Тайные желания

      Рамлоу смотрит на своё отражение в зеркале пару секунд — рожа уставшая, помятая. Взгляд лютый. Ещё и контракт подписать какой-то нужно. Пиздец! Выбрали время являться сюда с договором поставок оборудования! Нашли, блядь, крайнего… Ярость и усталость смешиваются в дикое злобное возбуждение. Хочется пройтись по физиономии этого агента кулаками, кинуть его в камеру допроса и запинать до кровавой ссанины. Впрочем, Брок не приминет возможности сделать пакость: или скидку выбьет на поставку оборудования, или прикопается к деталям договора, затянув ещё на неделю. И тогда уже кто-нибудь другой будет отдуваться с бумажками… Не удивительно, что на него, как на начальника ударной группы С.Т.Р.А.Й.К повесили ещё и заключение контракта. Кому кроме него можно поручить поставщиков оборудования для новой тренировочной базы? Пирс очень хорошо изучил дотошную и скрупулёзную натуру своего подчиненного.       От этой мысли ярость вскипает пузырями, лопаясь где-то в висках. Убить! Броку сейчас жизненно необходимо или выпить или убить кого-то… А можно и то и другое сразу. Злость ищет выход. Прихватив сумку с грязной после задания формой, Брок вываливается в коридор: поскорее подписать бумажки да выставить этого мудака вон, а самому свалить домой, отсыпаться.       Спустившись на этаж ниже, всё ещё ворочая в голове мысли о несправедливости жизни и борясь с желанием разрядить всю обойму в голову неизвестного агента, Брок скользит взглядом по снующим по коридору сотрудникам. Увы, большинство из них уже испытало на себе последствия его раздражительности, а потому торопятся скрыться из виду в кабинетах или соседних коридорах. Никто не хочет попадать под горячую руку…       Кроме одной. Кажется, эта задница ему ещё не попадалась. Новенькая? Незнакомка вышагивает по коридору, громко цокая каблуками и удаляясь от него в сторону лифта. Она даже не догадывается, какая катастрофа на неё надвигается. Упругая округлая задница затянута в строгую юбку-карандаш, и дамочка так зазывно качает бедрами, что в голове Рамлоу моментально возникает идея, как спустить пар.       В два шага догнав незнакомку, Брок останавливает её, крепко, но аккуратно, чтобы не напугать, удерживая за плечо. Женщина оборачивается и узнавание моментально подбрасывает ему имя и ситуацию. Бар. Месяц назад. Выпили, познакомились. Продолжили знакомство у неё дома. Ночка была жаркая, наутро даже похмелья не осталось. От воспоминаний в паху приятно холодеет и тянет. Мурашки звериного возбуждения пробегают вверх от поясницы к затылку.       — Надо же, какой сюрприз… Не ожидал тебя тут увидеть, Джинни, — пока он говорит, беззастенчиво проходится ладонью от затылка вдоль позвоночника к талии, прижимая женщину к стене.       Горячая… А в воспоминаниях ещё и податливая.       — Господи, Брок! Напугал… — не успевает договорить женщина.       Брок вертит головой, зная, что на этаже должна быть комната отдыха. Надпись на табличке через две двери от лифта подтверждает его ожидания. Что ж, очень и очень удачно. В секунду, не давая женщине опомниться, сгребая её в охапку, Брок щёлкает магнитным ключом, висящим на брелоке, и открывает дверь. Пока Джинн не успела прийти в себя, вталкивает её в комнатушку, предвкушая веселье. Вот на ком он отыграется за прошедший день-хуетень, и спустит пар перед тем, как встретить агента с его сраным контрактом.       — Да что ты делаешь, чёрт возьми?! — возмущается Джинн, складывая руки на груди в защитной позе, когда дверь защёлкивается. — И вообще откуда ты тут?       — Работаю… В охране, — почти не врёт Брок, торопливо облапывая женщину, пока она пытается оттолкнуть его, упираясь кулаками в грудь.       — Да погоди ты! С ума сошёл что ли?!       — Не мог забыть тебя… С того раза, — снова врёт он, скручивая сопротивляющуюся женщину, прерывая и без того слабое сопротивление. — А тут такая встреча, словно судьба!       Джинн хмурится и с вызовом смотрит ему в глаза. Даже на каблуках она ниже его ростом почти на полголовы.       — Так не мог забыть, что ни разу не позвонил?       — Извини, малыш… Я был на задании и вернулся только сегодня утром… — целуя торопливо и жадно Джинн в мягкие широкие губы, бормочет в ответ. — Могу показать грязную форму и херову гору синяков… Хочешь?       Разорвав поцелуй, от которого уже стучит в висках и по шкурняку бежит волна жара, Брок смотрит в зелёные глаза Джинн. Она внезапно меняет гнев на милость, хитро улыбаясь и щурясь, как лиса. Огненно-рыжие волосы вьются, рассыпаясь волнами по плечам. Брок в мыслях уже накручивает тугую копну на кулак.       — М-м… И почему я ведусь на эту чушь, а, мистер? — Джинн улыбается, отвечая на поцелуй. — Я, безусловно, рада тебя видеть, но вообще-то я тут тоже по работе. И её надо срочно выполнить…       — Дела? Тут?       — Ага… — кивает на папку с документами Джинн, прежде чем откинуть голову назад и подставить шею под поцелуи. — Отправили на заключение по поставке оборудования…       — Серьёзно? — Брок теряет на миг дар речи, отстраняясь. — С кем?       — Некто Б. Рамло…       — Рамлоу… — усмехается Брок, поправляя ошибку, которую часто допускают в его фамилии. — Знаю этого придурка… Та ещё задница…       Джинн хмурится.       — Да? Видимо, тогда мне лучше не опаздывать на встречу… — отбиваясь от настойчивых объятий любовника нервничает женщина.       — Поверь, я смогу с ним договориться… — вновь урчит Брок, вжимая в себя женщину и торопливо облапывая тяжёлую грудь в белоснежной офисной рубашке.       Под пальцами ощущается тонкость ткани и напрягшиеся соски. Внутри у него всё ответно сжимается. Джинн тихо и коротко стонет, сбрасывая грубую лапу с груди.       — И как, интересно? — охрипшим от накатывающего возбуждения голосом, спрашивает она.       — Не твоего ума дело. Порадуешь папочку прямо сейчас и папочка отплатит сторицей…       — Если из-за тебя, сукин ты сын, я потеряю контракт… — подаваясь навстречу жадным поцелуям, стонет Джинн. — Я не знаю, что с тобой сделаю.       — Зато я знаю, что сделаю с тобой… — с нажимом в голосе сообщает Брок, разворачивая Джинн к себе спиной и одним движением подталкивая в сторону диванчика.       Подходит ближе и проводит рукой по шелковистой ткани узкой юбки, ощупывая ягодицы женщины. Ткань трещит, цепляясь за мозоли на ладони.       — Давай чуть поторопимся, малыш, — выдыхает прямо в тонкое порозовевшее ушко, параллельно исследуя нежное и податливое тело.       Рукой он нетерпеливо лезет меж чуть подрагивающих бёдер женщины, ведя от колена к промежности, и наткнувшись на кружево резинки чулка, усмехается. Джинн дышит тяжело и часто, упираясь руками в спинку дивана, прогибаясь в пояснице, пока Брок рывком задирает юбку, заставляя ткань трещать по шву и обнажать крутые бёдра в плену кружевного белья. Не дожидаясь, пока женщина разденется самостоятельно, торопливо лезет под блузку, нашаривая грудь в тонком лифчике. Ещё не видя всей картины, мысленно представляет себе аппетитную фигуру. Дыхание женщины заметно ускоряется и тяжелеет, когда он ещё раз проводит всей пятерней по талии и выше, к груди, сжимая мягкие полусферы. Брок дёргает щекой в ухмылке, склоняясь к Джинн, и настойчиво целуя в шею. Под его ладонью её сердце бешено колотится, так, что кажется, вот-вот выломает рёбра Джинн и ему пальцы перемолотит.       — Куда такая спешка? — задыхаясь от обливающего тело жара, бормочет она.       Брок почти не слушает: в голове тяжело, словно пропустил удар боксера. В груди дыра образовалась — ощущение вакуума давит. Кажется, надо бы дышать, хоть иногда. Внизу живота всё ноет и тянет от желания. Аж вены повздувались. В висках стучит, оглушая. Кажется, ворвись сюда его отряд, он и не заметит. Чёртова рабочая роба раздражает, становясь тесной в паху.       — Скучал, говорю же… О-очень скучал… — хрипит в ответ, касаясь затвердевших сосков под кружевом бюстгальтера.       Джинн коротко хихикает, пока Брок жадно втягивает ртом кажущийся душным воздух, торопливо стягивая форменную куртку и футболку. По коже будто паром обдаёт от бушующего желания ворваться в нежное женское тело, сбрасывая излишки напряжения за весь этот проклятый день… Безумие ярости требует выхода. Адреналин и тестостерон бьют в голову: прямо перед ним причина задержки на работе сверхурочно, а такое никто не любит.       Брок толкает Джинн в спину, вынудив перегнуться через подлокотник диванчика. Как только она пытается приподняться на руках, он вновь толкает её между лопаток, наклоняя сильнее. Шлёпнув по аппетитной ягодице, оставляет отпечаток пятерни, Брок довольно шипит сквозь стиснутые зубы.       Джинн охает, вздрагивая и замирая, как испуганный оленёнок, пока разгорячённый мужчина проводит рукой ей по спине и нажимает, вынуждая отставить зад. Вдавливает её в диван, не позволяя сопротивляться, и упираясь одной рукой между лопаток, другой проводит по влажной ткани белья.       — Потекла? А ведь я ещё не начал…       Джинн подаётся назад, постанывая от нетерпения, когда Брок сдвигает в сторону край кружевного белья и перебирает опухшие от возбуждения складки, играет шёлком кожи, находя горошину клитора. Проникает сразу двумя пальцами внутрь и надавливает на стенки влагалища, растягивая вход. Жирный чавкающий звук наполняет небольшую комнатку, когда он грубо трахает Джинн, заталкивая пальцы как можно глубже в её горячее лоно. Она уже «поплыла» и мало что соображает. Помедлив, Брок расстёгивает ремень и молнию на ширинке рабочей формы, спуская край ещё влажных после душа боксеров. Налитый член упирается головкой во влажную липкую промежность, пока сам Брок зубами вскрывает упаковку из фольги, примериваясь к ненавистному презервативу.       — Чёрт, ты издеваешься надо мной? — стонет Джинн, оглядываясь и рассерженно поджимая губы. — Фокусник, маг и волшебник. Тебе их на задании выдают?       — Не поверишь, но да, — раскатав неприятно холодящую резинку по всей длине члена, отзывается Брок. — Или предпочтёшь без неё?       Он, прижав член к промежности Джинн, поводит бёдрами из стороны в сторону, наблюдая за тем, как липкий секрет тянется от влагалища к бугристому стволу. Наклоняется вперёд, хватая женщину за горло прямо под челюстью и тихо шипит в ухо:       — А теперь не дёргайся, будь умницей.       Чуть сдавливает пальцы, ощущая ими частый пульс. Когда Джинн с хрипом вздыхает, Брок облизывает её ушко, больно прикусывая. Второй свободной рукой облапывает тяжёлую грудь, сдёргивая бюстгальтер и выкручивая сосок. Джинн громко охает и вздрагивает, когда, всё ещё держа её одной рукой за глотку, а второй лаская грудь, Брок входит рывком, сразу и до упора. Ощущение внезапной наполненности выбивает из лёгких воздух.       Брок довольно урчит, запрокидывая голову. По телу разливается жар и волна мурашек от члена до макушки: самое первое проникновение всегда самое пробирающее. Спустя несколько секунд он шире разводит ноги Джинн, фиксируя коленями и не позволяя ей самостоятельно выбирать ритм. Трахает грубо, входя по самые яйца. Вбивается, наполняя комнату влажным хлюпаньем и шлепками тела о тело. Кажется, что под этот ритм можно задать хороший музыкальный бит, жёсткий, словно он вознамерился выебать из Джинн душу. Когда она уже не стонет, а кричит в голос, Брок чуть ослабляет хватку, позволяя ей упасть на диван грудью. Как только женщина немного приходит в себя, хватает её за волосы и ставит на колени.       — Соси… — звучит рычащий приказ.       — Аккуратнее! — слышится ответное рычание, и Джинн, вывалив язык, вводит член в рот.       Двигает головой неторопливо, словно примериваясь или боясь ненароком стянуть тонкий, едва ощутимый презерватив. Затем, для надёжности придавив его у основания члена пальцами, принимается втягивать щеки, заставляя Брока ощущать горячий вакуум и сдерживать рвущийся стон.       Слушая, как чавкает, давится слюной и слезами Джинн, Брок прикрывает глаза от удовольствия. Даже с проклятой резинкой. Как выясняется, не всегда сверхурочная работа может доставлять одни только неприятности. По раскрасневшемуся лицу женщины текут слёзы, вязкая слюна крупными каплями скатывается в вырез блузки на мягкую, колышущуюся грудь и само зрелище дико завораживает. Схватив Джинн за копну волос на затылке, Брок вталкивается глубоко до упора, чувствуя, как рефлекторно сжимается её глотка, сдавливая член мышцами, чтобы не вырвать. От ощущения тугости по пояснице пробегает стая мурашек, отзываясь в напряжённых яйцах.       — Уф-ф-ф, блядь… Молодец, девочка… — выдыхает Брок, поднимая Джинн с колен всё так же за волосы и присасываясь к ней.       Опухшие от минета губы женщины не слушаются. Поцелуй выходит неуклюжим, с привкусом силиконовой смазки и самой Джинн. Её рука скользит вниз по напряженному рельефному прессу и ловкие пальцы смыкаются на окаменевшем от желания разрядки члене. Брок несколько раз толкается бёдрами в её захват, не разрывая поцелуя. Джинн проходится жёстко по головке, с нажимом по всей длине до основания, и легко, почти невесомо обратно к вершине. В ответ на это Брок закатывает глаза, чуть ослабляя хватку.       — На диван… Живо!!! — командует он, отталкивая блудливую руку.       Когда женщина не слушается, оторопевшая от грубого властного тона и ещё не пришедшая в себя после поцелуя, Брок толкает её спиной на диван. Схватив за щиколотку, дёргает на себя рывком, придвигая ближе, в то время как вторую ногу женщины подпирает коленом, фиксируя в раскрытом положении. Ловко пробегает грубыми, пахнущими её собственным секретом, пальцами по пуговицам блузки, расстёгивая. Грудь, подпёртая снизу бюстгальтером, кажется почти идеально сферической. Тёмные сморщенные соски торчат вызывающе, привлекая внимание.       — Не дёргайся… — шипит Брок угрожающе, торопливо шаря рукой в брошенной на диван сумке и находя нож.       Не попадая зубом на зуб от страха, когда холодное, страшное лезвие тактического ножа касается её шеи, Джинн замирает. Одуревший от возбуждения мужчина пугает её провалами бездонных зрачков. В их глубине мечутся голодные лютые тени. Самый настоящий безумец.       — Что ты творишь, чёрт побери… — взволнованным, треснувшим голосом задает вопрос Джинн без особой надежды быть услышанной.       — Заткнись… — всё же хрипит Брок, облизывая пересохшие губы.       Джинн уже и забыла, как груб он был в прошлый раз в постели, и как умеет подчинять себе не только словами. Как оставляет синяки на коже, помечая свою территорию не только запахом. Как умеет доводить до панической икоты играми на грани, за которую, как надеется в этот миг Джинн, он ещё не переступил.       Сталь медленно чертит невидимые узоры по коже от горла к ключице, от ключицы к груди, не оставляя ни единой царапины. Почему-то у Джинн не возникает сомнений, что с холодным оружием Брок обращается мастерски: может и приласкать, а может и прирезать. От этого внутри всё предательски холодеет. Жало ножа очерчивает ореолу соска. Ледяная сталь вызывает волну мурашек. Возможность отдаться во власть уверенного в своих действиях мужчины, быть слабой, представлять себя пленённой варваром, и может быть даже изнасилованной им внезапно превращается из давней эротической фантазии в реальность. При мысли об этом Джинн невольно дёргается. Нож царапает легонько. Выступает несколько капелек крови.       Взгляд Брока пьяный, пустой. Кажется, что он отключился и не соображает, что делает, продолжая удерживать Джинн в захвате, зафиксировав над головой её руки, а второй вычерчивая незатейливые узоры. Капли крови, контрастируя с белой нежной кожей вокруг соска вызывают в нём звериное возбуждение. Наклоняясь, он слизывает их и втягивает торчащий сжавшийся сосок в рот, стискивая его зубами и оттягивая. Джинн стонет, подаваясь грудью навстречу.       — Дёрнешься, и я твой труп выебу… — раскатисто произносит прямо в раскрытый пересохший от ужаса и вожделения одновременно рот Джинн.       Брок проводит лезвием от груди женщины так, как если бы патологоанатом вёл линию разреза — от ключицы, вокруг пупка и к лобку. С гнусной улыбкой наблюдая, как покрывается паническими мурашками его случайная, но такая удачная добыча, ловко переворачивает нож, хватаясь за лезвие и пропуская плечики гарды между пальцев. Он проводит стальным навершием ножа, задевая клитор, потирая его и прижимая, чуть надавливая на складки. От прикосновения холодной стали к горячей плоти Джинн вздрагивает, выгибаясь. Брок, раздувая ноздри и часто дыша, приоткрывает рот, облизывая пересохшие губы. Смотреть на то, как закалённая сталь касается горячей влажной щёлки, как судорожно сжимаются мышцы пресса невольной жертвы его ярости возбуждает сознание. Брок, подаётся вперёд, опираясь на одну руку, целует женщину в дрожащие губы, второй рукой крепко сжимая нож за гарду. Джинн судорожно замирает, когда холодная рукоять входит в неё так же уверенно и жёстко, как до этого входил член. Лезвие больно впивается в ладонь, неглубоко рассекая кожу. Горячая кровь бежит, контрастируя с холодом металла. Плевать, когда тут такое удовольствие… Джинн, наконец осознав, что её не пытаются зарезать, выдыхает, осторожно подаваясь навстречу. Брок усмехается в приоткрытый рот, продолжая трахать женщину ручкой ножа, будто специально дразня, задевая возбуждённый, требующий внимания клитор. Когда она стонет, подаваясь бёдрами навстречу довольно странной сексуальной игрушке, он вынимает нож, швыряя его куда-то в сторону. В воздухе разливается чуть кисловатый запах мокрой стали и тяжёлый запах смазки. Джинн недовольно кривится, чувствуя раздражающую незавершённость, растущую одновременно с возбуждением. Брок, делает всего одно движение бёдрами, и, закусив нижнюю губу, Джинн всхлипывает, опухшая от звериных ласк, когда он вбивается в неё жёстко и грубо. Он обливается потом, двигаясь поступательно, размазывая по обивке дивана кровь с рассечённой ладони. Шипит, когда женщина подмахивает, подаваясь и насаживаясь на член. Джинн обвивает талию мужчины ногами, принимая его настолько глубоко, насколько может вынести горячую перевозбужденную плоть. Каменная эрекция заполняет, давит изнутри, распирает опухшее лоно. Каждое движение отзывается сверхчувствительно, на грани дискомфорта, одновременно бешенными скачками приближая к разрядке. Джинн сосредотачивается на этом ощущении. Кажется, будто Брок заполняет её собой полностью, выбивая воздух из лёгких. К чёрту место действия и окружающий мир. Голова идёт кругом, когда Брок чуть изменяет угол проникновения, несколько раз задевая какую-то особо чувствительную точку внутри, отчего по телу Джинн расползается электрический ток, заставляя мышцы трястись. Осипшим голосом она молит его не останавливаться, замирая и сосредотачиваясь на приятном ощущении.       Джинн прикрывает глаза, кусая губы, подаётся к Броку всем телом, целуя широкую влажную от пота грудь. Втягивает тёмную горошину соска в рот, прикусывая и щекоча языком. Брок шумно выдыхает, придавливая собой Джинн, мелко вздрагивая и еле слышно поскуливая от её незатейливой ласки. От ощущения горячих губ женщины по шкуре бегут чёртовы мурашки, заставляя сбиться с темпа. В голове стучит, гудит так, что мысли рассыпаются так и не собравшись. Хочется… Хочется больше. Хочется жёстче и грубее. Смять, скрутить, выебать, трахать так, чтобы член через глотку вылез. Проделать собой в этом мягком, сладком, податливом теле тоннель.       Вынуждая себя остановиться, Брок придерживает член свободной рукой, проводит его головкой по складкам малых губ, прижимает к клитору, потираясь о него и возвращаясь обратно к горячему жаждущему входу. Слушая, как то задерживает дыхание, то постанывает Джинн, он усмехается. Близость женщины к оргазму так сильна, так очевидна, что это подстёгивает его собственное возбуждение. Злость постепенно сменяется желанием получить долгожданный итог. Дразня Джинн, то вводя во влагалище лишь головку члена, то пошлёпывая им по раскрывшимся, словно створки устрицы, половым губам, Брок с удовольствием наблюдает за мучениями жертвы, не позволяя ей кончить. Она пытается податься навстречу, чтобы принять член глубже, но каждый раз он отодвигается, продолжая дразнить их обоих близостью разрядки.       Его собственное тело требует удовлетворения: мышцы бьёт дрожью усталости, в паху пульсирует и тянет, локоть, на который он опирается, предательски подрагивает от напряжения. Желание становится настолько невыносимо болезненным, что Брок врывается в Джинн, вталкиваясь до упора. Пальцами сжимает тонкую изящную женскую шею под челюстью, сдавливает, перекрывая кислород, заставляя хрипеть и почти задыхаться. Джинн краснеет от нехватки воздуха, хрипит, пытаясь оторвать грубые пальцы от своего горла. Скребёт ногтями по жёсткой руке. Брок играет, то сдавливая, то отпуская, позволяя вдохнуть и вновь придушивая. Словно кошка с мышкой. Затем, когда Джинн заметно теряет ориентацию в пространстве, поддавшись кислородному голоданию, он возвращает руку туда, где складки плотно обхватывают его член, и касается увеличившегося в размерах клитора, придавливая его и массируя, одновременно погружаясь на предельную глубину. По его собственным ощущениям член упирается внутри во что-то плотное, горячее и непроходимое. Хочется оттрахать так, чтобы, разорвать на части, слушая, как Джинн кричит, извиваясь на его члене. И она кричит, вздрагивая всем телом, сжимая его внутри, заливая излившейся толчком смазкой бёдра и диван, когда Брок надавливает на напряженные мышцы промежности, усиливая обхват ими члена и контакт с клитором. Он сам шипит, тяжело дыша. Тело словно кипятком обдаёт — по коже одновременно и жар и мурашки бегут. Все ощущения сейчас концентрируются в прямом смысле слова на конце. Разливаются вместе с ощущением пламени в крови. Мышцы сводит, вены ноют от напряжения. Яйца так и вовсе в камень превратились. Перевозбуждение отзывается истомой и тупой болью, заставляя Брока тяжело выдохнуть, входя глубоко и мелко толкаясь на самом пределе возможности. Член словно в топку попал. Да, чёрт побери! То, что нужно! Горячая и опухшая, ставшая скользкой и тесной до охуения, женщина сжимает его внутри себя, кончая. Стонет, старательно насаживаясь и в исступлении кусая его плечо. Боль вторична, главенство отдано сладкому, душащему чувству разрядки.       Тело передёргивает мощным спазмом. Ловя остекленевший взгляд Джинн, Брок успевает закусить губу прежде, чем комнатушку оглашает его собственный громкий удовлетворённый рык. Прошивает ощущением жара — всё ещё волнообразно пульсирующее влагалище сжимает вздрагивающий член, сцеживая не только сперму, но и всю ярость за прошедший день. В паху всё пульсирует, даря долгожданное удовлетворение. Сладостное чувство освобождения разливается от головки члена по его стволу, куда-то вглубь тела, где ещё обрывочно сокращаются мышцы, посылая короткие электрические разряды по коже. В глазах на миг темнеет и в затылок будто гвоздь вбивают — короткая острая головная боль пробивает навылет. Ощущение пустоты сменяется дикой слабостью, будто внутри разорвался сосуд или просто кто-то ударил по голове бутылкой. Удачная вышла охота, хоть и незапланированная.       Не спеша одеваясь, Брок с сытой улыбкой смотрит на растрёпанную, уставшую Джинн. Теперь можно и о работе вспомнить. В этот раз оплату за сверхурочные он получил не отходя от кассы, как говорится. Так вполне можно задерживаться на работе, думается ему, пока Джинн приходит в себя. Она тяжело дышит после бешенной ебли — иначе это не назвать. Медленно застёгивает блузку, перемазанную в крови, поправляет сползшие чулки, залитые собственной смазкой. Озирается мутным недоумевающим взглядом. В комнатушке тяжело пахнет мускусом, потом и тем самым едва уловимым запахом секса, который выветреется буквально через несколько минут, как они оба покинут помещение. Брок довольно облизывает пересохшие губы.       — Ты говорила, у тебя тут дело…       — Ага… — неуверенно отвечает Джинн, поднимаясь с дивана и пытаясь успокоить трясущиеся ноги. — Договор…       — И подписать его должен некто Б. Рамлоу, да?       — Ага… Надеюсь, что он всё же не такая скотина, как ты, и я смогу договориться с ним по хорошему.       — Скотина, значит? По хорошему, значит? То есть такой способ заключения договора, — при этих словах Брок в один шаг оказывается вплотную к Джинн и запускает грубую пятерню ей под юбку, надавливая на разгорячённую, опухшую и растёртую до немоты промежность. — Тебя не устраивает?       Джинн страдальчески всхлипывает, дрожа от ощущения руки там, где едва-едва улеглись самые жаркие страсти. Повторения она не выдержит. По крайней мере не сейчас точно.       — Что… Что ты имеешь ввиду? — непонимающе переспрашивает, выдыхая, как только рука выскальзывает из-под юбки.       Брок, гнусно усмехаясь, хватает её за подбородок, заставляя взглянуть себе в глаза. От пальцев пахнет силиконовой смазкой презерватива, её собственной смазкой и мокрым бельём — всем тем набором запахов, которые преследуют какое-то время после секса. В голове шумит. Ноги от слабости прогибаются в коленях. Внутри тянет и ноет от того, с какой силой и жестокостью в неё вколачивался этот зверь. Всё опухло и болит, болит горло, в которое Брок беззастенчиво вдалбливался.       — Ручка с собой есть, я надеюсь? — посмеивается он, отпуская Джинн и раскрывая папку с контрактом.       Джинн пытается понять, к чему эти вопросы и зачем какому-то охраннику рыться в её документах. Пока не замечает прямоугольный бейдж-ключ на стальном зажиме, приколотый к нагрудному карману форменной куртки: «Б. Рамлоу, Командир Отделения С.Т.Р.А.Й.К. Щ.И.Т.»       — Зараза! — вскрикивает Джинн моментально приходя в себя. — Так Рамлоу это ты?       — Это я, — Брок сосредоточенно читает контракт, пока агент фирмы пытается собрать нецензурные мысли в цензурное возмущение.       — Почему не сказал сразу?       — А я откуда знал, кто ты? — быстрым росчерком подписывая документ, Рамлоу возвращает Джинн папку. — Не знаю, как вы, а наша сторона удовлетворена результатами переговоров.       Джинн краснеет, смущаясь. Хочется наговорить гадостей, но она вовремя замолкает, поправляя прическу.       — Да… Наша сторона тоже…       — Ну и хорошо, — Брок, подхватив с пола нож и спортивную сумку с дивана, направляется к выходу. — Провожать не буду, итак на работе сверхурочно задержался, но если вдруг надо подписать ещё какой контракт, — при этих словах он недвусмысленно подмигивает женщине, — ты теперь знаешь, где меня найти.       Джинн, растерянно наблюдая, как за Рамлоу закрывается дверь, опускается на измазанный в крови и секрете диван. В урне рядом с кулером валяются следы «подписания контракта»: упаковка из-под презерватива и собственно презерватив, завязанный тугим узлом. Немного помедлив, Джинн поднимается на уже трясущиеся от волнения ноги и нервно посмеиваясь, выходит из комнатки отдыха.