Спойлеры

Какаши просыпается резко: вот он спал и вот уже не спит. Он всегда считал эту свою особенность весьма полезной: попадались ему напарники, которые после пробуждения еще минут двадцать ходили, натыкаясь на каждое дерево. И вот как с такими работать? Но глаза Какаши открывать не спешит и просто лежит в темноте зажмуренных век в наивно-детской надежде оттянуть наступление дня… Откуда-то с кухни доносится царапанье лап по половицам, возня и скулеж. Вздохнув, Какаши все–таки спускает ноги на пол и сразу же натыкается взглядом на полустертые следы крови. Эт-то ещё откуда? — А ну, — рявкает Какаши, дошлепав до кухни, — сейчас как тапком! Только что грызшиеся Бисуке и Уухей мгновенно перестают выяснять отношения и умильно переворачиваются животами кверху, выпрашивая прощения. — Кто из вас опять мышь по дому трепал? — грозно интересуется Какаши. Псы переглядываются и начинают стучать хвостами по половицам ещё интенсивнее. Вот поганцы! А Какаши теперь полы перемывать. К тому же ночью ветер захлопнул окна, и дом совершенно не проветрился от затхлости. День будет длинным… Бум. Бум. Какаши настораживается. Кто может стучать в дверь в такую рань? — Какаши! — снова «бум». — Хватит спать, это время для юности! — Да чтоб тебя, Гай, — бессильно стонет Какаши. — Какая юность в такую рань, двенадцати ещё нет… Не удержавшись, Какаши от души зевает, даже не пытаясь прикрыть рот. Если верить будильнику со встроенным календарем, Какаши дрых больше суток — неудивительно, после такой-то миссии! Только вот облегчения этот сон не принес, одни только кошмары — в них черновики Джирайи-сама коварно сжигались Ирукой-сенсеем, и его искаженный глумлением голос до сих пор стоял в ушах Какаши. «Это вам за то, что вы меня не трахнули». Какаши вздрагивает, мотает головой, стряхивая морок, и тащится открывать дверь. Вот только визита Гая ему и не хватало… Сейчас начнется — посоревнуйся со мной, побегай со мной кросс, поборись со мной на мизинцах… — Какаши-и-и! — Гай сияет так, что больно смотреть, сразу же заключая Какаши в дружеские костеломные объятия. — Вернулся! Цел? — Все нормально, — лаконично хрипит в медвежьей хватке Гая Какаши, не вдаваясь в подробности, касающиеся раны. — Гай! Я не могу дышать! К счастью, Гай и сам соображает, что перегнул: он осторожно ставит Какаши обратно на пол и тут же вытягивает вперед кулак с выставленным пальцем. Какаши отшатывается: любимым жестом Гай только что чуть не выбил ему глаз. — Дорогой соперник, я хочу тебя пригласить на праздник! — торжественно выпаливает Гай, сияя зубами. — М-м-м? — Какаши хмурится. — Твой день рождения еще нескоро. — Я тут ни при чем, — отмахивается Гай. — Ли взял чуунина! Какаши несколько секунд молчит, а затем глубокомысленно и несколько грустно произносит: — Как быстро растут чужие дети… Радость Гая, кстати, вполне заслуженная, отзывается болью где-то под ребрами. Учителем Какаши считал себя, честно говоря, неважным, да и команда его покинула: Сакура делает успехи в техниках, которым Какаши в жизни не смог бы ее научить, Саске сбежал в ученики к нукенину, а Наруто… Ну, Какаши утешает хотя бы то, что Наруто учится у его кумира. А Гай — Гай сияет так, как не сиял, когда взял чуунина сам, доказав всей деревне, что способен быть шиноби, и генина ему присвоили вовсе не из жалости. — Ладно, это повод, — вздыхает Какаши, опираясь плечом о косяк. — А кто еще будет? Гай поднимает глаза куда-то в потолок и неловко молчит. — Гай. Молчание. — Гай? — Да так, — откашливается Гай невинно. — Джонины, чуунины и некоторые товарищи Ли. Человек двадцать пять, не больше. Какаши прошибает нервный пот, когда он представляет, в какую сумму встанет Гаю «обмывание жилета» Ли. — Гай, он не твой сын, — на всякий случай напоминает Какаши. — Гай? А, черт с тобой, приду. Время найти подарок у меня будет? Времени, как оказывается, полно — до вечера Какаши совершенно свободен. Вздохнув — нет, чтобы провести день в лености, с книгой на любимом диване — он одевается и выползает на узкие улочки Конохи. Какое-то время Какаши отупело бродит меж маленьких магазинчиков, соображая, что можно подарить Ли, и лишь потом его разум освещает замечательная идея. Книга! Книга — лучший подарок! Просто, недорого, со вкусом. Найти что-нибудь, касающееся тайдзюцу… Заодно посмотреть, вдруг за два месяца отсутствия в магазинчик завезли какую-нибудь новинку Джирайи-сама… Задрожав от предвкушения, Какаши резвым зайцем бросается в книжный. Магазинчик встречает его прохладой заспанных полок и ароматом недавно отпечатанных страниц. Зевающий Тиба-сан, бессменный хозяин магазинчика и по совместительству продавец, указывает Какаши, в каком разделе ему стоит искать книги о боевых искусствах, и снова плюхается в рабочее кресло, потеряв всякий интерес. Он знает, что Какаши, если уж зашел, может проторчать у прилавков и час, и два, но обязательно что-нибудь купит, поэтому не мешает изучать ассортимент и даже снисходительно закрывает глаза, если Какаши решает почитать, не отходя от полки. Так случается и в этот раз: быстро откопав для Ли пару томиков, Какаши просачивается к полкам, помеченным значком «18+» и прилипает к ним намертво. Новинок Джирайи-сама не видно, но после долгих поисков Какаши обнаруживает отсутствующий в его коллекции роман другого автора и, воровато оглянувшись, разгибает увесистый томик. Чтиво оказывается неплохим — настолько, что Какаши теряет счет времени. Из оцепенения его выводит лишь голос, который еще ночью, во сне, угрожал сжечь уже дорогие сердцу страницы черновиков — голос Ируки. Какаши нервно вцепляется в дочитанную до середины книжку. Еще парочка страниц, и он точно пошел бы на кассу, почему сейчас? — Где у вас книги о боевых искусствах, Тиба-сан? — слышит он приглушенную фразу. — И мне бы еще три чистых классных журнала, пожалуйста… Черт. Какаши выдыхает и задерживает дыхание, стрельнув глазами по сторонам. Так. Книги о боевых искусствах через две витрины от него. Если повезет, Какаши просочится мимо Ируки так, что его не заметят… Если пове… — Какаши-сенсей, доброго дня, — слышит он вежливое обращение. Черт. — О, вы тоже купили Ли-куну книгу? — улыбается Ирука-сенсей. — Хорошо, что я встретил вас, было бы неловко подарить ему такую же. Черт-черт-черт… — Доброго дня, Ирука-сенсей, — Какаши приходится собрать всю свою волю в кулак, чтобы приветствие прозвучало безэмоционально. — Я взял две, так что могу отложить… — Нет, нет, что вы, — машет руками Ирука. — Здесь такой выбор, я обязательно подберу Ли-куну что-нибудь замечательное! — Отлично, — кивает Какаши деревянно. — Хорошего дня. Какаши делает шаг по направлению к кассе, но вспоминает кое-что и, вздохнув, разворачивается к полкам. Отодвинув плечом Ируку — кажется, вышло грубовато — Какаши выхватывает несколько томиков, складывая их на самый верх шкафа: — Чушь, — комментирует Какаши. — Чушь. Чушь. Несусветная чушь. Это неплохо, но к тайдзюцу отношения не имеет. Чушь. Чушь. И это тоже чушь. Из остального можно выбирать. Ирука растерянно оглядывает заметно поредевший книжный строй. Вдруг смущается и выхватывает из остатков, не забракованных Какаши, одну пухлую книжицу: — А если… — Хм. Ирука, будто почуяв, чего хочет Какаши, раскрывает томик на середине, показывая содержимое. Какаши заглядывает в книгу через плечо Ируки, стараясь не прикоснуться к нему даже кончиком сандалии: — Нормально, — выносит вердикт Какаши. — Можно брать. Ли не знает этой техники, Гай ее так и не освоил. Пожалуй, я взял бы еще одну такую же — для Гая… Извините. Дополнив свои покупки четвертой книжкой, Какаши разворачивается к кассе и уже делает шаг, как чувствует, что его придерживают за рукав. Чуть не уронив стопку, Какаши резко разворачивается и зло шипит: — Что?! Он осекается, увидев больные глаза Ируки напротив своих. Так смотреть может лишь вконец отчаявшийся человек, вдруг думает Какаши. Ломая пальцы, Ирука облизывает пересохшие губы и нервным шепотом выдавливает: — Какаши-сан… Когда вы придете? Какаши хочется побиться головой о книжный шкаф. Вот же пристал! Что делать-то? Если бы дело не происходило в Конохе, если бы не касалось любимого учителя Наруто, возможно, Какаши и согласился бы, особо не раздумывая, но… Если бы Ирука не использовал именно эту формулировку… «Так, будто вы любите меня». «Будто любите». «Любите». — Ирука, — Какаши стискивает кулак свободной руки, стараясь продышаться, чтобы сохранить равнодушный тон. — Вы понимаете, что все это ни к чему не приведет? — Д-да, — кивает Ирука, не сводя с Какаши зачарованного взгляда. — Я не люблю вас, Ирука. И не думаю, что это возможно. Ирука впивается в книгу так, что оставляет на жесткой обложке следы ногтей. — Я это понимаю, — рвано отзывается Ирука. Какаши буквально хребтом ощущает, как затягивается на его шее удавка. Послать бы Ируку по матери и дело с концом, но нашел же он единственное слабое место Какаши! Черновики Джирайи-сама… Какаши себе в жизни не простит, если не заполучит их! — Ирука! — Какаши вдруг хватается за мелькнувшую в голове догадку. — Может, вас заставляют это сделать? Скажите, кто? Хоть намекните! Моргните, в конце концов! К великому разочарованию Какаши, Ирука грустно качает головой: — Я понимаю. Вы презираете меня. Но уверяю, невозможно презирать меня сильнее, чем я сам себя презираю. Никто меня не заставляет, Какаши-сенсей, я сам. Мне это нужно. — Ирука, давайте поговорим спокойно. Послушайте меня, — Какаши говорит крайне убедительным тоном, но не может не заметить, что его слова не достигают разума Ируки. — Послушайте. Да, я предпочитаю парней. И да, не завожу интрижек в Конохе. Знаете, почему? Потому, что потом не получится делать вид, что ничего не было. Мы будем сталкиваться на улицах, возможно, прикрывать друг другу спины в бою… Ирука-сенсей, вы слушаете? Понимаете меня? — Прошу, — выдыхает Ирука, делая шаг к Какаши. — Милосердия… Прежде, чем Какаши переваривает последнее слово Ируки, тот запрокидывает голову и подставляет Какаши губы. Поза Ируки настолько недвусмысленна, что Какаши ясно понимает: если он не даст этому ненормальному то, чего он хочет, через пару секунд память пополнится первым спойлером. За двадцать семь лет Какаши впервые так настойчиво добиваются, и если бы Ирука не был Ирукой, тогда… Какаши вздыхает и приказывает: — Зажмурьтесь. Ирука с готовностью прикрывает глаза, нервно облизывая пересохшие губы. Какаши вдруг отмечает, что они сплошь покрыты следами укусов. Грызет сам себя? — Будете подсматривать — удавлю, — серьезно обещает Какаши и спускает с лица маску. А затем Какаши впивается грубым поцелуем в покорно приоткрытый рот. Ирука пытается застонать, но Какаши перехватывает его ладонью за горло, чуть сжимая, угрожая — ни звука. В конце концов, Тиба-сан тут ни при чем, и слышать ничего не обязан. Какаши обводит языком обкусанную кайму губ и на этом пытается завершить поцелуй, отстраниться — хватит с Ируки и такого аванса, но тот внезапно вцепляется в его форменный жилет и прижимается всем телом. Да у него опять стоит! — Ирука, прекратите, — шепчет Какаши, с трудом отстранившись для глотка воздуха. — Мы в общественном месте. — Угу, — тяжело дышит Ирука. Не открывая честно зажмуренных глаз, Ирука, тем не менее, безошибочно находит губы Какаши и отчаянно прижимается к ним. Не успевший закрыть рта Какаши чувствует, как влажный теплый язык Ируки принимается ласкать его — неумело, но с чрезвычайным рвением. — Ирука! — Какаши едва удается разорвать поцелуй снова. — Одумайтесь, прошу. Нас увидят. Вы учитель, Ирука, ваша репутация! — У-мо-ля-ю, — хрипит Ирука, будто ему не хватает воздуха. — Милосердия… Да к черту. Какаши не шаолиньский монах и не железный, как бы про него не думали. Невозможно оставаться хладнокровным, когда кто-то так настойчиво предлагает себя. Не изнасилует же Ирука его прямо здесь, между книжных полок?! Какаши против своего желания успел возбудиться, и если Ируке так сильно хочется, он… — Да ну вас к биджуу, — бросает Какаши раздраженное ругательство, поднимая руку. Одним движением Какаши стаскивает с Ируки резинку, удерживающую его волосы в хвосте, и вцепляется тому в затылок, пропустив между пальцев мягкие пряди. Секунда — и Какаши нападает на жаждущий рот, сминая его в жестком поцелуе. Ирука-сенсей на вкус почему-то соленый и отдает кровью, но Какаши уже не может остановиться: от источаемых Ирукой флюидов желания он сам одурел, как дуреет почуявшая добычу охотничья псина. Ирука неслышно стонет ему в рот, принимая ласку, пытается отвечать, но Какаши не позволяет перехватить инициативу. Он прикусывает припухшие губы, касаясь языком зубов и с ужасом понимает, что не сможет остановиться. Он трахнет Ируку прямо здесь. На полу. Поставит на четвереньки, ворвётся и отымеет, не слушая мольбы о пощаде. Как долго у Какаши не было секса? Одноразовые мальчики из борделей помогали Какаши не думать о перепихе пару месяцев, но после последнего раза прошло не менее полугода, и член Какаши сейчас настойчиво требует внимания. Ирука-сенсей тоже требует: прижимается бедрами и тихо ахает, чувствуя пахом, что у Какаши тоже стоит. Цепляясь за плечо Какаши одной рукой, Ирука кладет вторую на его член и сжимает его прямо через штаны… Какаши не успевает понять, кто именно был виноват, но стоящий рядом с ними шкаф вдруг накреняется, на долю мгновения зависает в раздумьях и, наконец, валится на пол с несусветным грохотом. Какаши едва натягивает маску, как слышит: — Что там случилось?! Секунда — посмотреть на валяющийся в окружении выпавших книг шкаф. Ещё секунда — на Ируку. Глаза блестят лихорадочным и больным, губы зацелованы и сильно припухли, да ещё и выглядят искусанными… — Ударьте меня, — быстрым шепотом предлагает Ирука. — Быстрее! — Вам это нравится? — недоумевающе спрашивает Какаши, пытаясь отвлечься от тянущего ощущения неудовлетворенности. — Бейте, ну? — нетерпеливо встряхивает головой Ирука. — В нос! Не думайте, бейте! Шаги Тиба-сана становятся всё ближе и Какаши решается. Выбросив вперёд развернутую ладонь, Какаши шлепает Ируку по лицу. Тот едва успевает повернуться, подставляя нос. Что-то хлюпает, и сразу же по лицу Ируки начинает струиться кровь из обеих ноздрей. Ирука мгновенно размазывает кровь по щекам и кулем валится рядом с обломками шкафа, сжимаясь в комочек. — Что здесь… Ирука-сенсей, что с вами?! Тиба-сан даже не замечает погибший шкаф и разметанные по полу книги. Кинувшись к Ируке, он бережно помогает ему встать, отечески придерживая за плечи, а затем достает носовой платок. — Что вы с ним сделали?! — требовательно разворачивается Тиба-сан к ошеломленному Какаши. — А еще уважаемый человек! Молоденького такого! — Взе в борядке, — гнусавит Ирука, зажимая платком нос. — Браздиде. Я спрово… спрово… Это я винобат. Шкаф… — Бог с ними, со шкафом, у вас кровь! Пойдемте, я помогу вам умыться! Когда старик уводит слабо сопротивляющегося Ируку, Какаши остаётся стоять в окружении бардака в полном одиночестве. Ощущая какое-то странное опустошение и смутную вину, Какаши не без натуги поднимает шкаф, затягивает за неимением отвертки кунаем болты, вылетевшие из гнезд, и принимается бережно собирать пострадавшие книги. К счастью, особого урона они не получили: только две отказались разорваны до состояния лохмотьев, и одна — просто измята. Отложив с сожалением присмотренные для себя и Ли книги, Какаши прихватывает испорченные томики и идёт к кассе. За кассой он не обнаруживает никого, но из подсобки слышит шум воды, причитания Тиба-сана и слабые оправдания Ируки. Пожав плечами, Какаши оставляет деньги на прилавке и уходит. — Я сожалею, — бросает он в воздух перед тем, как закрыть дверь.