***
Сейчас в четыреста четвёртой палате находились: Какучё, Каэдэ и Изана. Между девушкой и мужчиной с платиновыми волосами было гнетущие молчание, пока другой лежал на больничной койке без сознания. В этой давящий атмосфере Тиба находилась уже битый час. Она отложила все письменные дела на потом, а вечерний обход уже давно завершён. Доктор стояла около выхода из палаты, когда Курокава стоял около окна, никто из них не начинал разговор, да никто и не хотел начинать. Каждый размышлял о своём, хотя девушки казалось, что «Болоньез», как она успела его прозвать Изану у себя в голове, ни о чём не думает. Изредка поглядывая в сторону бессознательного Какучё, Каэдэ молилась, чтобы он наконец-то пришёл в себя, ей было больно смотреть на него. Обида на него, конечно, не прошла, но они ещё об этом поговорят, когда он будет в норме. Сейчас все мысли заняты были о том, как ему помочь. На душе скребли кошки, а молчание только усугубляло это состояние. Её руки были сложены на груди и ногти впивались в плечи, следы от которых останутся на приличное время. Она привыкла, что в палатах, где находится пациент с серьезными травмами, всегда гнетущая атмосфера, Каэдэ видела достаточно, но сейчас… Ей было тяжело находится в этом месте. Виски раскалывались от всего происходящего, а сил стоять почти не было. Доктор приложила указательный и средний пальцы к правому виску, прикрыла глаза и начала массировать. Открыв глаза девушка наткнулась на леденящий взгляд Изаны, который прожигал в ней дыру. Тиба лишь вопросительно подняла бровь, не понимая того, что она уже успела сделать не то. — Если так хочешь ему помочь — дай ему крови, — сквозь зубы зло процедил Курокава. — Что? — до неё плохо доходило сказанные им слова. — Не делай из себя дуру, ты прекрасно всё понимаешь, — его лицо не отражало ни единой эмоции. Он оттолкнулся от стены и направился в её сторону. Если бы магия существовала, то сейчас, позади него, образовывались ледяные корочки, которые покрывали всё на своём пути. Вся эта комната, вместе с её обитателями могла стать ледяной тюрьмой, будь у него такая возможность. Однако ничего из этого не происходило, и, Каэдэ уже надеялась на то, что он направился на выход из палаты, но вместо этого Изана схватил её за запястье, и потянул в сторону Какучё. Подтолкнув её к койке, вампир встал позади неё, продолжал держать за руку. Не держи он её, Тиба валялась бы на кафельном полу, такой резкости она точно не ожидала от него. Её сердце сильнее забилось, а глаза расширились от маленького испуга. Девушка шумно вздохнула и укоризненно посмотрела на мужчину. Совершенно не обратив на это внимание, Курокава потянул её руку к лицу бессознательного товарища. — Сейчас будет неприятно. Не успела девушка что-то ему сказать, как почувствовала резкую боль в области запястья. Она непроизвольно поморщилась и зашипела. Доктор затаив дыхание смотрит на то, как капли крови падали в приоткрытый рот Какучё, а через пару секунд уже была струйка крови. Что ж… Если это ему поможет, то Каэдэ вытерпит это не сильную боль. Только ради него. Ей некомфортно стоять вот так — вплотную почти к незнакомому мужчине, даже если он, так называем друг, близкого… У неё холод пробегал по спине каждый раз, когда он нажимал на рану, которую же сам и сделал. Сколько они так стояли? Минуту? Пять минут? Десять минут? Она не знала, так как даже не считала, но по ощущения было, что целую вечность. — Достаточно, — Изана уже отодвинул её в сторону, протягивая ей чистый белый платок. — Иди отсюда. Тиба решила ничего не говорить, цокнула языком, давая понять, что ей всё это не нравится. Ещё раз взглянув обеспокоенно на Какучё, она молча взяла платок, приложила к ране и так же молча удалилась из палаты. Хорошо, что в коридорах уже никого не было и никто не будет задавать ненужных вопросов. Придя в кабинет, Каэдэ первым же делом убрала испачканный кровью платок на стол, достав всё необходимое стала обрабатывать рану. Закончив с этим, девушка выбросила весь мусор в мусорку. — У Какучё все знакомые такие чертилы? — вопрос в никуда. Решив вернуться к ним, она убрала платок в сумку, дабы постирать его и отдать потом владельцу. Хотя доктор надеялась, что больше никогда с ним не встретиться. Пару встреч с этой личностью за всё то время ей хватило на всю жизнь. Выйдя из кабинета, Тиба первым же делом направилась в палату, однако остановилась налить себе воды из кулера. Что-то ей подсказывало, что её не просто так попросили уйти из палаты. Каэдэ не стала придавать этому значению, решила, что за данный период времени и так измучила себя разными мыслями. Рука, которая держала пластмассовый стаканчик с водой, начала трястись, девушка тут же допила воду и бросила стакан в рядом стоящую корзину. Взявшись за трясущуюся руку другой рукой, она пыталась унять это, что не очень-то и выходило у неё. Наплевав на это, направилась в сторону палаты. Открыв дверь, доктор тут же закрыла её, а потом снова открыла, не веря своим глазам, даже ущипнула себя за плечо, но нет… В палате никого не было, её глаза не обманывают её и открытое окно тому подтверждение этому. — Они издеваются… — сердито произнесла Каэдэ. Её не было здесь всего пятнадцать минут. «Чёрный плащ» сбежал с «Болоньез» через окно. Она подбежала к этому окну и осмотрела улицу, но там тоже оказалось пусто. Как сквозь землю провалились. Девушка запустила свои ладони в волосы и сжала их слегка оттягивая. Единственный раз, когда Тиба не стала придавать чему-то значение и ей же вышло это боком. А если об этом ещё узнает глава отделения, то ей ещё больше не поздоровиться, а она узнает. Внутри у неё сейчас был ураган эмоций и в основном это была злость. Она ещё раз оглядела улицу, в надежде увидеть хоть какую-то тень, но безуспешно.***
Пару дней прошло с того дня как эти товарищи сбежали из больницы, Каэдэ только и делала, что работала. Её завалили бумажной волокитой, не говоря уже о том, что пациентов стало больше. Она чувствовала себя отвратительно, на лице была одна усталость, а глаза сами собой закрывались. Когда она вернулась домой, то первым же делом уснула на диване в гостиной, даже не переодевшись. Для неё это было не свойственно, особенно оставлять вещи разбросанными в коридоре. Ночь прошла, как по щелчку пальца, но лучше от этого не стало. Каэдэ не ощущала того, что она вообще спала. Ей хотелось позволить себе проваляться весь день и ничего не делать, что она и сделала. Только перед этим девушка всё же встала и пошла убирать те самые разбросанные вещи. Большая часть содержимого из сумки валялось на полу, взгляд наткнулся на окровавленный платок. Тиба успела позабыть о нём, и отнесся его в ванную комнату, в надежде, что сможет отстирать его, вернулась в коридор и принялась убирать всё обратно. Стоило ей закончить всё прибирать за собой, как в дверь постучались. Не задумываясь тут же подошла к двери и открыла её. В голове проскользнула мысль, что лучше бы не делала этого. — Что-то нужно? — она приложила голову к двери, укоризненно рассматривая черноволосого. — Я могу войти? — он произнес это так спокойно, как будто ничего не произошло и это обычный день, когда он решил навестить близкого человека. — Вопросом на вопрос? — Каэдэ вопросительно подняла бровь. — Проходи. Он ничего не ответил ей и прошёл через порог. Девушка уставила свой взор на широкую спину Какучё: одна её сторона ликовала, что с ним все хорошо и он пришёл к ней, другая же нашептывала о том, что он исчез ничего ей не сказав, объявился, а потом снова же исчез, только на этот раз со своим товарищем. Ни объяснений, ни записки, ни одного звонка — ничего. А сейчас он заявляется, как ни в чём не бывало, и если он ещё будет делать вид, что ничего не произошло, то терпение Тибы обещает взорваться и устроить скандал. Она закрыла входную дверь и прошла следом за ним. Они оба прошли в залитую светом гостиную, но никто из них так и не сел на бежевый диван или же кресло. Не теряя времени, Каэдэ повторила свой вопрос: — Что-то нужно? В этот раз даже не взглянула на него, её взгляд проходился от одного предмета к другому. Старалась держать планку спокойствия и не выдавать свою нетерпеливость в отношении этой ситуации. Честно сказать, девушка не хотела тратить силы на разборки и будет здорово, если они спокойно обо всём поговорят. — Мне стоит объясниться. Да, он прав. Ему надо объясниться, ибо девушке нужны эти объяснения как глоток свежего воздуха. Так ей станет намного легче, так вопросы в её голове получат ответы, которые она ждёт с нетерпением. Ей стоило больших трудов, чтобы не накинуться на него с различными вопросами, да даже просто не накинуться и не бить его своими маленькими руками по его груди. Но в тот же момент она хотела его крепко обнять и прижаться к его груди, почувствовать его физически, что он тут — рядом и это не плод её фантазий. Каэдэ неодобрительно взглянула в его сторону ожидая объяснений. Какучё не стал медлить с этим: — Я не могу тебе всего рассказать, — он шумно вздохнул, привычка, что выработалась во время нахождение с людьми, и бесцветным голос продолжил. — Были проблемы, которые касались только меня. Это было связано с последними новостями: где писалось и говорилось про странные исчезновения людей, а потом их находили без крови в организме? Тиба не торопилась с ответом, вспоминая все новости за последнее время, которая она могла прочитать или услышать, и немного погода кивнула, негромко произнеся: — Что-то такое припоминаю. — Изана сказал тебе, что из меня хотели сделать виноватого, — Какучё пристально посмотрел на неё. Ему хотелось рассказать ей намного больше, он не желал скрывать от неё всё произошедшее. — После того как мы ушли… — Ты хотел сказать «сбежали», — недовольно, даже с капелькой агрессии поправила его девушка, сложив свои руки на груди. — Сбежали, — соглашается с ней и монотонно продолжает. — Мы смогли полностью решить этот вопрос. У нас, как и у вас есть иерархия. — Логично. — Изана занимает не последнее место в этой пищевой цепочке, — вампир понимал, что за это его никто по голове не погладит, но рассказать хотя бы самые элементарные вещи ей надо. Ему не хотелось, чтобы она пострадала ещё раз. Не в его смену. — Но и не первое. Есть вампиры, которые выше нас по статусу, они и собирали всю информацию. — Дай угадаю, — Каэдэ подняла руку вверх, останавливая его, часто моргая. — По закону жанра, они облажались и обвиняли тебя? — Слишком легко и просто, но да, — мужчина пару раз качнул головой в знак согласия, раздраженно начиная рассказывать. — Перешёл дорогу не тому, кому надо, за что и получил порцию проблем на свою шею. — Меня это должно удивить, — Тиба развела руками и уселась на диван. — Вот только это совсем не так. Девушка прикрыла свои глаза рукой, переваривая данную информацию, которую ей предоставили. На какие-то вопросы она получила ответы, на какие-то — нет и, что-то ей подсказывало, вряд ли получит. Если Какучё сказал, что не может всё рассказать — не расскажет, даже под дулом пистолета. Внутри, на удивление, было пустовато и сейчас ей бы хотелось заполнить эту пустоту, даже самыми обычными эмоциями, по типу: раздражение, злость или даже радость от того, что всё нормализовалось. Он наблюдал за тем как Каэдэ принимает полученную информацию, как её грудь, то поднимается, то опускается в спокойном темпе. Какучё ожидал любой реакции, но явно не такую спокойную, которую он видит сейчас. Присаживаясь рядом с ней, вампир с нежностью взял её руку в свои ладони и просто сидел и ждал, что в итоге она скажет. После неопределенного времени девушка начала тихо говорить: — Это конечно здорово, что всё закончилось на нормальной ноте, — Каэдэ, убрала свою руку с лица и перевела свой взор на его руки, которые держали её ладонь. Один вопрос она точно может задать. — Есть гарантия, что такого больше не повториться? Ответом ей последовало молчание, которое давало ответ на заданный ею вопрос. — Понятно, — она грустно усмехнулась, понимая, что другого ожидать не стоило. Сейчас, Тиба, начинала чувствовать нарастающую печаль, которая заполняла пустоту внутри неё. Было грустно от того, что такое может повториться, и ей снова придётся переживать все те негативные эмоции, которые одолевали в те серые беспокойные дни. — Каэдэ, я пойму, если… — его резко прервали даже не позволив договорить. — Нет, я знаю, что ты хочешь сказать и говорю твердое «нет», — она тоскливо посмотрела ему в лицо с уверенностью продолжая. — Будь добр, неси ответственность за свои решения, а я в свою очередь буду рядом. Всегда. Этого было достаточно. Какучё приложил ладонь девушки к своей щеке, прикрывая веки от наслаждения. Руки её были теплыми, а кожа нежная, и он был рад услышать от неё это, а также почувствовать их касание. Он чувствует, как его губы расплываются в самой большой, счастливой и искренней улыбке, на которую он только мог быть способен. Каэдэ же становится тепло на душе. Рядом с ним всегда так, она хочет оказаться в его объятиях, которые по-настоящему согревают её, уткнуться ему в грудь и больше ни о чём не думать. Она почувствовала, как её сердце начинает биться быстрее. Послав все мысли к чёрту, Тиба забралась к мужчине на колени, удобно устраиваясь, приложила вторую ладонь к его лицу и протянула к себе, накрывая губы парня своими. Их поцелуй выходил чувственным и нежным, без нотки похоти в данный момент, только чистая и искренняя любовь друг к другу. Он обвил руками её талию, прижимая вплотную к себе. Ему было необходимо физически чувствовать её, Какучё готов был просидеть так хоть вечность, но только ощущать на себе её прикосновения, которые казались ему лишь сном. Девушка не хотела останавливаться, желая остаться в этом прекрасном поцелуе. Она целовала кого-то и раньше, однако сейчас это ощущалось совсем иначе. Их языки просто сейчас соприкасались друг с другом медленно и постепенно увеличивая скорость. Каэдэ не хотела отрываться от него ради того, чтобы перевести дыхание, которое ей категорически стало не хватать. Только когда легкие начали гореть от нехватки кислорода, она разорвала поцелуй, тяжело дыша, но их губы всё ещё легко соприкасались. Он не торопясь перешёл к шее девушки, оставляя нежные лёгкие поцелуи, неожиданно укусил её, а после зализывая своим языком укус. Она вздрагивает от неожиданности, зажмурилась и невольно затаила дыхание, прикусывая нижнюю губу. Тиба растворялась в ощущениях влажных губ на её шеи. Какучё отстраняется от неё, дабы взглянуть на её румяное личико, а Каэдэ не упускает такой возможности и снимает с себя белую блузку, оставаясь лишь в простеньком, под цвет блузки, бюстгальтере. Его блуждающий взгляд проходиться по её телу, пока в то же время его руки переместились с талии на бедра нежно поглаживая. Он переместил свою правую руку на женскую грудь и легонько сжал чашечку бюстгальтера. С её губ сорвался тихий вздох, обозначающий то, что её всё устраивает и можно продолжать. По женскому телу прошлись приятные мурашки, а в груди стало гораздо теплее, там будто что-то шевелилось, щекоча рёбра. Тело словно проснулось от спячки, а запах повседневного парфюма Какучё, который она ему подарила, заставил возбудиться. Девушка и не думала, что будет так чувствительна к прикосновениям, лёгкое волнение начинало бить в голову, однако она не останавливала его. Возбуждение оседало внизу живота и плескалось в глубине глаз. Каэдэ потянула свои руки к пуговицам на его чёрной рубашке, неспешно растёгивая их. Он не торопил её, наблюдал за её действиями не говоря ничего, да тут и без слов всё понятно. Когда она расстегнула все пуговицы, первым же делом обратила внимание на шрам, который так и не прошёл. Тиба с осторожностью провела по нему рукой, не понимая того, почему шрам остался. — Шрам остался, — она непонимающе посмотрела на вампира, желая узнать почему. — Он и не пройдёт, — он усмехнулся, заправляя выбившуюся прядь волос девушки за ухо, продолжая. — Такое происходит, когда получаешь серьезное ранение и регенерация тут не поможет. Поджав свои губы, девушка приблизилась к лицу мужчины, решив начать с этого, и начала оставлять невесомые поцелуи на шраме, который начинался от затылка и заканчивался на левой стороне лица, до конца левого глаза. После же перешла к горизонтальному с легким наклоном шраму на груди. Какучё не знал, как на это реагировать, ведь до этого у него не было такого опыта, но он поступит так же как и она. Расцелует каждый миллиметр её шрама. Затем уложит её на спину возвышаясь над ней и стянет с неё классические тёмно-синие брюки, оставляя Тибу в одном нижнем белье. С восхищением будет рассматривать каждый участок такого любимого женского тела. Ни на одну девушку он не смотрел так как на неё. Он готов поклясться, что чувствует, как начинают покалывать пальцы от прикосновений к её мягкой коже бедра. Всё это было ничто, по сравнению с тем, как тесно стало в его брюках. На каждое его касание Каэдэ извивалась, стараясь быть ближе к нему и его крепким рукам. Какучё стянул с неё белые трусики, отбрасывая их в сторону, и снова нависнув над ней, провёл рукой вдоль тела девушки, от шеи, меж грудей, затем к животу и ниже проводя рукой между её ног. Тело послушно отзывалось на его действия, выгибаясь под ласками, молила о близости с ним. Он не стал её долго мучить, чмокнув девушку в плечо, мужчина убрал свою руку и, приспустив с себя брюки вместе с боксерами, устроился между ног девушки, пару раз проведя членом по влажным складкам, а потом медленно погрузился внутрь, с его губ сорвался слабый стон. Начал размеренно двигаться, легонько придерживая Каэдэ за бёдра. Удовольствие медленно потекло по телу. Тиба в который раз прогнулась, запрокинув голову и наконец-то позволила прорезаться своему голосу, вещающему об удовольствие. Она забывалась в его сильных руках, теряла голову, её бросало в жар. Каэдэ встречается своим затуманенным взглядом с его, в котором уже смесь из возбуждения и желания. От этого она лишь сильнее захныкала, чувствуя как он двигается в ней, неспешно, но глубоко. Её грудь вздымалась, когда сама она тяжело дышала и была вся красной. Он наклонился целуя её ключицы и оставляя свои отметины на них. Какучё непроизвольно зажмурил свои глаза, на его щеках выступил несильный румянец от возбуждения. Тиба была близка к этому прекрасному чувству, ведь оргазм она уже не получала очень давно. Он кончает, протяжно и глухо простонав в шею возлюбленной, ощущая приятные судороги в своём теле. Перед глазами девушки вспыхнули звезды, а сознание медленно уплывало, оставляя после себя лишь чувства доверия и покоя. Выйдя из неё, Какучё устраивается рядом с ней на тесном диване, прижимая к своей груди и из его уст вырвалось: — Я люблю тебя. Она не сразу поняла вышесказанные для неё предложение, но как только до неё дошло, то устало произнесла: — Не мог об этом сказать до этого? — Нет, — вампир провёл рукой по женской спине, уставившись на стену. — А есть разница? — Ты прав, разницы — нет, — Каэдэ удобно устроилась на его груди, и негромко ответила ему. — Я тебя тоже люблю.