***
На следующий день он проснулся достаточно рано. Несмотря на недостаток сна, Гию ощущал себя довольно бодро, а потому решил посвятить это утро небольшой тренировке. Взяв с собой верную катану, при взгляде на которую все еще всплывали не лучшие воспоминания, он отправился в ближайший лес. Свежесть утреннего воздуха проникала в его легкие и наполняла энергией, унося все заботы с первыми порывами ветра. Легкий трепет листвы и пение утренних птиц приносили в душу Столпа Воды спокойствие и умиротворение, которое было нужно для его искалеченного недавними событиями разума. Он старался не думать ни о чем конкретном, растворяясь в звуках природы. Пройдя к ближайшему роднику и отпив немого холодной воды, он отправился на свое привычное место тренировок на одной из отдаленных опушек. Небольшая поляна была освещена теплыми лучами утреннего солнца, которым еще предстояло прогреть лес от холода ночи. Томиока сел на траву, покрытую небольшими капельками росы, скрестил ноги и положил катану рядом. Закрыв глаза и сосредоточившись, он стал фокусироваться на всех тех звуках, которыми щедро одаривала лесная чаща. Вот белка перепрыгивает с дерева на дерево, принося очередные запасы в свое небольшое укрытие, вот чуть дальше послышался хруст ветки, на которую по неосторожности наступил заяц и сразу же испуганно убежал, с севера доносились слабые отголоски бегущего родника, а совсем рядом прозвучал отчетливый звук карканья вороны. Вороны? Гию сразу же посмотрел в сторону звука и увидел своего старого товарища, который подлетел к нему и сел на плечо. — Кандзабуро... - Томиока слегка почесал его гладкие перышки, - Где ты был? — Кар! На западе пол города уничтожили сонные барабанщики! Столп Воды посмотрел на ворону с озадаченным лицом и лишь тяжело вздохнул. Порой он сильно беспокоился за эту нерадивую птицу, ведь такими темпами Кандзабуро скоро перестанет вообще понимать и передавать сообщения или потеряется в каких-то удаленных уголках Японии. Его не было в течение нескольких дней, и черт знает, куда он вообще мог улететь. — Ясно... Ну как минимум ты вернулся. Гию проверил свои карманы и в одном из них нашел немного мелких орешков, которые предложил вороне. Тот с радостью склевал их и с громким карканьем снова улетел восвояси. Томиока снова протяжно вздохнул и помотал головой от досады. С Кандзабуро было столько сложностей, но даже так он никогда не пытался заменить его на молодую ворону. Столп Воды понимал, что тот стал уже довольно стар и имел свои причуды, поэтому новый хозяин может его не принять, и Гию, уже привыкший к этому, не хотел оставлять бедную птицу в одиночестве. Была ли это привязанность, жесть доброй воли или сочувствие, а может все сразу, Томиока и сам не мог сказать. Но он был уверен в том, что не откажется от своего чудаковатого напарника, даже если ему суждено стать его последним хозяином. Вдохнув новую порцию свежего воздуха, ему удалось вновь успокоить свой разум и вернуться к своеобразной медитации. Просидев на опушке около получаса, он с чистой головой встал и начал разминаться перед тренировкой, растягивая забившиеся от долгого сидения мышцы. Вытащив катану из ножен, Томиока начал отрабатывать приемы. Взмахи рассекали воздух быстро, но в то же время с плавностью, присущей воде. Было что-то умиротворяющее в этих отточенных годами движениях, которые помогли уничтожить множество демонов и спасти людей. Рассекая воздух клинком, в какой-то момент его рука немного дрогнула, так как прием напомнил ему инцидент с Узуем и он будто бы снова предстал перед глазами. Гию сделал глубокий вдох и отогнал наваждение. Все-таки это событие накрепко впечаталось в сознание Столпа Воды, и понадобится еще немало времени, чтобы окончательно свыкнуться с произошедшим. Благо Узуй уже потихоньку возвращался в строй, понемногу возобновляя свои собственные тренировки. Его жены по указке Шинобу следили за тем, чтобы тот не перенапрягался до полного выздоровления. Закончив с отработкой своей техники и вернув катану в ножны, Гию посмотрел на небо. Он осознал, что время уже близится к 9 часам, поэтому решил вернуться в поместье. По пути, проходя по уже более оживленному лесу, Томиока услышал шум в кустах, откуда выбежал заяц. Тело было еще разгоряченным после тренировки, а потому, недолго думая, Столп воды решил устроить себе дополнительное испытание и побежал за зайцем. Как бы маленький зверек ни пытался ускользнуть от него, менее чем через 5 минут добыча была схвачена. Этим утром Томиока завтракал жаренным зайцем с луком и рисом.***
Ближе к 11 часам Томиока пошел к Шинобу, так как она все еще назначала ему некоторые препараты для контроля его психоэмоционального состояния. Даже если влияния демонической крови уже не было, это не значит, что все стало хорошо, ведь у него и до этого были определенные психологические проблемы. Шинобу ждала Гию у себя в кабинете. Это была небольшая комната, часть которой использовалась в качестве лаборатории для исследований, а другую часть занимал рабочий стол и полки с документацией и книгами. Заметив приход Столпа Воды, девушка жестом показала ему на ближайший стул, чтобы он немного подождал, пока она закончит заполнять определенные бумаги. Томиоку не особо интересовало их содержимое, а потому он просто покорно сел на выделенное место и стал ждать, поглядывая то на пол, то на стены с различными медицинскими плакатами, то на руку Шинобу, методично чиркающую пером по бумаге. Через минут пять она отложила свои бумаги и, привычно улыбнувшись, открыла шкаф в столе и достала оттуда бутылочку с микстурой. — Томиока-сан, этот препарат немного слабее предыдущего, потому что я вижу, что твое состояние улучшается. Принимай его по две чайных ложки утром и вечером. После этих слов она встала, обошла стол и приблизилась к Гию, протягивая лекарство. Столп Воды лишь покорно кивнул и взял прохладную баночку, положив в карман. Он уже собирался уйти, как голос Кочо остановил его: — Ах да, Томиока-сан, могу я попросить тебя об одной услуги? Он лишь вопросительно посмотрел на девушку, ожидая услышать просьбу. Шинобу прошла к окну и взяла с подоконника свернутую ткань. — Ренгоку-сан отдавал свое хаори, так как повредил его на крайней миссии. Не мог бы ты отнести его? Я буду очень благодарна, так как у самой сейчас дел невпроворот. Шинобу посмотрела в глаза Томиоки, ожидая услышать положительный ответ. Но Столп воды на эту просьбу лишь напрягся. Да, поручение было совсем не трудным, но обстоятельства были не в пользу Гию, ведь если он принесет ему хаори, то по итогу ему придется остаться у него на обед, чего он не планировал. Но и отказать в просьбе Кочо было бы странно, ведь она знает, что у них с Ренгоку хорошие взаимоотношения. Томиока решил пойти обходным путем: — А почему это не могут сделать те же Какуши? Они ведь в основном и выполняют мелкие поручения. Шинобу на это лишь слегка приподняла брови и наклонила голову на бок. — Ох, я просто вспомнила об этом только сейчас, и решила, что тебе будет по пути. Но если тебе неудобно... Томиоку опять кольнуло чувство вины, хотя в данной ситуации не было ничего плохого. Слова вырвались раньше, чем он успел это осознать: — Нет, мне не сложно. Я могу отнести. Когда он понял, что он только что сказал, ему хотелось завыть от собственной слабости перед уловкой Кочо, которая улыбнулась еще шире и вручила ему хаори Ренгоку. — Я знала, что на тебя можно положиться! Спасибо за помощь! Шинобу вернулась на свое место за рабочим столом, пока Гию еще какое-то время стоял на месте и безмолвно смотрел на хаори в его руках, которое пахло свежевыстиранной тканью. Мысленно он проклинал себя, но по итогу лишь тяжело вздохнул и направился к выходу, услышав напоследок фразу Кочо: — Передавай привет Ренгоку от меня!***
Гию неспеша подходил к поместью Столпа Пламени, мысленно перебирая различные варианты того, как ему вежливо уйти сразу после вручения хаори. Притвориться больным? Сослаться на срочные дела? Просто молча уйти? Мысли опять не давали покоя, а сам он тем временем неумолимо приближался к главному входу поместья. Томиока медлил, топтался у входа и чувствовал неусмиряемое волнение и беспокойство в груди. Сделав пару глубоких вдохов и мысленно подготовившись, он вошел во двор. Кёджуро уже наверняка заметил, что кто-то пришел, ведь на входе висел небольшой звоночек. Гию еще не успел подойти к поместью, как дверь здания широко распахнулась, являя взору Столпа Пламени с сияющей улыбкой. Его образ без хаори был не так привычен, но на фоне формы еще сильнее выделялась его яркая внешность. Ренгоку пошел навстречу товарищу, широко распахнув руки и радостно смеясь: — Томиока, дружище, ты все-таки пришел! А я знал, что ты придешь! Я чувствовал это! Я так рад! Прежде чем Томиока успел хоть что-то сказать, Кёджиро уже сжал его в крепких, теплых объятиях. Гию проглотил все те слова оправданий, которые он хотел сказать, чтобы уйти. Видя искреннюю радость товарища, он просто не мог разрушить ее своим уходом и уже мысленно примирялся с тем, что уйти ему теперь не удастся. Ренгоку тем временем заметил до боли знакомую ткань в руках Томиоки, когда отстранился из объятий. — О, ты принес мое хаори! Это Кочо передала? - спросил он, забирая хаори из его рук. — Да... Еще она передавала привет. Ренгоку снова звонко рассмеялся и надел свое родное одеяние, осматривая каждый шов. — Прекрасно! Оно выглядит, как новое! Девушки из Поместья Бабочки просто чудо! Гию лишь кивнул, смотря на воодушевленного Столпа Пламени, который казался большим сгустком позитивной энергии. Его хаори очень подходило ему, и с ним его образ смотрелся законченно и привычно. Повернувшись к Столпу Воды, Кёджуро сказал, все еще широко улыбаясь: — Томиока, не стой в дверях, проходи! - Ренгоку мягко подтолкнул Гию в поместье, - Я накрыл стол в гостиной, не знаю, что из еды ты предпочитаешь больше, поэтому я решил подготовить разные блюда! Они наконец-то добрались до гостиной, в которой стоял стол, полный различной еды, от горячего супа и жаркого до различных мелких закусок. Блюда были разнообразные, но их общее количество было не очень большим, потому что Кёджуро знал, что Столп Воды ел не так много. Гию был удивлен, ведь не ожидал, что Ренгоку настолько подготовится к его приходу. Ему даже стало стыдно от мысли, что он собирался не приходить, и тогда его товарищ бы просто сидел в одиночестве, не дождавшись его прихода. Заметив скованность товарища, Столп Пламени ободряюще положил руку ему на плечо. — Не стесняйся, Томиока! Присаживайся и выбирай то, чего душа желает! Если что, подскажу, где какое блюдо, если вдруг ты никогда его не ел! Они оба присели за стол напротив друг друга и начали трапезу. По началу они просто мирно ели, не считая радостных восклицаний Ренгоку о том, насколько же вкусная еда. Гию и сам был согласен с тем, что блюда были очень приятными, так что он наслаждался ей в полной мере, постепенно отстраняясь от внутренних тревог. Из всего разнообразия он избегал лишь острой еды, что сразу же подметил Кёджуро. В середине трапезы Ренгоку ненавязчиво начал разговор: — А какие ягоды тебе нравятся, Томиока? Все же Столп Пламени придерживался мнения, что именно еда сближала людей лучше, чем что-либо еще. Гию в свою очередь ненадолго задумался. — Хм... Сложный вопрос... Не думаю, что могу выбрать какие-то определенные, они все по-своему вкусные. — Тогда как насчет такого: малина или черешня? — ... Малина. — Малина или ежевика? — Малина. — Малина или клубника? Томиока снова задумался, вспоминая, как его сестра делала клубничные пироги. — ... Клубника. Ренгоку на это лишь удовлетворенно кивнул. — А знаешь, какая моя любимая ягода? Гию на этот вопрос лишь помотал головой. — Арбуз! Хахахаха! Столп Пламени снова разразился смехом, пока ел жаркое с рисом. Томиока сначала был в небольшом недоумении, а потом понял, что тот имел в виду, и слегка приподнял уголок рта. Он ощущал, как расслабляется в присутствии Кёджуро, и ему не хотелось терять эти мгновения безмятежности и теплоты. Все-таки Ренгоку был приятным человеком и хорошим другом, рядом с которым ощущалось доверие и безопасность. На какое-то время они снова сосредоточились на сытном обеде. Ясная погода, вкусная еда и хорошая компания делали настроение лучше. Этот день уже оставлял за собой много приятных впечатлений, и все это благодаря отдаче Столпа Пламени. Он уже мысленно готовился к тому, чтобы плавно подвести Гию к сути дела. — Томиока... Как твое самочувствие? Столп Воды на мгновение замер, когда подносил ко рту очередную порцию какого-то рыбного блюда. — Я в норме. Уже лучше. Ренгоку удовлетворительно кивнул. — Это замечательно! Тебя больше не донимают кошмары и навязчивые мысли? Гию лишь на миг поколебался и затем отрицательно замахал головой. Ему уже становилось немного не по себе, и он медленно положил палочки на стол. Кёджуро на это слегка прищурился. — Точно? Я ведь понимаю, что ты еще не до конца пришел в норму, ведь тогда тебе бы не пришлось периодически захаживать к Кочо. Видимо то, что тебя беспокоит - это что-то более сложное и глубинное. Томиока молчал. Что он мог сказать? Так ли просто было рассказать о состоянии, которое ты сам толком не можешь описать? Да и с чего начать? Даже если Ренгоку можно было доверять, внутренний барьер из сомнений и неуверенности прочно держал Гию за горло, не позволяя ему сказать ни слова. Он просто смотрел на тарелку и пытался собраться с мыслями. Раз уж он здесь, то ему не избежать расспросов. Столп Пламени, заметив состояние товарища, решил немного разрядить обстановку: — Эй, Томиока, не нужно так напрягаться. Если ты не готов, я тебя не заставлю ничего говорить, все нормально. Всему свое время. Ответа снова не последовало. Ренгоку уже начал волноваться, что его слова подтолкнули Гию замкнуться еще сильнее, а потому снова попытался начать диалог: — У меня вот младший брат есть - Сенджуро, он славный малый! Хоть он и отказался от нашего семейного пути становления охотником на демонов, я лишь могу поддержать его! Я очень рад, что ему не приходится рисковать своей жизнью, а его помощь в домашних делах я считаю большим трудом. Одно это делает его героем в моих глазах, возложившим на себя обязанности нашей покойной матери. Улыбка Ренгоку во время речи о своем брате была мягкой и искренней, а взгляд теплым. Гию был уверен, что тот был очень любящим старшим братом, на которого можно ровняться. Его взгляд напомнил ему Тсутако, которая с такой же добротой и любовью смотрела на него всякий раз, когда испытывала гордость или же радость от того, что он просто был ее младшим братом. Что-то кольнуло в груди Томиоки от этих воспоминаний, унося мысли вдаль и делая взгляд все более отстраненным. Ренгоку заметил перемену в лице товарища, немного нахмурив брови. — Томиока? Все хорошо? Гию вздрогнул, выбравшись из воспоминаний прошлого, окутавших его, словно туман. Поймав на себе немного обеспокоенный взгляд, он поспешил обнадежить товарища: — Я в норме, правда. Просто... Вспомнил о своей старшей сестре. — Тсутако? Столп Воды ошеломленно посмотрел на Ренгоку, ведь не помнил, чтобы когда-то упоминал ее имя в разговоре. Заметив недоумение, Кёджуро решил пояснить: — Я лишь предположил, потому что тогда... Ну, когда ты был немного не в себе, ты порой разговаривал сам с собой, и это услышали некоторые столпы. И однажды ты упомянул это имя. Я не знал, что это твоя сестра, но теперь я убедился. Прости, что мы, можно сказать, подслушивали. Первой эмоцией Томиоки было смущение. Столпы слышали, как он разговаривал сам с собой? Стыд-то какой... Точно ведь подумали, что с ума сходит... Вдохнув полной грудью, Гию попытался избавиться от этого неловкого чувства, ведь он не говорил ничего слишком личного вслух. Наверное. — Да, мою сестру звали Тсутако. Она... - Томиока вновь увел взгляд вниз, - Она мой герой. Ренгоку долго смотрел на товарища, вспоминая догадки Столпов о том, что она уже скорее всего мертва. Но он не хотел уходить в негатив, и приободряюще улыбнулся. — Могу поспорить, она была лучшей сестрой на свете. — ... - глаза Столпа Воды немного потемнели от нахлынувшей печали, - ... Да... Она была для меня всем... Дальнейшие слова были излишни. Единственное, что мог сказать Ренгоку, это слова соболезнований, но все же он посчитал, что они еще больше будут давить на Гию, да и выпытывать подробности было бы некрасиво с его стороны, так как они бы ничего не изменили. — Тсутако может гордиться своим младшим братом, я более чем уверен в этом, Томиока. Чем дольше они говорили, тем больше в груди Столпа Воды накапливалось непонятное чувство, сдавливающее, мешающее нормально вдохнуть. Его глаза предательски покалывало, как и основание носа. И вновь все те негативные мысли, отравляющие его душу уже много лет, начали терроризировать его разум. Он покачал головой, все еще не смотря в сторону Ренгоку. — Чему тут гордиться... Тогда я не мог ничего сделать... Мое тело просто не двигалось, пока на нее надвигался демон... Я не смог отплатить ей за ее доброту, за все те годы, что она заботилась обо мне после смерти родителей, которых я почти не помню... Она была для меня единственным человеком, ради которого я жил... И я... Нахлынувший поток чувств развязывал язык, его грусть разрасталась с каждым словом, больно давя на легкие. Ему уже было трудно сдерживаться. Ренгоку обеспокоенно смотрел на товарища, который впадает во все большую пропасть печали. Его всепоглощающее чувство вины было ощутимо весьма остро, и от этого уже сердце Кёджуро сжалось от боли. Гию хотелось спрятаться, скрыться с глаз, просто стереть память себе или сидящему напротив него Столпу Пламени, ведь он показал слабость, позволил себе надломиться в чьем-то присутствии. Спустя столько лет сдерживания собственной боли и попыток ее игнорирования ему было достаточно такого простого толчка, чтобы достигнуть края. Считая свои переживания не такими уж важными в сравнении с тем, что переживают другие люди, Томиока и не заметил, как над ним нависала эта огромная туча, так и норовившая превратиться в полномасштабный шторм. Уже срывались первые капли дождя и его самообладания. Заметив его состояние, Ренгоку обошел стол и сел рядом со Столпом Воды, развернув его к себе и уткнув его голову себе в плечо, мягко удерживая. Гию даже не успел толком осознать, что происходит, когда уловил запах свежего хаори и почувствовал тепло рук. Он уже хотел инстинктивно отстраниться, но Кёджуро слегка усилил хватку. — Тише... Все хорошо. Тебе нужно отпустить свою печаль. Я вижу, как тяжело тебе нести это горе. Ты потерял всех самых дорогих тебе людей... Именно поэтому ты не хочешь вновь терять кого-либо еще. Но поверь, я считаю, что Сабито и Тсутако гордились бы тобой. Ты не предал их и не по твоей вине произошло то, что произошло. Ты сделал все, что мог на тот момент, и порой обстоятельства могут быть намного сильнее нашего желания помочь. Они отдали свои жизни, защищая тебя, чтобы ты смог прожить достойную и счастливую жизнь. Они искренне любили тебя, Томиока, поэтому самое лучшее, что ты можешь попытаться сделать - это найти свое счастье. Если продолжать горевать всю свою жизнь, то эти мучения будут угнетать все больше и больше, даже через года. Ты очень сильный, Томиока. Я не думаю, что в твоем состоянии я бы смог зайти так далеко и стать Хашира. Ты не сдался и продолжил идти вперед, несмотря ни на что, и я очень уважаю это в тебе. Мало того, что ты талантливый мечник, ты еще и замечательный друг, если узнать тебя поближе. Да, порой ты нелюдим, но я уже вижу большой прогресс по сравнению с тем днем, когда мы впервые встретились в рядах охотников на демонов. И если ты сможешь довериться мне, как настоящему другу, то я обещаю, что помогу тебе увидеть этот мир в более ярких красках! Ты этого достоин, Томиока! Несмотря на темное прошлое, тебя ожидает светлое будущее, если ты будешь открыт для этого. Позволь себе ощутить хоть немного счастья в этой скоротечной жизни! С каждым сказанным словом сдерживаться становилось просто невыносимо. Доброта Ренгоку душила Гию, не привыкшего к такому искреннему состраданию. Крайний раз он ощущал подобное с Сабито, когда тот был первым человеком, которому он смог доверить всю свою печаль после смерти сестры. Он отчетливо помнил, как они сидели после тренировки в хижине Урокодаки, пока тот уходил за дровами, как Сабито обрабатывал его ссадины и как особо больное ранение заставило его расплакаться. Это были не просто слезы от физической боли, это было все то, что накопилось в душе. И Сабито это понял, когда увидел, что плачь превратился в настоящую истерику. В тот вечер он обнимал и успокаивал Гию, не выпуская его из объятий даже после прекратившихся слез. Сейчас Томиока ощущал подобное тепло и поддержку от Ренгоку, и это еще сильнее ослабляло его. Ему предстоял выбор. Сможет ли он довериться во второй раз? Сможет ли предстать перед Кёджиро в своем самом уязвимом состоянии? Он не мог вырваться из объятий, хотя Столп Пламени держал его не очень крепко. Гию устал. Устал нести этот груз на плечах, устал быть сильным, устал постоянно скрывать собственную печаль. С его туч отчаяния начал срываться дождь, норовивший перерасти в полноценный ливень. Теплота рук Ренгоку, удерживавших его затылок и спину, тепло тела, ощущаемое прижатым к плечу лбом, заставило Столпа Воды сдаться. Первый слезы скатывались с век на ткань светлого хаори, понемногу пропитывая его, оставляя влажный след. Напряженное тело Томиоки слегка обмякло в крепких руках, плечи предательски подрагивались, а нос время от времени издавал тихие всхлипывания. Руки сами непроизвольно обвились вокруг Кёджуро, хватаясь за ткань хаори дрожащими пальцами. Он уже не мог остановить поток эмоций, но ему было все равно. Ему просто нужно было выпустить все это напряжение на волю. Ренгоку, осознав, что Томиока наконец-то смог довериться ему, почувствовал радость, ведь его усилия оказались не напрасными. Он аккуратно поглаживал волосы Гию, принимая на себя всю выплеснувшуюся печаль товарища. С каждым всхлипом его сердце наполнялось грустью за своего друга и его нелегкую судьбу, но даже так он продолжал оставаться прочной опорой и своим присутствием поддерживать Томиоку, как мог. Тот в свою очередь, ощущая такое приятное и родное тепло, просто продолжал изливать свою боль горькими слезами. Они просидели в таком положении какое-то время, пока Гию не успокоился. Тело Ренгоку уже затекло, но он ни разу не подвинулся и не попытался изменить положения, так как считал, что подобные попытки могут погубить весь настрой Томиоки и опять вернуть того к чувству вины за то, что доставляет ему неудобства. Столп Воды чувствовал эмоциональное опустошение, его разум был чист, а тело ослабло, поэтому он просто оставался в том же положении, доверившись хватке Кёджиро. Он давно не ощущал подобной легкости, когда его голову не занимали мысли, а внешне его поддерживал другой человек, принявшим его слабость и не осудив за это. Гию даже мог сказать, что это было приятное чувство. Он вздохнул с облегчением, немного задержавшись в объятиях Ренгоку прежде чем медленно отстраниться. Его глаза немного опухли и покраснели, а на хаори Столпа Пламени осталось характерное пятно от пролитых в плечо слез. Томиока протер глаза от высохших слез и отвел взгляд. — ... Прости, твое хаори ведь только постирали... На это извинение Кёджуро лишь помахал головой. — Все нормально! Состояние моего товарища для меня намного важнее, чем хаори! Тебе не стоит за это извиняться, правда. Ренгоку вновь лучезарно улыбнулся. Томиока почувствовал, как его опустошенная грудь наполняется теплом. Он был признателен, и не мог сдержать легкой, но искренней благодарной улыбки. Для Ренгоку это было лучшей наградой, а также официальным началом их полноценной дружбы. Тучи развеялись, и наконец-то в разуме Гию засияло долгожданное солнце***
Время шло. Томиока, с поддержкой Ренгоку, решил сблизиться и с остальными столпами. С Токито отношения особо не продвигались, но они изначально были нейтральными, и этого было в принципе достаточно. Канроджи и Шинобу уже были полностью на стороне Гию, и тот пытался им помогать, как только представлялась такая возможность, чтобы хоть как-то отплатить за их труд во время его депрессивного периода. С Химеджимой у него изначально были хорошие отношения, и Столп Камня лишь радовался заметному улучшению состояния Томиоки. Тенген со временем окреп и снова вернулся в строй, не оставляя попыток пригласить Столпа Воды в поместье, чтобы познакомить со своими женами. Их взаимоотношения тоже были довольно теплыми, ведь Узуй никогда не забудет той самоотверженности, которую проявил его товарищ во имя спасения его жизни. Сам Ренгоку нередко приглашал Томиоку на обед, когда у них было свободное от миссий время, и они часто беседовали о разных общих темах, чтобы отвлечься от суеты и немного отдохнуть. Даже если диалог поддерживал в основном Столп Пламени, Гию было комфортно в его компании, и он был рад, что смог переступить через себя и довериться ему. Его до сих пор преследовало остаточное чувство вины за изливание собственных эмоций, но со временем оно ослабевало и давало волю умиротворению и легкой радости. Одним словом, с самыми шумными Столпами Томиока каким-то образом обрел самые крепкие узы. Возможно, противоположные черты характера просто хорошо дополняли друг друга, а может это просто судьба интровертов - быть выдернутыми из закрытого темного уголка зоны комфорта экстравертами. Гию не оставлял попыток наладить отношения с Санеми. Ему удалось узнать, что Столп Ветра любит охаги, а потому однажды предложил ему несколько штук поздней осенью, когда узнал, что у него был день рождения. Тот, на удивление, не отказался, и даже коротко поблагодарил за угощения. Это был очевидный прогресс, ведь с того момента они даже пару раз были на совместных миссиях, укрепив свои товарищеские отношения. Санеми перестал думать о Томиоке в дурном ключе и стал относиться к нему с бóльшим уважением, признавая его, как равного. Он также не осуждал и не припоминал ему его депрессивный эпизод, не давил на слабость, как он привык это делать раньше. Томиока однажды узнал от Канроджи, чем Обанай кормит Кабурамару. Он купил любимые лакомства змеи и предложил их Игуро после одной из совместных миссий. Тот понял, что Гию пытается наладить тем самым отношения, и хотя его не особо привлекала перспектива дружбы, он все же принял лакомства и стал относиться к Томиоке достаточно нейтрально, не осуждая за просто так и признавая его надежным человеком, умеющим хранить секреты. В любом случае, о шраме Обаная они речи никогда не заводили, да и Гию это было не так важно, как наладившиеся отношения со Столпом Змеи. Одно событие, чье предназначение заключалось в разобщении столпов, сплотило их лишь сильнее, подарив возможность двигаться в будущее с большей уверенностью. План Музана провалился, но помог Гию обрести долгожданную свободу от собственных эмоциональных барьеров и сблизиться с остальными, почувствовать вкус жизни намного ярче, чем на протяжении многих лет брождения в темноте собственного горя. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.***
Начало февраля. Зима была довольно мягкой, а потому мороз ощущался не так сильно, позволяя насладиться неспешными прогулками под медленным, безветренным снегопадом. Томиока шел по улице, укутавшись в теплый шарф и наслаждаясь моментами безмятежности. Уже начинало темнеть, и это добавляло лишь больше атмосферности одинокой зимней прогулке. Снег накрыл одежду и волосы Столпа, словно легкой простыней. Гию глубоко вдохнул и выпустил густое облачко теплого дыхания в морозный воздух. Единственным звуком были лишь неспешные шаги по свежевыпавшему снегу, мягко хрустящему под ногами. Томиока услышал, что кто-то бежит по снегу в его сторону, и обернулся на источник звука. Он увидел Митсури, которая была укутана в шарф и шапку и стремительно приближалась к нему, махая руками. Гию остановился и дождался ее прихода. — Томиока-сан! Привет! Шинобу хотела тебя видеть в Поместье Бабочки! Столп Воды лишь вздохнул и легонько кивнул. — Зайду к ней как-нибудь. — Нет, вам нужно пойти сейчас. Это срочно. Гию немного нахмурился, на что Канроджи замахала руками, чтобы развеять его нехорошие догадки. — Ничего плохого не произошло! Просто... Эм... Ну вам надо пойти! Митсури немного нервничала, будто опасалась, что Томиока откажется. Ему это показалось немного странным, но у него не было запланированных дел, а потому ему ничего не мешало исполнить просьбу. — Хорошо. Я пойду. Канроджи радостно подпрыгнула и начала идти в сторону поместья вместе с ним. Она выглядела даже чересчур воодушевленно. Гию приподнял бровь от недоумения. — Тебе тоже нужно в поместье? — Эм... Да, мне нужно кое-что обсудить с Шинобу? Да, точно... Ее слова были немного сбивчивыми, но Томиока не стал на этом зацикливаться, просто сосредоточившись на пути. Через пару минут они уже шли по коридору поместья ко входу в один из залов. Гию подошел к двери, в то время как Канроджи стояла немного позади, внимательно наблюдая за действиями Столпа Воды с улыбкой до ушей, которую она тщетно пыталась подавить. Томиока недоумевал, почему она так себя вела, и открыл дверь. Он сразу же услышал громкий хлопок с двух сторон, и инстинктивно взялся за меч, готовясь к потенциальной атаке, но потом заметил легкий запах пороха и разноцветное конфетти, которое неравномерно приземлялось на него. Его взгляд устремился на Столпов, которые собрались все вместе в большой комнате, заполненной различными праздничными украшениями. По середине стоял большой стол, полный разнообразной еды. Самые громкие Хашира широко улыбались, выкрикивая: — С днем рождения, Томиока! И тут Гию наконец-то понял. День рождения. Он и сам про него забыл, так как не праздновал его уже много лет. Возможно, он когда-то случайно проговорился о нем в разговоре с Ренгоку, ведь не помнит, чтобы говорил кому-то конкретную дату. Томиока был очень удивлен, и пока не понимал, что чувствовать по поводу такого внезапного сюрприза. В то же время в комнату вошла Шинобу, неся в руках большой торт, украшенный клубникой. — Надеюсь, тебе понравится торт, ведь девочки готовили такой впервые. Ренгоку копошился где-то в сторонке, и затем вышел вперед с красивой подарочной коробкой. — Поздравляю с днем рождения, мой дорогой друг! Мы все вместе подготовили тебе подарок! Гию взял в руки коробку, все еще не до конца осознавая происходящее. Словно в тумане, он открыл крышку и увидел свернутое зимнее хаори, чья расцветка была точно такая же, что и у его летнего хаори. У Томиоки перехватило дыхание. Он привык носить свое обычное хаори, просто пододевая утепленную одежду, и он даже не задумывался о том, чтобы заказать зимний вариант. Гию был тронут. Он смотрел на утепленную одежду, чья расцветка напоминала о самых близких людях, и теперь будет напоминать и о его верных товарищах. Лишь спустя какое-то время он услышал обеспокоенный голос Ренгоку: — Томиока? Ты чего? Тебе не нравится? Столп Воды удивленно посмотрел на друга и только сейчас ощутил, что по его щекам текут слезы. Он быстро стер их и помотал головой, все еще ощущая влагу в своих глазах. — Нет, мне очень нравится... Спасибо... Спасибо большое... Я так рад... Томиоку переполняли чувства благодарности и радости. Впервые за долгое время он будет праздновать день рождения, еще и среди близких ему людей, которые не пожалели времени на подготовку. Он не мог сдержать то, насколько он был счастлив тому, что они появились в его жизни. От этих эмоций немного кружилась голова, а рот непроизвольно расплывался в искренней, яркой улыбке. Столпы тоже облегченно улыбнулись, наслаждаясь радостью, которую они смогли подарить Томиоке. Каждый внес вклад в подготовку, и можно было с уверенностью сказать, что у них все получилось, даже если праздник только начинался. Этот вечер стал самым счастливым в жизни Гию. Теперь его согревала теплота зимнего хаори и дружелюбная атмосфера хорошей компании. Эти моменты стоили того, чтобы жить. И он будет идти вперед, чтобы сохранить этот уют и дорогих ему людей. Гию Томиока достиг того, чего не смог достичь в одиночестве. Он наконец-то научился любить жизнь