***
Было уже поздно и царила кромешная тьма, когда они наконец добрались до хижины, но Феликса это особо не волновало. Они с Чанбином поменялись местами после обеда, и Феликс сел у окна, прижавшись лицом к стеклу. На горе шёл снег, маленькие хлопья падали вниз и порхали на ветру, как бабочки. А Феликс так давно не видел снега. Всё его тело жаждало выйти и прикоснуться к нему, но когда они вышли из машины, им нужно было выносить багаж. Феликс не особо задумывался об этой "хижине", о которой говорил Чанбин, но представлял он себе небольшой деревянный домик. Однако по факту "хижина" оказалась больше похожа на то, что он назвал бы особняком. Построенный в традиционном стиле и окружённый высокими соснами и сверкающим от снега лесом, но внутри обставлен довольно современно, с полностью оборудованной первоклассной кухней, огромным телевизором в гостиной и светодиодными лампами, цвет которых и интенсивность которых настраивается приложением. — Ого, — сказал Феликс, когда они занесли вещи. Чанбин схватил всё самое тяжёлое ещё до того, как Феликс успел попытаться ему помочь, поэтому в итоге он нёс сумочку миссис Со. — Отсюда тоже очень красивый вид, — сказала она, указывая ему на террасу сзади. — Возможно, сейчас уже слишком поздно, но ты можешь увидеть завтра утром. Восход солнца отсюда просто прекрасен. Феликс не мог представить себе мир, в котором он просыпался бы рано утром, чтобы посмотреть восход солнца, но это была хорошая мысль. Он застенчиво пошёл за Чанбином в одну из комнат. — Мы спим вместе? — прошептал он. — Если только ты не хочешь провести ночь с моей сестрой. Феликс рассмеялся, а затем нервно посмотрел на открытую дверь. — Разве это не странно? Что, если они подумают, что мы что-то делаем? Чанбин закатил глаза и обнял Феликса за талию, притягивая к себе и заглядывая ему в глаза. — Им всё равно, — сказал он, целуя Феликса в губы. Феликс оттолкнул его, чувствуя, как всем лицом раскраснелся. — Не могу поверить, что ты собираешься целовать меня, пока твои родители здесь, — прошептал он, указывая на коридор. — Это запрещено? — спросил Чанбин низким и соблазнительным тоном. Феликс мог бы его шлёпнуть или поцеловать, но вместо этого просто закатил глаза. Они вышли из комнаты на улицу, пока семья Чанбина готовила ужин. Было холодно, их дыхание клубилось паром вокруг них, но снег выглядел невероятно красиво, мерцая в темноте. Феликс переплёл пальцы с Чанбином, пока они шли вокруг хижины, слушая хруст снега под их ногами. — Не терпится увидеть тут всё завтра, — сказал Феликс.***
Родители Чанбина отправились спать сразу после ужина, пока они втроём убирались на кухне. — Ты меня таким представляла? — спросил Феликс, протирая тарелку, которую только что помыл Чанбин. Ханыль вытирала стол и остановилась, обдумывая вопрос и глядя на Феликса с ног до головы. — Да, ты почти такой, как я и ожидала, может, немного тише, но... — её взгляд сместился на Чанбина, и Феликс увидел в её глаза какую-то искру. — Я не ожидала, что Бинни будет таким. — Каким? — спросил тот, склонив голову набок. — Я имею в виду что с ним, не отрицай, ты другой. — Ты имеешь в виду, что с вами он ведёт себя по-другому? — спросил Феликс. — Нет, я имею в виду... — она рассмеялась. — Возможно, это не то, что мне стоит говорить, но он выглядит так, будто с тобой ему намного комфортнее, чем с его бывшим, а с ним он был намного дольше, около двух лет, верно? — С половиной, — добавил Чанбин. — Да, но даже в этом случае они всегда были вроде... — она сморщила нос. — Уфф, с самого начала они просто не особо подходили друг другу. А вы встречаетесь всего несколько недель, но вы кажетесь очень... — она переплела пальцы, показывая сплочённость. — О, — сказал Феликс и не смог удержаться, чтобы не посмотреть на Чанбина. — Видишь! — сказал Ханыль. — Вы просто липнете друг к другу. Это и мило и отвратительно одновременно. Феликс рассмеялся. — Ты тоже такая, какой я тебя представлял. — О нет, что он рассказал тебе про меня? — Только то, что он тебя ооооочень любит, — поддразнил Феликс. — О, заткнись, — сказал Чанбин. — Нет, правда, он говорил о тебе только самое хорошее. — Надеюсь, — ответила она.***
Несмотря на то, что они уже провели ночь в одной кровати, Феликс чувствовал себя немного неловко из-за того, что снова спит с Чанбином. Он долго и упорно размышлял о том, что надеть в постель, потому что обычно он спит в нижнем белье. В конце концов он остановился на огромной белой футболке и шёлковых розовых пижамных шортах. Феликс переоделся в ванной и провёл свою обычную процедуру ухода, собрав часть отросших светлых волос в хвост, чтобы те не мешались наносить свои многочисленные средства по уходу за кожей. Когда он вышел, Чанбин уже лежал в постели и смотрел что-то в телефоне. Он поднял голову, когда Феликс подошёл к кровати, и оглядел его. — Что? — спросил Феликс, касаясь своего лица. — Я пропустил крем? — Иди сюда, — сказал Чанбин, указывая на кровать. Феликс послушно подошёл. Чанбин смотрел прямо в его лицо, внимательно изучая, и Феликс вдруг понял, что старший никогда раньше не видел его без макияжа. — А, веснушки, — застенчиво сказал он. — Они прекрасны, — сказал Чанбин и нежно коснулся кончиком пальца переносицы Феликса. — Я не знал, что должно произойти, чтобы ты стал ещё красивее. — С макияжем я выгляжу лучше. — Нет, ты хорошо выглядишь с макияжем, но и без него ты выглядишь просто замечательно, — он сел и поцеловал Феликса в обе щеки. — Хочу поцеловать каждую веснушку. Феликс рассмеялся. — Они у меня по всему телу, их очень много. Чанбин потянул его вниз, чтобы он лёг на кровать. — Это не проблема, я хочу расцеловать тебя всего, — сказал он, прежде чем соединить их губы. И он действительно расцеловал всего Феликса. Целовал его лицо, уши, шею и, сняв надоедливую футболку, коснулся губами созвездия веснушек на его плечах. Он целовал веснушки на груди и грудной клетке, пока руки так невероятно нежно гладили кожу, что Феликс почувствовал, как тает под его прикосновениями. Когда Чанбин добрался до линии шёлковых шорт, он поцеловал ровно над ними, от бедра до бедра от одной косточки к другой, и Феликс, не сумев этого выдержать, застонал, сжав простынь в кулаках. Чанбин медленно стянул с него шорты, оставив его в нижнем белье. На мгновение Феликс почувствовал, как возбуждение ударило в голову, но он умерил свои ожидания. Ему хотелось ценить каждую ласку и поцелуй, каждый крошечный жест и проявление любви. Он не хотел зацикливаться на вещах, которые Чанбин не мог ему дать. И Феликсу нравилось, как старший обхватывал его бёдра, сжимая пальцы, когда низко наклонялся и осыпал поцелуями. Своими губами он разыскал веснушки чуть выше колена, вдоль голени и даже на лодыжке, а потом поднялся обратно к Феликсу и утянул его в объятья. Феликс довольно хмыкнул, проскальзывая рукой под футболку Чанбина, касаясь его подтянутой груди. Чанбин поцеловал его в макушку. — Я люблю тебя, — сказал он, сжимая его. — Я тоже тебя люблю, но… — Но? Феликс поднял голову. — Сними одежду, — сказал он, дёргая Чанбина за футболку. Его парень рассмеялся, стягивая её с себя. Феликс уткнулся ему в грудь. В мягкую, теплую кожу. От него действительно хорошо пахло, и было что-то очень интимное в том, чтобы положить голову на его обнаженное плечо и чувствовать его руки на себе. — Спокойной ночи, Чанбин. — Спокойной, детка.***
Феликс проснулся рано. Какое-то время он просто лежал, наслаждаясь ощущением тела Чанбина рядом, но в конце концов мысль поскорее увидеть снег заставила его подняться с постели. Он надел пижаму и выскользнул из комнаты как можно тише. Он долго сидел, скрестив ноги, у окна гостиной. Мир снаружи сверкал белизной. Серое небо, ветки деревьев гнулись под тяжестью упавшего на них снега. Это было похоже на фото-открытку или сцену из видеоигры. Красиво и безмятежно. Он услышал, как кто-то идёт, и, повернувшись, увидел Чанбина, сонного, с растрепанными волосами. — Без тебя быстро стало холодно, — сказал он, усаживаясь рядом. Феликс протянул руку и взял его ладонь. — Так красиво. — Я подумал, что мы могли бы покататься на коньках. — Я боюсь, я никогда не катался раньше. — Ну, ты как маленький можешь держаться за меня, так что всё нормально. Феликс улыбнулся. Он не может вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя так. Не было ничего, что заставляло бы его волноваться или бояться. Насколько он мог судить, эта поездка будет насыщена приятными вещами и хорошими моментами. Это ново, но Феликс надеется, что это повторится. Они позавтракали все вместе, а затем Чанбин, Феликс и Ханыль отправились кататься на коньках. Озеро было в нескольких минутах ходьбы, но из-за нескольких слоёв одежды и глубокого снега путь казался длиннее. Феликсу нравилось это ощущение погружения в снег, пока они шли, и он то и дело оглядывался на следы, которые они оставляли позади. —Надо сделать снежных ангелов позже, — сказал он Чанбину, пока они надевали коньки. — Мило, — сказала Ханыль. — Знаете, я тут подумала, что вы так мило выглядите закутанными по самые носы, вас прям хочется сфотографировать. Кажется, у вас не так много фоток вместе. Это правда. Они не фотографировались. — Конечно, — сказал Феликс. — Было бы очень здорово, спасибо. Он держал Чанбина за руку, пока они выходили на замёрзшее озеро. Ноги сразу же подкосились, а скользкость вызывала тревогу. — Я сверну себе шею. — Думаешь, я позволю этому случиться? — сказал Чанбин. — Просто держись за меня, я обещаю, ты не упадешь. Они медленно сделали круг, Феликс для безопасности всё это время держал Чанбина за руку. Лёд под ним гладкий, и через ещё полкруга Феликс заметил, что стоит прямо. В детстве у него были роликовые коньки, и это не сильно отличается от них. Нужно просто скользить по льду, как по асфальту на колёсиках. Они ходили по кругу, а на снегу рядом стояла Ханыль фотографировала их. Они начали двигаться немного быстрее, и ощущение прохлады в волосах и на лице было очень приятно. — У тебя весь нос розовый, — прошептал Чанбин. Феликс усмехнулся и сжал его руку. — У тебя тоже. Он никогда раньше этого не осознавал, но Феликс действительно любил холод. Он любил чистоту воздуха и то, как воздух вокруг них туманился. Конечно, жаль, что он не может носить маленькие юбки зимой, но нельзя отрицать, что это было волшебное время года. Вскоре к ним присоединилась Ханыль. Она оказалась довольно уверенной фигуристкой и вскоре уже гонялась за Чанбином по всему катку, а Феликс осторожно семенил за ними. Для своей первой попытки катания он довольно хорошо держался на коньках, и, хотя он несколько раз был близок к падению, всё же смог не упасть. После катания, все раскрасневшиеся, разгорячённые и уставшие, по наставлению Ханыль направились в небольшой маленький домик неподалеку, где съели бутерброды и выпили горячего шоколада, а Феликс с дополнительной порцией взбитых сливок. — Вы должны увидеть парочку фоток, которые я сделала, — сказала она, доставая телефон из кармана куртки. — На самом деле, я не хочу хвастаться, но они выглядят почти профессионально. Она передала Феликсу телефон, и он медленно прошёл по галерее. Там почти сто фотографий, и Ханыль была права, они выглядели действительно очень хорошо. Кадры хорошие, освещение красивое, и нельзя отрицать, как хорошо они с Чанбином смотрятся вместе. Глядя на одно фото за другим, Феликс чувствовал, что становится всё более взволнованным. Одно особенно привлекло его внимание. Они держались за руки, их тени падали на лёд, а Феликс смотрел на Чанбина, и в его глазах была чистая и неописуемая нежность. Феликс никогда не видел у себя такого выражения. Он действительно выглядел влюблённым. Чанбин тоже смотрел на фото через плечо Феликса. Никто из них ничего не сказал, и Феликс продолжил смотреть другие фото, продолжая думать об этом. — Не могу поверить, что у нас теперь есть общие фотографии, спасибо, нуна, — сказал Феликс, склонив голову в её сторону. — Ты очень фотогеничен. — А что я? — сказал Чанбин. — Я тут тоже есть. Она закатила глаза. — Да, ты тоже. — Ты могла бы сделать ещё пару фото нас в снегу, когда мы выйдем? — Да, конечно. Феликс понятия не имел почему, но ему вдруг захотелось больше фотографий. Он хотел посмотреть на них со стороны, а ещё хотел задокументировать их время вместе. Это безумие, что у них почти не было фотографий со всех их предыдущих встреч, и Феликс сделал себе заметку чаще пользоваться камерой. После обеда они долго играли в снежки. Вместе сделали очень кривого снеговика, сделали снежных ангелов, а затем началась полномасштабная снежная война Ханыль и Феликса против Чанбина. Это был прекрасный снежный день, и Феликс особенно счастлив, что у него осталось так много фотографий, в которых этот день запомнится. К тому времени, как они добрались до хижины, все трое изрядно устали, поэтому Феликс и Чанбин направились в свою комнату, а Ханыль взяла книгу и плюхнулась на диван. — Это лучшее место, — сказал Феликс, снимая с себя несколько слоёв одежды. — Как давно вы сюда ездите? — С самого детства, я думаю. Почти каждый год. Это всегда было одним из наших любимых мест. — Понимаю, почему, — сказал Феликс приглушенным голосом, снимая последнюю толстовку. Раздевшись до боксеров и футболки, он плюхнулся на кровать. Феликс взглянул на Чанбина, который что-то искал в своих вещах. — Не хочешь немного вздремнуть? — Ммм... постой, я хочу сначала дать тебе кое-что. Феликс сел. — Снова время подарков? — Да, — сказал Чанбин, подойдя кровати с гладкой чёрной коробкой. — Но этот немного другой. — Что это должно означать? — Я не знаю, нравится ли тебе такое, пользуешься ли ты таким или что-то в этом роде, — сказал Чанбин. — Но я подумал, что это вроде как неплохой подарок. Что-то в его тоне вызывало у Феликса любопытство. Он звучал немного нервно. Феликс всмотрелся в его лицо. — Это одежда? — Нет. — О, — это удивительно, потому что почти все подарки до сих пор были одеждой. Феликс взял коробку и осторожно поднял чёрную крышку. Что это было и почему Чанбин нервничал, стало очень быстро понятно. — Ого, — сказал Феликс, взглянув на толстую силиконовую секс-игрушку. — Не знаю, странный это подарок или нет, — сказал Чанбин, говоря быстрее, чем обычно. — Я просто подумал, может, тебе понравится… Феликс ничего не сказал, осторожно вынимая игрушку из коробки. Она была очень интересной формы, не похожей на настоящий член, явно более изогнутая для стимуляции простаты. Он бегло взглянул на инструкцию. Есть двенадцать настроек вибрации, и использовать его можно по-разному. У Феликса есть игрушки, но ничего такого сложного. — Мне нравится, — сказал Феликс. — Я имею в виду, что у меня никогда не было таких причудливых или типа того, но мне нравится. — О боже, — сказал Чанбин. — Странно, что я купил это для тебя? Феликс на мгновение задумался, а затем покачал головой. — Нет, на самом деле это очень продуманно. Он поцеловал Чанбина, утягивая за собой. — Спасибо, — он положил руки на бёдра Чанбина и медленно заскользил вверх, чувствуя его напряжённые мышцы, пока не остановился на его очерченной талии. — Это действительно хороший подарок, — шепотом сказал Феликс. — Я ценю это. — Хорошо. Я думал оставить тебя в покое на какое-то время, чтобы ты по-настоящему оценил это. — О, нет, всё в порядке, я могу попробовать позже. — Уверен? — сказал Чанбин, подняв бровь. — Ммм... — Феликс снова взглянул на коробку. Ему было любопытно попробовать. — Я действительно не против, я просто немного погуляю с сестрой. — Ладно, — сказал Феликс, чувствуя, как краснеет. Он не знал, почему смущён, обычно ему очень комфортно со своим телом и своими желаниями, но с Чанбином всё иначе. Старший взял его за руку, притянул к себе и снова поцеловал. — Веселись, я вернусь позже. Феликс смотрел, как он уходит, и мгновение или два оставался сидеть на том же месте. Неужели так будет всегда? Романтическая и сексуальная жизнь порознь друг от друга? Он снова взглянул на игрушку, коснулся пальцами твёрдого гладкого силикона. Он напомнил себе, что они с Чанбином недолго вместе. С самого начала они оба приняли тот факт, что как бы они ни заботились друг о друге, их отношения могут не сложиться. Как Чанбин сказал в тот день у бассейна, они не полностью совместимы. И было что-то в этой игрушке, что прояснило эти вещи в его собственной голове. Возможно, потому, что это было осязаемым напоминанием об их различиях. Феликс глубоко вздохнул. Было предусмотрительно, что Чанбин подарил ему это, и что он также дал ему пространство и время, чтобы попробовать. В этом не было ничего странного. Он признавал их различия и пытался облегчить жизнь Феликсу. Нет причин, по которым стоит сосредотачиваться на негативной стороне обстоятельств. С этой мыслью Феликс взял игрушку и направился к кровати.***
Когда Чанбин вошёл, Феликс уже засыпал. Он свернулся клубочком под простынями, вжавшись лицом в подушку. — Привет, детка, — прошептал он, опустившись на колени у кровати и целуя Феликса в лоб. — Как всё прошло? Феликс подумал, что было бы здорово, если бы он умел мурлыкать. — Хорошо, — сказал он, улыбаясь ему. — На самом деле очень хорошо. — Это хорошо, я рад. — И я сходил душ, а потом постирал простыни. Я бы поменял их, но я не знаю, где у тебя свежие. — Тебе не нужно делать это для меня, — сказал Чанбин, ласково проводя пальцами по волосам Феликса. — Ты заставляешь меня чувствовать себя очень комфортно с тобой, и я хочу, чтобы тебе тоже было комфортно. Я твой парень, и тебе не нужно менять простыни, тебе не нужно мыться, я не хочу, чтобы ты чувствовал, что то, что ты хочешь или в чём нуждаешься, грязно или что-то в этом роде. Феликс улыбнулся. — Думаю, я больше никогда не буду принимать душ. Чанбин рассмеялся своим раскатистым смехом, который Феликс так сильно любит. — Идеальный. — Иди спать, — сказал Феликс, дергая свою футболку. Чанбин сел рядом с ним, обняв Феликса. Феликс закрыл глаза. Ему нравилось это чувство, ощущение безопасности, тепло Чанбина. Он понял, что никогда раньше не испытывал ничего подобного со своими предыдущими партнерами. Это было похоже на то, как если бы ты снова был маленьким ребенком и не имел никаких страхов и забот, зная, что тебя защищают и лелеют. — Я люблю тебя, — прошептал он ему в темноте. Рука Чанбина нашла его и переплела их пальцы. — Я тоже тебя люблю.***
На следующее утро они проснулись под вид прекрасного снегопада. Феликс оделся как можно быстрее и бросился на улицу, Чанбин и остальные Со следовали за ним. Снег медленно падал, подгоняемый ветром, и Феликсу нравится ощущение прохлады, когда тот падает на его открытое лицо и подставленные руки. — Зима — лучшее, что есть! — сказал он, пробегая по сугробам и протягивая ладони под снежинки. Он заметил, что позади Ханыль фотографирует их, но быстро отвлекся, когда Чанбин начал преследовать его и бросать снежки ему в затылок, чем спровоцировал Феликса пойти на ответный удар. Они зашли в помещение на завтрак и выпить горячего чая, а потом покатались на санках на близлежащем холме. Снег шёл все утро, и Феликсу мир ещё никогда не казался таким волшебным. Серое небо, темнота деревьев и чистая белизна снега вокруг создавали прекрасную картину. И сегодня Феликсу удалось понаблюдать за семейной динамикой Со. Он увидел, как Чанбин дурачится с мамой и катается с ней на санках с холма. Феликса тронуло то, насколько заботливым и нежным он был с ней, но в то же время он почувствовал себя немного виноватым. Он хотел бы быть таким же естественным с собственной матерью. Пока он смотрел на них, к нему подошел мистер Со. — Мы давно не получали здесь столько удовольствия. Думаю, что то, что ты рядом, заставляет нас ценить всё, как будто это в первый раз. Феликс просиял. — Спасибо, я очень ценю то, что вы пригласили меня. Он положил руку на плечо Феликса. — Я уверен, что куда труднее быть вдали от своей семьи во время праздников. Это не совсем так. Феликс уже настолько привык к этому, что это кажется ему естественным, и, на самом деле, если бы у него действительно была возможность вернуться, он понятия не имеет, как бы это выглядело. Что они с сёстрами будут делать? И как он будет вести себя с родителями? Вечером после ужина Ханыль жестом пригласила его сесть рядом с ней на диван, пока она доставала из своей сумки большую серебряную коробку. Когда она её открыла, Феликс увидел десятки лаков для ногтей и глиттеров, аккуратно выстроенных в ряд. Она взяла его руку и положила себе на колено. — Какой цвет хочешь? — Ой, — на самом деле он никогда раньше не красил ногти. Он всегда боялся делать это сам, и у него никогда не хватало смелости пойти в салон. — Ммм... какие у тебя есть? — Почти все, — сказала она, доставая из коробки маленькие хрустальные бутылочки и разделяя их по цвету. У нее много розовых и фиолетовых, жёлтых, оранжевых, голубых и пурпурных. Он рассмотрел каждый из них, прежде чем остановился на чём-то более нейтральном и выбрал чёрный. Она тщательно выкрашивала каждый ноготь, а на заднем плане Чанбин с родителями смотрели по телевизору старый фильм. Когда они закончили, Феликс посмотрел на свои руки, любуясь тем, как цветные ногти будто бы удлиняют его пальцы, делая их более изящными. — О, ты залип? — сказала Ханыль, выбирая для своего маникюра один из фиолетовых оттенков. — Это правда очень хорошо выглядит. — Покажи мне, — крикнул Чанбин с дивана. Феликс смущенно подошел. Он чувствовал себя так неловко, нарушая гендерные нормы в присутствии родителей Чанбина. Он как будто ожидал, что они начнут кричать на него или смеяться над ним, чего, как он был уверен, они бы не сделали. Чанбин взял его за руку и взглянул на нее. — Кто бы мог подумать, что сестрёнка действительно хорошо поработала. — Ало, я мастер маникюра! — крикнула она. — Было бы круто, если бы и ты дал мне тебе ногти сделать. Феликс рассмеялся. — Это было бы мило. Чанбин сжал его руку. — Может быть, когда-нибудь. Мы могли бы сделать сочетающиеся друг с другом.***
На следующее утро Феликс проснулся от того, что Чанбин целует его в плечо. Он поднял голову с подушки и проворчал: — Доброе утро. — Счастливого Рождества, детка, — сказал Чанбин, целуя его руку. — О, сегодня Рождество?! — воскликнул Феликс, полностью потерявший счёт дней. — Ага, — сказал Чанбин, целуя его в локоть, когда Феликс хихикнул. — Что ты делаешь? — Просто целую твои веснушки, — сказал он, проводя пальцами по парочке на предплечье. — Я одержим ими, как и тобой тоже. Феликс усмехнулся. — Хорошо, я хочу, чтобы так и было. Он сел в постели и притянул Чанбина к себе за футболку. По утрам он выглядел очень красивым, его чёрные волосы взлохмачены, а в глазах всё ещё есть намёк на сонливость. — Знаешь, поездка выдалась замечательной, я очень благодарен тебе. То есть, я имею в виду, что я знал, что ты будешь милым по отношению ко мне, но твоя семья тоже замечательная, правда. Я никогда нигде не чувствовал себя таким желанным гостем. — Детка, — сказал Чанбин, обхватив руками лицо Феликса. — Это именно то, что ты заслуживаешь.