Беспокойная душа спокойного человека

Тенген был одет в больничную одежду. Без своих блестящих аксессуаров и одеяния ниндзя он выглядел по-домашнему уютно. Его бинты были скрыты под одеждой, но по его походке было понятно, что рана доставляла ощутимый дискомфорт. Узуй уже хотел радостно поприветствовать товарища, но когда он заметил перевязки в районе шеи Гию, его лицо омрачилось. — Что случилось, Томиока? Ты ранен? Кто тебя так? - на лице Узуя легко читалось беспокойство, хоть он и сам еще был в не лучшем состоянии. Шинобу помогла ему подойти ближе к койке столпа воды. Судя по всему, Тенген поднялся почти сразу, как очнулся, а потому не был в курсе произошедших событий. Томиока опустил взгляд на простыни. Ему было стыдно говорить о своем поступке не только перед Тенгеном и остальными, но и перед самим собой. Он понимал, что своим поступком лишь отдалил от себя нормальное общение с окружающими. Но и скрывать это от Узуя было неправильно, поэтому Гию решился сказать: — Это... моя вина... - ему все еще было неудобно разговаривать с повязками, но уже не так больно, как раньше. Возможно, в графине с водой было немного обезболивающего. — А? Ты все еще про мои раны? Да не переживай ты так, я скоро поправлюсь и снова буду сиять ярче всех! - Узуй попытался выпрямиться во весь рост, но от боли в боку согнулся обратно. Шинобу дала ему подзатыльник за то, что так безрассудно ведет себя в его состоянии. — Я не... про это... - Томиока все еще не смел поднять глаз. Ему ужасно не хотелось видеть разочарование на лице товарища после его следующих слов, - Рана... на моей шее... - он сделал глубокий вдох, - Я пытался... Уйти... Когда смысл фразы полностью дошел до сознания Узуя, его лицо побледнело. Ренгоку и Шинобу решили не вмешиваться в разговор, давая Гию возможность объясниться самому. — Стоп... Стоп-стоп-стоп... - Тенген посмотрел на Томиоку, пытаясь осознать услышанное, - Ты... Только не говори мне, что ты пытался покончить с собой? Столп звука напряженно ожидал ответа, надеясь, что его выводы окажутся неверными. Не поднимая глаз, Гию ответил почти шепотом: — Да... На этот раз с лица Узуя сошла вся краска. Он наклонился к Томиоке и аккуратно взял того за руку. — Томиока... Посмотри на меня, пожалуйста... Гию колебался. Он всем сердцем не хотел, чтобы образ разочарования на лице Тенгена преследовал его по ночам. Но все же это было меньшее, что он мог сделать для товарища после того, как так подвел его. Медленно повернув голову, он встретился с яркими бордовыми глазами, в которых не было ни капли укора, а лишь печаль и непонимание. — ...Это из-за меня? Из-за моего ранения? Только честно. Проницательный взгляд не давал Томиоке отвести глаз или соврать, так что он ответил предельно честно: — ...Это сложно... Не только... Томиока снова колебался. Было бы просто списать все на эффект демонической крови, который довел его подавленность до апогея, но в то же время здесь была и его вина в том, что он позволил демону обмануть его, или же в том, что он сам по себе обычно был в подавленном состоянии, чем и воспользовался враг. Томиока сделал еще один глубокий вдох, собираясь с мыслями. — ...Это моя вина... Твое ранение... Просто немного усугубило... Теперь в разговор вмешалась Шинобу: — Видишь ли, Тенген... На миссии, которая была перед вашей, Томиока пропустил атаку демона и тот смог воспользоваться своим искусством демонической крови для подавления его психоэмоционального состояния. Ему становилось хуже самому по себе, но твое ранение стало катализатором, который, вкупе с навязчивыми мыслями, довел его до крайней точки. Но не переживай, у меня получилось нейтрализовать эффект и теперь его состоянию ничего не угрожает. Надеюсь, - подумала про себя Шинобу. Узуй немного поразмышлял и затем кивнул в знак того, что все понял. Затем его взгляд вновь вернулся к напряженному столпу воды. — Слушай, Томиока. И слушай меня внимательно. В моем ранении вина целиком и полностью лежит на тех чертовых демонах. Даже не думай больше винить себя. Ты спас мою жизнь, и я благодарен тебе за это. Ты яркий мечник, Томиока. Увидев тебя в деле я понял, что ты раскрываешь свое сияние в деле, а не в разговоре, и это очень уважаемое качество. Не позволяй демонам, людям или обстоятельствам переубедить тебя. Ты - важен. Ты - часть нашей команды. Ты - наш незаменимый товарищ. Мы поможем тебе в беде так же, как ты бы помог любому из нас. Не сомневайся в своей значимости, Томиока. Во время речи Тенгена столп пламени активно кивал головой со своей фирменной улыбкой, показывая, что он полностью солидарен со словами мужчины. Шинобу старалась следить за тем, чтобы Узуй не делал много резких движений, которые могли бы привести к открытию раны, но и она невербально поддерживала слова Тенгена. Томиока смотрел на Узуя, не мигая. Он пытался отыскать в его глазах уловку, скрытый подтекст или намек на то, что он на самом деле не имел это в виду. Но видел лишь решимость. Он почувствовал, как в нос и глаза резко поднялось покалывающее ощущение накатывающих слез. Но он всеми силами сдерживал себя, проглотив ком, поднимающийся в горле. Проморгнувшись несколько раз, он сделал пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться, затем опустил взгляд и легонько кивнул. Ему очень хотелось верить в слова Тенгена. Он устал от одиночества, но его страхи и сомнения все эти годы не давали ему идти дальше. Из-за отчужденности его социальные навыки были весьма слабы, что еще больше подбавляло его неуверенность, укрепляя стены нелюдимости. Но готов ли он был теперь, когда ему открыто говорят о том, что поддержат и помогут, что не отвернутся от него за то, какой он есть? Он был еще не готов. Не совсем. Но что-то внутри него начало протяжно ныть от нарастающего теплого чувства симпатии окружающих. Как бы он ни хотел это подавлять, ему было приятно осознавать, что есть люди, которым было не все равно. Уголок рта Томиоки предательски дернулся, но улыбки все еще не было. Зато улыбки Тенгена и Ренгоку сияли до ушей. Это была их маленькая победа, которая приближала Гию к большей открытости. Но и навязываться они не желали, так что пока не торопились с дальнейшими расспросами. Только Ренгоку хотел что-то сказать, как в комнату ворвалась Мицури, плача и вытирая слезы большим носовым платком. — ТОМИОКА-САААААААН.... МНЕ ТАК ЖААААЛЬ.... Как только она увидела около кровати удивленную троицу, в частности Тенгена, она заплакала еще сильнее и подбежала к Узую, чтобы обнять. — УЗУЙ-САААААН.... Я ТАК РАДА, ЧТО ВЫ ОЧНУЛИСЬ.... Дальнейшие слова перекрывались ее рыданиями. Тенген осторожно приобнял Канроджи, Ренгоку поглаживал ее по трясущейся спине, а Шинобу посмотрела на Томиоку и одними глазами показала, что ему нужно извиниться перед ней. Пока Узуй обнимал Мицури, он вопросительно посмотрел на Кочо, и она лишь отрицательно покачала головой, подразумевая, что он поймет все позднее. Когда Канроджи немного успокоилась, Шинобу дала ей стакан с водой, чтобы она хоть как-то восстановилась после стольких слез. Затем Мицури повернулась к Гию и взяла его руку двумя трясущимися ладошками. Ее заплаканные глаза блестели, краснота показывала всю интенсивность ее эмоционального состояния. Томиоке было тяжело смотреть ей в глаза, ведь понимал, что она себя так плохо чувствовала по его вине. — Т-Томиока-сан... Почему... Почему вы так поступили... Я т-так испугалась... Пришла с миссии и вы уже... А я... Катану... Мицури снова начала плакать. Сердце Томиоки заныло от лицезрения ее опечаленного лица. Она напоминала ему его сестру, так что через ее реакцию он мог предположить, что его сестра, будь она жива, могла отреагировать точно так же. Он хотел утешить девушку, но не знал, что именно ему лучше сделать. Он положил свою вторую руку поверх рук Канроджи, его ладонь не была особо теплой, но он старался компенсировать это уверенной хваткой. С тяжестью на сердце, он начал говорить: — Прости... Прости меня... Это все... Моя вина... Я идиот... Ты ни в чем... Не виновата... Прошу... Не вини себя... Получалось немного топорно. Девушка все еще рыдала, и Томиока решил погладить большим пальцем тыльную сторону ее ладони, чтобы хоть как-то отвлечь ее от негативных мыслей. Его палец был шершавым, но Мицури не было неприятно. Наоборот, она была удивлена таким действиям со стороны Гию. Он продолжил: — Не вини себя за то... Что произошло по моей глупости... Ты добрая и светлая девушка... А я просто воспользовался... Твоей добротой... Ты не обязана меня прощать... Я лишь хочу... Чтобы ты не расстраивалась... Так сильно... Из-за меня... Я скоро буду в норме... Томиока посмотрел ей в глаза, пытаясь уверить ее в правильности его слов и немного успокоить. Мицури смотрела в голубые, словно два океана, глаза Гию, немного успокаиваясь от того, что сейчас его жизни ничего не угрожало. Ощущая теплоту его ладони, она постепенно приходила в себя, периодически шмыгая носом. Томиока предпринял еще одну попытку воодушевить девушку: — Когда я поправлюсь... Я угощу тебя данго... Тебе же нравится данго? Его вопрос звучал невинно, как от человека, который не привык к подобного рода диалогам, и даже безобидное предложение купить ей еды звучало в его голове немного непривычно. Глаза Мицури начали сиять, но уже не от слез, а от искренней радости. Она все еще не до конца избавилась от печали на сердце, но уже не плакала, и даже улыбнулась. — Томиока-сан... Да, я люблю данго... Но мы сможем расквитаться только если и я что-нибудь для вас куплю... Какая у вас любимая еда? Гию немного задумался, затем ответил, немного потупив взгляд: — Тушёный лосось с редисом... (Сальмон Дайкон) Мицури просияла еще больше и кивнула. — Значит, решено! После выздоровления мы все вместе пойдем и отведаем много вкусной еды! Томиока облегченно выдохнул. Он был рад, что Канроджи смогла успокоиться, хоть краснота и опухлость глаз все еще выдавала ее недавние рыдания. Остальные тоже стали менее напряженными и улыбались из-за заразительной улыбки столпа любви. Гию же просто смотрел на нее спокойным и одобрительным взглядом. Шинобу решила нарушить тишину: — Итак, раз уж Узуй-сан очнулся, то нам останется лишь дождаться выздоровления его и Томиоки, чтобы вновь вызвать собрание Хашира для окончательного разбирательства с той самой миссией. — Подожди, - недоумевал Тенген, - Томиоку обвинили в моем ранении? — Он сознался, что это он нанес удар, и мастер решил отстранить его от миссий до выяснения всех обстоятельств, а точнее, до того момента, когда ты сможешь дать показания. Столп звука немного нахмурился, но кивнул с пониманием. — Получается, как только нам станет лучше, я смогу убедить мастера, что Томиока ни в чем не виноват? — Все верно, мой друг, - Кёджуро приобнял товарища за шею. Хоть Узуй и был высоким, из-за ранения он стоял в полусогнутом положении, отчего дотянуться до шеи не составило труда, - И тогда все вернется на круги своя. Только теперь хотелось бы надеяться, что Томиока сможет быть немного общительнее, - Ренгоку посмотрел на Гию с теплотой в глазах, - Я ни в коем случае не говорю тебе подстраивать свой характер под нас, просто не стесняйся быть собой. Мы тебя примем в любом случае. Лучезарная улыбка столпа пламени окончательно обезоружила Томиоку. Все смотрели на него без тени осуждения или насмешки. Он не привык к такому количеству положительных эмоций, особенно после недавнего срыва. Он не знал, как реагировать в таких ситуациях, или просто забыл за все годы изоляции от нормального дружеского общения. Уголки его губ сами приподнялись от переполняющей его благодарности. Это все еще не было улыбкой, но он постепенно продвигался к этому. Через пару секунд он вернул лицу прежнее нейтральное выражение. Все же показывать эмоции было для него с непривычки достаточно утомительно. От всех переживаний и разговоров ему вновь захотелось спать, и он непроизвольно зевнул. Шинобу улыбнулась и хлопнула в ладоши. — Так, Томиоке, как и Узую, нужен отдых. Так что все, кроме Ренгоку, на выход из комнаты. Обговорим остальное позднее. Шинобу и Канроджи помогли Тенгену безболезненно выйти из комнаты, и после закрытия двери Гию и Кёджуро вновь остались одни. — Ты можешь поспать, друг мой. Ты хорошо постарался, успокоив Мицури, - Ренгоку показал товарищу большой палец вверх, - Об остальном пока можешь не переживать. Набирайся сил и восстанавливайся. Я прослежу, чтобы тебя никто не побеспокоил. Томиока в ответ лишь кивнул и закрыл глаза. Усталость накатила на него с новой силой, и он довольно быстро заснул. Так спокойно и умиротворенно он себя не ощущал уже довольно давно.

***

Неделю спустя. Томиоке и Узую становилось лучше. Гию уже мог нормально разговаривать, рана затянулась, оставив лишь едва заметный шрам (благодаря стараниям Шинобу). К нему каждый день приходил кто-нибудь из столпов, чтобы проведать даже после выписки. Он понемногу восстанавливал доверие других, ведь его психологическое состояние приходило в норму (по его меркам), и явных предпосылок того, что он может совершить что-то безрассудное, в принципе не было. Тенген же мог перемещаться сам, но с использованием костыля, чтобы лишний раз не создавать давление на затягивающуюся рану. Другими словами, пришло время созывать собрание Хашира. Теплый августовский воздух, полет стрекоз и ясный, солнечный вечер были довольно благоприятны для встречи. Томиока сидел на порожках своего поместья и любовался редкими облаками на кристально голубом небосводе, который уже начинал приобретать рыжеватый оттенок клонящегося к закату солнца. Легкий теплый ветерок расслаблял, и он закрыл глаза, наслаждаясь моментами безмятежности. Но, как это обычно бывает, ничто не длится вечно. Вдалеке уже бежала Мицури и широко махала рукой, привлекая его внимание: — Тооомиооока-саааан! Собрание скоро начнется! Идем скорее! Гию вздохнул и встал с порожков, поравнялся с воодушевленной Канроджи, и они вместе пошли к главному штабу. По пути девушка говорила обо всем подряд, от миссий до простых сплетен из соседней деревни. Хоть она и была довольно шумной, Томиоке не было некомфортно. Он все больше убеждался в том, что воспринимал ее, как сестру, а потому просто не мог на нее обижаться. Хоть порой он и слушал ее вполуха, но никогда не пренебрегал ее общением, выслушивая все, что она рассказывала, со спокойным лицом. Дойдя до штаба, Гию поймал на себе недовольный взгляд Обаная, которому не нравилось то, что Мицури составляла ему компанию. Томиока на это лишь вздохнул и занял свое место. Рядом с ним стоял Ренгоку, который поприветствовал своего друга и приобнял за плечи. Гию еще плохо давался физический контакт, но к Кёджуро он уже начал привыкать. В скором времени подошел и Тенген, со своим неизменным спутником-костылем. Когда он пытался показать, что может ходить, как он выразился, "без этой палки", Шинобу его хорошенько треснула этой самой палкой, и все вопросы отпали. Гию и Тенген переглянулись издалека и кивнули друг другу в знак приветствия. Когда все были в сборе, Кагая вышел к ним с двумя дочерьми и начал собрание. В этот раз Мицури удалось поприветствовать мастера, чему она была несказанно рада, а Санеми лишь тихо цокнул языком. — Итак, дети мои, сегодня мы собрались для того, чтобы поставить точку в деле о ранении Узуя. Узуй-кун, я рад, что тебе становится лучше. — Благодарю, Кагая-сама, - Тенген поклонился, но не сильно, потому что бинты не давали в полной мере согнуться. По этой же причине он сидел сбоку у стены, а не стоял на одном колене вместе со всеми. — Теперь, я хотел бы услышать твою версию произошедшего, чтобы развеять все сомнения. Тенген демонстративно откашлялся и начал рассказ: — Итак, на миссии мы защищали две соседние деревни, которые были отделены полем. Когда началось нападение, мы разделились. В деревне, куда отправился я, были низкоуровневые демоны и две низших луны - 3 и 4. У третьей низшей луны была способность меняться местами с каким-либо объектом, а у четвертой - укрепление тела, - Узуй посмотрел на Гию, - Томиока, ты вроде тоже сражался с низшей луной, кто это был? — Вторая низшая луна. Способность - управление песком и песчаными вихрями, - спокойно ответил столп воды. Тенген присвистнул. — Вот так дела, в одиночку так быстро справиться со второй низшей луной? Блестяще! Ты пришел мне на подмогу не позже, чем через 15 минут, с учетом того, что ты еще и поле перебегал. — Скорее 20 минут, - поправил его Томиока. Санеми не выдержал: — Да мы все поняли, какой ты "великий мечник". Может дальше уже послушаем? Шинобу пихнула Шиназугаву локтем в бок, Мицури старалась не засмеяться, а Ренгоку неизменно улыбался в своей привычной манере. Это немного разрядило обстановку. — Кхм... Так вот, мы достаточно неплохо противостояли низшим лунам, и когда Томиока уже был готов добить 3 низшую луну, демон внезапно применил свое искусство демонической крови и поменялся со мной местами. Я и сам в тот момент растерялся, ведь был посреди сражения с 4 луной. Телепортировавшись, я увидел испуганный взгляд Томиоки, чей меч стремительно приближался ко мне. И все же он успел хоть как-то среагировать в этой ситуации, когда я застыл, как истукан. Он старался увести меч дальше по ходу движения, но осознав, что не успеет увести его до конца, остановил его перед тем, как катана вонзилась в мой живот. Если бы он не остановил ее, я бы наверное там и остался лежать с вывалившимися кишками. А если бы не увел катану, так вообще остался бы без головы. Так что, на мой взгляд, он выбрал самую рациональную тактику, и по этой причине я все еще здесь, живой и почти здоровый. Обанай решил задать вопрос: — Но раз катана Томиоки осталась в твоем животе, как он сражался против двух оставшихся лун? — Ооо, это самое интересное! - воодушевился Узуй, - Он использовал мои мечи. Когда один из демонов разрубил цепь между ними, он отдал один клинок мне, для защиты на всякий случай, а сам взял другой. Я сомневался в такой тактике, ведь изначально хотел вынуть его катану из раны, чтобы хотя бы он смог нормально сражаться и защитить людей. Но он настоял на своем, и мало того, что приноровился к параметрам моего меча, так еще и смог использовать дыхание воды! Это было завораживающе! Он летел на врагов, как тайфун, сметающий все на своем пути! Удары наносились непрерывной чередой, вы бы видели испуганные физиономии этих демонов, - Тенген расхохотался, но затем дернулся от боли и прекратил, но улыбка никуда не ушла, - И в доказательство своих слов я принес свои мечи, - он демонстративно взял клинки в ножнах, - Я специально не отправлял их на починку, чтобы показать это... Узуй неспеша вытащил один из клинков из ножен. Их цепь все еще была разрушена, поэтому было удобно показать конкретный меч, а именно - голубой окрас клинка, который он приобрел благодаря использованию дыхания воды. Некоторые столпы охнули от удивления, ведь обычно охотники редко использовали клинки друг друга, еще и совмещая со своим дыханием. Происходящее объяснили Химеджиме и Убуяшики. — Удивительно! Ты не перестаешь удивлять меня, друг мой! - Ренгоку одобрительно похлопал Гию по плечу. — Как круто!!! Томиока-сан, это получается, вы почти самолично убили трех низших лун?? — Впечатляет. Хорошая работа. - одобрительно закивал Химеджима. — Если это что-то хорошее, тогда я тоже согласен, - вставил свое слово Токито, а затем снова устремил взгляд в небо, выискивая облако, которое он видел минуту назад. — Томиока-сан полон сюрпризов. И даже не удосужился рассказать нам об этом на прошлом собрании, - с небольшим укором проговорила Шинобу. Гию лишь потупил взгляд и сказал короткое "прости...", но что Кочо лишь вздохнула и покачала головой. — И даже не думай снова извиняться. Боже, ты неисправим... — Вот именно, что неисправим, - вмешался Обанай, - Вроде способный мечник, а ведет себя как депрессивный подросток, - парень глубоко вздохнул, - Не позволяй моему спасению быть напрасным, понятно? Или я самолично довершу то, что ты не закончил. Я тебе в друзья не записывался, так что будь добр не сваливать на меня свои проблемы. И снова Игуро отчитал Томиоку, отчего тот был немного подавлен. Но слова про способного мечника не ускользнули от его внимания, так что получилось даже не совсем обидно. — Игуро-сан! - надулась Мицури, - Ну опять ты начинаешь! Только все налаживаться началось! — Прости, Канроджи... - стушевался Обанай. Под пристальным взглядом девушки он сдался и продолжил, - Хорошая работа, Томиока. Столп воды аж просиял от этих слов. Услышать что-то хорошее от Обаная было сродни празднику. Санеми на это лишь цокнул языком, не сказав ни слова, чтобы к нему лишний раз не пристали, как к Игуро. — Ну и дальше вы и так знаете, - продолжил Тенген, - Он доставил меня в главный штаб, всеми силами стараясь сохранить мою жизнь. В этой миссии я взглянул на Томиоку с совершенно новой стороны, и могу с уверенностью сказать, что я могу доверить ему свою жизнь. У меня все, мастер. Убуяшики на это удовлетворенно кивнул и улыбнулся. Атмосфера была довольно спокойной, контрастирующей с предыдущим собранием, и мастер начал свою речь: — Итак, дети мои, теперь вся картина сложилась воедино. Урон Тенгену был неумышленный, задание было выполнено, уничтожено 3 низшие луны, оба столпа живы. Жалко, конечно, потерь Какуши, но вы, увы, никак не могли на это повлиять, так что благодарю вас за работу, Гию-кун и Узуй-кун, - Кагая немного поклонился, - Вы проделали хорошую работу как охотники и как столпы, защищая мирных жителей и друг друга. Спасибо, что остались целы. И еще, Гию-кун... Убуяшики повернулся в сторону столпа воды. Томиока в свою очередь внимательно смотрел на мастера. — Ты доказал, что являешься превосходным мечником, и достоин звания Хашира. Никогда не сомневайся в своих силах и своей позиции, совершенствуйся и спасай людские жизни. Ты хороший человек, твоя душа всегда болит за тех, кого, к сожалению, уже не спасти, но это не делает тебя слабее. Наоборот, это дает тебе силы, чтобы двигаться дальше и помогать людям. Теперь ты снова можешь браться за миссии. Я рассчитываю на тебя, Гию-кун. Томиока был тронут словами Убуяшики. По окончанию речи он смиренно склонил голову. — Да, мастер. Я вас не подведу. Кагая снова удовлетворенно кивнул. — На этом собрание Хашира я объявляю закрытым. Всем хорошего вечера и продуктивных тренировок. Все столпы склонились на прощание. Когда мастер ушел, Тенген подошел к Гию и приобнял его за шею: — Вот видишь? Все прошло блестяще! А ты переживал. — Я думаю, неплохо было бы это отпраздновать! - предложил Ренгоку, сияя от радости после благополучного исхода собрания. — Да-да! - воодушевилась Мицури, - Нам совершенно точно надо отпраздновать! — Без меня... - сразу же отрезал Санеми и ушел в сторону своего поместья. — Я тоже, к сожалению, не смогу, - с небольшой грустью сказал Химеджима, - Мне нужно прочитать вечернюю молитву. — У меня задание, так что я ухожу прямо сейчас... - Токито ушел под пожелания удачи на его миссии. — Игуро-сан, а ты пойдешь? - поинтересовалась Канроджи. — Я... ну... Изначально он совершенно точно не хотел идти, но когда его спросила Мицури, то он тяжело вздохнул и ответил: — ...Наверное... Мицури была рада, отчего и Обанай немного улыбнулся, хоть этого и не было видно за его бинтами. — Я тоже не против, - согласилась Шинобу, - Теперь мне не нужно целыми днями следить за лежащей грудой мышц в фольге. — Эй! - возмутился Тенген, - Обидно, вообще-то! — Зато правда, - Шинобу посмотрела на Узуя немного пугающим взглядом, - И никакого алкоголя, Узуй-сан. Даже не пытайся. Ты еще не долечился, так что попьешь водички или сока. — Это не честно! Что же это, все будут пить, а я сидеть и завидовать?? — Вряд ли все будут пить, но я персонально выпью немного соджу прям перед твоими глазами, чтобы в будущем не позволял себя так сильно ранить, - Шинобу посмотрела на Тенгена со зловещей улыбкой. — Кочо, страшная ты женщина... Шинобу дала Тенгену очередной подзатыльник. — Не женщина, а девушка. Ковыляй давай, пока тебе ползти не пришлось. Ренгоку звонко расхохотался, пока Мицури пыталась сдержаться, чтобы не засмеяться в голос. Гию лишь вздохнул, понимая, что у него нет выбора, кроме как праздновать со всеми, ведь даже если он сбежит, Шинобу все равно всеми правдами-неправдами притащит виновника торжества. Он уже мог представить, как утомительно будет сидеть в компании самых шумных столпов. Но в то же время внутри зарождалось новое, непонятное для него чувство. Была ли это стабильность, умиротворение, радость, принятие, или какое-то другое ощущение? В этом ему еще предстояло разобраться.

***

Столпы, которые решили отпраздновать, остановились в небольшом, уютном кафе в соседней деревне. Готовили там весьма хорошо, так что Хашира были там посетителями и вне праздников, а потому привычны для здешних жителей. Расположившись за длинным столом, они по очереди делали заказ. Как и обещали, Мицури взяла угощения для Томиоки, а Гию в свою очередь - для нее. Они разбавляли трапезу простыми, ненавязчивыми разговорами о жизни и ремесле. Томиока в основном слушал, изредка добавляя какие-либо комментарии и наслаждаясь Сальмон Дайконом. Кочо, как и обещала, выпила немного соджу прямо на глазах у Тенгена, и тот лишь обреченно старался не обращать внимание, хоть это и было тяжело. Немного расстроенный Узуй переключил свое внимание на Обаная: — Игуро, тебе же не удобно есть и пить в бинтах, чего не снимешь их? Обанай немного напрягся и нахмурился. Из всех столпов его шрамы видел, по (не)счастливому стечению обстоятельств, только Томиока, а прилюдно рассказывать о них он точно не хотел. — Не твое дело, Узуй. Если ты идешь на поправку, это еще не значит, что тебе нужно тратить свою энергию на то, чтобы совать свой нос в чужие дела. — Игуро-сан... - вмешалась Мицури, - Не нужно грубить... И мне тоже интересно, что ты скрываешь под бинтами! — Прости, Канроджи, но я не могу рассказать. Даже тебе. Это заявление еще больше подстегнуло Тенгена. — Ооо, даже так. Тогда мне стало даже интереснее, что ты там прячешь. Что, если я сам сниму эти бинты? Обанай пронзительно посмотрел на Тенгена тяжелым взглядом. Было ясно, что он не потерпит такого. — Тронешь мои бинты хоть пальцем - я не ручаюсь за целость твоих бинтов. — Ну-ну, не нужно ссориться, - вмешался Ренгоку, доедая онигири. — Поддерживаю, - добавила немного раздраженно Шинобу, поставив тарелку на стол, - Мы пришли сюда праздновать, а не ссориться, так что будьте добры не провоцировать друг друга. Тенген сделал вид, что осознал ее слова, и вернулся в исходное положение. Обанай немного успокоился и принялся есть дальше. Но все же любопытство не давало Узую покоя, он наблюдал за трапезой Игуро, но не смог ничего разглядеть. Гию же в свою очередь наблюдал за Тенгеном, чтобы тот не натворил глупостей. Он никому не рассказывал о том, что видел шрам на лице Обаная, потому что прекрасно понимал, что тот пытается всеми силами держать это в секрете. И все же, без выпивки Узую было скучнее, а потому он не сдержался и в один момент решился сдвинуть часть бинтов Игуро. Когда рука внезапно потянулась к столпу, тот злобно смотрел ему в глаза, но понимал, что было уже слишком поздно уворачиваться. Мысленно он проклинал Тенгена всеми возможными способами. Но тут откуда ни возьмись появился Томиока, который крепко схватил руку Узуя в последний момент. — Хватит... Его секреты должны остаться при нем, и мы должны уважать их и не лезть туда, куда не следует... Томиока отпустил руку Тенгена и тот немного потер место хватки. Игуро же посмотрел на Гию с непонятным выражением лица. Он все еще выглядел злым после проделки столпа звука, но в то же время в глазах читалась нотка благодарности, хоть он никогда бы в этом не признался. — Я бы и сам мог справиться, не надо было лезть... - бурчал Обанай. — Так... - встала со своего места Шинобу, ее окружала недобрая аура, - Узуй-сан~, я тебя, кажется, предупреждала... По итогу Тенгена и Обаная рассадили подальше, и разговор вернулся в прежнее русло. Томиока спокойно продолжил есть разнообразные закуски, в то время как Игуро периодически сверлил его взглядом. Тот понимал, что Гию мог в любой момент рассказать о шрамах, и он не мог с этим ничего поделать, но сохранение тайны и этот поступок немного подняли его в глазах Обаная. Через несколько минут, убедившись, что все более-менее успокоилось, он продолжил есть и перекидываться парой слов с Мицури. Ренгоку и Шинобу порой шептались между собой, высказывая догадки насчет взаимоотношений этой "сладкой парочки". Тенген был немного подавлен, но осознавал, что сам сглупил, и в тот же момент Гию наложил ему немного мяса, чтобы подбодрить. Узуй оценил этот жест и улыбнулся, мирно пожевывая свой поздний ужин. Атмосфера стала спокойнее. Они даже старались особо не шуметь, хотя порой от внезапных "Вкусно!" от Ренгоку вздрагивал не только Томиока, но и несколько других посетителей за соседними столиками. Порой звучали шумные тосты, но вместо алкоголя по большей части были другие напитки, по типу соков. Но это не убавляло градус веселья, когда находилась интересная тема для разговора или Мицури пыталась на спор съесть несколько тарелок рамена. Томиока скорее наблюдал за всем этим со стороны, чем был активным участником, но даже так он мог бы признаться самому себе, что в их компании было весело. Порой в разгары веселья на его губах появлялась легкая улыбка, но лишь тогда, когда этого никто не видел. Ближе к полуночи столпы дружно вышли из забегаловки и отправились в сторону главного штаба. Улицы освещались ярко-желтыми фонарями, но, по мере удаления от деревни, тропы освещались лишь мягким лунным светом. Прохладный ночной воздух приятно ощущался на коже после духоты помещения. Они шли по главной дороге молча, каждый в своих мыслях. Это празднование, хоть и не без конфликтов, но все же сближало их. Эта ночь стала началом нового периода в их жизни. Идя по слабоосвещенным улицам, их мысли были полны надежд и ожиданий. Все заботы были отодвинуты подальше, позволяя им насладиться моментом. Дойдя до главного штаба, Хашира начали расходиться по своим поместьям. Когда Гию уже со всеми попрощался и собирался уходить, его внезапно взяли за локоть. В тот же момент он обернулся и увидел Ренгоку, который ждал, пока остальные столпы уйдут достаточно далеко. Томиока смотрел на него с непониманием и даже небольшой тревогой. — Ренгоку? Что-то случилось? Убедившись, что никто их не подслушает, Кёджуро сказал неестественно серьезным голосом: — Я хочу, чтобы послезавтра ты пришел в мое поместье ближе к полудню, так как завтра я буду занят некоторыми поручениями. Томиока посмотрел на него с еще большей растерянностью: — Но... зачем? Увидев реакцию товарища, лицо Ренгоку смягчилось, но оставалось серьезным: — Ох, прости, если это прозвучало навязчиво... Я просто хочу с тобой поговорить. Я же вижу, что ты все еще несешь на своей душе тяжкий груз. Ты все еще стараешься держаться в отдалении от остальных, я наблюдал за тобой в течение праздника... Да, тебе стало лучше, но твое привычное состояние все же не является нормой... Я понимаю, что для адаптации нужно время, но я все же хочу помочь тебе. Я считаю тебя своим другом, поэтому не могу просто стоять в стороне. Может, это все же не мое дело, и ты вправе отказаться и не приходить, не отвечать на мое приглашение. Как я и сказал ранее, я не настаиваю. Но знай, что в моем поместье тебя никто не осудит и не принизит твои переживания. Я могу внимательно выслушать и сохранить все в секрете. Наш разговор никогда не выйдет за пределы помещения. Так что если ты в меня поверишь хотя бы на долю моей веры в тебя - я буду рад встретить тебя в своем поместье. Ренгоку наконец-то разбавил серьезность своей фирменной улыбкой. Томиока же в свою очередь немного опешил от такого внезапного заявления. Он был явно не готов к подобному предложению, а потому не мог дать какого-либо однозначного ответа. Заметив замешательство товарища, Кёджуро вздохнул и положил свою руку на плечо: — Тебе не обязательно давать ответ прямо сейчас. У тебя есть время подумать над моим предложением. Я приму любой твой выбор, так что поступай так, как велит тебе сердце, друг мой. Ренгоку немного сжал плечо Томиоки в знак поддержки, а затем опустил руку. Гию немного поразмыслил над ситуацией и кивнул Ренгоку: — Я понял. Я подумаю. Коротко и ясно. Этого для Кёджуро было вполне достаточно. — Вот и хорошо. Спокойной ночи, Томиока! Ренгоку помахал рукой и начал отдаляться в сторону своего поместья. — ...Спокойной... - тихо ответил Гию, неуверенно помахав рукой в ответ. Когда столп пламени скрылся из виду, Томиока посмотрел на звездное небо. Его мысли вновь блуждали где-то далеко, а тело отдавалось ощущениям ночи. Редкое стрекотание разбавляло ночную тишину, являясь хоть какой-то ниточкой, связывающей разум Томиоки с реальностью. Закрыв глаза, столп воды сделал несколько глубоких вдохов, освобождаясь от остаточных некомфортных ощущений. Почувствовав себя немного расслабленнее, он направился к собственному поместью. Ему предстояло как следует обдумать предложение Ренгоку...