинку на губах. Глаза теперь казались чёрными из-за того, что зрачок почти затмил собой всю радужку. — Просто…? — повторила за ним Лили, облизав губы. Просто снова мысли не о том… — Я не особо люблю этот день, и поэтому немного… Не обращай внимания, сейчас уже всё хорошо, — затараторил Гарри и поддался мимолетному импульсу, прикоснувшись к её щеке, а потом заправил выбившуюся прядь за ухо, слегка улыбнувшись. — Жаль, что я не успел увидеть твой костюм. Северус сказал, что ты выглядела великолепно. — О, — моргнула девушка, принимая быструю смену темы. — Лиззи даже умудрилась выкрасить несколько прядей в чёрный цвет, и я подумала, не перекрасить ли мне все волосы? — Думаю, тебе бы пошло, но… я безумно люблю твой цвет волос. Он тебе идёт. Ты такая яркая и солнечная. Как апельсинка, — хихикнул он, чуть расслабляясь. А ещё я люблю тебя, такой, какая ты есть. — Ох, Гарри! — она обняла его, прижимаясь всем телом. — Это так мило! Спасибо. Мерлин! Как не сойти с ума? Он обвил её тонкую талию руками, ощущая тепло. И каждый вдох, каждое движение, каждая секунда — все чувствовалось таким острым, таким насыщенным, таким ярким… Как огонь, беспечно полыхающий в камине. Губы отчаянно заныли от покалывания, но Гарри ведь обещал самому себе держать себя в руках, верно? Возможно, действительно нужно было уйти? Такое было с ним впервые. Его губы находились всего в паре сантиметров от белой кожи, к которой хотелось тут же припасть и оставить цепочку поцелуев. Гарри жадно вдохнул запах её волос — цветочного шампуня и ещё чего-то непонятного — и его голова неимоверно закружилась. — Как вы выступили? — сглотнув, спросил Гарри, отстраняя от себя девушку, и отодвинулся совсем на краешек дивана, проводя по своим волосам. — Песня как песня, — разочаровано выдохнула Лили и отползла на другой край дивана. И почему с каждым разом их тянет друг к другу всё больше и больше? Что это за магия? Дверь слегка скрипнула, впуская пару семикурсников. Они помахали Гарри и Лили и тихо поднялись в свою комнату. — И начинается хождение, — усмехнулась Лили, провожая их взглядом. — Сейчас ещё придёт пара человек, а остальные, скорее всего, останутся там. Наши, вроде, успокоились, так что можешь не переживать за меня и идти спать. Судя по всему, у тебя завтра трудный день. А я наконец прочитаю книгу; все никак не могла до неё добраться. То одно, то другое… Либо уходи, либо останься и поцелуй, чёрт возьми! Напряжение было таким сильным, таким диким и необузданным, что его можно было почувствовать, протянув между ними руку. Они обменялись одинаковыми взглядами: неуверенными, но в то же время упрямыми. Лили выдохнула через нос, закрывая глаза. Она больше не могла… не могла собраться и вести себя адекватно. В животе приятно стянуло, а кожа покрылась мурашками от одной мысли о вероятном поцелуе. — Ладно, — прохрипел Гарри. — Думаю, мне и правда нужно отдохнуть. Девушка еле сдержала разочарованный вздох. И, конечно, это было правильным, но, чёрт, так… по-идиотски! Ну почему?! Почему они должны себя так себя вести? Им шестнадцать, они только начинают жить, и плевать там на все правила, разве не так? Сейчас, именно сейчас, Лили просто хотела одного, но Гарри уже встал с места, спрашивая взглядом: а точно ли ему нужно идти? Останься, останься, останься… — Спокойной ночи, — выдавила она улыбку. — Спокойной, — выдохнул Гарри и поспешно развернулся, сделав пару шагов в сторону лестницы. Остановился, цокнув языком, и бросился обратно с такой скоростью, словно боялся передумать. Вот оно — падение. Гарри прижал её к дивану, впиваясь в желанные губы требовательным поцелуем, и Лили просто утонула в нём. Она уже не понимала своих действий, запуская пальцы в чёрные, жесткие волосы на его затылке, а ногами обвила его талию. Поцелуи, поцелуи. По скуле, по шее. — Прости, — прошептал ей Гарри, слегка кусая мочку уха. — Я не могу просто так уйти, понимаешь? Она понимала. Ещё как понимала. Лили лишь рвано выдохнула, подавляя стон. Далёкая мысль, что кто-то может спуститься и застать их, совсем затерялась в глубинах рассудка. Остались лишь действия. Его губы снова припали к шее, оставляя самые нежные прикосновения на свете. Она чувствовала, словно оказалась в невесомости, чувствовала, как дрожали её пальцы, чувствовала, как внутри разгорается неугасаемый огонь желания. Лили впервые задумалась о том, куда могут привести поцелуи. Диван казался теперь совсем крошечным. Гарри слегка отодвинул ворот футболки Лили, задерживая взгляд на маленьком, аккуратном плечике, перед тем, как снова поддаться бездумной страсти. Весь мир внезапно сузился только до податливого тела в его руках, до её рук, которые нежно перебирали его волосы, до её умоляющего взгляда, до её полувздохов-полустонов. И каким бы это ни было неправильным — это было слишком сладким, слишком умопомрачительным, чтобы добровольно отказаться. Его руки сами залезли под её футболку, оглаживая бархатную кожу на талии, а потом поползли вверх, добираясь до лифа. Стойстойстой! Но Лили просто проигнорировала ворчливый разум, наслаждаясь моментом. Ей нравилось ощущать эту свободу действий, которая безумно опьяняла, ощущать твёрдое возбуждение Гарри, которое чувствовалось сквозь одежду, ощущать себя желанной. Она просто позволяла ему делать всё то, что ему хотелось, ведь их желания очень даже совпадали. Девушка сильно прикусила губу, чтобы не издать ни единого звука, когда чужая рука прикоснулась до её груди. Мерлин! Пальцы Гарри ласково сжали сосок, а потом и вовсе задрали лиф и футболку вверх, чтобы дать доступ к его губам. Юркий язычок прошелся по чувствительному бугорку, оставляя мокрый след за собой. Лили поддалась вперёд, потираясь бёдрами о Гарри. И ни капли стыда. Словно это в порядке вещей. Ей должно быть стыдно, что она такая мокрая там, внизу, и желает чего-то большего. Ей неимоверно хотелось, чтобы пальцы Гарри опустились туда, под трусики, и коснулись сокровенного. Стойстойстой! И почему запретное всегда так дразнит и манит? Для Гарри тема секса была чем-то неопределённым и абстрактным, но сейчас он просто действовал по наитию, будто всегда только этим и занимался. Ему хотелось увидеть больше, ему хотелось избавиться от всей одежды, которая очень мешала, ему хотелось… Просто хотелось сделать это прямо здесь и сейчас; в общей гостиной, пока куча студентов спят и даже не подозревают, что тут происходит. Стойстойстой! Лили перехватила инициативу на себя, меняясь с Гарри местами, понимая, что она — главная. Именно она сейчас решает, насколько всё далеко зайдет, и стоило ли им продолжать. Эванс поправила футболку и лиф, а затем оставила на губах Гарри более целомудренный поцелуй, чем был до этого. Вдох-выдох. — Это слишком… слишком, — наконец выдавила она из себя, еле отдышавшись и слегка ёрзая на нём. Гарри моргнул и закусил губу, глядя на неё безумным, горящим взглядом. — Я… мне… наверное, уже никто не придет… и пора, наверное, разойтись по спальням… — Да… конечно. Да, пора, — рассеянно пробормотал он, и Лили загляделась на его красные, опухшие губы. Она ловко соскочила с него, подбирая плед, который неизвестно в какой момент оказался на полу, и быстро сбежала в девичью комнату. Лили как можно тише прокралась к своей кровати, задёрнула полог закрыла глаза, накрываясь одеялом и уговаривая своё сердце стучать спокойнее и медленнее. Как можно быть настолько сумасшедшей? Чем она вообще думает? Но чувство неудовлетворенности и разочарования расползалось ядовитым пятном в её сознании, а ощущения сильных рук до сих пор обжигали кожу, будто открытым огнём. Аромат тела Гарри — сочетание пергамента и осенних листьев — не желал покидать её, и Лили просто сдалась, находя свою палочку и набрасывая заглушающее вокруг своей кровати. Грешница. Её рука нырнула под трусики и сразу нашла нужную точку, которая горела неистовым пламенем. Внизу живота скрутился тугой узел возбуждения, и если она сейчас от него не избавится, то просто сойдёт с ума. Быстрые, круговые движения на точке. Вторая рука потянулась к груди, сжимая тот самый сосок, который буквально пару минут назад целовал Гарри. И те самые мысли, что могло бы произойти. Ноги непроизвольно раздвинулись, нижняя одежда слетела сама по себе, а её пальцы проникли внутрь. Мерлин! Что, если бы Гарри так же проник внутрь? Как бы он ощущался внутри? А, возможно, прямо сейчас Гарри думал о том же, и возможно он тоже… Воздуха совсем не хватало, и Лили чуть ли не задохнулась от всех этих фантазий в голове, продолжая поддаваться стыдливому занятию. Невозможно остановиться. Ещё и ещё. И ещё! Мерлин! Тихий вскрик казался таким громким в этой полночной тишине и таким развратным. Она жадно вдохнула плотный воздух, наслаждаясь долгожданным, успокаивающим пульсом, который разлился по всему телу, а сердце едва не разорвало грудную клетку. Это было самым невероятным чувством, которое она испытывала в своей жизни. Лили продолжала дышать, просто дышать, не думая ни о чём — мозг, наконец-то, отключился совсем. Она подумает об этом потом, и обязательно тысячу раз будет укорять себя за это. Но сейчас ей просто хорошо.